Ливри – воспитатель нео-дионисийцев
10-01-2014Bыступлениe на XI Андреевских Чтениях, МГУ им. Ломоносова
«В какой-то степени Ливри сейчас самый яркий по стилю писатель, пишущий на русском языке.»[1], – восхищается экс-ректор Литинститута, Сергей Есин, писателем Анатолием Ливри, чья нога не ступала на российскую землю с советских времён : «Просто фантастично, что автор такого словесного волшебства, хотя и родился у нас, с малолетства живёт где-то за рубежом»[2].
Данная статья посвящена изучению феномена Анатолия Ливри – самого молодого, de facto, лауреата литературной премии им. Марка Алданова (присуждённой ему нью-йоркским «Новым журналом» в 2010 г.), лауреата двух научных российских премий, автора более чем десяти парижских и российских книг, слависта Сорбонны, впоследствие приглашённого (профессором Ренэ Герра) преподавать русскую литературу в Университет Ниццы – Sophia Antipolis, но чьё имя, однако, стало подлинным табу в российских средствах массовой информации. Феномен философского гимнотворчества Ливри, беспрестанно шокирующего и читателей, и редакторов, а главное оказывающего определённое действие на коллег-исследователей – согласно характеристике Ливри, «университетских служащих третьего уровня»[3] – был недостаточно изучен и подлежит детальному анализу. Прослеживая жизнь Ливри, замечаешь редкое, я бы утверждала полное расхождение между имиджем, сфабрикованным, – благодаря финансовым ресурсам своих факультетов, на которые приглашаются представители СМИ, – конкурентами-славистами, действующими не научными, но журналистскими методами, и истиным мировоззрением, а следовательно и творчеством писателя. Итак, провести границу «наживо», т.е. откорректировать неверно преподнесённую биографию ещё действующего литератора – цель этой работы.
- Ливри – стилист.
В 1999 году Ливри завершает повесть Глаза, но лишь в 2010 она попадает на редакторский стол : «Слишком личная.» – заявит Ливри в интервью парижскому Radio courtoisie[4]. Мария Адамович, всесильный монарх Нового журнала решает передать повесть жюри Алдановской премии, о вручении которой Анатолию Ливри впоследствие не упомянет ни одно профессиональное литературное издание. Касательно имплозии, вызванной Алдановской премией Ливри среди славистов «третьего уровня» и близких им журналистов любопытно для изучения также последнее мемуарное свидельство Сергея Есина[5].
В чём же причина редакторского остракизма по отношению к Ливри? В «необaрочн<ом>, ещё конкретнее – неокультеранистск<ом> или неоконсептистск<ом>»[6] стиле Ливри? – как замечает Н. Т. Пахсарьян в послесловии к роману Апостат, или же в « неполиткорректных репликах»[7] автора, с которыми беспрестанно сталкивается ливриведение?
Можно сомневаться в том, что проявление взглядов Ливри на «полис» в его книгах – главная причина феноменального преследования, которому подвергается писатель: эпатажно-оскорбительные, не чуждые ненормативной лексике выпады Э. Лимонова, французского «соотечественника» Ливри, принимаются «на ура» и российским, и западным эстеблишментом. Более того, по доступности французскому читателю книг Лимонова, благодаря переводчикам-славистам, можно судить о западном одомашнивании российского национал-большевизма, о его peoplisation наравне с феминистским экстремизмом, а во времена пребывания Лимонова в США – с североамериканским чернокожим активизмом.
Не забудем и этого: те же самые парижские слависты, тогда коллеги Ливри по Сорбонне, перевели, ещё в 2001 году, его рассказ Ecce homo, изданный сначала в журнале, находящемся в полном ведении славистики Франции[8], а вскоре и в Канаде[9]. Однако после 2003 года появление французских переводов Ливри тотчас прекратилось, а парижская публикация Набокова Ницшеанца имела место в «Hermann»[10] только после того, как Ливри сам переписал свою петербургскую книгу[11] на французский язык для получения докторской степени Университета Ниццы[12].
Итак, мы смогли установить дату с точностью до года, когда творчество писателя Ливри, и одновременно Ливри преподавателя Сорбонны, перестало поддерживаться западными издателями. Так что же является подлинной причиной «феномена Ливри» – талантливого романиста и поэта, но также и плодовитого исследователя, чьё имя полностью остракизированно средствами массовой информации?
- Ливри – конкурент в литературоведении.
В 2001 г. Ливри начинает преподавать русскую литературу в Сорбонне. «Дионисизм» его мировоззрения давно известен в парижской интеллектуальной среде, а главное на факультете, где Ливри аспирант уже более года. Престиж молодого слависта немалый: несомненно в этом причина того, что 28-летний кандидат исторических наук[13] без всякого опыта университетского преподавания наследует семинар Елены Емельяновой, некогда близкой Борису Пастернаку. И Ливри сразу проявляет себя с той, теперь многим известной независимостью: все пастернаковские лекции, завещанные ему, презираются ради созданного им самим курса по набоковскому Истреблению тиранов. А «дионисические» семинары молодого набоковеда буквально опустошают уроки пожилых функционеров Сорбонны. Но в то время, когда учёба завершена, и требуется заняться исключительно университетской карьерой, Ливри покидает свой факультет, а публикация Выздоравливающего в Неве[14], – не нужно говорить, что это первое и последнее издание Алдановского лауреата в петербургском журнале, – служит только официальным поводом для расставания со славистикой: Ливри становится усердным слушателем лекций крупнейших эллинистов Сорбонны, одновременно посещая семинары базельских германистов и ницшеведов. Практического результата остаётся ожидать не более года: Алан Бийо, декан факультета эллинистики Сорбонны, а по совместительству главный редактор альманаха Ассоциации эллинистов и латинистов Франции Guillaume Budé, издаёт дионисическо-ницшаенское видение Тургенева Анатолием Ливри[15], а ещё год спустя Ливри становится самым молодым в истории швейцарского ницшеведения участником Конгресса по Ницше, проводимого в Сильс-Марии, и организованного экс-ректором Базельского Университета Карлом Песталоцци. Кто, однако, выступает на Конгрессе? Ливри – набоковед[16]. A через несколько месяцев уже германисты Гумбольдского Университета подтверждают высокий уровень исследований Ливри, публикуя его швейцарское выступление в альманахе немецких ницшеведов, «Vladimir Nabokov, der Nietzsche–Anhänger»[17], «Набоков ницшеанец» – название, известное и российским читателям: в том же 2005 году монография, опубликованная петербургской «Алетейей» получает премию «Серебряная литера» «За глубокое проникновение в неисследованные аспекты творчества Набокова». Все вышеперечисленные факты стали лишь началом научной карьеры писателя Ливри, который, начиная с 2003 г., остаётся по сей день единственным славистом – профессиональным эллинистом и ницшеведом. И в течение послeдyющих лет эллинисты Сорбонны с германистами Берлина издают труды Ливри об Императоре Юлиане и Ницше[18], Геродоте и Лукиане[19] с Каллимахом[20]. Первая же и последняя публикация Ливри у славистов датируется до того, «межевого» в ливриведении 2003 года, когда тулузский профессор Роже Комте не представляя о своём преступлении перед коллегами, издаёт статью о Набокове[21] соперника сорбоннских набоковедов: именно в опаснейшего конкурента каждого французского, да и не только французского, слависта превращается Ливри с 2003 года. «Второй и третий эшелоны» славистики начинают с ним войну не на жизнь, а на смерть таблоидными методами, привлекая на конференции для борьбы с Ливри, редакторов, журналистов, а также коллег, страдающих от материальных проблем и социальной непризнанности, а потому согласных на многое ради денег и карьеры.
Вывод этой подглавки: сверхсложное литературное творчество Алдановского лауреата, наполняющего свою прозу и поэзию собственными открытиями в области славистики, эллинистики и ницшеведения не доходят до российского читателя, или же преподносятся ему в извращённой форме, из-за вмешательства прямых конкурентов Ливри. Нападки на Ливри славистов, – выходцев из СССР, а также их франкоязычных коллег с трудом владеющих русским языком, – облегчаются в первую очередь тем, что не получив углублённого образования профессиональных эллинистов и философов, они просто не прочитывают античных и ницшевских отсылов Ливри. Слависты же «первого эшелона», связанные долголетними деловыми, приятельскими, или даже семейными узами[22] со своими куда менее одарёнными коллегами поддерживают молчанием начинания последних. Любопытный для ливриведения факт: несмотря на блестяще защищённую докторскую диссертацию, изданную по-русски и по-французски, Анатолию Ливри уже было трижды отказано в государственной квалификации доцента Министерством Высшего Образования Франции: французская система вынуждает Ливри получить «добро» своих прямых конкурентов-функционеров. Его критиками являются министерские служащие с неизвестными научному сообществу диссертациями, в большинстве своём – члены пост-коммунистического профсоюза snesup[23], с трудом и с ошибками изъясняющиеся на преподаваемом ими языке. Перед ними Ливри обязан, если пожелает добиться университетского места во Франции, проходить комиссию, – и это лишь, чтобы иметь право на поиск кафедры во французском Университете, где он преподавал много лет. Данное возвращение из гомеровско-монархической античности перед десятками бывших и настоящих членов КПФ, загораживающих Ливри, – теперь натурализированному швейцарцу, – проход к университетскому преподаванию во Франции, исследователи сравнивают с виртуальным возвращением в СССР Солженицына, уже нобелевского лауреата по литературе, с тем, чтобы добиться членства в Союзе Писателей СССР. И точно также, как диссиденту было вменяемо в вину «неприятие морали советского человека», предлогом для отказа в квалификации базельскому жителю Ливри французскими членами пост-коммунистического профсоюза служит его «недеонтологичность»[24]. А многие профессора-коммунисты Франции – частые гости России. И нередко посещённые дома россияне едут во Францию с ответным визитом, почти всегда за счёт приглашающих ВУЗов. Контаминированные прибыльным «научным обменом», эти россияне и их близкие продолжают в России линию французских конкурентов Анатолия Ливри.
Именно поэтому недавнее заявление А. Люсого («Эдип и Хамка – такова, между прочим, формула и филологической карьеры автора Апостата (завсегдатай Интернета поймёт, о чём это я).»[25]) – не более чем журналистская реакция на целую серию газетных публикаций: феномен профессиональной цензуры, которой подвергается и философское, и научное, и литературное творчество Ливри – не дело рук маргинальной одиночки, но результат систематического, уже более десятилетнего преследования функционеров Мин. Высшего Образования Франции, последовательно вклинивающихся между всеми (не только научными) книгами Ливри конкурента-учёного и их читателями. Идеологическое несоответствие Ливри и социалистическо-журналистской Франции, чьей генеральной линии послушно придерживаются его соперники, только усугубляет антиливризм последних. Данное заключение подводит нас к последней, третьей части статьи.
- Ливри – животное политическое.
Изучая Ливри в его социальной среде невозможно не выявить фактора, который специалист создания маркетингового имиджа назовёт «самовредительством». И он будет абсолютно прав. Без всякого сомнения, Ливри – первый враг собственной рекламы, последовательно изымающий у журналистов из редакций и ВУЗов культурологические инструменты для коммерциализации того или иного «понятного», следовательно с лёгкостью продаваемого, писательского образа: между ироническо-посмертным разносом Морраса за его орлеанистский выбор[26]; оправдывающими Пиночета статьями, которые даже правый Présent не смеет печатать без заискивающих извинений перед парижской цензурой[27]; измывательствами Ливри над французской интервенцией в Мали[28]; с предсказаниями скорой гибели Франции[29]; или например, меж российскими сведениями счётов с «Владимиром Набоковым», продающим, будучи воплощен своим сыном Дмитрием, предназначенную сожжению Лауру[30], непросто распознать философа и эллиниста, автора стихов, посвящённых Гнедичу[31]. Более того, убийственная жёсткость первых не просто прямо противоположна утончённости вторых, – она делает из Ливри прямого союзника «третьего эшелона университетских преподавателей»: создаётся впечатление, что писатель целеустремлённо предоставляет конкурентам материал для собственной дискредитации. Меньше всех в демарше Ливри несомненно понял покойный сын Владимира Набокова, Дмитрий, начавший безрезультатное судебное разбирательство против Ливри после издания Набокова Ницшеанца, а также заявивший в журнале Огонёк: « А „сверх-писателя” ещё и осудили по уголовному делу, и запретили появляться в Швейцарии.»[32]
Объяснение поведения Ливри следует искать не в современной тенденции, когда обнародование политических взглядов означает коммерческую принадлежность к определённой редакционно-профсоюзной гильдии[33]: Лимонов – псевдо-сопротивленческий нац.-большевизм; Шишкин – псевдосопротивленческий анти-путинизм, и т.д.. Ливри настолько вжился в античный мир, что каждая из его реакций на «полис» – будь она литературной, научной, публицистической, – есть изъяснение классического видения общества, на которое Ливри взирает через оптическо-созидательное посредничество Еврипида, Феогнида, Каллимаха, причисляя и Ницше-профессора эллиниста к своим воспитателям: «Роман А.Ливри «Апостат» уже своим названием, использующим не привычное многим слово «отступник», а известный более узкому кругу читателей его греческий аналог, выдает филологическую выучку автора – по своим научным исследованиям, прежде всего, – эллиниста.»[34], – замечают суть многоопытные профессора МГУ. Другими словами, через века и постепенно деградирующиеся людские поколения, Ливри обращается к своим древним соратникам, осовременивая их: «Для Ливри это античное зазеркалье естественная среда обитания, где живут все примеры и преступления сегодняшней жизни.»[35], подчёркивает С. Есин благодаря своему чутью и литература и профессора.
Для древнегреческих читателей Платона с Аристотелем, демократия столь же несовместна с поэзией и является предтечей тирании[36], как монархия, будь она наследственная или выборная, – одна из самых благоприятных для творчества систем[37]. Не только у античных греков, сколько среди русских классиков Ливри находит союзников: « ... истинные гении возникают во время блеска и могущества государей и государств, а не во время безобразных политических явлений и терроризмов республиканских ... »[38] А знания Анатолием Ливри русской классики феноменальные, и его «корректоры», например Мария Адамович (Новый журнал) или Игорь Эбаноидзе («Культурная революция»), не распознавшие у Ливри пушкинских с толстовскими оборотов, и принявшиеся их «улучшать», пойдя таким образом дальше критика «Линев<а> (Варшава)»[39], заставят повеселиться немало исследователей будущего. Итак, в видении Анатолия Ливри, гоголевско-олимпийский монархизм – благоприятное социальное явление[40].
Из долголетних штудий греческих авторов Ливри вывел одну из своих теорий «литературоведческого менадизма»: подняться до уровня вакхических писателей всех времён, и, пережив вместе с ними элевсинские мистерии, поверив с ними в одних богов – сделать величайшие открытия в литературоведении. Ливри берёт под свою защиту и древних, и западных, и русских авторов, заявляя вместе с Вергилием, да и Пушкиным, « Procul este, profani », запрещая «исследователям третьего уровня» низводить творцов до себя и такими преподносить их читателю. Данная техника «литературуведческого менадизма» недавно сработала с Златоглавом Поля Клоделя; и снова «третий уровень» университетских служащих (Мийе, Жерар) поднялся против Ливри и французских академиков: «Les professeurs de la Sorbonne ne savent traditionnellement pas lire. Quant à moi j'ai trouvé très intéressant et très enrichissant votre texte sur Claudel. Il n'est pas étonnant qu'il ait effrayé les Sorbonnagres (!). »[41]
Следовательно вовсе не «скандал», а напротив восстановление границ классической ойкумены, где поэт – в то же время и философ – является и воспитателем избранных, и советником наместника Бога на Земле, таком идеал Ливри – пуризм, который вряд ли окажется доступным исследователю, не получившему классического образования, достигающего уровня писателя.
Весь вышеописанный симбиоз эллинского, немецко-философского, русско-классического, Ливри определает ницшевским термином «дионисической мудрости» (всегда со ссылкой на упрощённость данной формулировки), этим дионисизмом не от века сего Ливри оплетает всё, к чему он прикасается, воспитывая новое поколение философов, учёных, читателей. А недавняя, конца 2012 года, попытка уходящего на пенсию профессора Ренэ Герра передать Анатолию Ливри свою кафедру русистики в Ницце, а главное проект писателя трансформировать её в кафедру дионисизма по изучению русской и европейской литературы, был только самую малость не доведён до желаемого результата, оказавшись сорван чрезвычайно любопытными для специалистов доносами, направленными в Министерство Высшего Образования Франции. «Появись среди нас Ницше без покровительства Ричля», – как верно заметил известный славист из Ниццы, – «и на него посыплются нападки, подобные тем, что приходится выслушивать Анатолию Ливри. А уж о том, чтобы Фридриху Ницше получить профессорское место в современной Франции – не может быть и речи!»
Весь феноменальный культурный пласт, созданный ещё сорокалетним Ливри, подлежит тщательному изучению, также как и реакции исследователей «различных уровней» на творчество Ливри: для анализа феномена остракизма Ливри необходима чёткая сепарация, основанная исключительно на установлении уровня его критиков. И основной задачей ливриведения нескольких последующих лет станет, следовательно, внедрение в университетско-исследовательскую среду последних научных и мемуарных публикаций о Ливри[42] для отделения элитной современности от подёнщицких нужд.
Флоренс Кролак, Женевский Университет
[1] Сергей Есин, Дневник 2009, 11 августа, вторник, Москва, Издательство Литинститута им. А. М. Горького, 2011, с. 369.
[2] Сергей Есин, Твербуль, или Логово вымысла, Роман места, Дневник Ректора 2005, 30 марта, среда, Москва, Издательство Дрофа, 2009, с. 371; см. также Сергей Есин, Страницы Дневника 2009 в Дне и Ночи, Красноярск, 2011, номер 2, с. 21.
[3] «Третий, последний уровень университетского служащего», согласно классификации, данной на семинаре Анатолием Ливри (CTEL de Nice – Sophia Antipolis, 21 janvier 2013) определяется тотальным отсутствием исследовательско-монографической базы, которую изучаемая социологическая единица подменяет активной профсоюзной, партийной, административной или другой личной деятельностью, тотчас используемой для получения профессорско-исследовательского статуса в обществе: фальсификация, применяемая всегда вне Университета, где самозванство не может удасться. Именно бегство из академической среды, неспособность к плодотворной научной деятельности и объясняет, согласно Ливри, тягу университетских служащих «третьего, последнего уровня» к СМИ, к «разбору прессы», к многократной организации конференций с давлеющим преобладанием журналистов над учёными. Таким образом, по мнению Ливри, «анализируемые в данном случае слависты третьего, последнего уровня, превращают представителей СМИ в соучастников преступления, а ещё точнее – в скупщиков на своей территории ворованных знаковых элементов, украденных в университетском пространстве».
[4] Передача c Aнатолием Ливри записана на Radio courtoisie в мае 2011 Дидье Рошаром.
[5] Сергей Есин, Дневник 2010, Москва, Академика, 2012, с. 433 – 434, 452.
[6] Наталья Тиграновна Пахсарьян, Увлекательность трудного чтения, или новый Лотреамон в Анатолий Ливри, Апостат, Москва, «Культурная революция», 2012, с. 215.
[7] Там же, с. 216.
[8] Anatoly Livry, Ecce homo publication bilingue français-russe dans Lettres russes, numéro 31, Paris, 2003, р. 25 – 28.
[9] Anatoly Livry, Ecce homo dans XYZ, Revue de la nouvelle, Montréal, numéro 73, 2003, p. 69 – 74.
[10] Anatoly Livry, Nabokov le nietzschéen, Paris, Hermann, 2010, p. 298.
[11] Анатолий Ливри, Набоков ницшеанец, Ст.-Петербург, Алетейя, 2005, 239 p.
[12] Anatoly Livry, NABOKOV et NIETZSCHE, date de la soutenance : 4 juillet 2011, 14 h 30, Mention « Très honorable », devant un jury composé de : René Guerra, Maître de conférence habilité à diriger des recherches, Université de Nice ; Philippe Marty, Professeur, Université de Montpellier ; Natalia Pakhsaryan, Professeur, Université d’État de Moscou Lomonossov ; Isabelle Poulin, professeur, Université de Bordeaux ; Patrick Quillier, Professeur, Université de Nice, directeur de thèse ; Carole Talon-Hugon, Professeur, Université de Nice.
[13] Кандидатская «Евсекция ВКПб» была защищена Анатолием Ливри в 1999 году с профессором Владимиром Береловичем, EHESS (Paris).
[14] Анатолий Ливри, Выздоравливающий, Нева, Ст.-Петербург, номер 53, март 2003.
[15] Anatoly Livry, « L’avenir de l’homme socratique chez Tourgueniev » dans Bulletin Guillaume Budé, l’Association d’Hellénistes et de Latinistes français, Paris, 2003 – 2, p. 151 – 169.
[16] Anatoly Livry, « Vladimir Nabokov, der Nietzsche–Anhänger », Nietzsche-Kolloquium Nietzsche als Dichter, Sils – Maria, September 2005.
[17] Anatoly Livry, « Vladimir Nabokov, der Nietzsche–Anhänger » in Nietzscheforschung, Berlin, Akademie Verlag, 2006, Band 13, S. 239 – 246.
[18] Anatoly Livry, « Tête d’Or et Hélios Roi, la rupture du Cercle de l’Éternel Retour » dans Bulletin Guillaume Budé, l’Association d’Hellénistes et de Latinistes français, Paris, 2008 – 2, p. 167 – 193.
[19] Anatoly Livry, « Strindberg : de Rhadamanthe à Busiris et l’Etna de Zarathoustra » in Nietzscheforschung, Akademie Verlag, Berlin, 2011, Band 18, p. 123 –135.
[20] Anatoly Livry, « La Hache de Lycurgue chez Callimaque » in Nietzscheforschung, Akademie Verlag, Berlin, 2012, Band 19, p. 339 – 352.
[21] Anatoly Livry, «La Méditerranée de Nietzsche dans l’œuvre de Nabokov», Toulouse, Slavica Occitania, 2002, p. 56 – 65.
[22] См. пример, как слависты «третьего, последнего уровня» выставляют защитно-семиотическим щитом славистов «второго уровня»: «Особенно обязaнной себя чувствую Ж. Бонaмуру, который рaзделил со мной чaсть жизненного пути и был чутким советчиком и верным другом.» в Нора Букс, Предисловие к сборнику статей, опубликованных в разное время, Эшафот в Хрустальном дворце, Москва, НЛО, 1998 (Жан Бонамур – бывший декан факультета славистики Сорбонны).
[23] É. Dayre, R. Gayraud, I. Krzywkowski, Ph. Marty, I. Poulin.
[24] Cf. Rapport d’Isabelle Krzywkowski sur Anatoly Livry, Non-qualification 10e Section, 6 février 2013, p. 2 ; Rapport d’Éric Dayre sur Anatoly Livry, Non-qualification 10e Section, p. 2.
[25] Александр Люсый, «ТЕКСТОЛОГИЧЕСКАЯ БЕССОННИЦА И СТИЛИСТИЧЕСКИЙ УТОПИЗМ, О воображаемом продолжении парада утопий, начатом в первом номере международного Журнала Исследований Культуры, без отрыва от письменного стола, но с перелётом через океан» в Русская утопия/Russian Utopia, 4 (9), Ст.-Петербург, Издательство «Эйдос», 2012, с. 68.
[26] Anatoly Livry, «La Faille de Maurras» dans Enquête&Débat, Paris, 20 août 2011, http://www.enquete-debat.fr/archives/la-faille-de-maurras
[27] Anatoly Livry, «Après le mort d'Augusto Pinochet» dans Présent, Paris, 9 décembre 2006, p. 4.
[28] Anatoly Livry, «Vous avez dit ”Maliens”?» dans Enquête&Débat, Paris, 6 février 2013, http://www.enquete-debat.fr/archives/vous-avez-dit-«-maliens-»-84402 ; см. также Анатолий Ливри, «Рать Мали и Rete malpighi » интервью с Аврамом Шмулевичем, Бостон, 14 апреля 2013, http://www.lebed.com/2013/art6210.htm
[29] Анатолий Ливри, «Падение Парижа» в газете Россия, Москва, 24 – 30 ноября 2005, с. 4.
[30] Анатолий Ливри, «И увидел Хам... наготу отца своего...» в Агентствe Политических Новостей, Москва, 29 янвaря 2010, http://www.apn.ru/opinions/article22345.htm
[31] Анатолий Ливри, Виноцветное море в Посмертнoй публикации, Москва, Издательство «Русский Гулливер», Литературный клуб «Классики 21 века», 2008, с. 7.
[32] Дмитрий Набоков, «КАРТИНКИ НА СТЕНЕ или Семейное дело Набоковых», Огонёк, N-3, Москва, январь 2004.
[33] «к тусовке» арг.
[34] Наталья Тиграновна Пахсарьян, Увлекательность трудного чтения, или новый Лотреамон в Анатолий Ливри, Апостат, Москва, «Культурная революция», 2012, с. 214.
[35] Сергей Есин, Стихи Пана в Посмертной публикации, Москва, Издательство «Русский Гулливер», Литературный клуб «Классики 21 века», 2008, с. 5.
[36] «– Так вот, тирания возникает, конечно, не из какого иного строя, как из демократии; иначе говоря, из крайней свободы возникает величейшее и жесточайшее рабство.» : Платон, Государство VIII, 564 e, Москва, Издательство Мысль, Перевод А. Н. Егунова, 1971, т. 3 (1), с. 381.
[37] Аристотель, Политика IV, 2, 26 – 30, в Собрании сочинений в четырёх томах, Москва, Издательство Мысль, Перевод С. А. Жебелева, 1983, т. 4, c. 488.
[38] Н. В. Гоголь, Портрет в Собрании Художественных произведений в пяти томах, Москва, Издательство Академии Наук СССР, 1960, т. 3, с. 154.
[39] См. Владимир Набоков, Дар в Собрании сочинений в четырёх томах, Москва, Издательство Правда, 1990, т. 3, с. 269.
[40] Анатолий Ливри, Физиология Сверхчеловека, Введение в третье тысячелетие, Ст.-Петербург, «Алетейя», 2011, с. 27.
[41] Письмо академика Жана Дютура Анатолию Ливри, 16 октября 2006 г.
[42] Помимо упомянутых в этой статье А. Бийо, Р. Герра, С. Есина, Н. Пахсарьян, а также членов жюри трёх международных премий полученных Анатолием Ливри, мы можем назвать академиков Марка Фюмароли, Жана Дютура, Жана Тюлара вместе с профессором Гумбольдского Университета и президентом немецкого «Общества Фридрих Ницше» Ренатой Решке; профессором Сорбонны и членом Institut de France Пьером Брюнелем и его учеником, деканом Гуманитарного Факультета Университета Ниццы-Sophia Antipolis Аланом Тасселем; Лауреатом Премии «Фридрих Ницше» 2012 г. профессором Гейдельбергского Университета Андреасом Урсом Зоммером; Лауреатом Премии Французской Академии 2003 г. профессором Тулонского Университета Даниэлем Аранжо, и проч., и проч..
Публикация в cборникe : Литература XX – XXI веков: итоги и перспективы изучения. Материалы Одиннадцатых Андреевских чтений / Редакционная коллегия: Н.Н. Андреева, Н.Т. Пахсарьян, Н.А. Литвиненко, Т.Н. Амирян, В.И. Дёмин. — М.: Экон, 2013, c. 359 – 367.
Рейтинг комментария: 2 0