ТОМСКИЙ ПОТОК

1955 год. Заканчиваю Пировскую среднюю школу с серебряной медалью. Оказалось, что я первый медалист вообще за всё время существования школы. Экзамены я сдал на одни пятёрки, о чем регулярно сообщала районная газета "За Сталинские колхозы". Но оценку работы по математике в Крайоно снизили на один балл. Сейчас мне кажется удивительным, что по сочинению оставили пятёрку. Во-первых, из трёх предложенных тем большинство выпускников выбрало поэму "Хорошо" по Маяковскому и "Мать" Горького, что соответствовало тогдашним идеологическим преференциям, а я один из всего класса выбрал тему - "Патриотизм русского народа в романе Л.Н.Толстого "Война и мир". Причём патриотизм в моей интерпретации по тем временам выглядел довольно странно. На меня произвел впечатление поступок Наташи Ростовой, когда во время эвакуации из Москвы, и французы были уже близко, она распорядилась выбросить всё добро из целого обоза, который загружался во дворе московского дома - ковры, картины, столовое серебро.… Потому что раненые русские солдаты лежали на снегу.

И папенька - князь Ростов - одобрил это. А Пьер Безухов, а Платон Каратаев.

Не знаю, что подействовало на краевое начальство - то ли искренность, то ли наивность юного автора, но сочинение прошло. Который раз убеждаюсь, что нормальные люди были и есть во все времена, даже самые смутные и опасные.

Так, "благодаря Наташе Ростовой" я и поступил в институт без экзаменов.

Эта книга странным образом сопровождала меня всю жизнь. Когда я в силу возраста ещё не приступал к серьёзному чтению, у нас гостила учительница с дальнего прииска, очень дальнего. Мама была как-то связана с народным образованием и, видимо, все учителя нашего Северо-Енисейского района были её знакомыми. И часто находили у нас приют. Все они были чрезвычайно интеллигентными и приятными в общении. Я с удовольствием помогал им, чем мог. И вот наша гостья попросила на время, до следующего приезда, первый том "Войны и мира". А почему только первый - берите оба. Нет, потому что только первый том романа начинается обширными фразами на французском языке, помните вечер у фрейлины императрицы - Анны Павловны. И тут выяснилось после моих любопытствующих расспросов, что её муж знает несколько языков, но читать на далёком прииске нечего, и любой французский текст - на безрыбье и рак рыба. Вряд ли кто ещё сталкивался с таким утилитарным применением великого романа. Но и он кого-то спасал, спасал от информационного голода, от интеллектуальной пустоты. Позже я стал понимать, что помимо официальной ссылки, высокообразованные люди в те времена ссылали сами себя в дремучую глушь. Инстинкт самосохранения рассудил - дальше ссылать-то некуда. И ведь мои родители тоже - добровольно оказались в этих краях. По этим же причинам.

В 60-е годы купить хорошую книгу было непросто. В книжных магазинах делать было нечего. И вот в Новосибирске организовывались стихийные небольшие книжные рынки, их периодически разгоняли, они возникали в других местах.

В отделе был один такой же книгоман - Эпельбаум Григорий Яковлевич (живёт сейчас в Майами), он всегда знал, где сейчас рынок, и по субботам мы делали свой таинственный обход, когда не знаешь, что ищешь, и что попадется.

Воистину - мы ходили каждую субботу туда - не знаю куда, и искали то, не знали что. И иногда находили. И вот при подходе к рынку за Оперным театром, в один морозный день, промёрзшая же женщина протянула мне два потёртых тома со словами: "Интересная книжка - купите…". И я купил - не морозить же человека. Это было уникальное издание "Войны и мира" 1948 года. Отпечатано с матриц военным издательством Министерства Вооружённых Сил Союза ССР. Скорее всего, на германских типографиях.

А потом вышел американский фильм по великому роману, который, несмотря на несуразицы в показе русской жизни ("развесистая клюква"), произвёл на моих современников огромное впечатление, мне кажется, в первую очередь, благодаря Одри Хэпбёрн в роли Наташи. Это одна из величайших актрис, в 1961 году вышел фильм "Breakfast at Tiffany's", где она исполнила песню "Moon River", написанную Генри Манчини- песня получила "Оскара" за лучшую песню для фильма. Эту песню исполняли потом Луи Армстронг, Фрэнк Синатра и многие другие. И я исполняю, когда хорошее настроение, и никто не слышит.

Moon River, wider than a mile
I'm crossin' you in style some day
Old dream maker, you heartbreaker
Wherever you're goin', I'm goin' your way…
И всё-таки, несмотря на блестящую игру Одри Хэпбёрн в фильме, она не Наташа.

Наташа в книге совершенно другая. Одри есть Одри, Наташа есть Наташа.

В 1955 году был разгар великих строек коммунизма, безо всякой иронии вся страна была строительной площадкой, средства массовой информации пропагандировали всё это, и позитивная информация успешно действовала на наши умы и души.

Строились гигантские гидроэлектростанции, соответственно в ВУЗах создавались новые специальности, и на них рвалась молодёжь. Я помню, что на специальность "строительство ГЭС" был конкурс 25 человек на место. На нашем Радиотехническом факультете тоже был приличный конкурс - 8 человек на место, на курсе численностью 200 человек было около 80 золотых и серебряных медалистов. Не помню никаких подтасовок, медалисты, если и были липовые, то единицы, и отсеялись они после первого семестра. Отсюда и высочайшее качество студентов, а затем и специалистов нашего "призыва".

Пропаганда, особенно технических наук, была поставлена так широко, что даже в самой далёких окраинах можно было найти брошюры общества "Знание" с яркой цветной обложкой. "Радиолокация", "Телевидение" - эти книжки я зачитывал до дыр. А лекторы из общества по "распространению" приносили огромную пользу в пропаганде именно знаний. Это была огромная государственная система. Помню, остановился у нас дома один из таких лекторов, тематика лекций у него была большая. Одна из его лекций была изложена в небольшой книжке с грифом "Для служебного пользования", а тема - "Ядерное оружие" (по материалам иностранной научно-технической печати), чтобы не подумали, что раскрываются наши оборонные секреты, но вместе с тем намекалось, что у нас есть то же самое. Хотя фотографии были невысокого качества, но можно было понять - вот армада списанных кораблей, вот фотография гриба - ядерного взрыва - и - тишина.… На поверхности моря - ничего. Это впечатляло. Никогда не забуду горящие глаза этого лектора, прошедшего войну, потерявшего руку. Он чуть не кричал: "Ты понимаешь, войн теперь не будет, это глупо! Приглашает руководитель одной страны другого на остров, скажем, в Тихом океане - и демонстрирует ему такое вот испытание. И всё - заключается договор о мире!". Как молоды мы были.… И верили всему.

А вот как я приобщился к радио - не помню. Но, у отчима в кабинете (секретаря райкома партии) находился радиоприемник 6Н-1. И вот как-то раз на праздники он принёс домой этот приёмник, я натянул антенну - и всё - это увлечение осталось на всю жизнь. В школе стал работать радиокружок, я тут же записался, и с увлечением ходил на все занятия.

Но продолжалось это недолго. Внезапно наш руководитель кружка, молодой выпускник радиотехникума, работавший начальником приёмного центра, бесследно исчез. А дело было в следующем: приемный центр располагался в 2 километрах от райцентра, в тайге, за горой, где были идеальные условия для приёма без помех. Станция принимала московские передачи, переходя с частоты на частоту в зависимости от прохождения радиоволн, и передавала по проводам в посёлок, где мы слушали эти передачи с помощью известных в то время репродукторов. Но однажды парень ошибся и стал транслировать передачи вражеского "Голоса Америки". Включил и уснул, бдительные службы его разбудили, и больше мы его не видели.

Я приехал в Томск из такой глуши, что сам я удивляюсь свое довольно быстрой адаптации к городу. Там, где я окончил школу, уроки я учил при свете керосиновой лампы. Свет давали на час рано утром и вечером. Для чего использовался этот свет - да чтобы корову можно было подоить спокойно - и всё. Район не был электрифицирован, но советская власть таки была. А электричество вырабатывал маломощный дизельный локомобиль в МТС (машинно-тракторная станция). Напряжение было очень нестабильным, поэтому попытки включить радиолу "Рекорд", чтобы послушать пластинки, чаще всего были неудачными. Я обратил внимание, что на столбах, подводящих к нашему дому и по всему селу электричество, вместо двух как обычно шёл только один провод. Оказывается, вторым проводом была просто земля!!! Никогда такого не видел, а всё из-за нехватки провода и финансирования. Второй провод заводился в наш дом прямо из земли-матушки. Вот отсюда и нестабильность напряжения, дождь прошёл - проводимость земли лучше, а если сухо, то и лампочки горят тускло. Всё это растолковал мой новый сосед по парте - Володя. Мы с ним подружились, но не сразу. Поначалу я относился к нему снисходительно, я всё-таки городской, начитанный, потенциальный медалист.

Немножко задирал нос. Но этот деревенский увалень, чем-то похожий внешне на Вана Клиберна, спокойно поставил меня на место. Предложил на спор решить какие-то задачи по физике и математике, и чаще всего решал их быстрее меня. Все, что выше я рассказал про электричество, я узнал от Володи.

Он прекрасно разбирался во всем, что связано с электроагрегатами. Несмотря на то, что он ещё учился в школе, он был в страшном авторитете в МТС и ремонтировал там всё, что крутится от электротока. Вот уж воистину прав был Ломоносов Михаил Васильевич, говоря:

"Что может собственных Платонов
И быстрых разумом Невтонов
Российская земля рождать".

Вовка был удивительно талантливым, из него мог бы получиться блестящий учёный или инженер, но, к сожалению это было нереально. Он был обречён на другую жизнь. Причина до безобразия проста - он не умел писать! Его каракули разобрать было невозможно. По правилам он и учиться не должен был, но, учителя, зная его способности, переводили его из класса в класс.

Почему за 10 лет его не научили простому и обязательному делу, осталось для меня загадкой. Я слышал о такой болезни, как "писчий спазм", когда человек не может просто писать. Но это было что-то другое. Позже мы встретились с ним на каникулах, он работал в МТС, выпили литр, и больше я его не видел. Но помню. За что с ним так расправилась судьба - ума не приложу. Мне иногда кажется, что это типичная судьба многих русских гениев.

Которые никогда не состоялись.

Погружение в атмосферу Томска - это как прибытие на другую планету, другой воздух, другие люди, другие дома и - впервые увиденный трамвай! Цивилизация, однако.… Но самое главное - это своеобразная духовная атмосфера, окунувшись в которую, уже никогда не останешься прежним. Прямо с первого курса я попал в редакцию сатирической стенной газеты Томского политехнического института - "Свежий ветер". Компания поэтов, художников. Хотя уже просматривалась оттепель, но цензура была - в лице известного всему Томску проректора Казачека, и я пару раз переделывал свои слишком смелые карикатуры. Вторым художником был Коноплёв Саша - с физико-технического факультета. Компания острая, неординарная, все - личности. Безумно интересное было время. Иногда рисовали ночь напролёт. Одновременно обсуждали подписи под рисунками, взрывы хохота только затягивали время сдачи номера. И тогда Саша предложил закончить рисунки у него дома. Было уже ближе к ночи, но к утру мы всё сделали. Его папа был преподаватель техникума, и сам построил дом. Тогда нельзя было строить дом более одного этажа, и дом с улицы выглядел одноэтажным, но он таки был двухэтажный. Мне очень понравилась конструкция.

Позднее я видел подобные дома.

Общественная работа увлекала и это, конечно, мешало занятиям. Вот почему я прогуливал занятия. В институтской газете "За кадры" в разделе: "Это интересно" - было напечатано следующее: "… знаете ли вы, что Эйфелева башня высотой 300метров, и что Антонов и Шлапунов пропустили больше всех лекций?".
После окончания ТПИ, Сашку распределили в Томск-7, меня - в Новосибирск и больше мы с ним не виделись. Но ничто не проходит бесследно. Как-то шёл я по городу, и моё внимание привлёк яркий журнальчик "Мотор-ревю", чехословацкий. Я его купил, и дома неожиданно обнаружил внутри журнала знакомую физиономию - это был рассказ Сашки Коноплева о его не совсем обычном путешествии, да ещё с цветными фотографиями. Потом я бегал по всему городу в поисках продолжения. Оказывается, он совершил путешествие на чехословацком мотоцикле "Ява" (это был единственный иностранный мотоцикл, продающийся в СССР, но дорогой и очень дефицитный) по маршруту Томск-Прага. Несколько тысяч километров.

Как водится, в пути у него были приключения, от усталости он уснул и влетел в копну сена. Но всё обошлось, однако непредвиденные задержки привели к тому, что он опаздывал на пограничный пункт и, по его мнению, опоздал почти на час. Думал, что его уже не пустят за границу. Однако, на всякий случай он подъехал к пограничникам, но те его спокойно пропустили, так как там время было на час позже московского, и всё оказалось в порядке. Встретили его на стадионе, дружба, почёт, слава.

Но самое интересное было позже. Завод, выпускающий "Явы", решил забрать его мотоцикл в заводской музей, как успешно прошедший экстремальные испытания по российскому бездорожью. И взамен выдал ему новенькую "Яву".

Саше это понравилось, и на будущий год он организовал новое путешествие уже на популярном тогда легковом автомобиле "Волге" по местам боевого пути сибирских дивизий по маршруту Томск-Горький (ныне Нижний Новгород). Конечная точка маршрута, разумеется, Горьковский автозавод, который и выпускал эти самые "Волги". К хорошему быстро привыкаешь.

Вот такие были энергичные ребята.

Самодеятельность ТПИ в те годы тоже была беспрецедентной. Театр студенческих миниатюр был создан в то время. Нас просто "колбасило" от их шуток, мы тащились от них, и уж если совсем откровенно, нас от них "плющило"!

Прошу прощения, но так выразился бы мой внук. Вот такое современное арго.

Недавно узнал, что этому театру исполнилось более 50 лет. С огромным удовольствием посмотрел запись юбилейного концерта. Ямпольский, Жуков - по-моему, кто-то из них тоже был в редакции "Свежего ветра". А потрясающие певцы, даже самодеятельными-то их назвать нельзя. Потрясающий бас Амбиндер, Ольга Ильинская, наконец, Кузнецов Юрий Александрович. Кузнецов отличный тенор, работал потом в Новосибирске, учился в консерватории, видимо были у него муки выбора как у всякого разносторонне развитого человека, Но, однажды, говорят, ему удалось показаться самому Козловскому, после чего он всё-таки выбрал радиолокацию. Сделал блестящую карьеру, стал директором НИИ, а затем его перевели в Москву на должность Главного Конструктора направления.

Открытием была томская филармония, впервые соприкасался я с живой классической музыкой, дирижером симфонического оркестра был молодой тогда Арнольд Кац.

Позже он создал и возглавлял более 50 лет симфонический оркестр Новосибирска, и умер "на посту" во время гастролей оркестра в Японии.

В начале "оттепели" в Томск стали приезжать на гастроли артисты не то что запрещённые, но и не афишируемые. Вадим Козин - артист Магаданской филармонии (так было на его афишах), очень известный певец, редко у кого не было его пластинок. Культурологическим событием явился приезд Александра Вертинского. Удивительным по тем временам было то, что его концерты в прямом эфире транслировало полностью местное радио, и мы в общежитии часами слушали впервые эти необычные песни. В те времена на гастроли приезжали чтецы, их в стране были считанные единицы, один из них, помню, был Сергей Балашов. Конечно, это были образцы правильной русской речи, а какие стихи, и - как они читали! Как-то в конференц-зале ТПИ выступал один их них.

И затеял игру с нашими студентами - он читал стихи малоизвестных поэтов, а мы должны были угадать. Наперебой летели из зала ответы: Надсон, Тютчев, Бодлер.… И чтец с удивлением признался, что выступал он в крупнейших ВУЗах страны, но такого интеллекта нигде не встречал! Было приятно. Чертовски приятно!
Но самым любопытным гастролёром был, конечно, Вольф Мессинг. Премного наслышанный о его чудесных способностях вплоть до телепатии, я напористо агитировал ребят, и мы пошли в дом офицеров на исторический, как я обещал, концерт великого мага и чародея. Заведённая мной до отказа пружина любопытства сделала своё дело, и мы шли с предвкушением чуда. Ведь в чудо всегда и всем хочется верить. И, хотя мне было лишь 17 лет - чуда не произошло.

Несмотря на то, что были и блестящие выполнения Мессингом зрительских заданий, поданных в письменном виде и рассмотренных комиссией из случайных зрителей (думаю, что методика не требовала подставных), но с участием помощницы артиста. Участие в комиссии помощницы артиста объяснили нам, чтобы не попало нелепых шуточных заданий - допустим, влезть на люстру.

Мы все с пониманием посмеялись и приняли это - всё логично. Помощница - женщина лет 40-45, слегка габаритная в абсолютно чёрном нарядном платье.

Я обратил внимание на контрастно белые руки, и мне это показалось даже изящным. Мы визжали от восторга, а когда в конце произошёл обещанный сеанс телепатии, и Мессинг угадал задуманную девушкой фразу: "Миру - мир".

И выложил телепатический текст у всех на глазах из спичек на небольшой доске. И всё-таки - я призадумался. По этой причине история с Мессингом имела забавное продолжение. После первого курса нас, не отпуская на каникулы, чтобы не разбежались, отправили эшелоном на уборку первого целинного урожая в Кустанайскую область. Как мы ехали - это особая история. Эшелон вёз из Томска почти без остановок 3000 студентов, включая два вагона молодых рабочих. На какой-то остановке нас покормили в воинской столовой в три смены, быстро, оперативно - и через час мы поехали дальше. Поражали масштабы и мощь государства, возникала гордость и уверенность, что в случае чего мы их.… Настолько всё казалось мощным и вечным. Когда мы прибыли на место, выяснилось, что ждать начала уборки надо ещё дней 20. А мы оказались на базе с несколькими вагончиками, двумя огромными цистернами с горючим и полтора десятка комбайнов, а вокруг - поле нашей деятельности - 40000 гектар пшеницы. И началось мощнейшее безделье, которое, в основном, заполнялось игрой в карты. Как-то начальство придумало нам работу - подготовить площадку под зерноток. Задача была непростая - вековой степной дёрн надо было выдрать и укатать, всё вручную. И начальство, довольное, укатило - на неделю ребята будут загружены. На следующий день - приезжают, ток готов, и мы продолжаем играть в карты. Возмущению, но и удивлению не было предела. Оказалось, находчивые студенты ТПИ впрягли два трактора, между ними привязали рельс, мы все ногами прижимали эту штуку к земле. И где-то за час всё было готово.

В карты я играть не умел совсем, а здесь, поскольку нужен был партнёр, мне пришлось играть, чтобы не подводить ребят. Мы играли на пару с Вовкой Смирновым, игрок из которого тоже был не очень. Поэтому мы проигрывали всё время, доставляя огромное удовольствие, игравшим против нас Гене Храмцову и Боре Тепману. Они оба были прекрасными шахматистами, обладая к тому же явными способностями к математике и физике. А Боря, кроме того обладал феноменальной памятью и фактически знал наши карты, точнее то, что у нас оставалось на руках. Это была игра "66". Там всё зависит от правильного захода, и поэтому хотя бы приблизительное знание или угадывание карт противника позволяет выигрывать. Что и происходило раз за разом, мы с Вовкой нещадно и безнадёжно проигрывали. И тут я вспомнил Мессинга.

Мы вышли с Вовкой из вагончика, и я изложил свой коварный план. Я говорил о языке жестов, например, глухонемых, об условных знаках масонов, о женском языке африканского племени суахили (которые понимали только женщины) - своеобразной смеси загадочных звуков и жестов. В результате я предложил при игре использовать только что придуманный мной "артикулятивный код открытого типа". Вовка слегка засомневался, но согласился. И началось, нет, не избиение младенцев, но полезное воспитание от гордыни.

Теперь мы выигрывали 100%. Также беспощадно. Удивление наших визави было чудовищным. Я объяснял наши успехи, что, во-первых, мы таки обучились, учли свои ошибки. И, кроме того, согласно гипотезе академика Вернадского о ноосфере, наши с Вовкой ауры получают информацию непосредственно из космоса. Вовка катался по нарам вагончика от хохота, слушая мой бред.

Ребята уже не знали, чему верить, но факт есть факт. Мы выигрывали. Гордыни стало меньше. Ведь и Давид поверг Голиафа, а ведь никто не мог поверить, что такое возможно. Метод же мой был прост как всё гениальное. Когда я смотрел свои карты после раздачи, я спрашивал своего партнёра: "Володя, ты меня крепко поддержишь?". Если он давал положительный ответ, значит, у него есть туз крестей. Соответственно - будешь поддерживать - туз бубен.

Всё! Так что опыт Мессинга пригодился. И никаких чудес. Просто у нас с Вовкой было закодировано 4 понятия по числу карточных мастей, с помощью которых мы дурачили своих друзей, а у Мессинга с его помощницей - побольше, ну и контингент одураченных тоже больше. А в чудеса я перестал верить.

Ибо сам творил их.

До сих пор не понимаю, почему наш курс называли потоком. Для себя я решил, что это поток жизни, который захватил и несёт куда-то. И вели нас по этому потоку, а иногда и просто тащили наши незабываемые учителя. Носков Дмитрий Александрович - завкафедрой, нашей профильной "Электронные приборы".

Запомнился своей добротой, и готовностью всегда придти на помощь. А единственный и очень педантичный профессор Скрипов с его: "Отступите 4 клеточки сверху…". Полковник Максимов с военной кафедры, благодаря его занятиям, мы, непрофильные "вакуумщики", немного приблизились к знанию радиотехники. Запомнился преподаватель "Электрических машин" - Сердюк. Отличался он тем, что очень быстро говорил. И вот обнаружил я в своих архивах написанную мной дружескую эпиграмму на него, переписанную бисерным почерком Гены Храмцова:

Самозабвенно ты поёшь,
Усердный, во сто потов,
В минуту больше слов даёшь,
Чем ротор оборотов.

А на экзамене, когда я обнаружил щель в парте и, сканируя конспект построчно, используя эту счастливую щель, думая, что это незаметно, нещадно списывал.

И вдруг: "Антонов, вам не мешает конспект?". Я, разинув невинные глаза, отвечаю глупо: "Нет, не мешает!".

Запомнился колоритный Розенберг, преподававший теоретическую механику.

Неисповедимы пути студенческие. Как-то осенью пересдавал я теоретическую механику этому самому Розенбергу, и вдруг обнаружил, что сидим мы в кабинете кафедры с самим Шушариным, тоже пересдаёт "термех". Я был поражён, как же так - живая легенда - талантище - певец, поэт, бард, композитор, чьи песни поются до сих пор. Повторюсь ещё раз - общественная работа сильно мешала нашей учёбе.

Лукутин Владимир Алексеевич - преподаватель "ТОЭ" - теоретические основы электротехники. То, что я немного познал электротехнику, и знания эти мне пригодились в жизни, я благодарен Лукутину. Интересно, но и непонятно почему, мы - две группы "вакуумщиков", слушали эти лекции не со своим "потоком", а с потоком Энергетического факультета.

Видимо, чтобы более углубленно изучать этот предмет. Была последняя лекция, шла зачётная сессия. Пришёл Лукутин, а в аудитории - явно меньше половины потока. Лукутин возмутился, а энергетики стали вопить, что зачёты, то сё, а радисты вообще отсутствуют. Лукутин посмотрел и говорит: "Как нет, а Антонов здесь". И, действительно, это было так, причём я был единственный представитель славной когорты РТФ. Видели бы вы, как отличники и зубрилы гонялись за мной с просьбой переписать лекцию. Это был единственный раз за всё время обучения. Много лет спустя мне пришлось немного поработать в "Энергопроекте" системы "РАО ЕЭС". Там познакомился с Лойко Евгением Николаевичем - он много лет был Главным инженером НИИ Энергетики. Оказалось, что мы в студенческие годы как раз с ним-то и слушали вместе лекции Лукутина, но в Томске не были знакомы. Его сын переехал в Канаду вместе с семьёй, и позвал с собой отца. Евгений Николаевич начал оформлять визу, и видимо, поскольку выезд на ПМЖ - дело серьёзное, его вызвали в Москву на собеседование в канадское посольство. Заставили рассказать всё, откуда деньги - надо было иметь 20000 долларов. Лойко объяснил, что он продал акции РАО ЕЭС. А вот вы пишете, что работали в организации "Сибакадемстрой", а чем вы там занимались? Лойко им объяснил, что он занимался там энергетическими объектами атомной промышленности, но подробностей он рассказать не может по причине секретности, он давал подписки о неразглашении и т.д. Хорошо - оставим это, согласились канадцы. Лойко было успокоился, но часа через полтора его снова спросили: "А теперь вернёмся к периоду вашей работы в атомной промышленности". Вот такие "демократические" преференции.

На родной кафедре электронных приборов основным преподавателем был Левшук Леонард Афанасьевич. Я его сильно уважал, у него на кафедре стоял огромный ящик, полный трофейными радиолампами. С каким удовольствием я рылся в этом ящике, а потом приставал с вопросами к Леонарду Афанасьевичу. Иногда он сам заинтересовывался, бросал все свои дела, и мы с ним вместе гадали о назначении тех или иных приборов. А были там радиолампы со всей Европы, оказалось, что даже в Италии была своя электровакуумная промышленность.

Мы нашли в этом хламе итальянскую лампу-оборотень, в которой анод и катод могли меняться местами в зависимости от сигнала, и много других неожиданных технических решений. Интересно, совпадение это или нет, но в НИИ Восток мне, молодому специалисту, поручено было как раз исследовать иностранные образцы вначале радиоламп, потом полевых транзисторов, затем интегральных микросхем. Что, вкупе с институтским опытом, дало огромную информацию, да и методическую подготовку. Этот опыт очень сильно повлиял на мою дальнейшую инженерную судьбу.

Это было в декабре, я никак не мог сдать зачёт Левшуку. Суть была в лабораторной работе, связанной с изучением работы счётчика Гейгера и практическим измерением радиоактивного образца. Счётчик Гейгера представлял собой громоздкий прибор с выносным датчиком на длинном кабельном шланге, который заканчивался жёсткой штангой. Нужно было настроить прибор, поднести датчик на штанге к окну, замерить естественный фон радиации, записать значение, а затем поднести этот датчик к циферблатному прибору от немецкого танка и произвести замер радиации шкалы этого прибора, выполненного на основе солей радия, для того, чтобы цифры светились в темноте. Эти шкалы светятся лет 50.

У моего отчима были довоенные швейцарские часы с таким циферблатом. Если говорить о вредности, то он носил их, не снимая, много лет и прожил 91 год. Но конечно всё зависит от дозы. В немецких танковых приборах она была приличной. Но я не мог сдать зачёт, так как прибор (счётчик Гейгера) всё время ломался. Наконец, Левшук сказал мне, чтобы я приходил в субботу и сделал измерения, как полагается - он всё починит. Утром в субботу, когда я проснулся, стало ясно, что в Томске в декабре прошёл дождь - редкое природное явление, но - бывает. Я доскакал в своих валенках по мокрому снегу до кафедры, она располагалась в полуподвале химкорпуса. Измеряю естественный фон, для чего подношу штангу к окну, но поскольку мы в полуподвале, то в приямке скопилось немного воды. Ничего страшного, однако, но что это??? Величина естественного фона зашкаливает, когда я поднес датчик именно к водичке - последствию декабрьского дождика. Левшук вначале возмущенно стал мне выговаривать: " Вечно у тебя, Антонов, что-то происходит".

Видимо, я ему уже преизрядно надоел. Он подумал, что я опять что-нибудь сломал. И молча повторив мои измерения, быстро убедился, что излучение от дождевой воды в сотни раз больше, чем от немецкого танкового прибора.

Молча же, он поставил мне зачёт и велел убираться. После дождичка в четверг?

Испытания в атмосфере тогда ещё не были отменены. Когда я слышал много лет позже созданную песню, меня оторопь брала:
Лаванда - горная лаванда,
Дождь идёт в декабре…
Ничто нас не брало, и институт мы всё же закончили, и пошла самостоятельная жизнь - у каждого своя.

К 50-летию со дня окончания института ребята-томичи, мои однокурсники, провели колоссальную работу и изготовили юбилейный CD-диск. И придумали эпиграф к нему: "КАК ХОРОШО ПЛОХО МЫ ЖИЛИ". Конечно, успехи наших выпускников впечатляющие, что и не удивительно - так и должно быть, учитывая мощный конкурентный отбор при поступлении в институт. И всё же рискну предположить, что жизнь протекала не так уж безоблачно и всегда успешно. Мы жили во времена Великой Эпохи, эпохи противостояния. Думаю, что не ошибусь, почти 100% из нас работали на оборонную технику. Мы были дети эпохи, но не только, мы были внутри неё, мы сами были эпохой, мы создавали её. Мы пытались своим трудом сохранить её, уберечь - не вышло.

История рассудит, что на самом деле произошло. Вот история Есаулова Саши, рассказанная им самим на одной из встреч. Вокруг нас иногда происходят события, в которые мы бываем вовлечены, часто по наивности, не понимая глубинной сути происходящего. А система перемалывает нас, даже не заметив.

В июле 1966 года было создано НПО "Факел" при Советском райкоме комсомола - это в Новосибирском Академгородке. Эта общественная организация, по замыслу создателей, должна была резко увеличить эффективность научно-технических разработок за счёт улучшения финансирования и материальной заинтересованности исполнителей. В еженедельной газете Сибирского Отделения РАН (16.05.2003г.) я обнаружил воспоминания одного из организаторов этой "легендарной" организации. Забегая вперед, сразу скажу, что через 5-6 лет движение это было закрыто. В своих мемуарах автор превозносит как раз то, за что это дело было запрещено. "Преимущество "Факела" было в том, что он не был обременен такими неизбежными для других организаций проблемами, как комплектование коллектива исполнителей, их профессионального обучения, обеспечения их жильём, социальными услугами, рабочими площадями, оборудованием.

Однако и это достоинство выставлялось демагогами как порок: дескать "Факел" паразитирует на ресурсах других предприятий". Так ведь это именно так.

Далее автор пишет: "…из государственного бюджета не было истрачено ни копейки". Вот это номер, а договора, которые заключались с другими предприятиями, в основном как раз и были госбюджетного происхождения.

Финансовая же суть этого "эксперимента", о которой автор не говорит ни слова, очень проста. С расчётного счёта райкомов комсомола, имея в виду, что он наполняется исключительно наличными деньгами в виде взносов, по тогдашним законам можно было снимать всю сумму договора наличными.

И 100% тратить на зарплату. Обычные же социалистические предприятия могли из договоров тратить на зарплату только около 30%. А остальное как раз на то, чем "Факел" не был обременен. Сейчас это назвали бы - отмывание денег. Поэтому, опасаясь инфляции, выброса необеспеченных денег на рынок, и так сплошь испытывающий дефицит товаров, руководство страны закрыло этот проект, который само же и разрешило. Но кадры, почуявшие запах крови, простите - денег, появились. Кроме того, автор пишет, что "бюджет ЦК ВЛКСМ образовывался в целом не за счёт членских взносов, а от прибыли собственных, абсолютно автономных предприятий. Это - Бюро молодёжного туризма "Спутник", базы отдыха и т.д. Тогда за рубежом не было секретом, а в нашей стране мало кто знал, что финансовая мощь ЦК ВЛКСМ основывается и на прибыли, получаемой от деятельности Комитета молодёжных организаций. А прибыль эта происходила в основном от продажи оружия в горячие точки мира. Понятно, что государство само, в открытую, не могло это делать, но оно не могло запретить такие акции общественным организациям (СССР называлась демократической страной). Автоматы, пулеметы, а также бронетранспортёры, танки, вертолеты - всё это Комитет молодёжных организаций покупал на складах Министерства обороны и перепродавал в Анголу, Мозамбик, Вьетнам, Лаос, Никарагуа и в десятки других мест, где, как сообщали СМИ, народ восставал против насилия и произвола капитализма. Наши идейные противники не могли протестовать против этого, потому что их общественные организации делали то же самое. Годовой бюджет такой торговли достигал 95 миллионов долларов!".

В последние годы у меня часто возникал вопрос, откуда у нас внезапно появилось, не только множество олигархов, но и просто подготовленных бизнесменов, а попросту - капиталистов. Кадры-то готовились исподволь, в самой что ни на есть колыбели коммунистической идеологии. Пока толпы ходили на демонстрации и выкрикивали позитивные лозунги, прославляющие великую нашу державу, руководство комсомола подсчитывало "маржу", и оно, в отличие от нас, знало, что это такое. В этой связи пришло на ум выражение незабвенных Ильфа и Петрова: "Когда великаны ушли из дома - в их дом проник карлик".

Но в те годы руководство страны, ощутив звериный оскал капитализма, прикрыло лавочку. История "Факела" имела продолжение в 90-е годы. Процитирую последний отрывок из статьи создателя "Факела: "после многочисленных мутаций первоначальное положение об НПО "Факел" приобрело форму проекта постановления ЦК ВЛКСМ о Научно-техническом творчестве молодёжи (НТТМ), которым можно было бы вполне гордиться. Активное участие в этом деле принимал Михаил Ходорковский, работавший в то время в аппарате ЦК ВЛКСМ, и ставший ныне самым богатым российским олигархом. Так что в какой-то мере я - крестный отец Ходорковского (шутка!). Хотя меня это не радует, потому что НТТМ осуществлено было самым извращённым образом. По времени это совпало с началом хаоса во всей советской экономике, и это, конечно, не было случайным".

И вот в этот самый "Факел", по времени уже находившийся на грани своего закрытия, вписался наш однокурсник Есаулов Саша. Честный, порядочный, он увлёкся идеями этого движения, и организовал в Северодонецке филиал "Факела". Дела шли хорошо, Саша был в это время заместителем директора НИИ "Спецавтоматика". Как то он поехал в командировку в Полтаву, купил билет, в дорогу приобрел свежий номер журнала "Огонёк", мельком увидел там статью под названием "Доколе преступник будет гулять на свободе?". Интересно - полистаем, кого там ловят? Улёгся на полку, раскрыл журнал, и - через минуту чуть не свалился. Статья была о нем! "Некто Есаулов, непомерные доходы, злоупотребления и т.д.".

Вернувшись, он ждал всего - вплоть до ареста. Допросы, обыски - но ничего криминального не находят. Но и следствие не прекращают, он 6 лет находился под следствием. Представьте - эти 6 лет, каждый день - стресс, а семья?

Он пришёл на приём к начальнику областного УВД, тот разводит руками, ничего не могу поделать, рад бы прекратить следствие, но эта статья в центральной прессе, центр никогда не ошибается. И тогда кто-то надоумил Сашку обратиться в обком партии. Секретарь обкома выслушал и всё понял, один звонок в УВД, и дело прекращено. Но шесть длинных лет из жизни не выкинешь…

Анякин Володя, а сейчас, конечно, Владимир Алексеевич. Мы не только однокурсники, но и долго были соседями, через стенку. Часами разговаривали на кухне, по ночам смотрели хоккей, поскольку телевизор был только у меня. Иногда собирались приличной компанией, весело было. Одним из первых он защитил кандидатскую диссертацию, что-то на тему об импрегнированных катодах.

И вовсе не удивительно, что он стал профессором Братского государственного университета - всё это закономерно вытекает из всей его деятельности.

Но то, что он готовит докторскую диссертацию по философии - это выходит за рамки нашего опыта! Но ничего не поделаешь - такие мы - политехники выпуска шестидесятого года двадцатого века! Тема диссертации, судя по монографии, опубликованной в интернете - "Либерализм - идеология человечества". Вывод из этой работы можно сделать простой и жёсткий: "Неверной дорогой идёте, господа!". И многие с ним согласятся.

Необычна и трагична судьба нашего коллеги - Крейнделя Юлия. Он рано ушёл из жизни. Стал жертвой уличной преступности. Начало карьеры его было ярким и успешным - одним из первых на курсе он стал доктором наук, последняя его должность была - заместитель директора по научной работе Института электрофизики Уральского отделения АН СССР. Память его увековечена весьма нестандартно: на Байкале регулярно проводится Международный Крейнделевский семинар "Плазменная эмиссионная электроника". И, как пишут организаторы, семинар посвящён памяти одного из основателей этого научного направления, лауреата Государственной премии Российской Федерации, доктора технических наук, профессора Юлия Ефимовича Крейнделя. Он был прирождённым организатором, это почувствовали и мы, его однокурсники. Когда Юлий жил в Томске, вакуумщики собирались периодически, а потом.… Поэтому не надо нам говорить, что незаменимых людей нет. Есть незаменимые.

Передельский Геннадий Иванович - один из немногих, с кем мы 50 лет обмениваемся новогодними открытками, это уже вошло в систему - хорошую систему. Наш бессменный староста группы 155-1, педантичный до посинения. Он здорово и с большим успехом играл на баяне. Репетировать-то было негде, и он своими аккордами прямо в комнате иногда нас доставал, однако неизменно блестящее выступление его на вечерах всё окупало, мы страшно гордились, что этот талант живёт именно в нашей комнате. Талантливый человек талантлив во всём, и я не удивляюсь тем успехам, которых добился Гена на поприще науки.

В авторитетном журнале "Электричество", который издаётся с июля 1880 года, появилась статья к 70-летию со дня рождения Передельского Г.И.

Доктор технических наук, профессор, автор 370(!) научных работ и 61 изобретений.

Даже не нахожу слов!
Интересен тот факт, что анализ 150 анкет ныне живущих наших выпускников 1960 года показал - ни один, ни один не стал бизнесменом или коммерсантом!

Я не буду комментировать - хорошо это или плохо - это просто "медицинский" факт. Меня это просто озадачило. Социология и здравый смысл могут говорить всё, что угодно, но значит ли это, что наш томский поток не признал капитализма в отдельно взятой стране? Мы ведь тоже шестидесятники! Но другие...