Позолоченое брюхо (перевод с научного)

«Муха, Муха-Цокотуха,

Позолоченое брюхо!» 

К. Чуковский

Надо бы об этом глубоко и всерьёз, но …  мы истории не пишем.

А вот как поведала бы о том любимой внучке добрая бабушка. Или, скажем, дядюшка Корней, забавлявший когда-то своими байками деток от двух до пяти — помните?

«Муха по полю пошла, Муха денежку нашла …».

С этого ведь всё и завертелось когда-то: завелась у Мухи  денежка…

Была это видно обыкновенная домашняя муха — простая, бесхитростная: пошла да и купила себе на ту денежку самовар — обменяла ни к чему другому не пригодный медный кружок на необходимую в хозяйстве посудину.

А на сдачу набрала ещё  и кренделей, чтобы угостить на радостях своих гостей: «Приходите, тараканы, я вас чаем угощу!».

Нормальная добрая муха.  Были бы все мухи такими, тем бы история с денежкой и закончилось.

Чем закончилось это для той, для Домашней Мухи, можно узнать у дядюшки Корнея.

А вот о ком забыл  он рассказать, так это о другой ещё, о зеленобрюхой её родственнице — Помойной Мухе.

Эта, найдя где-то денежку, не  потратила её всю сразу: отложила сдачу на потом.

И не прогадала: попросили у неё  как-то одолжить на время эту самую сдачу  (с условием вернуть  долг с лихвой) — одолжила. Ещё потом кому-то приспичило, — ещё раз одолжила.

И — пошло, и пошло!

Попивает себе чай помойная, а денежки её множатся и множатся.

Забросила зеленобрюхая своё хозяйство — живёт припеваючи на доходы с одолжаемого: «Приходите, тараканы, я вам денег одолжу!».

Да, так вот всё оно и завертелось…

Так вот и пошло гулять это зло по земле: не займи тогда кому-то Помойная Муха под проценты  денег, жили б мы, наверное, все, как Адам с Евой до изгнания из рая.

Сами ли сообразили зелёнопузые помойницы, попутал ли их нечистый, подсказав, что  время — деньги, но не стали они с тех пор  тратить весь доход сразу — давали денежкам какое-то время  где-то ещё покрутиться-повертеться.

Оказалось, что (по каким-то таинственным финансовым законам относительности) нематериальное время, сочетаясь с материальными объектами, порождает  некую дополнительную материю — ощутимую и осязаемую материальную прибыль  (по-учёному: навар).

Вот и стали у них эти кружочки-копеечки — ну, почти, как сами же мухи — обильно множиться-размножаться. А вот сами помойницы занемогли: заболели  опасным психическим недугом  (пекуниаманией,  по-научному).  Копейкопомешательством, так сказать.

Работать совсем перестали —  трудятся, мол, пускай лохи, а мы будем разводить деньги.

ЗЛАТОЛЮБИЕ

Произошло это историческое событие где-то на Ближнем Востоке  (говорят, в Лидии).

Осторожный Восток, однако, этот соблазнительный способ  деньгоразведения не одобрил и, обозвав   ростовщичеством, наложил на него строгий религиозный запрет.

Цокотухам же показалась такая жизнь неуютной, и перелетели они в соседнюю Фригию,  где болезнь их перешла уже в стадию прогрессивного  златолюбия (аурумофилии).

Золота, золота!  И — чем больше, тем лучше!

Даже и самого царя Мидаса заразили они дурной той болезнью.

Закончилось это для него скверно, как известно: чуть не поперхнулся он тогда золотым этим изобилием.

Кто-то запомнил тот урок и сделал вывод: да, золото — это хорошо, и даже — чем больше, тем лучше, но... не до полного же опупения!

Кто-то запомнил, кто-то нет, а помойные полетели себе дальше на запад.

Летели-летели и на ближайшую среднеевропейскую помойку сели.

Истощавшие к тому времени средневековые среднеевропейцы с жадностью эту их мухопомойную идею подхватили и сами вскоре  затряслись в  золотой  лихорадке — занемогли неудержимой тягой к жёлтому металлу.

Да не как-нибудь, а в самой тоже тяжёлой форме (наподобие царя Мидаса) — до полного помешательства, до обалдения.

А общие интересы и общие занятия ближневосточных помойниц и западно-европейских помойников привели в конце концов (путём перекрёстного опыления-скрещивания) к появлению необычного гибрида, получившего у натуралистов наименование  Златолюб Помойный Евразийский (Аурумофилус Импурус Еуропеус).

Дальше — больше. Гибрид оказался живучим и плодовитым.  Новообразованные помойники множились, эпизоотия перешла  в эпидемию, эпидемия — в пандемию.

Европа стала им тесной: библейской  саранчой разлетелись они по свету — по всему по белому свету  разнося опасное это поветрие.

Чуть  не половину населения  европейской помойки  унесло ветрами из Старого света в Новый.

Никто и предположить тогда не мог, какой это обернётся нам всем опасностью.

МЕЙК-МАНИЯ

                                                                                                    «Что наша жизнь? Игра!»

                                                                                                                                                                                                М.И. Чайковский

Новый Свет не обманул ожиданий помойников: прямо глаза разбегались у них от обилия сверкающего металла.

Первым делом шустрые евроазиаты пособирали-поотбрали  у местных всё, что блестело и сверкало —  всё, что было на виду.

А когда собрали всё  лежавшее на поверхности, было уже не остановиться —  в поисках красивых блёсток перекопали-перелопатили ещё и ручьи, и реки, вгрызлись в горы и в скалы.

Да и как было не увлечься? Это ж столько самоваров, столько кренделей можно заполучить потом в обмен на жёлтенькие кругляшки!

Даёшь золото! Даёшь  монету!

Население Нового Света поделилось вскоре на тех, кто умел деньги делать, и тех, кто умел их только зарабатывать (то есть — на шулеров и лохов, по-научному).

Зарабатывались деньги по старинке — трудами праведными, а делались с помощью всяческих игорно-карточных и спекулятивных операций-манипуляций.

Лохи при этом сохраняли ещё некоторое время в своих головах здравый смысл, а шулера и спекулянты  увлеклись этой игрой до полного умопомрачения.

Простолюдины видели ещё в деньгах средство для обретения полезных  в хозяйстве предметов, а жулики учуяли уже вкус скрытого в них могущества. Те — по старинке ещё — пахали-сеяли, заводили семьи  и  растили детей, этих же манили теперь только мани. Как угодно, из чего попало — из золота, из воздуха, из ничего: мейк мани!

Ничем другим психи теперь не занимались — и не хотели, и не умели уже, зато монетное дело пошло у них успешно: кругляшки покатились к ним сами собой.

Одно лишь удручало маньяков: какая-то часть застревала-таки у лохов.

Для изъятия  оставшихся денег затеивались  разные остроумные  финансовые игры (лохотроны, по-учёному).

С помощью этих игр стали проводиться мошенниками всевозможные финансовые операции (махинации).

Правила игры усложнялись, игроки-шулера (кидалы) изощрялись в изобретении всё новых и новых хитроумных способах извлечения у лопухов-лохов  излишних денег.

Лопухи этому дивились, но поделать ничего уже не могли — лишь тупели всё и тупели.

Что-то стало, однако, происходить и с мухочеловеками — непонятное что-то, невероятное даже.

Постоянная забота о своём  брюхе привела к тому, что брюхо и стало у них главным их органом —  полностью заменило им голову. Все важные  решения принимались теперь только брюхом.  Голова занята была лишь изобретением новых способов извлечения из лохов лишних  денег (мухлеванием, по-научному).

Результатом  же постоянного  этого мухлевания  стало появление целого биологического семейства — семейства  мухлюющих, а новый биологический вид  учёные так и назвали:  Мухлюдь  Брюхоголовая (Брахицефалус).

Так вот они и жили-были: одни усердно трудились-работали, другие усердно играли-мухлевали.

Время шло, захваченные когда-то предками-евроазиатами  земли брюхоголовые назвали государствами (штатами, по-ихнему). А объединившись —  так, особо не мудрствуя, и поименовали их: Соединённые Штаты Мухляндии (СШМ).

Странная закрутилась в этих штатах жизнь.  Не жизнь, а развесёлая игра «в поддавки» лопоухих лопухов с шустрыми шулерами.

Не государство прямо, а большой этакий Игорный Дом Терпимости  (Казино-Кабаре-Притон, по-научному).

Время шло, игра разгоралась, ставки увеличивались, но золота для настоящих монет уже не хватало, и красивые денежки потускнели сначала до уровня латуни и цинка, то есть  — слегка уже подфальшивели, а потом и  вовсе  сменились  бумажными листиками цвета блёклой зелени (баксами), то есть — офальшивели уже полностью.

Драгоценный металл заменился обыкновенной бумагой, равноценный обмен — откровенным обманом (фейком, по-ихнему).

Златобрюхие фальшивомонетчики мутировали обратно в зеленопузые  и лишь для для пущей важности позолачивали  теперь зелёные  свои брюшки.

Да копили, всё и копили фальшивые свои денежки.

А замороченные вконец лохи уже и в обмен на эти бумажки предоставляли им  безропотно всё, что только те ни пожелают. Не то что самовар и чай с кренделями — любое, какое только ни захотите, удовольствие можно стало заполучить в обмен на ту бумажную зелень.

Очень это показалось всем удобно — очень все были довольны.

Поначалу никто внимания не обращал, что оседала та зелень неравномерно —  преимущественно — всё у тех же накопителей.

Очень она пошла им на пользу,  незаметная та замена.

Большое удобство бумажного металлозаменителя  заключалось в том ещё, что его, в отличие от золота, можно было размножать в любом желаемом количестве: исключительное право на это размножение шулера оставили за собой.

Лохи постепенно к положению такому  привыкли, многим даже понравилось быть лохами. Незаметно-потихоньку  зелёные бумажки стали и для них главным смыслом жизни — главной их любовью и заботой.

Всё реже там слышался теперь детский смех и детский плач, а у повзрослевших деток появились в речи разные странные иностранные слова, типа «валюта», «процент», «кредит», «ссуда»…

Жизнь продолжалась, шарики кружили по диску рулетки, распределяя выигрыши между участниками игры — строго следя при этом за соблюдением интересов  устроителей  лохотрона. Кто-то при этом выигрывал иногда, кто-то всегда, но все были довольны.

Такую вот новую жизнь  устроил в Новом Свете новый этот вид-гибрид. Вид, внешним своим видом не отличимый от обычных людей, а вкусами и привычками — от обыкновенных помойных мух.

Игра на деньги у шальных гибридов становилась всё крупнее и рискованнее — всё опаснее.

И всё меньше оставалось в тех гибридах  от европейцев-людей, всё больше — от  тех ближневосточных помойниц-мух.

ОШАЛЕЛЫЕ

«А что такое Соединенные Штаты? Мертвечина;    человек в них        выветрился до того, что и выеденного яйца не стоит».

                                                                                                                                                           А.С. Пушкин

 «Идеалов и в помине уж не  было  —  одна  мразь осталась».

Салтыков-Щедрин

Мухочеловеки богатели и богатели, рассчитывая, видимо, жить и богатеть ещё долго-долго.  Почему бы и нет?

Всё-то у них теперь  было — и самовары, и самолёты, и кренделя, и баксы.  Идеалов, правда, не было, но можно ведь, в крайнем случае,  и без идеалов — правда?

Стали вот только они от такой жизни скучать.  Сами не могли понять, в чём дело, но — затосковали: ладно бы, мол, ещё без идеалов, а вот отчего это  развелась тут ещё и мразь какая-то, и мертвечина?

Да и тесно как-то опять стало. Непорядок! Надо что-то придумать.

И придумали.  Решили только никуда пока не перелетать — решили распространяться иным способом.

А для начала — навести на всей на  земле порядок. Так и назвали это: Новый Мировой Порядок (так и на баксах своих записали: НОВУС ОРДО СЕКЛОРУМ).

И созвали они свой семейный совет-комитет (из трёхсот самых помойных), и учредили на нём — да-да! — Мировое Правительство.

Программку подробную составили, запротоколировали всё  (см.  «Протоколы  Помойных Мух»).

Цель программы: сделать так, чтобы всем-всем на свете стало плохо (всем, кроме них, разумеется). Зачем? — а вот зачем.

Подсчитали  они своими брюхоголовами, прикинули и сочли  количество  лохонаселения на земле избыточным.  А, раз так, стали упорно внушать своим (и не своим) гражданам:  не хватит тут на всех на вас ни еды, ни воды, ни баксов — начинайте-ка вы, ребята, понемногу сокращаться.

Мысль о самосокращении  вдалбливалась  в головы лохов и прямо в лоб, и окольно — путём поощрения у них разных дурных наклонностей: чтоб им и самим такая жизнь опротивела.

И действительно — стали после этого происходить повсюду  (сначала в самих Штатах, а после и далеко за их пределами) разные странные  перемены.

Новое общество при Новом Порядке вроде бы даже и преуспевало — всего-то  становилось там много (прямо, как у того царя Мидаса: ешь — не хочу!), но в то же время всё это (как и у него же) оказывалось  почему-то несъедобным, неудобоваримым.

И всё-то вообще вокруг становилось каким-то неуютным, неприглядным — непригодным для жизни…

Нарушился нормальный порядок вещей на земле («век расшатался», — сказал бы Принц Датский).

Странной становилась жизнь, странно вели себя в этой странной жизни люди.

Граждан тянуло теперь постоянно на всё гадкое и мерзкое, на всё низкое и подлое. На то, чего раньше старались они всячески избегать.

«Шли дни за днями, — жаловался в схожей ситуации один известный сказочник, —  а за ними шло вперед и дело преуспеяния "применительно к подлости"».

КТО ЖЕ ВИНОВАТ, И ЧТО ЖЕ ДЕЛАТЬ?

                                                                                            «Всё куплю»,— сказало злато;

                                                                          «Всё возьму»,— сказал булат.

                                                                                                                                                               А.С. Пушкин

А всё это  она же (помните?) — та самая денежка-копеечка!  Вернее — та самая муха, с которой началась сумасшедшая гонка за теми копеечками.

Поэт не договорил (не успел договорить),  что недолго препиралось злато: просто взяло  да и купило тот  булат. Сказало же, что купит, и — купило.  Обменяла на копеечки.

А после и всё подряд стало  уже покупать: дома и земли, леса и горы, — всё на свете.

Но прежде всего стало копить-закупать силу: военную, мирную, — всякую. Услышало от кого-то, что знание — сила, закупило и знание. Что там ещё — красота? Прикупила и красоту.  И ещё, и ещё чего-то, в общем — всего-всего  себе понапокупало.

И почувствовали после этого златобрюхие  уже и сами себя  силой — внушительной, нешуточной Силой.  Таких мухобойкой  не прихлопнешь.

И начали они силой этой своей злоупотреблять: лохи незаметно-потихоньку оказались повсюду в полной уже их власти, в полном подчинении.

Мало золота — принялись высасывать из них и из всех их владений соки  — прямо, как какие-нибудь насекомые-паразиты.

Задача любого паразита, как известно, выкачивать (не задумываясь о последствиях)   жизнь из своего хозяина. Но это ведь учёные только так называют:  «хозяин», а для помойных мух и постельных клопов  такой «хозяин» — просто средство пропитания, не более.

— Неправильно это! — пищат лохи, — И еда у нас уже не еда, и вода не вода, и дышать уже нечем!

— А вот и правильно!

— Почему же правильно?

— Да потому и правильно, что мы считаем, что  это правильно!

Сильный аргумент — не поспоришь!

Или — поспоришь?

В  ЧЁМ  СИЛА СИЛЬНЫХ ?

            «Вот скажи мне, американец, в чём сила? Разве в деньгах?..

             Я вот  думаю, что сила в правде».

                                                                                                                                                      к/ф «Брат 2»

Чем же пересилить силу?

И правда  ли, что  вся сила — в силе, а  сама сила — сильнее правды?

Получается тогда, что каждому надо правоту свою доказывать  силой?

А ведь опасно это. Да и выигрывает почему-то в таком состязании  силы с силой  обычно кто-то третий (тертиус гауденс — с хвостом и рогами).

Сами  головобрюхие рассчитывают, однако, именно  на неё — на силу.

В том числе и на самую загадочную —  силу денег.

Да, деньги уже давно и исправно работают на стороне  тёмных сил.

Шулерам из Штатов удалось так лихо завертеть  Большую Игру, что страны-лохи в обмен на их фантики удовлетворяют  теперь все их личные и государственные нужды и прихоти. Оплачивают даже и ту самую  силу, что вынуждает их так поступать.

И как же тогда тёмным этим возразить?

Они вот уверены, что если умеешь делать деньги, больше ничего уже и не надо: всё остальное приложится,  произойдёт само собой.

Они вообще очень самоуверены.  Уверены ещё, например, что, устроив жизнь на свой лад, смогут — сумеют сделать её для себя комфортной.  Уверены, что замена счастья на удобства с удовольствиями — это такая же удачная сделка, как поставка вместо золотых слитков позолоченных болванок.

Может, по-своему, по-насекомому,  они и правы — можно ли этому дивиться?

Землю нашу населяют ведь (а для чего-то ж это так, видимо, и нужно) самые разные  жители:  и люди, и насекомые, и всякие другие.  У каждого своя роль, свои цели и интересы — своя правда.

Путаница происходит, когда эти роли путаются: паразиты, например,  начинают играть роль хозяев (хозяев жизни!).

Но ведь не может быть у Природы такой цели: ублажать какое-то одно, неведомо кем избранное,  биологическое семейство — позволить  ему править целым миром!

Тем паче, что желание-то есть, а вот необходимым  для такой роли талантам и мудрости — откуда же там, в позолоченом брюхе, взяться?

Ничего собственно человечьего в них и не осталось уже — одно насекомое!

Ближайшее будущее в представлении этих помойниц  — превратить  нашу землю в сплошную свалку-помойку. Более отдалённое — удрать на другую планету,  чтоб и там  продолжить помойную свою  миссию.

Пока же — один интерес, одна радость: наполнять до отказа да самодовольно поглаживать-позолачивать зелёное  своё  брюшко.

Для того-то видно и понадобилось им занять в мире совершенно особое  — единолично-глобально-командное — положение.

Такое уж примитивное у них представление о том, что такое хорошо  и что такое плохо — что в этом мире правильно и что неправильно.

Это — как у той свихнувшейся старухи из сказки: мало ей пряников печатных, мало красных теремов да парчовых нарядов —  возжелала, видите ли,  стать ещё и владычицей морскою.

Финал такого пути, как известно —  разбитое корыто.

ДОБРЫМ МОЛОДЦАМ УРОК

Неплохо б завершить эту бабушкину сказочку каким-нибудь ещё мудрым намёком.

Собственно, если  дойдёт дело до драки, там  всё и без намёков  ясно: силой, так  силой.

Позвать тогда дядьку  Черномора  со всеми  его богатырями да со всеми их булавами-булатами —  те уж точно помогут разобраться, кто тут прав.

Но пока — пока не почернело ещё синее море (и ещё пуще не вздурились златобрюхие) — не покликать ли золотую рыбку?  Она-то знает, конечно,  все эти таинства круговращения  драгоценного металла — может, откроет секрет, подскажет добрым молодцам, как  управляться с упрямыми копейками, что катятся теперь всё куда-то не в ту сторону?

Если для победы света над  тьмою одного блеска булата мало, надо значит, привлекать  на свою сторону ещё и сверкание золота.

Может быть, весомее станут тогда аргументы добрых молодцев?

Может быть, идеи всемирности  человеков разумных перевесят тогда в сознании людей глобальные  претензии  неразумных насекомых?

Не доверять же, в самом деле, наведение порядка в нашем Доме  неряхам-помойницам!

А если и придётся когда-то покинуть  его — не оставлять же после себя загаженную,  засиженную мухами планету!