Собачья упряжка доктора Рабкина

На днях я получил письмо от одного ученого. В нем были такие строки:

Вызывает грусть и сожаление, что установка стать хоть в чем-то первым в мире, бывает ложной, потому что настоящий ученый ощущает себя частью мирового разума, а потому он просто удовлетворяет свое профессиональное любопытство, копая, добывая, размышляя, споря, доказывая ради Научной Истины, а не ради своего места в науке. Наука сама разберется, кто первый. А болезненное желание получить памятник при жизни приводит вот к чему....

И далее идет рассказ об одном ученом, попавшим в плен собственному тщеславию. Я с этими словами вполне согласен. Тем более, что тоже столкнулся с ситуацией ученого заслуженного, много сделавшего, но своими амбициями вознесшегося выше Александрийского столпа.

(Фото И.Е. Рабкина из его последней книги «Эффект памяти»)

Как-то в своей статье "Ура американской медицине"» я выразил сомнение, что ныне здравствующий рентгенолог Иосиф Ефимович Рабкин сделал огромный прорыв в медицине, первым основал – интервенционную радиологию и первым же поставил стент в артерию человеку.

Начался большой шум, переходящий в гвалт. Состоялась встреча с узким составом «Клуба ученых» (это в прошлом научные сотрудники, ныне пенсионеры в Бостоне), потом в полном составе. Рабкин и его сторонники не столько отстаивали его приоритет, сколько разоблачали меня. Но даже если бы все их  эпитеты соответствовали действительности, из того факта, что я очень плохой,  никак не следовал бы приоритет доктора Рабкина.

Почтенный рентгенолог выступил в роли организатора и затейника масс. Группы верующих в доктора стали писать коллективные гневные протесты в редакции и звонить индивидуально туда же. Происходило размножение голосов и подписи четверых шли за 30, примерно как гривны к доллару.

Я как раз хотел бы ошибиться, просил Рабкина дать материалы, первопубликации с его свершениями, чтобы я смог бы написать новую статью и хотя бы чуть-чуть стать причастным к славе русской науки. Внести хоть какой-то вклад в патриотическое возрождение России.

Почтенный доктор ничего не дал. Говорил, что тогда, после операции, как-то руки не доходили. И ни разу  даже не назвал статью, в которой, описывалось его открытие. Взамен он написал статью с восхвалением себя, поношением меня (я ее разобрал здесь ( «Доктор Рабкин и Эйфелева башня»), а потом  еще одну почти такую же даже текстуально в местном журнале «Контакт». И вот в этих статьях он называет ту самую первопубликацию. Ту, которую ранее ни разу не вспомнил. Ту, которой нет нигде, и на которую нет ни одной ссылки в медицинской литературе.  Я попытался реконструировать, что же это за таинственная работа, и на основании обзора самого Рабкина пришел к выводу, что в той статье говорится об опытах на собаках, а не о первом в мире стентировании на человеке.

Вот как выглядит заголовок эпохальной статьи:

И. X. Рабкин, В. Л. Займовский, И. Ю. Хмелевская, И.В.Максимович, Д. И. Рабкин, Б.П.Хасепов, «Экспериментальное обоснование и первый клинический опыт рентгеноэндоваскулярного протезирования сосудов»,  опубликована в журнале «Вестник рентгенологии и радиологии», 1984, 4. с. 58-63

И все же удивительно: почему Рабкин так упорно скрывал эту статью?  Наконец, удалось достать тот самый номер журнала со статьей. Да, как я и предполагал, она почти вся посвящена опытам на собаках. Почти. В самом конце статьи упоминается некий больной Т., которому поставили в  артерию на ноге нитиноловый стент. Правда, в статье он не называется стентом Рабкина и не говорится, что это его конструкция и его материал из сплава никеля и  титана. Но все же… Значит, прав был Рабкин, написав в своей книге «Эффект памяти» (2011 г.):

«Новое направление в медицине – интервенционную радиологию (ИР) – открыл я - Иосиф Рабкин (ИР). Такое знаменательное совпадение аббревиатуры нового направления, созданного мной и моих инициалов». («Эффект памяти» , 2011 с. 181).

А почему, собственно, новое направление в медицине открыл Рабкин? Потому, что он был завотделом рентгенологии Научного Центра хирургии? Но в этом центре был еще бОльший начальник – его директор акад. Петровский. Вот он и открыл. Так и пишут в официальном акафисте, посвященному Петровскому (цитата):

Акад. Б.В. Петровский. (Ему) принадлежит 4 мировых приоритета: 3. Создание и первое в мире успешное клиническое применение нитиноловых протезов с «памятью» собственной конструкции для эндопротезирования (1984).
см. www.med.ru/specialist/history/petrovsky.php

Рабкин там упоминается как его ученик.

А вот ученая дама Хмелевская Ирина Юрьевна, которая как раз и создала свой вариант нитинола и стент для Рабкина почти никак не присутствует в писаних об открытиях Рабкина. Так, иногда  смутные упоминания. Стоит восполнить пробел в таком избирательном "эффекте памяти" рентгенолога.

Хмелевская Ирина Юрьевна, Дата рождения: 31.07.1951
кандидат технических наук, ведущий научный сотрудник Института Стали и Сплавов (МИСиС), лаборатория термомеханической обработки.
Научные интересы:
Сплавы с памятью формы (СПФ), разработка научных основ регулирования функциональных свойств СПФ, термическая и термомеханическая обработка, интенсивная пластическая деформация, применение СПФ в медицине и технике. Премия Ленинского Комсомола за работу: «Разработка научных основ технологии изготовления сплавов «нитинол». 1980 г

Итак, стент, который изобрел Рабкин, был создан молодым ученым Хмелевской со своим коллегой В. Л. Займовским.
Выделение болдом в книге, в которой Рабкин   возвещает: интервенционную радиологию (ИР) – открыл я - Иосиф Рабкин (ИР),  означает в интернете крик. Это выделение делает сам автор Рабкин. Именно так: в своей последней подарочной книге «Эффект памяти»  член-корр Иосиф Рабкин, обвешанный покупными медалями и лентами от мошеннических контор, громко выкрикивает себе хвалу и объявляет об установлении мирового господства и рекорда мира.

Значит, имеет на  то основания? И я  могу крикнуть ура? Можно признать свою ошибку и порадоваться за отечественную науку? Через тернии, так сказать, к звездам?

Как раз кстати к созданию в России нового «министерства пропаганды» под названием «Россия сегодня» с новым министром пропаганды Дм. Киселевым. У этого органа главная задача – улучшение имиджа России за границей. Как шутят: Россия тудей - Россия сюдей. Ну, и почему бы не улучшить, восстановив приоритет российской науки?

Но…  Еще острее встал вопрос: почему Рабкин так упорно скрывал эту статью?  Почему он ее никому не показывал, не дал ее президенту клуба, не дал мне, не дал сомневающимся,  не дал своим сторонникам. Чтобы развеять всякие тени. Что стоило размножить статью на ксероксе и раздать ее всем участникам? Загадка.

Ниже я попытаюсь  ее разгадать. Это будут почти что «пляшущие человечки». А пока о том, что предшествовало обнаружению «секретной статьи».

Не был почтенный рентгенолог первым. Да и вторым тоже. И третьим. Кто именно был – очень хорошо известно. Несколько имен не грех повторить еще раз: Доттер, Крейг, Грюнциг, Маас. Вообще-то их было еще больше, ибо кто-то первым поставил стент в артерию ноги, кто-то – в коронарные артерии, еще кто-то в сонную артерию. При этом были первыми те, кто применил вот такую-то конструкцию, такой-то сплав, такую-то методику. Но среди этого славного отряда нет имени Рабкина. Увы. Наберите в поиске Joseph Rabkin (можно ради увеличения вариантов Iosif) – и вы не найдете ни одной ссылки! На сына Дмитрия Рабкина, врача в США, есть. И еще  массу других Рабкиных найдете. А вот на папу и основоположника новой отрасли медицины – нет. И в Википедии нет. А ведь "тудей" как раз пытались, но не вышло. Если же написать по-русски, то там есть – но только панегирики Рабкину в русскоязычной прессе США, интервью с ним и еще пару самовосхваляющих статей самого корифея. Да,   еще пара поздравительных адресов по случаю 80-летия и прочих «летий»,  с одним и тем же набором «прощальных слов».

В своей второй статье  «Честь ученого» в местном журнале «Контакт» за ноябрь этого года с «гневным ответом мне»  Рабкин приводит письмо  американского профессора на пенсии Роша для подтверждения своего авторитета.  Этого письма он очень ждал, даже задержал на месяц свой ответ. Дождался и теперь приводит его в своем ответе. Причем  не в оригинале, а в  приятном ему переводе. Но даже и в переводе все сказанное Рошем вызывает скорбную улыбку.

Цитирую из письма Роша в статье Рабкина в журнале «Контакт» за ноябрь 2013 г. :

«Рабкин сказал нам, что он использовал нитиноловые протезы с начала 80-х годов. Точная дата указана в книге Рабкина «Внутрипросветное стентирование сосудов…» (1990 г.). Профессор  Рабкин также опубликовал статью, в которой он говорит о 1984 годе. Тем не менее они (Pub Med) не имеют статьи».

Вникните: Рабкин просит прислать Роша письмо и далее доказывает свой приоритет словами Роша, который ссылается только на слова самого Рабкина! А единственная статья, которая была опубликована в 1984 году как раз и отсутствует в одном из главных ресурсов по медицинским публикациям (Pub Med)! Понятно щекотливое положение Роша. С одной стороны, знакомый и коллега просит поддержать его реноме и престиж. С другой: нет никаких доказательств.  Вот и приходится уважаемому профессору Рошу проявлять дипломатическую виртуозность: ссылаться для доказательства приоритета Рабкина на самого Рабкина. А про как бы первопубликацию написать, что, де, нет ее в собрании статей, так что вы похлопочите, чтобы она туда попала. Да, через 30 лет.

А ведь странно: почему это она туда не попала?  Про странности с этой статьей в номере 4 от 1984 г. в журнале «Вестник рентгенологии и радиологии» про «первое в мире стентирование  нитиноловым стентом на человеке» (больном «Т» - Трофимове) я уже писал. Вот с этой, которую Рабкин, наконец-то сейчас назвал,  и которой  нет ни в Pub Med, ни в другом ресурсе важных медицинских работ Springer. И которую он так спрятал, что и сам забыл. Настолько, что не упоминает о первом в мире стентировании нитинолом на человеке   в собственном обзоре на эту тему. См. J. H. Rabkin. Endovascular Prosthesis: Experimental Study and Clinical Use
(И. Рабкин, Эндоваскулярные протезы: экспериментальное исследование и клиническое использование.) 1989, pp 139-147,  http://link.springer.com/chapter/10.1007%2F978-3-642-73736-7_18#page-1

Теперь давайте вместе проследим за весьма пикантными особенностями этой прорывной статьи.

В статье 5 страниц, и почти все они отданы собакам. Подробно и в деталях описывается методика постановки собакам стентов  в разные сосуды. Сказано, сколько собак погибло. В общем, приведены результаты.

И вдруг без всякого перехода мелким шрифтом идет вот такой текст (даю скан, увеличенный  для того, чтобы можно было прочесть, в оригинале это сделать можно только с лупой).

В самом конце статьи, как и положено в солидном рецензируемом журнале, имеется резюме (аннотация)  на английском языке (abstract, summary), которое составляется авторами статьи:

Перевод ниже, а пока приступаем к разоблачению сеанса черной магии.

Обратим внимание, что «больной Т.» прооперирован 27 марта 1984 года (сам Рабкин в своих прежних статьях называет дату операции 11  марта). В отличие от собак, здесь не приводятся никаких деталей процедуры, никакой методики. Но число мы запомнили, так? 27 марта. Теперь смотрим (перед резюме) на дату поступления статьи в редакцию. Написано: поступила 10.05.84. Десятого мая 1984 года.  Это была редакция журнала  «Вестник рентгенологии и радиологии» номер 4. Сейчас он выходит раз в месяц, но тогда выходил раз в два месяца. Стало быть, 4 номер – это выпуск за июль-август, что и обозначено на обложке.  В тексте статьи сказано, что больной прооперирован 27 марта, а через 5 месяцев чувствовал себя хорошо. Отсчитываем от даты процедуры 27 марта 5 месяцев и получаем 27 августа. Но нам и не нужна точность до одного дня. Пусть это будет конец августа. Статья поступила в редакцию 10 мая. Стало быть, в статье, которая поступила, не могло быть фразы «Спустя 5 месяцев больной чувствует себя хорошо».

После получения статьи она была отправлена на рецензии. Затем принята на редколлегии, затем с ней начал работать редактор. Потом они прошла литование (цензор дал разрешение). Вышла первая верстка (корректура). Корректура позволяет вносить только мелкие технические исправления: пропущенные буквы (иногда – пропущенные слова), выправлять орфографические и синтаксические ошибки. Никаких существенных добавлений в статью вносить нельзя – ведь  такие добавления не проходили рецензирования и литования. Значит, неизбежен вывод: Рабкин внес историю с больным Т . петитом в текст статьи накануне сдачи номера в набор без ведома не только рецензентов и цензора, но и без ведома редактора. Просто на этапе второй верстки взял да и вставил кусок про «больного Т». А редактор не стал снова все вычитывать.

Это, допустим, предположение. Знал редактор, не знал ли - не важно. А самое важное вот тут – это резюме самих авторов статьи, в котором говорится о главном содержании работы.

Давайте прочтем это summary  в переводе:

«Статья содержит в себе описание первого в мире эксперимента рентгено- эндоваскулярного  протезирования сосудов с использованием нитиноловой спирали. Клиническое применение эндоваскулярного протезирования  отслежено в 11 опытах на собаках с 6 месячным периодом  положительных  результатов».

Итак?  Итак, в первичном варианте статьи говорилось только о собаках. Если бы в статье шла речь о первом в мире опыте на человеке, то именно это и было бы в первую очередь, отражено в резюме. А в нем – ни слова. Такого просто не могло быть. И вообще, авторы никогда не стали бы смешивать в одной статье опыты на собаках и первое в мире стентирование нитинолом на человеке. Такое эпохальное событие заслуживало отдельной статьи. И притом, в журнале по настоящему профилю свершения – в журнале «Хирургия», в котором, однако, акад. Петровский статью о собаках публиковать не стал.

Еще раз приведу красочную сцену того, как рентгенолог Рабкин произвел революцию в хирургии (он сам и пишет):

«Первая в мировой клинической практике имплантация нитинолового стента собственной конструкции была выполнена мною…11 марта 1984 г. Все было сделано по отработанному варианту, как в эксперименте. Вначале мне удалось провести баллонную ангиопластику критически суженного сосуда. Через то же самое пункционное отверстие, через которое проводил ангиопластику, ввел (кто ввел? – В.Л.) проводниковый катетер с доставляющим устройством к месту имплантации стента.

Операция прошла успешно, но существовал еще и «административный» риск, так как я не предупредил директора института академика Б.В.Петровского об ее проведении. Как только кончилась операция, я буквально побежал доложить о ней Борису Васильевичу.

Заскакиваю в лифт, а в нем Борис Васильевич Петровский и Сергей Наумович Ефуни. Петровский спрашивает: «Что это вы такой возбужденный и взволнованный?».

Отвечаю: «Мне удалось имплантировать нитиноловый стент в подвздошную артерию. Пока еще никто подобную операцию не выполнял!»

Б.В.Петровский, как известно, скупой на похвалу, сказал: «Поздравляю!». И стремительно вышел из лифта,… в коридоре сказал: «Надо срочно опубликовать статью». Возможно, не имея полной уверенности в отдаленном успехе операции, он не захотел печатать эту статью в журнале «Хирургия».

Статья «Экспериментальное обоснование...» была опубликована в журнале «Вестник рентгенологии и радиологии», 1984, 4.  Это была первая в мире публикация о нашем достижении».
(см. Эффект памяти, Бостон, 2011, с.192-193)
Понятно теперь, почему на эту статью-филькину грамоту  нет нигде сносок и ее нет в источниках важных медицинских публикаций: опыты на собаках с нитиноловыми стентами, причем вовсе не первые в мире (ранее их делал Доттер  и Крейг) не заслуживают такой чести. Говоря грубо, рентгенолог Рабкин совершил должностной подлог.

Это в лучшем случае. Ибо в худшем, если, действительно, он один (по его словам) тайно, не уведомляя руководство, без решения ученого совета проделал некую рискованную операцию, не имея на то права (он – не хирург), то это было бы вообще уголовщиной. Особенно, в случае смерти пациента. Между прочим, что случилось с этим Т. ведь не известно. Когда и от чего он потом умер, если вообще существовал и жил.

Понятно также, почему  рентгенолог Рабкин ранее не только не показывал, но и не упоминал эту статью. Ибо вскрыть махинацию со вставным куском было бы не так уж и сложно. Когда мы собирались для выяснения обстоятельств приоритета, Рабкин принес целых ворох бумаг, фотографии с разными людьми, патенты, свои книги, обзоры, даже выписку из приказа о своем увольнении по собственному желанию. Но – не эту статью, которую и до сих пор мало кто видел.

В науке, как и в других видах деятельности, есть свои процедуры, правила установления достижений. В технике, скажем, по рекордам скорости самолета нужно присутствие международных экспертов и публикация об этом в солидных источниках, в спорте – определенный уровень соревнований и судей международной категории. Если некто скажет, что он на школьном  стадионе поставил мировой рекорд скорости в беге на сто метров и напишет об этом во вставном  куске в стенгазете, то никто такой рекорд не засчитает, даже если он и был.

Я уже  писал об этом феномене эмигрантского сознания, усугубленного возрастом. В науке называется «старческим нарциссизмом». Человек имеет действительные заслуги, но этого, как видно, мало и с течением времени в его представлении становится все меньше, так что приходится убыль компенсировать все более и более заливистыми трелями.

Все эти подпольные операции, а потом и вот такие способы публикации объясняют еще одну загадку в биографии ученого Рабкина. Такие дела  отвечают на вопрос, почему он потерял свою лабораторию и потом, уже без всякой надежды на возвращение в большую науку, эмигрировал в США в возрасте почти 70 лет. Пока подпольные операции прикрывались директором центра хирургии академиком Петровским как-то обходилось. А когда в 1988 г. Петровский «ушел на пенсию» все и началось.

Опять же приведу слова из статьи Успенской (в 2009 г.), которую она пишет под рассказ самого Рабкина:

«Петровский по старости уже отошёл от дел (между прочим – академики “по старости»» никогда от дел не отходят – В.Л.) , а новый директор оказался не на стороне Рабкина. И лабораторию рентгенохирургии у Рабкина отнимают. Рабкин со своим служением людям и своим открытием больше не нужен своей стране, как и многие другие врачи, учёные, мыслители…

Трудно передать состояние души человека, лишённого любимого дела. Рабкин не может спать, чтобы забыться, бегает по театрам, музеям, беспомощно мечется по дому… Лихорадка бьёт одним вопросом: что делать? Растерянность и отчаяние сменяются надеждой: он поедет в Америку и будет продолжать своё дело!»
Татьяна Успенская. Он больше не нужен своей стране http://evreimir.com/24747/

Такова печальная история в прошлом хорошего ученого И.Е.Рабкина, который оседлал своего тощего Росинанта и поскакал на нем сразу в разные стороны. Он был хорошим рентгенологом, автором и соавтором добротных работ, но хотел стать еще и подпольным хирургом, первооткрывателем «мировых достижений», лучшим человеком Америки (медаль и диплом за 400 долларов всем желающим), почетным  лауреатом - носителем ордена Кембриджа (это немного дороже), человеком, достигшим бессмертия, Учителя и Спасителя.

Но мы его любим и уважаем не за это.