КУРИТЕЛЬНАЯ ТРУБКА

Любуясь мною, снова он дымит.
О чём-то горько загрустит, остынь я.
Я – трубка стихотворца, верный щит
От грусти, от хандры и от унынья.

Бери меня, поэт, взамен еды!
Я усмиряю твой характер пылкий:
К тебе гурьбой химеры с высоты
Нисходят и слепят, как солнца блики.

Поэт! С мечтой побудь наедине!
Тоску свою утихомирь, как зверя!
Дыми, в раздумьях лёжа на спине,
Витками дыма время жизни меря!

Из Тристана Корбьера

Ясный осенний вечер. Задний дворик. Увядающие цветы. Бамбуковый шезлонг. C?седский клён заслоняет уходящее солнце. На прогретой ступеньке потягивается кот.

Вспархивает быстрокрылый колибри. Он зависает перед цветком, просовывая в него свой длинный клюв, потом перед другим и, прежде, чем улететь, зависает надо мной, будто ждёт чего-то, и сразу после щелчка фотоаппарата исчезает.

Протягиваю руку к стеклянному столику, на котором стоит подставка с трубками. Их у меня восемь, но на подставке умещается только шесть, из которых нужно выбрать одну.

Предстоит ещё немного поработать сегодня и, если повезёт, решить конструкторскую задачу.

Задачка нетривиальная и одному с ней не справиться.

Какая же из трубок поможет сегодня, которая окажется лучшим советчиком?

Может быть, эта, итальянская? Она со мной уже четыре года, испытанный, надёжный и нетребовательный товарищ. Её чаша сделана из бриара. Его иногда называют корнем вереска, но это не совсем точно. Бриар – нарост, похожий на карельскую берёзу, который возникает в месте соединения ствола вереска с корнем. Годный для трубок бриар растёт в сухом климате, где растение делается пористым, чтобы запасать драгоценную влагу. Вот и ходят добытчики по Средиземноморью, отыскивая на скудных каменистых почвах и песках редкие образования.

?ытались американцы использовать для изготовления курительных трубок вереск, произрастающий в Северной Каролине, да ничего не вышло. Настоящий, дикий бриар много перетерпит за свою пятидесяти-, а то и столетнюю жизнь: и жару, и засуху. Научится стойко противостоять палящему солнцу и жадно впитывать редкие капли – качества, незаменимые в курительной трубке.

Эта трубка – не неженка с плантации, а настоящая дикарка. Где-то в далёком Алжире нашёл её профессиональный искатель бриара, обрубил ветки так, что над землёй остались небольшие пеньки. Затем киркой или лопатой освободил драгоценный узел из плена и ручной пилой отпилил ненужные корни. Когда сборщик накопил достаточное количество бриаровых узлов, он отнёс мою будущую трубку на лесопилку. Там её с такими же заготовками сложили в специальные пирамиды и долго поливали водой, чтобы отмыть остатки песка и грунта.

Затем их поместили в ямы, накрыли мешковиной и оставили окончательно засыхать на три-четыре месяца.

Успокоившееся, наконец, дерево снова окунули в воду и распилили с замиранием сердца. Ибо только сейчас бриар открывает свой секрет: будет ли это ординарная трубка, честно служащая своему владельцу, или узорная, коллекционная, и проводить она будет большую часть времени не во рту хозяина, а в его коллекции и на выставках.

Следующий этап – кипячение распиленных заготовок, когда кипящая вода изгоняет живицу и смолы, способные испортить вкус самого изысканного виргинского табака.

Прокипячённые заготовки высушивают ещё год, а то и два, и только после этого к ним решается прикоснуться изготовитель трубки.

Да и он не торопится резать или выскабливать нежную древесину. Некоторые изготовители, например, лондонский Dunhill, вываривают заготовки в масле и подвергают какой-то секретной обработке, заставляющей ценителей открывать рты и расстёгивать кошельки.

После этого бриар выдерживают в течение длительного времени, иногда годами, прежде, чем попадёт он на станок или под нож резчика.

Резчик, он же - автор трубки, решает, какую форму ей придать, исходя из размера и структуры исходного материала. Над формой моей трубки мастер думал недолго. Не подошли ей ни массивная "Brandy", ни изящный "Cavalier", ни скромный "Zulu". А выбрал резчик форму «Яблока» с изогнутым мундштуком. Чаша трубки получилась не большая и не маленькая, а в самую пору.

Так славно трубку на досуге
Набить добротным табаком.
Нет у меня верней подруги,
Мне веселее с ней вдвоём.
Дым улетит в одно мгновенье,
Трубка пуста, и прах остыл...
Так наши жалкие свершенья
Не донести нам до могил.
Горячий уголь – пальцам больно;
Прочистив трубку, я вздохну,
И о грехах своих невольно
Вздыхать с раскаяньем начну.
И где бы ни был, с трубкой славной
Я провожу вечерний час.
К разумной жизни, благонравной
Куренье приучает нас.
Сквозь дым, незрима и легка,
Молитва сходит с языка.

Из альбома Анны Бах

Трубка – верная подруга и надёжный советчик.

Сигарета удобнее в быту: вынул, выкурил, бросил, растоптал. Сигарета – как девка на один раз.

Сигара – куртизанка. К ней прицениваешься, нюхаешь, снимаешь с неё дорогой футляр, потом бережно откусываешь кончик на гильотинке, подносишь зажигалку и страстно приникаешь губами, пока не зардеется она, не разожжётся, не задымит в полную силу. С сигарой проводят не пять минут в курилке, а добрых полчаса, а то и дольше в каком-нибудь кожаном кресле и бокалом виски на низком столике.

Но... проходят 30 минут, час, сигара заканчивается, окурок летит в урну. Ваше время истекло, следующая!

Трубка - как жена. Её выбираешь долго. Всё имеет значение: цвет, формы, узор, как лежит в руке, удобно ли губам, как быстро стареет.

Трубок у курильщика не одна.

Курительной трубке нужен отдых. Она вбирает в себя влагу и требует не менее 12 часов, чтобы отдохнуть, прийти в себя и возгореться с прежней силой. Но вы, разве вы выдержите 12 часов? Затем и нужна вторая трубка, третья…

Курильщик трубок – скрытый полигамист, бережно относящийся ко всем своим подругам.

Вот моя вторая, беленькая с рыжинкой. Это не бриар, она сделана из пенки. Пенка ажурна, как та, из которой родилась Афродита. Иногда называют этот минерал: «афродит». Только мой «афродит» давно не соприкасался с морем.

Пенку добывают в Турции, километрах в тридцати к юго-востоку от городка Эскишехир и занимаются этим ремеслом из поколения в поколение несколько местных семейств. Под палящим солнцем забираются они в глубокие шахты на глубину 200, 300 метров и вытаскивают оттуда блоки белой или кремовой пенки величиной с грейпфрут.

От утеса взявши камень,
Он слепил из камня трубку
И на ней фигуры сделал.
И, на горных высях стоя,
Закурил Владыка Жизни
Трубку Мира, созывая
Все народы к совещанью.

Из Г.Лонгфелло

Турки монополизировали не только добычу, но и изготовление пенковых трубок. Работать с пенкой нетрудно. Заготовку погружают в горячую воду. Она становится мягкой, как голландский сыр. Из податливого материала опытный заготовщик вырезает трубку стандартной формы и знакомого узора за каких-нибудь полчаса.

Вырезанную трубку сушат в печи. Её полируют и натирают тонким слоем растопленного воска.

Восток – дело тонкое, пенковая трубка – изделие нежное и не позволяет, чтобы при употреблении её трогали руками. Табачный дым просачивается через пористые стенки и через несколько дней окрашивает тело трубки в золотистый, а через несколько месяцев – в оранжевый, а затем и красный, как загорелая кожа, цвет. Если трубки касаться руками во время курения, на ней могут появиться пятна, а пятна на коже, согласитесь, могут убить самые пылкие чувства.

Поэтому у моей пенковой трубки удлинённый чубук, за него можно удерживать её во время курения. Эта форма называется: «трубка церковного стражника».

К окну поспешно он садится,
Надев персидский архалук;
В устах его едва дымится
Узорный бисерный чубук.

Из М.Ю.Лермонтова

Долгих полтора месяца прошло, пока выбранная по Интернету турецкая фирма неторопливо изготавливала заказанную трубку и заполняла сертификат аутентичности. И вот она, освобождённая из турецкого плена, навсегда поместилась в моей маленькой коллекции.

Сегодня прохладно, пенковая трубка не подойдёт. Её материал слишком быстро проводит тепло, поэтому для поддержания необходимой температуры в табачной камере придётся быстро и часто затягиваться.

Нет, сегодня – только бриар, массивный, неохотно отдающий тепло бриар. Недолго колебаюсь между «Клювом ястреба» и «Кривым бульдогом» и выбираю - «Ястреба».

Ах, как удобно ложится он в руку и жадно раскрывает клюв для первой порции душистого табака.

Набивка трубки – это искусство. Обычно применяю способ, называемый специалистами: «в три пальца». Чаша трубки ласково кладётся в ладонь левой руки. Правая рука погружается в кисет и извлекает из него щепотку душистого Golden Honey. Табак не сух, это не порох. Он слегка увлажнён и горит медленно.

Щепотка исчезает в чашке «Ястреба», как корм в клюве голодного птенца. Первая порция табака заполняет чашу до краёв и тщательно, но несильно утаптывается тампером до половины. Вторая порция заполняет чашу на три четверти, а уже третья уминается под обрез.

Прикуривать можно специальными, с боковым пламенем, трубочными зажигалками, но они дают слишком сильное пламя и повреждают древесину. Сегодня безветренно, зажигалка не нужна. Длинная спичка чиркает головкой о коробок. Нужно несколько секунд для того, чтобы прогорела сера и её запах не отравил драгоценный аромат табака. После этого чистое пламя спички касается его поверхности. Табак тлеет, появляется первый дымок. Быстро затягиваюсь несколько раз, помогая ему разгореться. Но это ещё не курение.

Это – разогрев, просушка табака. Это, выражаясь языком любви, foreplay, прелюдия.

Пропахшая скорлупка,
Беспошлинный табак -
Моя простая трубка,
Мой маленький очаг.

Горячим дымом грейся
В вишнёвом мундштуке,
Как бархатные перси,
Лежи в моей руке.

.........................

Доверчивы и хрупки,
Я с ними тих и нем,
Курительные трубки –
Мой маленький гарем.

Из Артюра Рембо

После нескольких затяжек трубка разгорячилась, но едва разгоревшееся пламя тут же гасится темпером, уминающим просушенный Golden Honey глубже в чашу.

Пламя спички снова облизывает табак и воспламеняет его всерьёз. Несколько глубоких затяжек – и процесс пошёл, табак уже не тухнет, горит ровно и уверенно. Можно расслабиться, сделать паузу между затяжками, отложить трубку на минуту, потом снова прильнуть к ней. Чем искуснее курильщик, тем дольше длится наслаждение.

Наконец, последняя струйка исчезает над головой, наступает расслабленность и удовлетворение.

Опустошённая трубка отправляется к своим подругам.

Рука придвигает лэптоп. Загорается экран. Мысли прояснились. Кажется, можно проводить первую линию.