ВИТЕК

10-05-2012

Ната Холендро У нас в писательском поселке дачном Красная Пахра мужичок прижился из соседней деревни Жуковка. Звали его Витек. Мелкую работу справлял, крыши латал, траву косил. Вороватый слегка был. Иногда инструменты таскал из сарая, иногда еще чего… Но все по мелочи. А так, где гвоздь забьет, где калитку подправит, где пассатижи сопрет. Все одно.

Пил он. Как пили в деревне Жуковка все мужики.

А зимой промысел у него был. Новогодние елки. Хочешь, не хочешь, а Новый год! И елка нужна. Тут и приходил аккурат во время Витек. Стучал в калитку. Елочку не желаете? Ах! Ах! Еще как желаем! Так я мигом, только размер скажите?

И приносил из леса красавицу. Сам маленький, неказистый, а вот, поди, - жилистый и крепкий. Елку большую тащит - пушистую, добротную, круглую.

Как надо! И денег брал не ахово. По совести.

- Витек, сколько? Зыркнит маленьким, безресничным глазом, втянет воздух носом, щмыгнет, прикинет - и возьмет денег в зависимости от благосостояния хозяев. Со вдов писательских и вовсе малость брал. Добирал выручку на богатых дачах. А знал он в поселке всех.

…Вот пришла зима. Стал Витек елки на дачи таскать. На одну, на вторую…

Дошла очередь и до дачи, где жил Юрий Маркович Нагибин. Маститый, вальяжный, богатый - живой советский классик. Дом у него был на зависть. Что снаружи, что внутри.

Надо сказать, что жен у него было несчетно. И все красивые на зависть, но бесхозяйственные. Среди прочих была и дочь знаменитого директора автомобильного завода Лихачева, и танцовщица Ада Байда, и шляпница Лена, и даже Белла Ахмадулина.

Со всеми он имел обыкновение дружить после расставания, а иногда они все с новыми мужьями встречали у него на даче Новый год.

Последней женой его стала Алла из Питера. Женщина видная, высокая, и, что интересно, некрасивая. Но что-то в ней все-таки было. А Нагибин говаривал:

- Вот, Алиса, так он почему-то придумал называть Аллу. - Жены все у меня были красавицами. Я входил куда-нибудь, и все говорили: " Какая красавица у Нагибина жена. И все к этому попривыкли. А теперь я вхожу, и все говорят: "Какая некрасивая у Юры жена. И я опять в центре внимания.

Но, на самом деле, он Аллу любил, и обходиться без нее не мог. И даже считал, что он на ней женат всю свою жизнь. Она и перестроила нагибинскую дачу, пригласив удивительных мастеров из Эстонии. А уж потом насобирала антиквариата от мебели красного дерева до мелочей, даже шпингалеты на окнах были старинные, питерские. И быт ему организовала по высшему классу, сделав из него окончательно русского барина..

Каждую весну собственноручно тюльпаны перед его балконом высаживала.

А тюльпаны эти, между прочим, им из Голландии поставляли.

Так вот. Приходит к ней Витек насчет елки. Она ему и говорит, чтобы елка была большой и роскошной. Желаю не елку, а целое огромное дерево. И что заплатит она ему по самому большому счету. Витек кивает, мол, принесу, конечно. Не сомневайтесь. Мое слово, что железо. И ушел.

А через два часа нарисовался. Как дотащил - неизвестно. Его за елкой-то и не видно было. Елка как бы сама по снегу ползла. Постучал в дверь. Алла вышла и ахнула. Такой красавицы она и представить себе не могла. Пышная, с толстенными иголками, высокая. Елка была без единого изъяна. Словом, красота!

Отвалила она Витьку деньжат превеликое множество. Он потом неделю пьяный ходил. Уж как Новый год встретил - неизвестно. Может, в сугробе.

А Нагибины гостей назвали, елку украсили, и все восхищались. Ах, ну и красавица!

Гости разъехались. Вышел Юрий Маркович первого января прогуляться. И решил по участку пройтись. Глядь, а у одной могучей ели макушки нет. Он в крик:

- Алиса! Это что такое?

Алла выскочила из дома в чем была и обомлела, и все сразу поняла. Уж совершенно неизвестно как, но залез Витек на их же участке каким-то хитрованским способом на их же ель и спилил, гад, макушку. Ее-то он Алле и продал.

Заплакала Алла от обиды. А Юрий Маркович посмеялся и говорит: - Ну его!

Не будем его трогать. Больно смекалистый мужик. Как он тебя надул. А по чести, он бы в лесу на ель высокую залезть не осилил. Позови его. Я с ним выпить хочу.

И пришел к ним Витек. И выпил с маститым писателем. А после каждый год елки им таскал бесплатно. Видимо, пробрало его, что не ругали его, не били, а приветили милосердно. И оттого чувствовал он себя виноватым.

Сегодня нет Витька. Помер. И Юрия Нагибина нет. Тоже помер. Дачу Алла продала. И новые хозяева безжалостно снесли ее, и выстроили на ее месте немыслимой велич
ины уродство.

А мне все кажется, что она стоит, как стояла. И когда я прохожу мимо бывшей нагибинской дачи., я зажмуриваю глаза, чтобы не видеть безобразного новодела.

Я часто бывала в гостях у Юрия Марковича. Пила с ним чай и разговаривала о житье-бытье. Он знал меня с самого моего раннего детства.

А я любила его рассказы. Любила смотреть на него. Мне все казалось, что он похож на льва.

Я закрываю глаза и вижу его кабинет. Где на стене на белом ватмане был пришпилен старинный пистолет пушкинской поры и засохшая красная роза.

Как-то я спросила его, что это такое. Он ответил мне, что это символ любви и смерти. Что они всегда должны быть рядом, и что эту композицию он создал сам, и гордится этим.

Любовь и смерть… И вся жизнь… Сначала любовь, потом смерть. Он знал это.

А я нет. Возраст был молодой еще. Теперь и я это знаю.

Но все равно я вижу веранду, голландские тюльпаны сиреневого цвета, и домработница Маша несет на вытянутых руках медный самовар.

Юрий Маркович

Позвонила мне как-то Алла и кричит: - Срочно приходи.

Я понеслась. Благо дачи рядом. Прибегаю. На столе в гостиной в платке кто-то сидит. Маленький- премаленький. Алла говорит: - На участке нашла.

Бельчонок это. Совсем кроха. Что теперь делать? Он, видимо из дупла выпал.

Тут явился из Москвы Юрий Маркович. Слегка навеселе. Посмотрел на бельчонка и ушел. Через десять минут вернулся с роскошной новой ондатровой шапкой, которую неделю назад забрал из ателье Литфонда. А эти шапки шили не всем, а только маститым писателям по особо выделенным талонам. И очередь за ними стояла немалая.

- Вот, - говорит ему гнездо. А кормить его будем молоком из детской бутылки.

Пошлем с утра Машу в Москву в детский магазин, она и купит.

Бельчонок в шапке пригрелся и заснул. Я ушла домой, к себе на дачу. Утром мне позвонила Алла и говорит : - Представляешь, кошка соседская окатившаяся, которая к нам захаживает, в зубах его к себе на подстилку унесла, и он к ней как котенок пристроился.

Так его и кормили. То из бутылки с молоком, то кошка приходила. А жил в шапке ондатровой, которая по талону была получена. А когда подрос, Алла стала ему орешки давать понемножку. Так кошка залезала ему в рот лапой и орехи у него из-за щеки вытаскивала. Считала, что ему это вредно.

Стал он совсем ручным. И все его в доме любили.

Однажды вынесла его Алла на веранду. Он прыг - шмыг из шапки и ускакал.

Нагибин очень переживал, а Алла так просто рыдала.

Потом через пару дней явился. Потом опять исчез. Так и ходил туда сюда.

По дачам стал мызгаться. Печенье из рук брал, орехи. На многих дачах ему угощение на заборах раскладывали. И стали его звать в поселке Юрием Марковичем.

Нагибин не обижался. Наоборот, гордился, что бельчонка на ноги поставил.

И говорил: - Желаю Юрию Марковичу семью обрести, и жену иметь не хуже моей.

Комментарии

Добавить изображение