ИГО «ЭГО»

«Эго» – это я. С которым не может примириться та малая часть личности, которая все еще надеется сбросить с себя иго животного мира. «Эго» отвечает презрительной ухмылкой- у него нет сомнений относительно истинного соотношения сил. «Но почему, почему?» – в отчаянии вопрошает несравненно более продвинутая личность. «Эго» не реагирует, ему недосуг задаваться вопросами и искать ответы на них, оно занято собой, холит свое самолюбие. Оно на страже своего самолюбия- это его главное назначение бдеть, чтобы ненароком не была задета единственная и абсолютная его драгоценность. Личность изворачивается, ей нужно оправдаться, она выдумывает фантомное «альтер эго» – последнюю свою надежду на прощение, помилование.

Фикция!

Пройдя через болезненные удары, через все обиды и разочарования, личность наконец осознает: лучший вариант отношений – игнорирование, безразличие.

Альтернатива – пожирание.

Пожирание – это формула бытия. Всего и вся, самого себя в том числе. «Эго» – единственный реальный субъект бытия, оно пожирает все подряд и прежде всего – личность, которая его главный враг. Воплощенный идеал «эго» – это космическая черная дыра, которая в самопожирании не дает вырваться вовне ни одному фотону света, ни одной молекуле своих фекалий.

В реальности такого счастья самодостаточности «эго» не достигает никогда- в отличие от личности, его мир целиком вовне. Мир, который оно ненавидит, но жаждет его признания, покорности и обожания. Реальность – главный враг «эго»- оно выше реальности по определению. Определение дает оно само.

Личность, как солнце, определяется той мерой света, котоую она излучает в пространство. «Эго» способно лишь поглощать без малейшего отражения. Главная слабость личности: в ней никогда не может быть всепоглощающей ненависти, а только ненависть действительно продуктивна. Любовь, даже всепоглощающая любовь созерцательна, она по существу бездеятельна и беззащитна- ненависть – вот, что движет мир вперед! «Эго» переполняет ненависть: каждый малюсенький успех другого вызывает у него бурный протест- большой успех другого – острое желание уничтожить его. Личность готова признавать талант соседа, его право на существование, на самобытность. «Эго» категоричен «этого не может быть!» «Эго» не осознает, как тем самым становится удручающе похожим на других, как далеко отходит от человека. Впрочем, это его мало заботит, главное – не уступить, взять здесь и сейчас.

Чем развитее личность, тем сильнее в ней убеждение, что самым ценным и настолько же редким качеством, действительно делающим человека похожим на самого себя, является именно эта способность признавать равные права соседа, каким бы он ни был. «Эго» видит и признает только самого себя и свои права.

«Эго» грезит бессмертием – это его идея фикс. Личность рассчитывает лишь скромно прожить свою жизнь, по возможности ограничиваясь малым потреблением и не доставляя другим особых неудобств- она примирилось с тем, что формула бытия не допускает бессмертия. Скромность личности не только украшает ее, вызывая любовь и уважение, но и, что гораздо важнее, является основой спокойствия и внутреннего равновесия. Скромность не предъявляет жизни излишних требований и тем самым избегает жестоких разочарований.

Вместе с тем личность ощущает свою силу, потому ее амбиции велики, она не разменивается на мелочи, ее не волнуют новые ботинки соседа, она может реагировать только на крупные достижения. Тот, кто обуреваем жаждой первенствовать в каждой мелкой повседневной ситуации, никогда не в состоянии ставить перед собой и решать действительно масштабные задачи. «Эго» должно победить здесь и сейчас: коллегу, или соседа- взрослого, или ребенка- чемпиона мира по боксу, или инвалида в коляске- овцу, или льва. Не удивительно, что «эго» часто оказывается лицом в грязи. Но это в долгосрочной перспективе ничего не меняет ни в его самооценке, ни в поведении. Ему достаточно лишь стряхнуть грязь с лица, и оно все то же «непобедимое существо». Потому истинное самолюбие присуще личности, а не «эго». «Эго» может запросто пренебречь своим самолюбием и легко найти этому тысячу оправданий, если самолюбие входит в противоречие с главным его занятием – показухой. Например, оно может не вернуть давно уже «висящий» на нем крупный долг близкому человеку, и потратить имеющиеся деньги на дорогие наряды. Личность не будет спокойно спать, пока не вернет даже незначительный долг. Кредо личности, ее требования к
себе все ужесточаются. «Эго» никогда не думает, что у него есть какие-то обязанности, или обязательства. Личность испытывает жуткое чувство вины по отношению почти ко всем, с кем приходится общаться по жизни. «Эго», наоборот, выступает лишь с большим списком претензий и никогда ни в чем не кается. Личность завидует «эго» за его неколебимую убежденность, но примерно так, как можно завидовать братьям нашим меньшим животным, они тоже лишены сомнений. Личность знает: именно сомнения отличительный признак человека. «Эго» кругом ищет виновных- личность посыпает голову пеплом: «Что бы ни случилось со мною – я заслужила это, заслужила!» В соответствии со этой установкой личность внимательно следит за своими словами и поступками, стараясь не задеть ненароком кого-либо из окружающих. «Эго» так же внимательно следит за другими, чтобы не позволить каким-либо образом задеть его драгоценное самолюбие.

Незнакомое «эго» слово «совесть» – тяжкое бремя для личности- все грехи мира она неизменно берет на себя. Но удивительным образом этот яд имеет для личности и неповторимую сладость- он освобождает ее от внутренней напряженности, от которой никогда не избавляется высокомерное, но жалкое и трусливое «эго». Когда личность видит озабоченного человека, ее саму охватывает беспокойство, не проходящее, пока не найдется какое-нибудь средство помочь, или же как-то успокоить свою больную совесть, словно именно на ней лежит ответственность за чужие заботы. «Эго» такие «сантименты» могут только возмутить, или просто рассмешить, хотя, по большому счету, «эго» начисто лишено чувства юмора: истинный юмор только у тех, кто умеет потешаться над собой- для «эго» это исключено.Потому оно постоянно напряжено и подозрительно: «Что это он имел в виду?»«Эго» говорит: «Я не хочу быть хорошим. Хорошие долго не живут».

Но кому нужна жизнь плохих? Тем более, долгая жизнь. В сущности, она не нужна даже им самим- за всю свою постылую жизнь они практически не испытывают почти ничего, кроме зависти и злобы. «Эго» сидит и ждет с нетерпением момента, чтобы сказать или сделать гадость. Прямо ерзает от нетерпения.

И очень часто говорит и действует невпопад. Не хватает терпения дождаться подходящего момента. С еще большим нетерпением оно ожидает, когда о ком-то может сказать: «Ну, все, исписался (согнулся, выжил из ума, спекся, окочурился)!» В этом все его «счастье».

Радости и даже наслаждения «эго» отравлены внутренней пустотой, отсутствием любви- в его душе, его памяти из-за неимения истинных привязанностей не запечетлеваются даже самые яркие, самые волнующие моменты, отсюда чрезвычайная активность «эго» – оно непрерывно ищет новые события, новые впечатления, которые все равно проходят так же втуне в его бессодержательной жизни. Личности хватает даже немногих ярких событий, которые, тем не менее, согревают ее всю жизнь, ибо память любви самая долговременная. Даже радости секса в полной мере недоступны «эго», потому как мания доминирования не позволяет ему целиком отдаться чувству- и здесь оно зорко следит за тем, чтобы «не дать повод». Это страх ненароком проявить свои глубоко запрятанные истинные чувства, дать, как ему представляется, слабину. Не удивительно, что «эго» закостенелый консерватор- всякие новации таят в себе большую опасность разрушения существующей системы ценностей, в которой, как ему кажется, оно занимает подобающее место. Нетрадиционная сексуальная ориентация практически исключена для «эго»- в гомосексуальной связи оно может выступать только в строго активной, доминирующей позиции, то есть опять же зачастую подавлять свои истинные природные порывы. Личность во всех случаях достаточно самостоятельна, ее самооценка никак не зависит от изменения системы координат.

Личность жаждет гармонии, «эго» ищет конфликтов- без них его жизнь становится совершенно пустой. Счастье личности – состязание, счастье «эго» – доминирование. «У меня свое мнение», – без пафоса, но с достоинством заявляет личность. «И я от него никогда не откажусь», твердо добавляет «эго» и тем самым полностью обесценивает самобытность личности, которая сразу же превращается в догматизм.

«Эго» в любом споре жаждет оказаться победителем, личность докопаться до сути, до истины. Подсознательно личность мечтает даже быть побежденной в споре, так как истосковалась по достойному сопернику, по равноценной личности- «эго» другая личность не интересует совершенно, соперник для него – только в
раг, его надо низвергнуть в прах! Эгоисту в действительности не интересно ничего за пределами своей персоны. Только собственный личный копеечный интерес в короткий данный миг – это все, что важно для «эго»! Потому по большому счету оно и само до невозможности неинтересно, даже если у него имеется определенный природный талант. Личность жаждет найти достойного соперника и только в споре с ним проверить и утвердить свои идеи, «эго» хочет только беспрекословного принятия того, что оно случайно вякнуло. «Соперник по плечу желанней брата!» – восклицает поэт.

В нем говорит тоска личности по другой, равноценной. «Эго» не допускает мысли о равноценности- оно всегда – в единственном числе! Следствием является полное отсутствие стратегического мышления – будь обсуждаемый вопрос очень важным, или совершенно несущественным и неинтересным, «эго» необходимо взять верх здесь и сейчас, даже не вникая в суть вопроса, и конечно же, ничуть не думая, что может быть потом. Девиз «эго»: «Пускай корабль идет ко дну, но капитаном должен быть я!» И если «эго» задает вопрос (случается и такое), то вовсе не для того, чтобы получить на него ответ, а просто чтобы его вопрос приняли к сведению. Потому, едва задав вопрос, он торопливо начинает комментировать его, не стесняясь своего невежества. Именно его страсть непрерывно говорить делает его речь невозможно скучной. Ведь чтобы суметь сказать что-то, заслуживающее внимания, необходимо очень много до того послушать других, почитать различных книжек, или, по крайней мере, иметь очень живую фантазию, а всего этого у болтуна-«эго» и нет. Непреодолимая его мания – прокукарекать первым. Неудивительно, что чаще всего у него выходят фальшивые ноты, и затем всю свою энергию оно тратит на то, чтобы опровергнуть очевидное, доказать фальшивость всех остальных. Опровергает оно истово, бескомпромиссно. И бестолково.

Личности интересно чужое мнение, каким бы банальным оно ни было- «эго» недосуг вникать в «чужие бредни», даже если выступает истинный поэт. Ему в этой жизни интересно только оно само и больше ничего. Где бы оно ни находилась, «эго» заполняет собой все пространство- оно лишено способности замечать других. В деланном восхищении «эго» на самом деле и нет никакого восхищения, одна только зависть. Цокая языком, оно, вроде, восклицает: «Как это у них все так хорошо получается, а я, вот, такой талантливый и хороший, так несправедливо обойден!» Между тем зацикленное исключительно на себе «эго» обречено на провал в любой сфере деятельности.

Ибо оно не способно полюбить что-либо по-настоящему, а только любовь в состоянии сотворить что-то стоящее.

Парадокс заключается в том, что при всей своей заинтересованности в людях для личности самое важное – собственная самооценка и самоуважение, в то время как «эго», вроде, целиком сконцентрированное на себе самом, истово пытается узнать, угадать мнение других о себе. И этому парадоксу есть логическое объяснение: «эго» не просто не уверено в себе, но и имеет на самом деле очень низкую самооценку, как бы оно ни выкаблучивалось перед миром.

Личность горда и уверена в себе настолько, что готова поцеловать упертому оппоненту задницу – это нисколько не унижает ее и никак не воздействует на самооценку. «Эго» оскорбляется от любого взгляда, который ему мерещится непочтительным – таково его понятие о гордости.

«Эго» ярый националист- в безудержном и, как правило, бестолклвом восхвалении народа, к которому оно, в принципе, совершенно случайно принадлежит, сублимируется неуемная страсть к самовосхвалению, притом истинной любви к родине (как и к любому другому объекту) у него не может быть принципиально, так как оно целиком сосредоточено на себе самом. Личность больше страдает от несовершенств народа, к которому принадлежит, чем бахваляется его достижениями. В этом плане самосовершенствование ее единственный путь, и это наполняет смыслом ее жизнь. «Эго» ощущает себя совершенством и так, ему не к чему стремиться, соответственно, его жизнь пуста и наполнена лишь химерами.

Таким образом, в реальности самым великим «эго», если под этим подразумевать глобальные стратегические цели, обладает именно личность – она ставит перед собой только большие задачи и последовательно добивается их реализации. Более глубокий анализ позволяет констатировать, что, в сущности, личность – заложник долга, а не любви. Любовь часто пренебрегает долгом, потому стремящийся оставаться в рамках трезвости долг более всего опас
ается любви – будучи главным стимулом позитивных действий, она порой превращается для него в самое большое испытание.

Личность знает себе цену. Но знает и цену вообще человеческой жизни – она невелика. Потому личность никогда не выпячивает себя- она не видит своего особого преимущества перед другой личностью, какой бы она ни была. «Все мы братья по смерти», – скромно говорит она. «Эго» испытывает перед смертью первобытный ужас- оно ощущает себя квинтэссецией бытия и не может себе представить мир без его центра, то есть без себя самого.

Реальное счастье (нет, просто успокоение!) человека заключается лишь в осознании той незатейливой истины, что он – всего-навсего человек.

«Эго» это счастье недоступно.

Личность с грустью смотрит на уходящих сверстников- она понимает, что вместе с ними уходит и сама, даже если будет жить вечно.

«Эго» только злорадствует: «Вот, и этого отправили к праотцам!»

Личность вовсе не удивляется, получая ненависть там, где по всем признакам можно было ожидать искреннего восхищения. Опыт жизни подсказывает ей, что доминирующее в каждом человеке «эго» способно искренне восхищаться только самим собой (ну, и в определеноой степени – давно умершими гениями), и потому никогда не может простить другому, если у того действительно есть объективные причины ожидать восхищения окружающих. «Эго» в постоянном недоумении – как это мир не признает его великие таланты?

Вот, личность дает действительно дельный совет, но вместо благодарности «эго» лишь огрызается, ибо ему невыносима сама мысль, что не оно самое умное, самое расторопное, что не ему в голову пришла интересная идея. Засим «эго» обречено всегда иметь дело исключительно с невысокими умами, ибо любое умное слово в чужих устах невероятно раздражает его: почему это сказал он, а не я!

«Эго» способно возненавидеть только за то, что кого-то высоко ценят – этого оно никогда не простит ни объекту, ни субъекту почитания.

А неоспоримое преимущество другого в любой сфере вызывает у «эго» острое желание уничтожить его. «Эго» непробиваемо самоуверенно, отсутствие знаний его совершенно не угнетает и не принуждает прислушиваться к тому, что говорят специалисты – оно все знает изначально и окончательно- личность всегда в сомнениях – она осознает, как ничтожно ее знание в сравнении с незнанием.

«Эго» составляет мнение об окружающих исключительно по тому, насколько почтительно они лично к нему относятся. Личность же даже относительно ближайших родственников меньше всего склонна составлять мнение из того, как те относятся к ней, или к собственным детям, ибо воспринимает это, как часть того же эгоизма. Для личности человек раскрывается лишь в общении с посторонними людьми и более всего – с теми, которые зависимы, или не очень приятны для данного субъекта.

“Сколько мне осталось!” – как часто мы слышим эту элегическую фразу. Но если «эго» страстно желают жить, чтобы увидеть, что будет дальше, то личность – чтобы сотворить чего-то больше. Личность озабочена тем, чтобы проявить себя- «эго» жаждет только показать себя. В своем стремлении проявить себя личность продвигает жизнь вперед – создает автомобили и телефоны, суда и самолеты, компьютеры и космические корабли. «Эго» коварно шепчет сбоку: «Если у тебя нет способности рвать, то у тебя нет и никаких шансов проявить свой талант». Личность мобилизует волю, чтобы пропустить эти слова мимо ушей, потому что осознает их горькую правоту.

В стремлении показать себя «эго» хватает в неимоверных количествах все то, что создано личностью, никак не насыщая свою ненасытную утробу. Сапожник действительно зачастую остается без сапог, но он счастлив уже тем, что ему удалось создать нечто полезное- а тот завладел и второй и десятой парой обуви, а удовлетворения все нет и нет, ибо смотрит он не на свои туфли, а на шнурки на обуви соседа, и их лишь слегка отличный от его собственных шнурков узор не дает «эго» покоя. Чужое ему всегда представляется лучшим, потому у другого не должно быть ничего. У него яхты и самолеты и яркое солнце светит в окна его роскошных дворцов, а у тебя только тусклый свет едва пробивается через маленькое отверстие в стене, но ты радуешься и этой маленькой возможности наслаждаться солнечным светом, а он не может заснуть ночами – все думает, как бы лишить тебя, своего лучшего друга и защитника, и этого последнего лучика света. Ибо сам лишен способности по-настоящему р

адоваться жизни, и твоя жизнерадостность выводит его из себя. Объективно главное назначение «эго» – делать окружающих несчастными. Но и самому «эго» это не приносит счастья. Кого надо жалеть, если в реальности «эго» вечно обижено: чем бы оно ни обладало, его глубокое убеждение состоит в том, что ему недодали всего того, чего оно заслуживает? Обиженные ведь вовсе не обязательно те, кто так уж и мало получил в этой жизни, а те, у кого слишком непомерный аппетит, никак не сообразующийся с их реальными возможностями. Который никогда не может быть насыщен, потому что, даже получивши все, «эго» найдет к чему придраться – быть недовольным его имманентное качество. Потому «эго» действительно достойно жалости: оно не замечает и не ценит всего того хорошего, что происходит вокруг него и для него, но зато скрупулезно подсчитывает и запоминает все те крупные и совсем мелкие недочеты, которые, часто только в его больном воображении, коснулись его. «Эго» в принципе не может быть благодарным, ибо только высокую личность может потрясти, облагородить и подвигнуть на ответные аналогичные поступки проявленные по отношение к ней благородство и великодушие. Низкий тип, к которому относится «эго», очень скоро привыкает к ним, наглеет и ждет, нет, уже требует все новых и новых поблажек. И вновь недоволен тем, что ему дают. У «эго» претензии ко всем: к родителям и детям, к друзьям и знакомым, начальникам и подчиненным – все ему чего-то должны. Проблема «эго» вовсе не в том, что оно в жизни добилась меньшего, чем другие; чего бы оно ни добилось, «эго» будет считать, что его обделили. Оно вечно недовольно своим состоянием, в то время как личность недовольна преимущественно сама собой, она предъявляет претензии только к себе.

Истинное несчастье «эго» в том, что на самом деле оно не имеет представления, что это такое – любить, хотя и думает, что только оно и способно на сильное чувство. В действительности любить означает отдаваться, «эго» же умеет только брать. В жизни необходимо любить еще что-то помимо себя, только в этом случае в ней может быть хоть как-то смысл. Счастливы в этой жизни те, кто любят что-то больше себя – неважно что. Это может быть женщина, или ребенок, марки, или ядерная физика – главное, чтобы была сама любовь!

Либо есть у человека любовь, истинные человеческие чувства, либо – нет, но только чисто животный эгоизм, потребности утробы.

У человека, который слишком любит себя, редко остается достаточно чувств, чтобы полюбить что-либо еще. Увлеченный лишь собственной персоной «эго» никогда не в состоянии увидеть и понять всю красоту и прелесть нашего дивного мира. Когда говорят, что человек – эгоист, он любит только себя, имеют в виду, ведь, только тело, что он любит только свое тело, не так ли? Более того: такой человек попросту является рабом своего тела, его первобытных сиюминутных потребностей. Никакие более тонкие ощущения, даже связанные с тем же телом, такому человеку просто недоступны.

Деньги «эго» также не приносят ему почти никакой радости, потому что для него главное – это сами деньги, а не возможности, которые они дают. Точнее, возможности денег для «эго» ограничиваются мерой потребления, присвоения, но никак не являются инструментом продвижения жизни вперед, что есть, в сущности, их главное назначение.

Западная цивилизация с ее демократическими традициями и высоким уровнем благосостояния – настоящий кошмар для «эго»: у него здесь практически не остается поля деятельности. Истинная стихия «эго» – джунгли. Даже побежденный, здесь он ощущает себя победителем, пока жив. Потому что жив. Свобода для «эго» означает вольницу, вседозволенность, потому оно генетически не приемлет цивилизацию, пытающуюся поставить одинаковые рамки для всех. Всякий экстремизм есть выявление глубоко сидящего темного «эго». Вот, что означала свобода для кавказца, готового пожертвовать самой жизнью, чтобы не подчиниться закону Российской империи?

Личность осознает, что свобода от мира означает также свободу мира от тебя. Свобода для личности заключается не в том, что она может позволить в отношении других, а только в том, что может позволить в отношении самой себя.

Каждый шаг цивилизации – это отступление «эго» и зачет в актив личности. Мораль – великое и непостижимое завоевание личности. Каждый новый этап экономики, каждое ее достижение – это последовательное выдавливание «эго» из сокровенной сути человека. Пока в обществе идет борьба за хлеб, за булку с маслом, победитель в этой борьбе вполне может насытить свое «эго» простыми и ясными «завоеваниями». То же «эго» останавливается в растерянности, когда булка с маслом становится всеобщим достоянием, всего лишь обыденным, не требующим для овладения особых усилий средством физического поддержания необходимых кондиций бренного тела. Тут удовлетворение амбиций неизбежно перемещается в иную сферу, сферу духа, а это – епархия личности. Ступивший на эту стезю не может думать только о насильственном утверждении собственного приоритета, но о поиске и утверждении высокой истины. Дважды два будет равно четырем, независимо оттого насколько влиятельны, или уперты оппоненты этого утверждения.

Но «эго» не сдается, у него крепкие тылы, миллионы лет филогенетического развития, прошедшие под знаком борьбы за выживание. Личность в лоне цивилизации тщится выйти за рамки «эго», преодолеть его; порой ей мерещится, что она преуспевает, тем более жестоко разочарование – за первыми баррикадами возникают другие, более высокие, а за ними еще и еще. «Эго» выходит за пределы личности, обволакивает дворы, страны и континенты, устремляется в галактики, иные миры... Сбросив с себя ценой невероятных усилий оковы собственного эгоизма, личность вдруг обнаруживает пристрастность к собственной нации, расе, наконец, к человечеству в целом, Матери-Земле. Никогда личность не будет в состоянии воспринять самою себя молекулой Вселенной и спокойно отдаться ее безжалостной стихии. А ведь и за Вселенной существуют иные миры, иные измерения; даже не ведая о них, может ли личность объять эти миры своею любовью? «Не следует слишком углубляться» – это тоже лозунг той личности, которая хочет обойти угрожающие противоречия с «эго».

Перед лицом смерти личность ощущает, что исчерпала себя, и «эго» окончательно воцаряется над внутренним миром человека. Чтобы отравить его последний час, заставить раскаяться в прежнем стремлении к чистоте. Довольно жесткое слово «мизантропия» всего лишь удобный эвфемизм, призванный прикрыть гораздо более печальный фундаментальный итог всей жизнедеятельности. Рожденный под игом «эго», прошедший неимоверно сложный путь борьбы с самим собой за личность, поверженный человек покорно вновь отдается на милость своего (мирового?) «эго». Смерть свою он принимает только с ним, и другого не дано.

Заключение: могу ли я в себе самом отфильтровать личность от «эго»? Исключено. Личность и «эго», мужчина и женщина, инь и янь, добро и зло, разум и либидо, «плохо» и «хорошо» – все, все в одном коктейле. Этот мир – сговор бога и дьявола, точнее, спектакль, еще точнее, – кривлянье одного (единого!) существа перед самим собой. Я – все, кроме одного – самого себя.

P.S. Я люблю в конце приписать что-нибудь такое, что полностью опровергает все предыдущее изложение; полагаю, в этом проявляется мое глубокое убеждение в относительности нашего мироощущения. Вот и сейчас, я хочу добавить, что

Изредка «эго» преодолевает свои соблазны, и перед личностью раскрываются горизонты; тогда уверенно шествует она в предначертанном направлении – к Человеку! Постараемся встать на этот путь!

Многие люди любят путешествовать. Если вам потребовался гид в австрии и вене, заказать его услуги вы можете на сайте bellaaustria.com. Тут работают опытные гиды, которые знают все местные достопримечательности.