Роберт Семевский и графы Санти

22-05-2014

Общение с профессором Робертом Борисовичем Семевским доставляет искреннее удовольствие, хотя и сводится лишь к переписке, ибо я живу в Нью-Йорке, он в Петербурге и вряд ли мы, будучи людьми уже немолодыми, встретимся когда либо очно. Жаль. В профессоре сказывается порода и неудивительно, что о предках своих он помнит, посвящает много времени генеалогическим разысканиям и даже пишет книгу, посвященную пращурам.

Все мы хотим оставить память о себе, однако Роберт Борисович более озабочен памятью поколений. Жизнь служилого сословия в имперской России плела причудливую вязь перекрестных связей дворянских родов – не так уж и многочисленна была верхушка, творившая историю пером и шпагой. Поэтому предки профессора роднились с Пушкиными и Строгановыми, с Архаровыми – и заморскими графьями Санти. О которых и пойдет речь далее.
Ну а попутно отметим, что поиски публикаций об о. Лепорском, одном из предков профессора (см. альманах «Лебедь» Роберт Семевский МОРСКИЕ ВОЛКИ № 653, 22 апреля ...), каковые привели нас к старейшей русской газете Америки «Русская жизнь» (она выходит в Сан-Франциско с 1921 года!), дали неожиданный побочный результат. Дело в том, что угасавшая было газета тряхнула стариной и сам Мединский, министр культуры России, дал свое легендарное интервью (в котором упоминал о наличии лишней хромосомы у россиян…) именно ей – в октябре прошлого, 2013 года. Так вот и сплетается прошлое с будущим…
Ю. Кирпичев.

Итак, слово Р. Семевскому.

В роду нашем из поколения в поколение передавались отрывочные сведения о роде Тевяшевых – предках наших по линии мамы и бабушки. Родоначальником этих предков считается древний выходец из Золотой Орды. В ХХ веке, когда большинство сведений о родословии предков скрывалось и не передавалось детям и внукам, а любопытство к истории рода не поощрялось, ничего нового об истоках рода я не знал примерно до 1980-90х годов, когда удовлетворить свое любопытство наконец-то стало возможно в библиотеках и архивах СПб.
Род мамы и бабушки моей, Антонины Родионовны Лепорской (урожд. Машкиной), связан через их предков со шляхетскими родами Фуфаевских, Трояновских и Добровольских, а через последних с древними, вышедшими в 1382 г. из Золотой Орды, родами Тевяшевых, Фустовых и Лихаревых (начиная с 14-16го колена рода Тевяшевых). Если посчитать дальше, то бабушку мою надо отнести к 18му колену, а наших ближайших предков и меня с женою, братьями и потомками (Лепорских и Семевских) – к 19-20му коленам рода Тевяшевых. Среди дворянских родов древней Руси значатся родственники Тевяшевых: Козловы с 1393 г., Языковы – с 1387 г. Казнаковы – с XV, Рылеевы и Золотухины – с XVI веков.
За это время, начиная с XIV по XVII в., бывали предки наши боярами и в числе приближенных царского двора: оруженосцами-рындами, ясельничими, окольничими, стольниками, думными дьяками, стряпчими и пр. В походах бывали по ночам в стану у государя («ночевати и дневати по ночам и переменам»). Участвовали в пирах царских, где ели власти и бояре. А большею частью служили в царской дружине воеводами, наместниками и головами в городах и войсках, сотенными головами, осадными головами при взятии крепостей, сходными, пограничными и городовыми воеводами и т.п.
Жизнь их была далеко не безоблачной. Находились они в беспрестанных службах и походах на литовские, немецкие и татарские окраины, от Смоленска до Орши, в Литву, немецкие земли и т.д. Почти ежегодно, а иногда и по несколько раз в год государь расписывал своих голов и воевод по полкам (передовым, сторожевым, правой и левой руки), иногда определяя их в воеводы без мест. Пребывали они и в росписях к приступу крепостей на пролом, в росписи воеводам по окраинным городам. Стояли против Магистра, ходили против немца, шведов, поляков и литовцев. Воевали под Псковом, Перновом, Гдовом, Нарвой, Орешком, Невелем, Великими Луками, Вороничем, Дорогобужем и Смоленском. Были во главе войска при взятии крепостей Нарва, Ивангород, Копорье, Ямбург. Отбивались от крымской Орды, провожая отступающего хана Девлет-Гирея до Дикого поля.
Были они и дипломатами: участниками переговоров со шведскими и голландскими посланниками, государевыми послами в Литве, Швеции, послами и посланниками у татар в Крыму. Меняли пленников под Смоленском и в немецкой земле. Отличались отменными знаниями военного дела, ставили сторожевые посты и засеки, на которых делали лесные завалы, организовывали связь с войском во время военных действий и т.п.
Получали и выполняли прямые указания и задания великих князей и государей – от Ивана III Васильевича до Николая II Романова. В конце XVII – начале XVIII вв. служили в лейб-гвардии Семеновском, Преображенском, кавалергардском и драгунских полках. Воевали совместно с известными князьями и воеводами Русской земли (Годуновыми, Шуйскими, Волконскими, Мстиславскими, Звенигородскими, Бахтеяровыми, Нащокиными, Кульневыми, Головиными, Ноздреватыми, Щербатовыми, Ромодановскими, Хилковыми). Ну и, наконец, остается только повторить известные слова поэта: «…я чрезвычайно дорожу именем моих предков, этим единственным наследством, доставшимся мне от них».

К истории иностранных графов Санти.

Image 13 52 - 22 05 2014Поводом для исследования истории одного из таких родов – графов Санти – послужило изучение родословной предков нашей семьи, старинного русского дворянского рода Тевяшевых. В Русской родословной книге князя А.Б. Лобанова-Ростовского [5, с.290] можем прочитать, что женою С.И. Тевяшева, дальнего предка рода нашего и представителя его XII колена, была графиня Мария Францевна Санти. Об этом же повествуют и другие источники[6], подтверждающие, что Степан Иванович Тевяшев был женат на графине Марии Францевне Санти (герб рода Санти на рис. слева).
Итак, непривычная для России фамилия Санти… Это пьемонтские дворяне (Северная Италия), ведущие свой род из г. Алессандрии с 1417 г.[4].
В «Свидетельстве» Карла-Эммануила, герцога Савойского, говорится, что последнее дано двум братьям Санти (Ивану-Матвею и Юлиану-Лаврентию) на основании Привилегии покойного Филиппо-Мария, герцога Миланского, 1447), «писанной на пергаменте в Милане 10 января 1417 г., утвержденной его рукою и должным порядком произведенной». Миланская фамилия Висконти, к которой принадлежал герцог Филиппо-Мария, известна с XI века и взяла себе имя от титула виконтов Миланских.
Папа Урбан IV назначил Отгона Висконти (1207-1295) архиепископом Миланским в 1262 году и с этого времени начинается могущество фамилии. Филиппе Мария Висконти (1392-1447) – герцог Милана в 1412-1447 годах (на рис.) был вторым сыном Джан Галеаццо Висконти и его второй жены Катерины Висконти. С 1402 года был номинальным правителем Павии. После того, как его брат Джан Мария Висконти был убит в 1412 году, стал следующим после него герцогом Милана. Филиппе Мария женился на Беатриче. Этот брак принёс Филиппе Марии в качестве приданого титулы Фачино Кане, солдат и состояние в полмиллиона флоринов. Филиппе Мария Висконти был жестоким и параноидальным правителем, очень чувствительным к Image 13 52 - 22 05 2014 (2)своему уродству (последствия родовой травмы). Когда Беатриче начала слишком сильно интересоваться государственными делами – Филиппе Мария обвинил её в супружеской измене и в 1418 году обезглавил в замке Бинаско.
Филиппо Мария был последним представителем рода Висконти по мужской линии. После его смерти в Милане короткое время просуществовала Амброзианская республика, но в 1449 году приемный сын Филиппе Мария – кондотьер Франческо Сфорца(1401-1466), который был женат на дочери герцога Бьянке Марии Висконти, восстановил герцогство и стал первым герцогом династии Сфорца. Впоследствии род Сфорца соединился с семьей Борджиа через политический брак Лукреции Борджиа и Джованни Сфорца (побочного сына Костанцо Сфорца). Имя Висконти исчезло с Земли, но их кровь течет в родах Валуа, Габсбургов и Тюдоров. Потомки же рода Сфорца (Франческо, Лодовико Мария Сфорца и др.) стали широко известны как покровители титанов Высокого Возрождения (Леонардо да Винчи, Микеланджело Буонарроти, Рафаэлло Санцио и др.).
Далее в «Свидетельстве» читаем: «привилегия рассмотрена была нами купно со свидетельством от 20 декабря 1593 г., учиненным о великой древности и благородстве реченной фамилии Санти, ведущей поколение свое из упомянутого города Алессандрии, за подписанием нотария и секретаря того города и за надлежащим приложением печати, что всё нам было представлено от любезно верных нам братьев Санти с нижайшей просьбой о подтверждении реченной привилегии». Герцог Савойский также упоминает здесь о том, что братья Санти служили при его отце Эммануиле-Флибертоне во Фландрии и пр., а также при княжеских особах детей наших. Посему мы одобряем и утверждаем двум упомянутым братьям, их потомкам и дому их – герб и древние отличности, коими они по праву своих предков пользовались и пользуются» (дается описание герба). «Чтобы графы Санти пользовались как и все дворяне Св. Римской Империи преимуществами, службами, вольностями, милостию. Повелеваем всем нашим министрам и офицерам, теперешним и будущим, подданным и каждому, кому надлежит, признавать самим и других заставлять почитать вышеперечисленных Ивана-Матвея и Юлиана-Лаврентия, братьев Санти и их потомков непременно по сему нашему одобрению».
Далее в «Свидетельстве» говорится: «а также титулом и степенью благородства именуем их со всеми происходящими от фамилий их на веки истинными дворянами Св. Римской империи и нашими, но к вящему знаку благодарности нашей к ним и для большего украшения герба присовокупляем им нашего часть (рутовую корону как в нашем гербе...)», включая надпись на миртовой ветви в правой лапе черного льва: «non via sed virtutes» (нет пути без доблести). Дано в Турине 1 июня 1594 г. Карл-Эммануил. Для господ братьев Санти».
Нотариус: «Их потомкам с отцовской стороны. Хранить в реэстрах счётной камеры в Турине. Решено 16 сентября 1594 г. (выписано из реэстра королевских пожалований 1593 и 1594 г. и из реэстра определений королевской счётной камеры в Турине 1594 г. от меня, Джиованни-Франческо Грасотти, сото-архивиста магистратского)». И далее: «Королевская счётная камера. Каждому да будет известно, как совершенно удостоверяем и свидетельствуем, что подписавшемуся под сим Дж.-Фр. Грасотти, сото-архивисту сего магистрата всегда оказывали всякое доверие, как в суде, так и везде. Дано в Турине 4 января 1753 г. Л.М. Кавакли».
Как следует из последней справки, Франц Санти или кто-то другой из его рода уже в ХVIII в. запросил королевскую счётную камеру о подтверждении достоверности свидетельства герцога Савойского.
Можно предположить, что предки Санти, жившие в ХV-ХVI веках на северо-западе Италии, были на службе первоначально у герцога Миланского, который и выдал им пергамент о знатности их рода в 1417 г., а когда в начале ХVI в. Пьемонт вошел в состав Савойского герцогства, перешли на службу к герцогу Савойскому и принимали участие в его походе во Фландрию, а потом, когда герцогство было оккупировано французскими войсками, могли быть участниками известного сражения при Сен-Кентене, где герцог Савойский Эммануил-Флибертон Железная голова во главе испанского войска разбил французов. Его сын Карл-Эммануил Великий в 1594 г. и дал двум братьям Санти приведенную выше грамоту.
Савойская династия – династия правителей Савойи, с ХI в, до 1416 г. – графов, с 1416 по 1720 – герцогов, затем королей Сардинского королевства (1720-1861) и королей объединенного королевства Италия (1801-1946).
Тайный советник граф Франциск Иванович Санти (1683-1771), сын Ивана-Матвея, итальянец по происхождению, родился в Пьемонте, а молодость провел в Париже. В 1717 г. после нескольких лет службы у ландграфа гессен-гамбургского, будучи гофмаршалом ландграфа, явился к Петру I в Амстердаме с грамотой от 28.02.1717 г., «в коей ландграф просил для Санти Государевой помощи, на что 19.03.1717 г. Государево мнение было объявлено, что Государь в чем можно пособие явить не откажется и за сие ландграф 15.04.1717 г. благодарил».
Ф. Санти был «уполномочен 26.07.1717 г. явиться к Государю, чтобы доложить о домогательствах ландграфа по делу о наследстве матери его герцогини Курляндской Луизы-Елизаветы». 12 апреля 1722 года Петр I, выслушав доклад Брюса, объявил Сенату: «иноземца графа Францышка Сантия определить полковником и быть ему у дел в товарищах у герольдмейстера».
Image 13 52 - 22 05 2014 (3)В 1724 г. Ф. Санти приглашен был в Россию, куда и прибыл, имея грамоту имперской княгини-аббатисы Гердфордской, герцогини Курляндской Софии-Шарлотты от 15/26 марта 1718 г., в которой он назван графом Францем Матвеевичем Санти. Там его свели с самим генерал-фельдцейхмейстером графом Яковом Брюсом. Будучи ценителем геральдики и даже имея опыт подготовки гербов к высочайшему пожалованию, Брюс все же не мог уделять этим материям достаточного внимания – слишком много сил отнимали государственные дела, попечение об артиллерии и естественнонаучные интересы. Поэтому, найдя специалиста, Брюс был рад передать ему хлопоты с гербами.
Слева – Конклюзия, посвященная коронации Екатерины I (гравюра И.Ф. Зубова, 1724). Это событие – один из звездных часов Санти в качестве товарища герольдмейстера
Первоначально Санти составил новые гербы многих русских городов, в том числе и Петербурга, и придал необходимые атрибуты старым гербам. Профессиональные полномочия графа были обширнее, чем у любого из его российских преемников; он мог подобно своим французским и британским коллегам утверждать гербы самостоятельно, не представляя их на суд сенаторов и государя.
Еще одной сферой применения талантов и познаний Санти был церемониал. И коронация Екатерины I, и погребение Петра I были подготовлены и совершены при его самом деятельном участии. В обоих случаях на время торжеств Санти был временно произведен из товарищей герольдмейстера в «полные» герольдмейстеры, а за заслуги в оформлении траурных торжеств ему пожаловали (25 июня 1725 г.) в придачу к прежней должности чин обер-церемониймейстера.
Image 13 52 - 22 05 2014 (4)«Общая радость» и «общая печаль»: памятные жетоны в память коронации Екатерины I и погребения ее супруга – двух событий, в организации которых Санти принимал самое деятельное участие. Траурный жетон намеренно воспроизводит мотивы коронационного.
Когда светлейший князь Меньшиков стал в 1727 году расправляться со своими политическими противниками, Санти, совершенно чуждый политики и партийной борьбы, оказался среди преследуемых. Формально за участие в заговоре Толстого о доставлении престола Анне Петровне. Он был сослан в Сибирь, где содержался скованным по рукам и ногам сначала в Якутском остроге, а затем в Верхоленском и Устъ-Вилюйском Зимовье. Санти пострадал за то, что Толстой, один из главных противников Меншикова, не раз оказывал ему поддержку – их связывали общие геральдические интересы.
Обвинить итальянца-геральдиста было совершенно не в чем, судить не за что, но суд и не был нужен. В письме губернатору Сибири Меншиков распорядился: «Понеже обер-церемониймейстер граф Санти явился в тайном деле весьма подозрителен, того ради его императорское величество указал отправить его из Москвы в Тобольск, а из Тобольска в дальнюю сибирскую крепость под крепким караулом и содержать там под крепким же караулом, дабы не ушел».
Из Тобольска подозрительному Санти указали дорогу в Якутск, где его заперли в четырех стенах; затем в ручных и ножных кандалах граф (титул был иностранным, и отобрать его не могли) был переведен в Верхоленский острог. Лишь в 1734 году взбалмошный иркутский вице-губернатор Алексей Жолобов спохватился, что поблизости без дела и без очевидной вины пропадает любопытный иностранец – и Санти оказался в Иркутске, без цепей и стражи. Он даже женился на некой Прасковье, дочери иркутского подьячего, Петра Татаринова. Но об этом узнали в столице, и в Сибирь полетел приказ вернуть Санти в заточение и определить в зимовье на Вилюй.
О том, как жилось отцу русской геральдики в Усть-Вилюйском зимовье, свидетельствовал стерегший его подпрапорщик Вельский: «А живем мы, он, Санти, я и караульные солдаты, в самом пустынном крае, а жилья и строения никакого там нет, кроме одной холодной юрты, да и та ветхая, а находимся с ним, Сантием, во бесконечной нужде, печки у нас нет и в зимнее холодное время еле-еле остаемся живы; от жестокого холода хлебов негде печь, а без печеного хлеба претерпеваем великий голод, и кормим мы Сантия и сами едим болтушку, разводим муку на воде, отчего все солдаты больны и содержать караул некем. А колодник Сантий весьма дряхл и всегда в болезни находится, так что с места не встает и ходить не может... а в прочия де места перевесть его, Сантия, невозможно, понеже места безмерно отдаленный и ко оным де пути, через многие пустыни и горы, и болота, многотрудный...».
В конце концов трудности с содержанием зимовья привели к переводу «колодника» в Енисейск, где он и пробыл в самом жалком положении последние годы своей ссылки. В 1736 году кратковременный благодетель Санти, вице-губернатор Жолобов, был осужден и обезглавлен за взятки и прочие провинности. Именной указ, изданный по этому поводу, специально напоминал: «Оный же Жолобов, несмотря на то, что в Генеральном Нашем Регламенте накрепко запрещено, чтоб шельмованных и бывших в публичном наказании в компании не допускать, и их не посещать, и, единым словом таковым весьма лишен общества добрых людей, имел с подозрительными и шельмованными людьми, которые за важные вины посланы в ссылки, весьма фамильярные дружеские обхождения, и имел же с ними важные разговоры, и слыша от тех ссылочных вымышленные ими некоторые важные дела, нигде, как по указам нашим надлежит, на тех ссылочных не донес...».
Меншиков, виновник несчастий Санти, давно уже сам был проглочен Сибирью; Девиер, по делу которого Санти был объявлен подозрительным, давно вернулся из неволи на государственную службу, когда генерал-фельдмаршал граф Миних, которому довелось заниматься символами городов и провинций, воспользовался некоторыми «сантиевыми» проектами и честно пометил это в сборнике гербов, поданном на Высочайшее утверждение. Императрица Анна утвердила гербовник, но на судьбе Санти это никак не отразилось.
Лишь воцарение императрицы Елизаветы принесло ему свободу. В 1741 году он был освобожден, а в 1742-м восстановлен во всех правах и снова стал обер-церемониймейстером. Кроме того, императрица даровала ему Александровскую ленту, ранг тайного советника и поместье в Лифляндии. Впрочем, и давний и новый опыт общения с ливонцами побудил Франциска Матвеевича приобрести другое поместье, под Москвой.
Его дождалась и молодая жена Прасковья Петровна Татаринова, хотя закон и позволял ей пренебречь браком со ссыльным. Вскоре на свет явился первенец, граф Лев, затем последовали еще пятеро детей, включая графа Александра, будущего генерала 1812 года, и дочерей: Екатерину, Елизавету, Анну и Марию. В Петербурге Санти встретил немало старых знакомых, в том числе и наследного принца Гессен-Гомбургского Людвига Вильгельма. Когда-то Санти служил у его отца. Теперь принц служил России в чине генерал-фельдмаршала и был женат на вдове великого Дмитрия Кантемира, урожденной княжне Трубецкой.
В 1752 году Франциск Матвеевич побывал за границей, снова посетил Францию и привез оттуда рассуждения о том, сколь прискорбен разлад с Россией, вызванный политикой Бестужева и особенно скандалом с послом Шетарди, и сколь желательно восстановление дружбы двух держав. Как обычно, при дворе эти разговоры графа сочли проявлением политической интриги, хотя, скорее всего, Санти в очередной раз просто говорил, что думал.
Image 13 52 - 22 05 2014 (5)Под конец жизни Санти сильно раздражал супругу престолонаследника (будущую Екатерину II) своим независимым нравом, не вполне приличным для придворного, приятельством с иноземцами и вольностью речей. С другой стороны, императрица признавала его профессиональные способности в сфере протокола, дипломатических переговоров и торжеств. Портрет работы графа Пьетро Ротари запечатлел Франциска Матвеевича на вершине его придворной карьеры, после всех злоключений и много после того, как Санти заслужил прозвание отца русской геральдики. Он предстает здесь усталым, но отнюдь не унылым человеком. Можно представить себе, как Санти позировал, как два графа время от времени переговаривались, пробуя на вкус итальянские слова – говоры Алессандрии, Вероны, Петербурга [http://sovet.geraldika.ru].
При императрице Елизавете Петровне он стал кавалером ордена Св. Александра Невского и ему пожаловано имение в Лифляндии. В 1754 г. через него было объявлено австрийскому послу графу Эстергази, что императрица хочет просить его государя быть с нею восприемником великого князя Павла Петровича. Указом Сената от 14.02.1764 г. уволен от службы герольдмейстером с пожалованием в чин действительного тайного советника. В 1768 г. купил у княгини М.М. Волконской село Желеево Коломенского уезда. Графское достоинство было подтверждено Францу Санти и его потомству в России Павлом I после кончины графа. Скончался в 1771 г.

Дети и внуки Франца Санти:
1. Граф Лев Францевич – титулярный советник (известен его портрет кисти Рокотова), жена – Анна Алексеевна Нарбекова; их дети: Александр, Алексей, Петр и Александра. Любопытно, что дом Льва Францевича Санти в Москве «у Харитония» после 1800 г. нанимает для своей семьи Сергей Львович Пушкин. Здесь рядом, в парке Н.Б. Юсупова был «детский сад» для маленьких детей СЛ. Пушкина – Александра и Ольги.
2. Граф Александр Францевич (1757-1831), генерал-майор. В 1762 г. записан рядовым в л.-гв. Преображенский полк, в 1771 г. поступил в этот полк кадетом, в 1774 г. произведен в подпрапорщики. 1 января 1775 г. переведен в Петербургский легион с чином подпоручика. В 1778 г., будучи поручиком, перешел в Каргопольский карабинерный полк. В 1781-1783 гг. участвовал в боевых действиях с польскими конфедератами и был ранен пикой в правое плечо в бою у Минска-Мазовецкого. В 1788 г. находился при осаде Очакова. За отличие в штурме крепости произведен в секунд-майоры. В 1789 г. сражался с турками при Фокшанах и Рымнике и за храбрость награжден орденом Св. Владимира 4-й ст. с бантом. В 1785-88 г.г. был заседателем верхне-земского суда в Москве и предводителем дворянства Коломенского уезда с апреля 1798 по сентябрь 1799 г. Женат на Елизавете Васильевне Лачиновой, ее портрет кисти Рокотова есть в книге Н.П. Лапшиной[7].
В 1790 г. участвовал в осаде Килии, затем Измаила, где был тяжело ранен в правое бедро картечью, а за отличие награжден чином подполковника. В 1791 г. сражался под Бабадагом и Мачином, произведен в полковники и назначен командиром Ростовского карабинерного полка. В 1792 г. воевал в Польше и ранен в сражении при Дубенках пулей в левую руку. В 1794 г. отличился при взятии Бреста и в бою у Белы-Подлясской, за что награжден чином бригадира и имением в Минской губернии. 5 апреля 1797 г. получил чин генерал-майора и назначен шефом Ямбургского драгунского полка, с которым участвовал в Голландской экспедиции 1799 г. Был ранен в сражении под Алкмаром и взят в плен французами. Из плена отпущен в начале 1800 г.
По прибытии в Россию вышел в отставку и поселился в Москве. В 1807 г. участвовал в наборе земского войска Московской губернии и был назначен тысячным начальником. В 1812 г. вступил в Московское ополчение и определен командиром 5-го пехотного полка, который был включен во 2-ю дивизию Московского ополчения. Накануне Бородинского сражения полк был оставлен в Можайске для несения караульной и сторожевой службы, а затем включен в арьергард под командованием М.А. Милорадовича, участвовал в перестрелках и стычках с французами при отступлении войск к Москве. Участвовал в бою у Чириковой переправы и в Тарутинском сражении, затем в битве под Вязьмой, после чего заболел и был отправлен в Калугу. В начале 1813 г. вышел в отставку и вернулся в Москву. Последние годы жил в своем имении в Минской губернии.
3. Граф Василий Александрович Санти (сын Александра Францевича), р. 1788 г., в 1802 г. поступил в коллегию иностранных дел, с 1804 г. причислен к Стокгольмской миссии, в 1813-14 г.г. состоял при инженере-генерале гр. Сухтелене и совершил несколько поездок с поручениями в Германию, Францию и Норвегию. В 1819 г. секретарь миссии в Копенгагене, с 1823г. касимовский помещик, с 1825г. камергер, в 1826г. советник посольства в Берлине и поверенный в делах при дворе великого герцога Саксен-Веймарского. Женат на Агнессе Карловне Розенбах. Награжден орденом Св. Владимира 4 ст. 27.07.1812 г. Умер 10.02.1841 г.
4. Граф Александр Львович Санти (1769 – 17.10.1838г.) – сын Льва Францевича и внук Франца Ивановича, действительный статский советник (1813). Награды: российские ордена: Св. Анны 1 ст. (1813), Св. Владимира 2-й ст. (1813). Служил с 1781 г. в Преображенском полку, переведен вахмистром в конную гвардию, корнет в 1793 г.; 1794 – советник Московской казенной палаты; 1811 – статский советник, Киевский гражданский губернатор. 11.01.1813 пожалован в действительные статские советники; 15.09.1813 назначен генерал-интендантом Резервной армии; 1813 – генерал-интендант Польской армии (Герцогства Варшавского); 1815 – генерал-интендант 1ой Армии; 1820 г. – генерал-лейтенант.

Источники:
1. В.С. Арсеньев. «Дополнительные сведения...» Известия Тамбовской учёной архивной комиссии, Тамбов, вып.51 (ч.2), 1906.; вып.54, 1911.
2. М.Т. Яблочков. Рецензия на статью Л. Савелова в «Русском архиве», 1903. №№3,5.
3. Общий гербовник Рос. Империи. СПб ч.V. 1797-1837.
4. Р.Б. Семевский. Графы Санти и их потомство в России. Бюллетень Санкт-Петербургского дворянского собрания. СПб. Сентябрь 2007, с. 30-38.
5. Родословная книга князя А.Б. Лобанова-Ростовского. т.2. СПб. 1895, с. 290.
6. Дворянский адрес-календарь на 1898 г. том 2.
7. Н.П. Лапшина "Федор Степанович Рокотов". М. 1959.

Комментарии
  • Юрий Кирпичев - 29.05.2014 в 22:21:
    Всего комментариев: 626
    "... а находимся с ним, Сантием, во бесконечной нужде, печки у нас нет и в зимнее холодное время еле-еле остаемся живы; от жестокого холода хлебов негде печь, а без Показать продолжение
    Рейтинг комментария: Thumb up 1 Thumb down 1
    • Лариса - 08.02.2015 в 00:29:
      Всего комментариев: 1
      Не думаю, что был так дряхл, так как потом прожил еще насыщенную жизнь и имел много детей. Зачем писать надоевшие фразы, типа:"Это Россия". Надо было проситься во Показать продолжение
      Рейтинг комментария: Thumb up 1 Thumb down 1

Добавить изображение