А Я ГЛЯЖУ, НА НЕЙ ТАКАЯ БРОШКА

Известно высказывание Оскара Уайльда о том, что роман должен быть бессмысленно очаровательным, как персидский ковёр.

Небольшой рассказ Надежды Кожевниковой "Брошка", как , впрочем и многие другие её вещи, до странности схож с пространством романа, но в его, скажем так, концентрированном, и оттого жгучем, прожигающим огнём неизжитой ностальгии, изводом.

Итак, допустим, мы установили некое родство "Брошки"с романом, но в чём сходство с ковром? Мне это сходство видится в своеобразном узоре, созданном , по выражению Сартра, "спрессованным временем". Узоре, образованном скорее цветными пятнами, чем строгими линиями , но в то же время создающим некие образы и ощущения.

Однако образы эти не образы живых людей, природы и событий. Автор скользит над своими героями и их жизнью. И события, с ними связанные, читаются с лёгкой грустью, как собственные воспоминания, казалось бы, давно изжитые, затёртые грубым наждаком беспощадных лет и зашлифованные тонкой шкуркой мнимых и не слишком мнимых достижений.

"Мы играли в лапту. Стоит отметить, что учась в привилегированной музыкальной школе, там успехи меня занимали не меньше, если не больше, чем подвиги, одобряемые моими дворовыми товарищами. Я самостоятельно тренировалась на даче летом как половчее словить мяч, прыгать, не задевая через веревку, и та, дворовая аудитория, по требовательности, строгости не уступала экзаменаторам в нашей элитарной школе. Успех, любой, во всем, меня тешил. Румяная физиономия с ямочками маскировала лютую жажду побеждать всегда и во всем."

Это сама Надежда Кожевникова, от лица которой ведётся рассказ, единственный характер, среди прочих, - странного паренька Вити, крутого по тем временам, третьегодника Кольки, её собственной матери и загадочной номенклатурной фигуры витиного отца , данных силуэтом, и составляющих присутствующий и одновременно уплывающий в прошлое фон повествования.

Но о чём же само повествование, неужто об известном по многим более или менее талантливым литературным текстам дворовом детстве "интеллигнтного ребёнка из хорошей семьи" и неприятном эпизоде с украденной, тайно влюблённым в героиню Витей, брошкой?

Нет, конечно. Это миниатюрная повесть о невозвратимой поре неведения о взрослых, так называемых, ценностях, когда пара грошовых, но признаваемых в замкнутой и ритуализированной посильнее иного тайного общества детской среде, значков с "выгодой" обменивалась на драгоценную брошь и о первых в этой среде трещинах, в которую эта брошь
уплывала по вполне реальной цене.

И ещё, как пишет Н. Кожевникова, о "странных мотивах движущих людьми, чтобы лгать"

Хотя, при ближайшем рассмотрении, мотивы эти вовсе не кажутся странными.

Это ложь героини, - ложь из самого сильного детского страха, страха потерять друга.

Это ложь от страха стыда и наказания мальчика Вити, это привычная, в его не по годам сложной жизни, ложь Кольки, это ложь "несознанки" его матери "мужеподобной дворничихи, в телогрейке" и наконец беспомощная ложь ради крох человеческого внимания, состарившейся витиной мамы.

Отчего люди лгут? Ложь это убежище от жестокого мира. Убежище ненадёжное, временное,
но кто раздумывает, когда надо спасаться или спасать!