ПРОТИВНАЯ ДЕМОКРАТИЯ

Китайская культура в свое время была основана на классе чиновников, которые знали, что низкий человек думает о выгоде, а благородный муж - о справедливости. Чиновничество служило социальным лифтом, но очень часто по мере роста коррупции лифт переставал работать, начиналось огромное количество цзинши (чиновник, сдавший экзамен и знающий 5 тысяч иероглифов) , сдавших экзамены, но не пошедших на госслужбу. Зарабатывать деньги было ниже их достоинства, благородных людей - образовывался такой класс люмпен-бюрократии частично из, действительно, талантливых людей, частично из завистливых неудачников. Вообще, люмпен-бюрократия знала, что в счастливые времена благородные мужи служат при дворе, а в смутные они в лесах и горах, и, разумеется, считали себя благородными мужами, претендовали, по крайней мере, на статус первого министра. И в итоге именно эта люмпен-бюрократия очень часто оказывалась во главе великих народных восстаний, которые, собственно, были причиной гибели практически всех великих китайских династий.

Классический пример, правда, уже XIX века - это Хун Сюцюань, который много раз проваливался на госэкзаменах, а потом начитался книжек о христианских миссионерах. Потом ему начали являться видения, потом началось восстание тайпинов, которое Хун Сюцюань возглавил. И это я к тому, что умонастроения левой интеллигенции очень сильно напоминают вот этих китайских Сюцюаней, такие вот леволиберальные Хун Сюцюани, люди, по каким-то причинам отторгнутые экономикой. И, вот, человек, который с гордостью рассказывает, что он ушел, потому что его начальник зарабатывает в 6 раз больше, ведь он либо врет (его просто выперли), либо говорит правду и тогда он неадекватен, потому что человек может думать либо о самореализации на работе (тогда ему все равно, сколько зарабатывает начальник), либо о том, что начальник зарабатывает в 6 раз больше - тогда он ставит себе задачу стать начальником. Вот эти люди, собственно, придумывают теорию, почему они такие хорошие сидят без работы, а зарабатывают не столько, сколько бывший начальник.

Вот, нам говорят, что "Оккупируй Уолл-Стрит" - это что-то новое. Проблема заключается в том, что эта идеология стара как мир, она доминирует во всех архаических обществах, является причиной их отсталости. Это как с коммунизмом.
В XIX веке, когда слово "прогресс" стало модным, Карл Маркс создал прогрессивную теорию о том, как должно быть в будущем построено общество. Посмотришь, допустим, на инков, одно из самых тоталитарных государств мира, и увидишь, что там был полный коммунизм - не было денег, не было частной собственности, а вместо денег был учет и контроль, вместо частной собственности были государственные амбары. Вот такой город сохранившийся, Мачу-Пикчу - это такой, знаете, концлагерь, единственный город, который я видела, в котором отсутствует базовое понятие дома, потому что в выстроенном по единому плане городе с каменными стенами и каменными мостовыми, в принципе, непонятно: вот эта стена огораживает дом, который является частью квартала, или комнату, которая является частью дома? Коммунизм был такой, что девушек и парней строили в 2 шеренги друг напротив друга и женили. Следствие - был тотальный технологический застой, мгновенный крах государства при столкновении с малочисленными европейцами.
Писарро завоевал империю инков. У Писарро было человек 160, не больше 200. И даже при том, что у инков отсутствовало огнестрельное оружие, при том, что у них отсутствовали лошади (это было еще более серьезно), при том, что, собственно, цивилизация не знала железа (какое там оружие огнестрельное?), все-таки, инков было гигантское количество и они сражались на своей родной земле в местах, в высоких горах, где европейцам было физически трудно дышать. То есть уже потом, спустя несколько десятков лет, были случаи, когда просто европейских лошадей с какой-нибудь горки засыпали камнями и тут не отстреляешься. Но эти случаи сопротивления начали происходить тогда, когда сопротивление стало раздробленным и каждый человек решал сам, что ему делать.

В тот момент, когда был еще великий Инка, империя была централизованная, у нее была вертикаль власти. И поскольку у нее была вертикаль власти, то одна из причин, по которой Писарро дошел до ее сердца, заключалась в том, что каждый начальник боялся доложить тамошнему Владимиру Владимировичу о том, что европейцы идут его завоевывать. А каждый начальник рассказывал, что европейцы идут тебе поклониться, потому что ты такой великий и солнце в небе.
Сравним две таких английских колонии, как Индия и Египет. История Индии известна, она сейчас очень прилично выглядит, она была английской колонией реально с конца XVIII века, де-факто, Египет тоже полвека, был английской колонией. После того, как в 1882-м году Саид Ахмед Арабет, офицер националист, захватил там власть, и сверг британские власти, армия Араби была разбита за несколько часов. У англичан погибло 54 человека, в Египте было фактически введено внешнее управление, это был абсолютный экономический триумф. Потому, что когда британцы занялись египетскими долгами, на их обслуживание уходило 2/3 налогов. В 1892-м году с кризисом было покончено.

К 1906 году, за 4 года, была построена первая плотина. Были удвоены, даже утроены урожаи, с крестьянских земель. А вообще, за полвека английского управления, к 1953-му году, площадь пахотных земель возросла в 2 раза, железнодорожная сеть в 4, управление как всегда, было минимальным. В 1906-м году, в Египте было 662 английских офицера. Но была колоссальная разница между управлением Египтом, и между управлением Индии. Когда Индия стала английской колонией, слово колония не было ругательным. Англичане железной рукой внедряли в Индии свои собственные порядки. Законы запрещали местные обычаи, запретили то же самое самосожжение вдов. Иногда это вызывало восстания. Запрет на самосожжение вдов, был одним из поводов для восстания сипаев. Другим поводом было то, что войскам надо было скусывать патроны, они были намазаны жиром, мусульманские проповедники стали говорить, что жир свиной, индуисты стали говорить, что жир коровий, что не попадете в рай. Когда восстание вспыхнуло, никто не писал, что угнетенная колония требует независимости. Пришли, и вырезали восставших.

В совершенно другом ключе строилось управление Египта. Собственно, ещё до разгрома войск Аль Араби, новое либеральное правительство Гладстона пришло к власти в 1879 году, именно под лозунгом: "Не будем империалистами". Гладстон порицал позицию своего предшественника и соперника Дизраэли в египетском вопросе. И к 1883-му году, Гладстон не менее 5 раз публично поклялся, побыстрее оставить Египет. То есть, было ясно, что англичане пришли, чтобы уйти. Не было ощущение власти, которая всерьез и надолго. И кстати, одним из самых важных стратегических последствий вот такой политики был взрывной рост населения. Население возросло вдвое к 1917 году, ещё вдвое к 1947-му. Собственно, рост населения, является одной из главнейших причин и нынешней египетской революции. Когда Мубарак пришел к власти, было 44 миллиона человек в Египте, теперь 80, и надо сказать, что все эти 80, не смотря на гигантский размер самого Египта, живут на территории, которая, если я не ошибаюсь, не многим превышает размер Московской области. Потому, что это единственная плодородная территория, на которой можно жить.

И вот я гляжу на Египет, и я вижу, что во время египетской кампании у генерала Бонапарта, не было никаких братьев-мусульман. И я вижу, что в течение XIX века, египетские правительства периодически нанимали европейцев, управление англичан Египтом, привело к радикальному улучшению экономики. Я должна объяснить себе, как получилось, что некоторые части мира, в том числе и Египет, в начале XXI века, с точки зрения идеологии, и перспектив свободы, живут хуже, чем в начале XX.

У меня есть только два способа, ответить на вопрос, почему английская колония Индия чувствует себя лучше, чем английская колония Египет. Просто Египет гораздо меньше пробыл в колонии. Если бы преобразования, которые Великобритания проводила в Египте были бы так же глубоки, как преобразования в Индии, если бы там так же жестко насаждался английский язык, английский закон, то возможно, сейчас не было бы братьев-мусульман. И вот эта моя позиция, она действительно расходится с традиционной леволиберальной позицией, которая говорит: "во всем колонизаторы виноваты". Уже много десятилетий прошло в некоторых странах, колонизаторов десятки лет нет, а колонизаторы всё виноваты.

Второй пример. Я смотрю, когда родилась идея всеобщего избирательного права. Ну, собственно, если не считать античной Греции, она первый раз родилась в момент великой французской революции, когда действительно выдали всеобщее избирательное право мужчинам, что очень-очень быстро кончилось террором. Потом, всеобщее избирательное право было предоставлено во время революции 48-го года, быстро кончилось Наполеоном Бонапартом III. А потом, всеобщее избирательное право использовал Бисмарк, как средство немножко разбавить патриотизмом, либерализм немецких избирателей. И к началу XX века, всеобщее избирательное право потихоньку начало свое триумфальное шествие, поскольку к этому времени армии стали массовыми, и кто воюет, тот и голосует.

И вот, что мы имеем к началу XXI века? Мы имеем Европу, которая очень хорошо себя чувствует, не будем сейчас придираться к мелочам. Но мы имеем и Африку, которая после революции и выборов живет не очень хорошо. В частности, в некоторых странах, не сильно лучше, чем в начале XX века. Мы имеем латинскую Америку, мы видим, там не протухает идея социализма, ничего её там не берет, в латинской Америке, ни в Боливии, ни в Венесуэле. Мы видим, что в исламском мире, идея социализма заменяется другой, но тоже очень тревожной идеологией. И опять, у неё два способа, и причем, эта идеология, побеждает демократическим способом. Она побеждает с помощью всеобщего голосования.
Если мы посмотрим отношение арабского мира к евреем, то мы видим, что отношение арабского мира к евреем, благодаря народному чувству, народному движению, сейчас гораздо хуже, чем в те времена, когда при мусульманских дворах, состояли евреи, в каком угодно количестве. И вот у меня опять, два способа объяснить то, что происходит. Либо весь мир, кроме там Европы, Америки, Австралии, ну, и Канады не пригоден для демократии, ну, может быть ещё и Индии. Либо к ней не пригодны бедные страны. Демократия среди нищих, быстро превращается в диктатуру. Именно об этом писали все античные историки, которыми зачитывалась Екатерина Великая. Именно об этом, писали отцы-основатели. Но почему-то вместо того, чтобы обсуждать этот вопрос, мне говорят: "Да нет, это фашизм".

Теперь я гляжу на страны, которые живут замечательно, на Европу, на США. США - это моя любимая страна. Сейчас нет в мире страны, которая устроена лучше, чем Америка. И для меня отношение к Америке очень сильно характеризует группу, к которой принадлежит человек. Потому, что вот эти рассказы: проклятые американцы, обобрали весь народ, американский империализм, обобрали все страны мира, они… Как правило страна, в которой рассказываются такие рассказы, очень плохая страна. И не может не тревожить, что Европа чувствует зависть к Америке. В значительной степени это связано с тем, что Европа пытается из себя сделать тоже сверхдержаву, но сверхдержаву из бюрократии, а это невозможно сделать. Бюрократия по определению, не может являться сверхдержавой.
И Америка, замечательная страна. Но.... теперь, я вижу акции протеста, на Уолл-Стрит. И эти люди говорят: "Нас 99%". И мне очень страшно, когда я вижу людей, которые ходят по улицам свободного мира, говорят: "Нас 99%". Потому, что всё, что отличается, оно всегда в меньшинстве. 99% общества не являются специалистами по квантовой механике. Из тех, кто её знает, ещё 99% не получали нобелевской премии. Ну что же теперь тем говорить? Как вы смеете получать нобелевскую премию, если мы не получаем?
Автор декларации независимости Томас Джефферсон при всех его словах о том, что люди равны, писал, что чернь больших городов не больше способствует чистоте правительства, нежели язва силе человеческого тела. Джеймс Мэдисон писал, что чистая демократия, то есть когда голосуют все, не совместима с личной безопасностью и частной собственностью. О том, что чистая демократия кончается социализмом, - это общее опасение либеральных мыслителей XIX века. Чистая демократия, действительно, кончается социализмом (в первую очередь в Европе). Под социализмом я не имею в виду ГУЛАГ, под социализмом я имею в виду систему распределения, при которой забирают от богатых те деньги, которые они заработали, отдают бедным те деньги, которые они не заработали, а деньги не заработанные, которые вы отбираете от кого-то, имеют один недостаток - они рано или поздно кончаются.

Так вот в результате мы живем в мире, в котором бедные страны, стремящиеся к модернизации, больше не имеют перед собой того твердого образца, который они имели в Европе XIX века. А под видом общечеловеческих ценностей им преподносится левая пропаганда. И двумя краеугольными камнями этой пропаганды является тезис о всеобщем избирательном праве и государстве всеобщего благосостояния как о необходимой примете любого свободного общества.

Тот очевидный факт, что всеобщее избирательное право в нищих странах, как правило, кончается диктатурой, а социальные гарантии даже в богатых странах ведут к финансовому кризису не просто игнорируется. Любое упоминание о нем рождает инфантильно-фарисейскую реакцию отрицания и крик "Ты - фашист!" Крик тем более смешной, что фашизм как раз вырос в значительной степени из всеобщего избирательного права и социальных гарантий. Если вы констатируете, что в условиях высокой гравитации луч света не распространяется по прямой это не значит, что вы являетесь врагом света. А если вы констатируете, что в условиях бедности демократия не выживает, вы почему-то считаетесь врагом демократии.

В истории нет ничего верного само по себе, но все, смотря по обстоятельствам. Социальные структуры настолько сложны и подвижны, что то, что вчера было злом, сегодня превращается в благо. То обстоятельство, которое убивает одно общество, приводит к расцвету другого. Например, в X веке раздробленность Европы обеспечила ее отсталость по сравнению с Китаем. Потом та же самая раздробленность обеспечивала Европе рост. Отцы-пилигримы ехали в Плимут основывать христианский коммунизм, между прочим, а основали США.

Со всеобщим избирательным правом то же самое. Если ваше общество состоит из собственников и ответственных граждан как в Швеции или в Израиле, где граждане чрезвычайно ответственны, то даже при высоком уровне социальных гарантий во главе государства окажется ответственный политик. Если ваше общество состоит из людоедов как в Африке или люмпенов как в России, то на выходе вы получаете президента-людоеда или президента-люмпена. Всеобщее избирательное право - нет, это не абсолютное благо, это некое случайное историческое условие, которое сложилось в Европе в конце XIX века, в основном, благодаря росту массовых армий, которое вызвало в свою очередь приход к власти фашистов, национал-социалистов и коммунистов. Оно ведет к государству всеобщего социального обеспечения, и государство это долго не живет, как мы видим на примере нынешнего европейского кризиса.
Всеобщее избирательное право чрезвычайно опасно даже для богатых обществ. Для бедных оно приводит к диктатуре, как только найдется политик, достаточно беспринципный, чтобы сказать народу, что если мы все разделим на всех, то у всех будет все. В результате, конечно, получается, что все есть только у него, а у всех есть шиш, но это уже происходит потом, когда политик пришел к власти. Мы не всем даем водительские права, но мы всем даем избирательные. Мы можем лишить пьющую бомжиху родительских прав, но мы оставляем ей право избирать президента. Мы можем лишить серийного убийцы свободы, но оказывается, что лишить его избирательных прав - это преступление против гражданского общества.

Аргументы такого рода мне кажутся фарисейством. И фарисейством совершенно умышленным, исповедуемым европейскими политиками и вместе с теми постсоветскими диктаторами, причем с одинаковой целью - с целью максимальной люмпенизации населения и расширения своей электоральной базы и расширения могущества государства. И если демократия означает всеобщее избирательное право, то да, я против демократии. И я за власть собственников. Называйте это "ктиторократией" от древнегреческого "ктитор" (собственник). Называйте как угодно. За то, чтобы избирательное право в явном или скрытом виде принадлежало только собственникам и налогоплательщикам. И чем ближе государство к этому идеалу, тем, на самом деле, лучше устроена в нем экономика. Всякое государство, к сожалению, в том числе и демократическое, стремится к экспансии. При этом парадокс заключается в том, что ничто кроме государства не способно обеспечить прав и свобод граждан. То есть в отсутствии государства нет ни свобод, ни прав. В отсутствии государства есть либо стадо, либо война. Задача общества заключается в том, чтобы использовать силу государства для обеспечения свободы. Ну, это как строят арку: каждый камень тянет вниз, в результате все это вместе образует арку, которая поднимается вверх.

Смотришь на Египет с фараоном, понимаешь, что это не рабовладельческий строй, это коммунизм, потому что все рабы-то не в частной собственности - они в государственной собственности и по плану строят пирамиды. Смотришь на Оттаманскую Порту, задумываешься о причинах отсталости, и в первую очередь - это туманный статус частной собственности. Фактически страна и в ней вся собственность принадлежит местному секретарю ЦК, который называется султаном, естественно, борется с коррупцией, рубит головы визирям предыдущего султана, которые, естественно, воровали, потому что других способов обогащения в мире, где собственность условна, кроме воровства нет.

Возникает вопрос, почему этот общественный строй фараонов и инков, который говорит "У нас строй стада павианов, в котором альфа-самец доказывает свою власть, забирая банан у любого сильного самца и отдавая его иногда слабым". Это павианье-фараонье устройство общества называется прогрессивным, в то время, как оно архаично. Раньше, когда идеализировали прошлое, говорили "Надо вернуться к золотому веку", а когда стало принято идеализировать прогресс, павианы и фараоны ринулись к нам в виде единственно верного учения марксизма.

Если люди так протестуют против Уолл-Стрит, следовало бы ожидать, что те страны, где Уолл-Стрита нет, гораздо лучше живут, чем те, в которых он есть. И следовало бы ожидать, что в тех странах простому человеку легче получить кредит под более низкие проценты. Но известно, обратное. Бангладеш или Вьетнам, где финансовых рынков нет, беднее, чем те страны, где финансовые рынки есть. И в тех странах, где финансовых рынков нет, кредит под 6 или 7 процентов, или 12 получить невозможно - там зато кредит можно получить под 25% в неделю, - 11 миллионов сложного процента в год, причем, с последующей продажей, в рабство себя и детей для покрытия кредита. Причем, это касается не только современности, но и зарождения капитализма - в Испании финансовых рынков не было, Испания обеднела. В Англии, Голландии были, Англия и Голландия обогнали Испанию по развитию. В Испании из-за отсутствия финансовых рынков все стремились преуспеть, став священниками или чиновниками, отсюда гигантский бюрократический класс. В Англии и Голландии легко было получить доступ к кредиту, люди становились предпринимателями. Собственно, то же самое и в современной России: доступ к кредиту получить трудно, человек думает "Стану-ка я следователем или опером, сразу же в первый год потрачу миллион долларов".

Нам говорят, что это очень свежая идея - "Долой Уолл-Стрит". Давайте посмотрим по истории человечества, насколько она свежа. Посмотрим на архаическое общество, где-нибудь в центральной Африке, где до сих пор считается, что если у тебя урожай больше, значит, ты украл духа урожая у соседа, ты - вор.

Меланезия, начало XX века, система бигменов. Организована очень просто: все равны, вождей нет, человек имеет право накапливать, но при условии, что он потом раздаст. Этот человек называется "бигменом". Он год выращивает урожаи, свиней, так и быть, ему позволяют накопить при условии, что в конце года устроит пир и все раздаст. Точка. Если не раздаст, найдут способ отобрать. Причем, понятно, что это трудовые доходы у человека, он больше вкалывал. Общество позволяет ему вкалывать при условии, что он все раздаст, потому что тогда он поменяет собранный урожай на влияние. Какой выход из этой ситуации для человека, у которого больше? Ответ: стать вождем. Кто становится вождем, просто дает своим воинами, а у всех остальных отбирает. Все традиционные общества находят всегда повод для неприязни к богачам, то есть к тому человеку, который такой же, как ты сам, только у него больше денег. Как только большее количество денег сменяется знатностью рода, сразу же неприязнь заменяется сакральным почтением - деньги внушают зависть, сила внушает любовь.

Поднимемся повыше, посмотрим, как было устроено общество, скажем, в Древних Афинах. Очень похоже с точки зрения экономики на Меланезию: налогов не было, вместо них были литургии, то есть добровольные взносы богатых граждан на разные общественные обязанности. При такой социальной организации хорошо было вкладывать деньги в народную любовь, а, вот вкладывать деньги в производство было опасно. Кстати, Сократ в Афинах был, а Билла Гейтса не могло быть и не было.

Прагматичный Рим. Частная собственность в отличие от Греции гораздо в большем почете. Вообще Римское право в своем четком определении частной собственности просто поразительное исключение. Но вы посмотрите, как римляне относятся к накоплению богатства: скорее отрицательно. Лидирующее понятие в их культуре - слава. Кто стяжает славу, тот герой, кто стяжает богатство, с ним что-то не то. При этом богатство не вызывает отторжения, когда сопровождается знатностью рода, большим количеством клиентов, пользовавшихся поддержкой и милостью патриция. Отторжение вызывают именно откупщики, то есть те, у кого деньги есть, а власти нету. Тот же принцип действия: кто завидует богатому, тот пресмыкается перед сильным. Но тем не менее Римская империя порождает гигантское количество богатства и происходит крах под тройным гнетом варваров, христианства и бюрократии.

Посмотрим, какими мотивами руководствовались все 3 силы, разрушившие одну из самых великих империй в истории человечества. Христианство с социально-экономической точки зрения (я сейчас не говорю о духовном грузе), это чистый коммунизм. Христианство - религия нищих и неимущих точно так же, как сейчас религией неимущих является социализм. Живут ранние христиане общинами, частной собственности нет. Там легче верблюду пройти через игольное ушко, чем богатому войти в царство небесное. Как же богатеют богатые, если не путем завладения вещами, принадлежащими всем? Это не Карл Маркс, это Василий Великий, IV век. Всякий собственник - либо вор, либо наследник вора. Это не Прудон, это XI-й век, Цезарий Гейстербахский. Кто не даст другим своего имения, тот убийца и душегуб. Не отнимать у других их собственности - это им еще мало. Нельзя считать себя невинным, пока удерживаешь для себя блага, созданные богом для всех. Это, опять-таки, не социальные сети и не движение "Оккупируй Уолл-Стрит", это VI-й век, Григорий Великий.

Идеология германских варваров. Будете смеяться: тоже социальная справедливость. "А это несправедливо, что богатые и ленивые римляне обладают столькими богатствами, а мы, люди сильные, храбрые не имеем, где головы приклонить". Атаульф, родственник разграбившего мир Алариха. А римская бюрократия, будете смеяться, она тоже заботилась не меньше чем Обама о социальной справедливости. Во времена республики братья Гракхи ввели в обычаи тогдашнего Алфера бесплатную раздачу хлеба. Император отменил многие завоевания во власти кроме этого. Раздачи распространялись, наоборот, и на другие города империи, к III веку количество хлеба, которое раздавали, было так велико, что целые провинции, тот же Египет не могли продавать хлеб на рынке, пока не выполнят продразверстки. Эти 3 вида искателей социальной справедливости - варвары, бюрократы и христиане ухайдакали империю.

А что случилось с церковью после того, как она (ибо всякий собственник либо вор, либо наследник вора) эту империю разрушила? Ответ: как и ЦК КПСС, она разбогатела. Реакцией на это очевидное несоответствие между порицанием стяжания и вызывающей бесстыдной роскошью стала реформация. Причем, удивительно, что, опять же, с социально-экономической точки зрения и реформаторы, и их предшественники - социалисты. Это из нас и нашего труда происходит все, чем они поддерживают свою роскошь, и дела не пойдут в Англии как надо, пока все не станет общим. Это Леверель и Джон Болл, XIV-й век, табориты. В 1420 году вносили в список смертных грехов торговлю, но при этом со спокойной совестью жили за счет грабежа.

Анабаптисты до того, как стать мирными стяжателями, строили в Мюнстере маленькую Камбоджу с казнями на площадях и обобществлением жен. Я даже хочу напомнить, что отцы-пилигримы, высаживаясь в Плимуте, не собирались основывать империю, они собирались основывать коммунизм.

Вот другой конец мира, Китай. Мы видим примерно ту же картину. Разница в том, что если в Риме главным являлось не стяжательство, а воинская доблесть, то в Китае приматом являлось не стяжательство, а мудрость чиновника. Государство терпело богатство, не более, отношение китайской бюрократии к людям, которые наживают деньги, колебалось в некоем идеологическом диапазоне, крайне правой границей которого является Конфуций - вот это самое, низкий человек думает о выгоде, благородный муж думает о справедливости. Еще раз подчеркиваю, правая граница. А крайняя левая - это школа фацзя, согласно которой главная задача государства - создание сильной армии, для создания сильной армии необходимо сильное крестьянство, а, вот торговцы - это паразиты.

Итак, не надо рассказывать нам, что "Оккупируй Уолл-Стрит" наконец-то начал бороться против спекулянтов и финансовых богачей и это что-то новое. Это борьба происходила еще с тех пор, когда главный павиан отнимал банан у сильного и отдавал слабому. Это абсолютно архаическая черта человеческой психики, восходящая к нашим животным и примитивным корням. Вся история человечествам там, где в ней есть прогресс, представляет из себя преодоление этой идеологии. Прогресс с социальной точки зрения заключается в том, что этот архаический архетип говорит нам "Усё должно быть общее". Если урожай лучше, значит, ты украл духов урожая. Ответ: нет, должна быть частная собственность. Архаический архетип нам говорит: "Деньги просто давать нельзя - это ростовщичество". Нет, должны быть финансовые рынки. Каждый акт тотального регресса или отставания связан с новым приходом этой идеологии, в лице варваров, в лице религии. Несправедливо, что римляне богаты, всякий собственник - вор. На доброе тысячелетие мир проваливается в мечту, там, "мы наш, мы новый мир построим" - бац, коммунисты, красные кхмеры, и так далее.

И вот в этом смысле меня поражает некое тотальное несоответствие между современным миром, который растет вперед, и всей этой идеологией времен меланезийских дикарей, обучившихся пользованию социальными сетями, таких люмпен-интеллектуалов. Я говорю об этом подробно, потому что, на мой взгляд, в том, что произошло в России, огромная вина и российской интеллигенции. Ну, понятно, что я сейчас не обсуждаю вину путинской бюрократии . Но, вот, как только в России начался капитализм и нам начали разъяснять, что вот Фридман, вот Дерипаска, вот яхта Абрамовича, почему он не раздаст свою яхту... Потому. У меня очень много претензий к членам кооператива "Озеро", потому что все члены кооператива "Озеро" стали миллиардерами, а как-то никто кроме них за время правления Путина миллиардером не стал. У меня сейчас очень много претензий к Олегу Дерипаске, потому что у него нехитрое искусство брать государственные кредиты и за счет этого спасать свою компанию, сколько бы денег она ни была должна. Вообще мы видим, что сейчас в России все олигархи, которые когда-то сделали себя сами, стали близкими к власти, потому что иначе не выживешь. Прохоров стал близким власти через кандидатство в президенты, Вексельберг возглавил модернизацию. Общество, где условием ведения бизнеса является доступ к уху, то есть возможность добежать первым до уха Путина и прошептать что-то про себя или про своего конкурента Кстати, Прохоров выбрал такой способ доступа к уху.
Россия движется пусть с большими задержками, но по правильному пути так же, как она двигалась в 1913 году, Россия растет необыкновенно, в ней происходит реструктуризация экономики. И это единственный способ правильного регулирования экономики, потому что все другие способы хуже, чем деньги. Другой способ регулирования экономики - это власть. Он гораздо хуже. И нам вдруг вместо этого стали говорить: "Ах, вот, почему они делят государственную собственность?" Да потому что это самое выгодное. Вот, почему вода течет вниз? Потому что она течет к центру тяжести. Вода течет вниз, а предприниматель всегда будет делать то, что ему выгодно.

По материалам многих передач "Код доступа".