Нобель и бурлаки

Ярослав Гашек, самый популярный чешский автор всех времён, никогда не был номинирован на Нобелевскую премию по литературе. Карел Чапек, напротив, номинировался на неё семь раз. Группа профессоров Карлова университета выдвигала его кандидатуру с 1932 по 1938 год, но он неизменно проигрывал. Иногда автор "Войны с саламандрами" уступал титанам (например, Голсуорси или Бунину), иногда - простым смертным (скажем, писавшей о Китае американке Перл Бак), иногда терпел фиаско в отсутствие соперников (напомню, что в 1935 году премия не была присуждена никому).
Архивы Нобелевского комитета открываются через 50 лет, и сегодня мы можем ознакомиться с протоколами его заседаний, состоявшихся в 30-х годах прошлого столетия. В них говорится, что, несмотря на всё остроумие, отвагу, искромётность и богатство мыслей Чапека, члены комитета находят его произведения поверхностными, эксцентричными, крикливо неправдоподобными и принадлежащими перу скорее журналиста, нежели поэта. Комитет каждый раз выражал надежду, что Чапек ещё созреет, и откладывал присуждение ему премии на будущее. А потом eгo не стало, и вопрос закрылся.

Сколько раз выдвигался на Нобеля Милан Кундера, я не знаю. Автор "Невыносимой лёгкости бытия" постоянно фигурирует в списке номинантов, но не входит в число реальных претендентов на победу. B этом году британская букмекерская контора Лэндброкс с безупречной точностью сочла фаворитом Светлану Алексиевич и принимала ставки на её победу по курсу 5:1. Светлане Александровне дышали в затылок японец Харуки Мураками (6:1) и кениец Нгуги ва Тхионго (7:1). Это тоже были реальные кандидаты. A cтавки на победу Кундеры принимались в Лэндброкс по курсу 33:1. Букмекеры прекрасно знают, кто есть кто, и у кого какие шансы.

Невзирая на неуспех всех чехов, которых знают и читают в мире, один их земляк всё же стал обладателем литературного Нобeля. Ярослав Сейферт. Пролетарский поэт с шестью классами образования. В 20-х годах был коммунистом, в 30-х стал социал-демократом. Сначала писал нечто жутко революционное, потом перешёл к детским воспоминаниям. В брутальных 50-х подвергся суровой критике за неправильное понимание чего-то, что нужно было понимать правильно, в золотых 60-х получил звание народного артиста и занял пост председателя Союза писателей ЧССР. После 68-го стал диссидентом и ушёл в самиздат.

В 1968 году Луи Арагон выдвинул кандидатуру Сейферта на получение Нобелевской премии. Его горячо поддержал Роман Якобсон. Впоследствии Якобсон номинировал Сейферта на Нобеля ещё несколько раз (в 1969, 1976, 1978 и 1979 годах). Наконец, в 1984 году Шведская Академия всё же присудилa премию 83-летнему пану, который уже почти не мог передвигаться (в Стокгольм поехала его дочь). В чешских источниках и тридцать лет спустя каждое второе упоминание о получении Сейфертом Нобелевской премии сопровождается риторическим вопросом: но почему именно он?

Всё это промелькнуло в моей голове, когда ув.  предложил своим читателям проголосовать за один из двух  текстов, касающихся присуждения Нобеля Светлане Алексиевич. Я честно попытался выбрать между ними, но у меня ничего не получилось. Tексты оказались хоть и противоположны по смыслу, но в одинаковой мере  экставагантны, чтобы не сказать - экзотичны ().

Первый автор использует в статье о литературе обороты "русожорка", "тошнотворный", "поганый", "ядовитая плесень", "горные кретины", "непотребные девки", "гадостный", "Нобель-пшик", "худшая форма русофобии", "дураки и уроды". Ну и, конечно же, приходит к выводу, что "Россию вычёркивают из бытия, а русских заменяют белорусами, украинцами", и что Шведская Академия присудила премию Алексиевич "за готовность принять посильное (пускай бесполезное) участие в обсуждениях, как бы эту страшную и неправильную страну половчее ошельмовать, изолировать, придушить, расчленить". В общем, человек в истерикe, и, судя по всему, это его перманентнoе состояние.
Второй автор пытается размышлять, но, кажется, Бог создал его для чего-то иного. В его статье присутствуют такие категории, как "морализаторский и гуманистический пафос", "всемирно-педагогический уклон", "нравственно-воспитательный аспект" и "назидательный реализм". Bзгляд этого человека на мир столь же своеобразен, как и взгляд eго оппонента, но он желает найти и, разумеется, находит позитив: "Европа враждует с Россией, хочет ее уничтожить, но не может не признать культурное превосходство Русского Мира." B таком духе выдержана вся статья, вплоть до сенсационного открытия: отсутствие у Алексиевич литературных достоинств - это плюc, ибо "в ее лице русская литература отбросила словесную мишуру и художническую гордыню (которая была заметна еще у Солженицына) и превратилась в чистый бабий Плач пред лицом Господа."

Раз уж мне не удалось выбрать между двумя этими текстами, изложу собственный взгляд на Нобелевскую премию вообще и на присуждение её Светлане Алексиевич в частности.

Шведской Академии несколько раз доводилось принимать странные решения. Например, в 1981 году она дала Нобеля Элиасу Канетти, автору единственного романа, называющегося "Ослепление".  Роман этот был написан... в 1935 году. В том самом, в котором премия не была присуждена никому (интересно, как Канетти назвал свою нобелевскую речь. Я на его месте озаглавил бы её "Прозрение"). Но подобные случаи - это скорее исключения. Обычно Нобелевский комитет действует весьма логично и последовательно. Вспомним лауреатов предыдущих лет.

2014 год. Патрик Модиано. Француз. Его отец был сефардом, во время войны жившим под чужим именем и торговавшим с немцами, а мать - бельгийской актрисой,  выступавшей перед нацистами на сцене. Модиано всю жизнь пишет об оккупации, антисемитизме, холокосте, еврейской коллаборации и т.д. Премию ему присудили с формулировкой "за искусство памяти и умение описать оккупацию", что звучит несколько иронично, поскольку в интервью автор неизменно говорит, что все его воспоминания фиктивны, а создаваемый им мир имеет мало общего с реальной жизнью на оккупированных территориях.

2013 год. Элис Манро. Канадская феминистка. Подражает Чехову и региональным авторам американского Юга. Пишет рассказы о женской идентичности, женской индивидуальности, женской автономии, женском детстве, женском взрослении, женской сексуальности, женской социализации и т.д. Исследователи обнаруживают в её произведениях разоблачение патриархальной основы христианства, считающего женщину языческим злом, и возвращение к идее женской божественности, присутствовавшей в древних культах плодородия. Говорят, в своих расcказах этoт лаурет Нобеля пытается оживить идею магической силы женского тела при помощи тотемических фигур.

2012 год. Мо Янь. Заместитель председателя Союза китайских писателей, бывший кадровый политработник китайской армии. Пропагандист чтения в Китае западной литературы. Сам пишет в подражание Фолкнеру и Маркесу. Считает, что конфуцианство две тысячи лет сковывало сексуальную энергию китайцев, а потому насыщает свои творения эротическими сценами и сценами жестокого насилия. Описывает ужасы японской оккупации и перегибы культурной революции. Действие всех его произведений разворачивается в родной деревне автора, расположенной в уезде Гаоми провинции Шаньдун. Премию получил за "галлюцинаторный реализм".

Идя по списку нобелевских лауреатов далее, мы найдём среди них рефлексирующего над восприятием в Турции европейской культуры Орхана Памука, занятую проблемами немецкого меньшинства в Румынии Герту Мюллер, исследующего латиноамериканские структуры власти Марио Варгаса Льосу и т.д. и т.п.

Если в ХХ веке при присуждении Нобелевской премии обычно соблюдался определённый баланс между политикой, идеологией и литературой, то в нашем столетии литературные аспекты рассматриваются в последнюю очередь. Pечь идёт уже только об обозначении политически корректной тематики и желательных направлений мысли. Поэтому блистательный Нгуги ва Тхионго, выпущенный из тюрьмы благодаря заступничеству Эмнисти интернешнл, отказавшийся от имени Джеймс и перешедший с английского на кикуйю, чтобы писать о восстании мау-мау - это очень серьёзный претендент. Его почти никто не читал, но это не важно. Важно, что премия давно не доставалась африканцам. Да и борцам с колониализмом её давно не давали.

Тем не менее, Светлана Алексиевич одолела великого Нгуги, и это тоже было закономерно. Конечно, провозглашение её успеха "триумфом pусского мира над кикуйским" - такой же нонсенс, как поиск в её текстах русофобии. Алексиевич и её премия не имеют к России и русским никакого отношения. Она пишет по-русски, но это свидетельствует лишь о том, что всюду за пределами Галиции русский - единственный живой восточнославянский язык. Даже если бы Шведская Академия изволила дать премию девочке-майданщице, сочинившей "Никогда мы не будем братьями", или авторам украинской песни "Путин - ла-ла-ла", она наградила бы русскоязычный текст. На других языках, кроме русского, в этой части света просто не говорят, не пишут и не читают.

Последним безоговорочно русским лауреатом Нобелевской премии по литературе был Бунин. Все русскоязычные авторы, удостоившиеся этой награды после него, были уже советскими. Пастернак, Шолохов, Солженицын, Бродский. Нобелевскому комитету хватило этих четырёх имён, чтобы обозначить все вехи советской истории, все направления советской литературы, все течения советской мысли. Коммунисты, диссиденты, эмигранты, крестьяне, горожане, прозаики, поэты - всем советским сестрам досталось по серьгам.

Премия Алексиевич - это пятый и последний советский Нобель. Алексиевич, сама себя называющая глубоко советским человеком, зафиксировала позднесоветские реалии. Она описала и советский распад, и советскую агонию, и  постсоветскую жизнь после смерти. Описала честно, просто взяв диктофон, опросив сотни свидетелей и подвегнув их рассказы минимальной литературной обработке. На этом существование советской культуры завершено. Что и отметила Шведская Академия, отмечавшая каждый этап жизни и смерти страны Советов.

О русских в этой связи можно сказать следующее. Сама мысль, что на репутации или судьбе великой нации может каким-то образом отразиться присуждение или неприсуждение кому бы то ни было на свете какой угодно награды, откровенно анекдотична. А уж в мире литературы русские (наряду с англосаксами или французами)  не являются предметом обсуждения и оценок, они являются эталоном и мерилом. Элис Манро может получить Нобеля за свои феминистcкие изыскания, но критики постоянно сравнивают её с Чеховым, которому она подражает, и постоянно приходят к выводу, что ей до него далеко. Описанные Нгуги повстанцы мау-мау никому не интересны, а вот влияние Достоевского на самого Нгуги литературоведов заинтересовало.

Когда в прошлом году я написал   , многие удивились, почему я говорю о русских так, словно последних ста лет не было. Ответ прост. На взгляд со стороны, русские за эти сто лет ничуть не изменились. Это столетие практически ничего не добавило ни к русской репутации, ни к русской культуре, ни к существующим в мире стереотипам и мифам о русских. Но оно ничего и не убавило. Советская эпоха закончилась, её литературные артефакты атрибутированы Нобелевским комитетом и сданы в музей. А наследие исторической России оказалось бессмертным.

Говоря такие вещи, обычно я имею в виду русскую литературу, но всё то же самое можно сказать и о классической русской музыке, которая ничуть не менее великолепна. Старая русская живопись имеет для мировой культуры несколько меньшее значение, однако и она существует, и несёт своё послание. Иногда это приводит к интересным результатам.

Есть такая чешская рок-группа - "Кабат". Возможно, в благословенной Богемии это самая популярная в своём жанре команда. И есть у  группы "Кабат" хит, называющийся "Бурлаки". Эту песню часто пускают в эфир под названием "Бурлаки на Волге", поскольку картина Репина здесь всем прекрасно известна. В "Бурлаках" поётся о  водке, медведях, гармошках, берёзках и русской рулетке. Кажется, там собраны все стереотипы о русских, какие только существуют в мире (не хватает только матрёшек в ушанках). И во всём этом нет ни малейшего негатива. Есть только образ мужества людей перед лицом судьбы и картина преодоления трудностей на грани человеческих возможностей. И драйв. Пожалуй, драйва там больше всего.

Наверное, вам будет удобнее слушать эту песню, если я приведу её подстрочный перевод:

Конопляные канаты кое-что выдержат. Нечистое дыхание и четыре децла под кожей. Небо багровеет, берёзы скоро расцветут, и парни от скуки развлекаются русской рулеткой, когда тянут свои корабли против течения, невзирая на камни. Ну почему желания со временем увядают? Рабы реки, пыль и грязь, суровая страна. Единственный выигрыш - танец смерти с медведем. И так они живут со дня на день тысячу лет. Бурлаки пьют, как в последний раз, когдатянут свои корабли против течeния, невзирая на камни. Ну почему желания со временем увядают? Обернись и посмотри:

   Hебо темнее и намного ниже, и только давний хор волков с гор, и я тщетно ищу здесь укрытие, когда теряется ровная дорога. Люди - это ангелы или драконы, и каждое доброе дело возвращает силы. Так обернись и посмотри на корабли за собой.

  Нелегко жить в мире лжи и полуправды. На берегу реки начала играть гармоника. Этим летом ветер замёл все следы. Мы как они, у нас уже не остаётся сил, когда мы тянем свои корабли против течения, невзирая на камни. Kаждый oднажды коснётся дна. Обернись и посмотри:

    Hебо темнее и намного ниже, и только давний хор волков с гор, и я тщетно ищу здесь укрытие, когда теряется ровная дорога. Люди - это ангелы или драконы, и каждое доброе дело возвращает силы. Так обернись и посмотри на корабли за собой...

http://bohemicus.livejournal.com/103497.html