Крым с Россией. Что дальше?

Посвящается моему отцу

Николаю Ивановичу Мусакову-

инженеру и лауреату в

 области оборонного судостроения.

Путинская Россия приросла Крымом, воссоединившись с ним за десять дней, которые, как когда-то, почти столетие назад, по определению американского писателя Джона Рида, «потрясли мир».

Что теперь, что дальше? Последние годы мы с социобиологических позиций прогнозировали дезинтеграцию Украины как прежде всего и почти исключительно эндогенный (происходящий по внутренней причине) процесс. Раскол, точнее, откол произошел: Украина осталась без Крыма.  Дезинтеграция остановилась?  Если процесс эндогенный, то и его остановка должна бы по логике иметь ту же природы, не так ли?  Так, может быть, всё и пойдет дальше благостно для Украины в плане сохранения её обновленной территориальной целостности? Не было, дескать, у этой страны Северо-Запада, откуда и зачем быть Юго-Востоку?  Пусть будет Запад и Восток. Нет?  В этом нет, уверяем,  ни грани кощунственной иронии, и вот, почему.

Незадолго до объявления правительством Януковича-Азарова курса  на евроассоциацию украинскими социологами были проведены исследования умонастроений граждан этой страны по поводу их европейской или же евразийской ориентации. По сути, исследовалась альтернатива лозунгу «Украина – это Европа!». Почти за два года до новых президентских выборов 2015 года определиться с установкой большинства избирателей Украины прагматикам Януковичу и Азарову было явно потребно. Определились: пусть  и не подавляющее, но всё же большинство граждан Украины возжелали считать себя европейцами, а не евразийцами. А как же членство в СНГ на руинах бывшей  общей советской Батькивщины-Отчизны?  Прошлое – в прошлом. А будущее Украины – это свободный (т.е. суверенный, незалежный)  выбор её народа, по его, народа,  хотенью и веленью.  Могла ли такая статистика быть именно таковой без волеизъявления на основе сформировавшейся установки большинства восточных областей, а не только и не столько (по численному представительству в составе всей страны) областей Запада Украины?  Нет, не могла!  Теперь изымем из статистики голоса крымчан, и что получим?  Еще более уверенное господство проевропейских умонастроений, а значит, в условиях предъявленного  альтернативного выбора,  отнюдь не пророссийских. Янукович не просто «повелся» на идею олигарха Фирташа подзаработать на угрозе ухода из-под властной длани России, проявив и продемонстрировав тем самым,  неолиберальную, истинно еврократичную, дегенеративную природу современной украинской          государственности.  Лукавый прагматик, «двуликий Янук»  восчувствовал и осознал власть желаний  собственного электората (большей частью, в данном случае, именно восточного, а не юго-восточного, без крымчан). В этой электоральной ситуации, в её кажущейся новизне, сформировавшейся, наконец, за двадцатилетие незалежности, и есть внутренняя причина происходящего в Украине, а также того, что будет происходить в этой стране после откола Крыма. Как раз некогда преимущественно восточный электорат Януковича в условиях четко сформировавшейся за последние два года психологической установки и будет в ближайшей обозримой перспективе определять ход украинской политической истории.  Куда? В Евросоюз!  Американцы и германцы в противовес еврократам (ЕС) сделали всё необходимое и достаточное для того, чтобы несогласные с походом в Европу крымчане вернулись на родину – в Россию, напомнив устами Обамы, что нам это «дорого будет стоить».

Спасибо им, и мы, как водится в таких случаях, за ценой не постоим.  Но что дальше-то делать?  Украинцам, прежде всего.  И нам, России.  Что предлагает российский МИД, что советует теперь  братскому народу? Федерализоваться: сохранить русский язык там и для тех, кто хочет на нем изъясняться и им пользоваться (преимущественно – на Востоке Украины), по существу, разделить бюджет Запада и Востока в части наполнения и трат (не обеспечивать Запад за счет Востока) и… сохранить тем самым суверенитет Украины! Россия открыто декларирует свою политику в отношении Украины: не допустить её раскола после откола Крыма.  Российские телеканалы  еще до референдума по судьбе Крыма демонстрировали бланки некоего   планируемого в Харьковщине референдума (или же опроса жителей).

На эту тему – по федерализации Украины – официальный хоть и нелегитимный Киев, как Дмитро Ярош, негодует, ярится.  Не хотят федерализации?  Почему? Неужели не видят очевидного?  Альтернатива федерализации Украины сегодня  есть её распад! Единую, унитарную, ультра-националистическую Украину, кроваво усмиряющую несогласных - в Евросоюз? Сценарий прямо-таки голливудский, да и только!  Там, в Европе, националисты и так активно приближаются к власти на волне антимигрантских настроений. Если признать властную повадку еврократии полностью шизомадичной, а проще говоря,  откровенно шизо-параноидной, то всё адекватно её природе:  слабая гетероагрессия (вовне) быстро переходит в аутоагрессию (харакири, по-европейски, например).  Мало того, что это негуманно, так это еще и непрагматично… для России. А как же торговля энергоресурсами? Как же громадный товарооборот – России с Европой?  Нет, на это мы, Россия, никак пойти не можем! А вот федерализация как раз и может спасти целостность Украины: для этого есть и объективные, и субъективные предпосылки.  Субъективные?  Пожалуйста: украинцы сегодня в большинстве своем – в установке на отказ от России в пользу Европы, и в  Европу так легче прийти.  Вот это обстоятельство – установка большинства восточных, а  не только западных украинцев на уход в Евросоюз – и является ведущим. Даже зверским насилием установку можно сломать (как волю к действию), но не перенаправить в противоположную сторону – в сторону сближения с Россией, по пути евразийской интеграции.

Так что ж, похоже, Россия, понимая это, не препятствует евроинтеграции целостной Украины, реализации свободного волеизъявления большинства её граждан, власти её (Украины) желания? В недавних теледебатах на главном российском телеканале у В.Соловьева глава думского комитета по международным делам А.Пушков солидаризировался с позицией МИДа о желательной федерализации Украины, и никто из участников – ни Зюганов, ни Жириновский, ни Нарочницкая (уж куда ближе к Путину!) – не возразили. Но, похоже, сегодняшние реальные власти Украины (и нелегитимные, и недостаточно авторитетные именно в  восточных регионах) опасаются подвоха со стороны  братских российских  доброжелателей: сначала вам федерализацию уготовь, а потом Россия по частям Украину и приберет. Ну, по крайней мере, Восток-то точно, причем,  если не в состав России,  как Крым (накладно-де), так (путем суверенизации Востока) – прямо в таможенный Союз, потом – в евразийский экономический, а затем и в союз политический – в великую российскую Евразию.

Страх и страсть – слова в русском языке недаром однокоренные. Страсть стать европейцами имеет обратную её, страсти, точнее, оборотную сторону:  страх перед Россией за в общем-то измену ей в части единородства и общей истории, долгой общей судьбы. Известно ведь, что русскость – это судьба. Иное – от лукавого. Но ведь русские прямо призывают украинцев: «Ступайте с миром!». Куда? В объятия открыто зовущей вас Европы, она вам по душе ближе, чем Россия. Ведь, как недавно стало известно, «Россия – щедрая душа». Кто теперь говорит, что добрая?  Просто щедрая: нам чужого не нужно, мы вот только своего не отдадим. Вот, Крым и не отдали.

Похоже, действительно, никому из смертных не ведомо, как дальше будут развиваться страсти по Украине. Одно очевидно: развиваться они будут страстно.  И дело не только и не столько в сегодняшних  украинских властителях в Киеве  - турчиновцах и ярошевцах – вместе или порознь. Есть известные лишь социобиологам специфические  закономерности политического поведения людей. Вот, на что, полагаем, до сих пор никем открыто – в рамках обозрений и дискуссий -  так и не обращено внимания. Наш собственный опыт, начиная с эксклюзивной точности прогнозов 1996 года, позволяет сделать пару политических замечания. Во-первых, наблюдателями игнорируется наличие  в политическом сообществе Украины до сих пор никем не замечаемого субъекта, а именно: харьковских политиков, действующих, по существу, в старосоветском стиле.  Появление именно в Харькове кургиняновского движения «Суть времени» отнюдь не случайно и отнюдь не так мало значимо. Это то, что в новороссийской политике обозначалось как «Левый центр». Идеологически это в сущности своей  шизомадический альтернативный европейский (Россия – другая Европа) неолиберализм. То есть некий особый, с консервативным оттенком, якобы, консервирующий истинные либеральные ценности. Как, на какой теоретической основе это призвано осуществляться? На основе оригинального синтеза идей Карла Маркса и Макса Вебера, автора версии плюралистической демократии.  Именно эта версия  и отрабатывается в Евросоюзе.

Движение «Суть времени» - сущностно либеральное, демократическое, рьяно антифашистское. И что это может означать?  На кого реально работают «сущностные временщики» Кургиняна – и объективно, да и субъективно?  На евроинтеграцию целостной, но уже федеративной  украинской государственности, способствуя и споспешествуя заделыванию в Украине нового политического субъекта со столицей в Харькове. Напомним, некогда, в советское время, Харьков уже побывал украинской столицей. А если это могло быть в государстве Украина, созданном волей и силой советских коммунистов,  то почему бы ни попытаться снова?  Почему нет? Кстати, это вопрошение – своеобразный маркер ревнителей именно европейских либерально-прогрессистских ценностей. Поборники исторического метода в политологии по-своему здесь весьма последовательны, однако адекватны как шизомадисты только самим себе и себе подобным. Кому? Американцам, германцам?  Нет, брюссельским еврократам, неолибералам и плюралистическим демократам. В резонансе с ними и действуют.

Есть один нюанс: в концептуально-политическом, в политико-философском плане это политическое движение не приемлет евразийский путинский курс. Это первое замечание.  Есть и второе: метод, используемый нами (метод популяционного  биосоциального резонанса) даже в отсутствие полной информации  об электоральных предпочтениях граждан Украины в актуализированном режиме,  позволяет определить значимую разницу в установках ряда различных областей Юго-Востока Украины. Упрощенно это выглядит примерно так:  Харьковская, Луганская и Донецкая области – это одна установка (на евроинтеграцию в составе целостной федерализованной Украины), тогда как Крымский регион – это противоположная установка (на уход в российскую юрисдикцию), причем однозначный и очень жесткий, что и продемонстрировано крымчанами в ходе референдума 16 марта 2014 года.  Но есть и еще одна – промежуточная – установка.

Речь идет  о Николаевской, Херсонской и Одесской областях. Установка пророссийская, а не проукраинская, но не такая, как в Крыму (вхождение в Россию), а евразийская. Скорее, именно так, хоть многим это и не кажется очевидно таковым. Возможно, понятнее эта евразийско-пророссийская  установка станет, если рассуждать  финансово-экономически, культурологически и  военно-политическим образом, а именно: Николаев, Херсон и Одесса нуждаются в оборонных и гражданских судостроительных заказах из России-Евразии, которой, в свою очередь, эти регионы нужны и как портовые мощности. Ну,  а одесситам вряд ли комфортно как с бендеровцами, так и с обычными поборниками «щирого украинства», как в Киеве, так и в Харькове. Да и путинские-питерские им  как-то симпатизантнее:  вот как Райкина да Жванецкого до сих пор чтят и почитают, и московским велят чтить.  Немаловажно,  всё это, знаете ли, резонансно!

Выражаясь социобиологически, это три  различные электоральные «ткани» некогда  (совсем недавно, впрочем)  единого украинского «тела»,  наподобие эмбриональным (зародышевым) – энтодерме, мезодерме и эктодерме.  Возможно, это лишнее погружение в медико-биологическую терминологию, но смысл может быть понятен и школьнику, изучающему  основы биологии.  У эндодермы, мезодермы и эктодермы – различные предназначения, хотя развиваются они из единого источника – из одной зародышевой клетки. В этом существо проводимой аналогии – в единородстве, которое никем не оспаривается. В отсутствие единонаправленного внутреннего  (внутриукраинского) воздействия, которое и наблюдается в настоящее время в Украине, данные три вида «ткани» уже повели себя (Крым) и поведут в дальнейшем по-разному: в резонансе с евразийской (сущностно российской) тканевой системой – одна, а другая – в резонансе с европейским украинством.  Об этом никто открыто сегодня не говорит и, похоже, вряд ли заговорит. И напрасно, ведь это как раз актуально.

В условиях глобализации политика уже не есть  концентрированное выражение экономики (и финансов как её опосредования).   Политика становиться заложницей социобиологических установок, в частности, таких, как «власть желаний»  (есть и другие).  Необходимо действовать в режиме резонанса, а не диссонанса: второе не просто непродуктивно, а контрпродуктивно.  Применительно к украинской ситуации это означает лишь следующее: в отношение Украины, в целом, и её Востока, в частности, властителям надлежит действовать умело в части резонансности.  Какой? Условно говоря, проевропейской – для одних, проевразийской – для других. Пророссийская установка уже успешно срезонировала  - в Крыму.

Мы намеренно не коснулись в этой работе состояния других восточных, а также центральных и западных областей Украины.  Не потому, что их социобиологические установки не определены или отсутствуют.  Объекты властного воздействия есть и там. Но властно опираться резонансно можно лишь на то, что реагирует, а не полностью пассивно – даже не оппортунистично, а просто ждет своей участи, лукаво демонстрируя якобы полную подвластность чуть ли любому субъекту: хоть Ярошу, хоть Турчинову, как когда-то Юшенко с Тимошенко. Но! Лишь бы не с «клятыми москалями!».

Запад Украины не вернется ни в Россию, ни к России в Евразию, и это всем понятно. Упования русофилов на «русинско-волынских галичан», как минимум, преждевременны. Стало быть, Россию и объективно, и субъективно интересует Восток Украины, если и не весь, то его причерноморская часть – Херсон, Николаев, Одесса с областями. Возможно ли удовлетворение этого (в значительной и в значимой части, взаимного)  интереса в русле заявленной России (официально и публично) надежды на федерализацию Украины?  Как это ни покажется парадоксальным, да, возможно.  Возможно тогда, когда новая украинская власть в Киеве перечеркнет своими деяниями -  действиями и бездействием -  всякую возможность федерализации.  Подобно тому, как столыпинская реформа была, по меткому выражению Ленина, «последним клапаном», способным предотвратить социальный взрыв в условиях сверхбыстрого капиталистического развития России, федерализация Украины,  похоже, есть единственное эффективное средство профилактирования дальнейшего её распада.  Пока Россия дает добрый совет федерализоваться, только «Харьковская группа» осознанно и волимо движется по пути федерализации, в заданном направлении  для обережения целостности Украины и её воссоединения с Европой.

Что ж, «красота – страшная сила», особенно, если это красота шизомадии,  привлекательность неолиберализма.  История, однако, никого ничему  так и не научила, даже будучи вполне поучительной. Похоже, не научит и особенно упорных в своем украинстве от России, от русскости. Сегодня в условиях форсированной глобализации, когда неолиберализму противостоит неоконсерватизм, русскость может быть обереженной и действенной, по нашему мнению, сугубо в евразийском,  сущностно  неоконсервативном формате.  И никто за нас, русских мирян (от «Русского мира»), русских не только и не столько этнически, сколько суперэтнически, по Гумилеву, - всех россиян, желающих оберечь Россию – никто ничего за нас самих для нас не сделает.  Но делать это надо в направлении евразийского строительства.  По Путину, заявившему, что главный ресурс развития России – это  евразийская интеграция постсоветского пространства.

Что из всего сказанного следует?  Приоритет российского внимания украинскому причерноморью, резонансному сигналам  русско-российской евразийской ткани.