Синий бриллиант России

Бывшие министры Временного правительства Михаил Иванович Терещенко и Николай Михайлович Кишкин были арестованы в Зимнем дворце в момент Октябрьского переворота. После ареста их поместили в Петропавловскую крепость, как и большинство других членов Временного правительства, как и многих других оппонентов Октябрьской революции.

Терещенко, которому тогда, кстати, был лишь 31 год, уже успел побывать министром финансов и министром иностранных дел Временного правительства. Он принадлежал, без преувеличения, к одной из самых богатых семей России. Семье принадлежало 38 одних только сахарных заводов, а на всех предприятиях Терещенко работало примерно 10% трудоспособного населения Украины того времени.

В то время состояние семьи Терещенко оценивалось в 70 миллионов рублей - огромная сумма по тем временам.  Про эту семью ходили не только легенды. Например, была известна шутка: сначала Терещенки строят соборы, чтобы крестить в них детей, потом школы и лицеи, чтобы учить этих детей, а потом создают предприятия и банки, на которых дети могли работать.

Бизнес-империю своей семьи Михаил Иванович Терещенко возглавил в возрасте 16 лет, а через 15 лет он стал министром временного правительства. Он учился в Лейпцигском университете, затем переехал в Петербург, где дружил, в частности, с Александром Блоком и Федором Шаляпиным, вел достаточно богемный и околобогемный образ жизни.

Во время Первой мировой войны активно помогал организациям Красного креста, а потом оказался министром финансов временного правительства. Почему? Потому что нужно было гарантировать в европейских банках так называемый «Заем Свободы». По просьбе временного правительства, испытывавшего серьёзные финансовые трудности, Европейские банки решили его немножечко прокредитовать. И гарантом этого «Займа Свободы» стал именно Терещенко, ставшего поэтому министром финансов.

Чуть позднее Михаил Терещенко стал министром иностранных дел. Это было связано с отставкой его предшественника, Павла Николаевича Милюкова, чья достаточно агрессивная позиция, в том числе, в деле неукоснительного выполнения союзнических России перед Антантой и декларация того, что Россия должна дойти до Константинополя и аннексировать проливы – все это не отвечало генеральной линии кабинета министров.

Николай Михайлович Кишкин, врач-физиотерапевт в сентябре-октябре 1917 года был во Временном правительстве министром государственного призрения.

В решающий момент, поскольку большевики имели большие трудности с деньгами, Владимир Ильич Ленин и Лев Давыдович Троцкий провели гениальную операцию в области финансового шантажа. Они вспомнили, что Михаил Иванович Терещенко очень богат: еще до начала Первой мировой войны он подарил своей жене самую большую – 127 метров - яхту в Европе, купив её прямо на рейде в Феодосии, где «Иоланда», принадлежавшая американскому миллионеру Мортону Планту, по нынешним меркам, миллиардеру.

В 1913 году Терещенко приобретает второй по величине в мире алмаз, который некогда украшал храм бога Рамы в Индии. После огранки в Париже ювелиром с небезызвестным брендом Картье алмаз превратился во второй по величине - – 42,92 карата - синий бриллиант -  получивший имя «бриллиант Терещенко». И он стал подарком жене Михаила Ивановича простой француженке Маргарит Ноэ.

И вот в начале 1918 года через военного атташе Франции в Петрограде Пьера Дорси большевики довели до сведения Маргарит Ноэ, что планируется расстрел Михаила Ивановича Терещенко. Тогда Маргарит Ноэ записалась на прием к Владимиру Ильичу Ленину в Смольный, по преданию, проведя 20 часов провела в ожидании Владимира Ильича Ленина у входа на улице. Ну, это был такой демонстративный акт унижения, а не показатель непунктуальности вождя мирового пролетариата.

И вот дальше в кабинете Владимира Ильича Ленина в Смольном Маргарит Ноэ принял и сам вождь, и Лев Давыдович Троцкий. Маргарит Ноэ предложила свой синий «бриллиант Терещенко» за свободу своего мужа. На что Владимир Ильич Ленин заявил прямо, что ценности Октябрьской революции не продаются и отказавшись продолжать разговор с Маргарет Ноэ, он сыграл роль злого следователя. Лев Давыдович Троцкий, подыгравший вождю в роли доброго следователя, на следующий день через того же военного атташе Пьера Дорси довел до Маргарит Ноэ, что сделка вполне-таки возможна.

В результате синий «бриллиант Терещенко» был передан через Пьера Дорси Льву Давыдовичу Троцкому, после чего на свободу вышел и сам Михаил Иванович Терещенко и Николай Михайлович Кишкин, потому что он был близким другом Михаила Ивановича, став им за время работы во Временном правительстве (чуть было не сказал, Российской Федерации). Выражаясь современным языком, Николай Михайлович был включен в пакетную сделку. Вот так эти два министра были освобождены.

Дальнейшие судьбы Михаила Терещенко и Николая Кишкина разнятся. Михаил Иванович уехал в эмиграцию вместе с женой Маргарит Ноэ. Через Скандинавию добрался до Парижа, где и осел. В 1923 году он развелся с Маргарит Ноэ, и с этого момента он запретил всем членам своей семьи и даже самому себе говорить по-русски. Он и не говорил по-русски до самой своей смерти в 1956-м году. При этом, согласно еще одной легенде, за все эти 33 года  господин Терещенко поговорил по-русски лишь один раз, когда встретил в Париже на улице Федора Ивановича Шаляпина.

Михаил Иванович Терещенко еще некоторое время оставался богатым человеком. Но погашение русского займа и другие неурядицы подорвали его состояние, он умер уже не столь богатым, каким был в тот момент, когда гарантировал Временному правительству «Заем Свободы».

Судьба Николая Михайловича Кишкина была еще более драматичная. Он работал в некоторых советских учреждениях здравоохранения (охраны здоровья). В начале 20-х годов участвовал в создании Комитета помощи голодающим, так называемого Помгола, вместе со своим бывшим коллегой по Временному правительству экс-министром продовольствия Сергеем Прокоповичем и его супругой Екатериной Кусковой.

Этот комитет недоброжелатели называли «Прокукиш» - по именам его создателей: Прокоповича, Кускова и Кишкина. Ирония была не вполне уместна, поскольку Помгол, действительно, помог очень многим голодающим в те мрачные времена. Впрочем, когда в истории России времена были не мрачные, хотел бы я вспомнить, но исторической памяти у меня для этого не хватает.

В конце 20-х годов Николай Михайлович Кишкин как бывший член Временного правительства был лишен пенсии и даже продовольственных карточек, и в 1930 году умер в полной нищете.

А теперь перенесемся на сто лет вперед, в 2018 год, и вспомним, что в эпоху Владимира Владимировича Путина история обмена активов на свободу, в общем, была поставлена на поток. То есть ценный опыт Владимира Ильича Ленина и Льва Давыдовича Троцкого по освобождению, причем именно в режиме доброго и злого следователей министров Терещенко и Кишкина, не пропал даром.

Именно с приходом к власти Путина стал понятен один важный тезис, который в 90-е годы многие не понимали, особенно так называемые олигархи, включая моего покойного друг Бориса Абрамовича Березовского. Они действительно думали, что это они правят страной. Стало понятно, что страной в России всегда правят полицейские. И будь ты хоть трижды олигарх, если у тебя нет своего полицейского в широком смысле этого слова, править страной ты не будешь. Ни деньги, ни статус, ни почет не имеют ни малейшего значения без товарища милиционера, он же господин полицейский.

И первый эксперимент по обмену активов на свободу был поставлен в 2000 году. Его объектом или жертвой, хотя, может быть, слово «жертва» здесь не вполне уместно, стал Владимир Александрович Гусинский, сооснователь компании НТВ и бывший крупный совладелец радиостанции «Эхо Москвы». Ельцинская власть пыталась на Владимира Александровича давить разными способами или договариваться с ним, предлагать ему сотни миллионов долларов за его медиаактивы.

Путинская власть сразу дала понять, что господину полицейскому противоречить нельзя. Выпендриваться можно только пока ты не находишься в тюрьме. В тюрьме выпендриваться ты уже не станешь. Поэтому Гусинский был арестован, но уже чЧерез три дня он вышел из тюрьмы под обязательство передать НТВ за 300 миллионов долларов «Газпрому», его медиахолдингу «Газпром Медиа».

Об этом был подписан секретный протокол между Владимиром Александровичем и его контрагентом Михаилом Юрьевичем Лесиным, ныне покойным, скончавшимся два года назад в Вашингтоне при невыясненных до сих пор обстоятельствах, но по моему мнению все-таки в силу несчастного случая, связанного с алкоголизмом Михаила Юрьевича, усугубившим последние годы его жизни. Правда потом протокол был дезавуирован Владимиром Александровичем Гусинским, при том, что Владимир Путин сделал вид, что вообще ничего об этом не знал.

И потом Владимир Александрович подвергался преследованию по всему миру. Его арестовывали в Испании и в Греции. В конечном счете, его освободили, у него всё хорошо. Но вот именно тогда был поставлен первый эксперимент по обмену свободы, на, так скажем, «синий бриллиант».

Потом эти эксперименты перешли в индустриальный режим. Жертв было по мелочи много. Следующей крупной жертвой стал Яков Голодовский, владелец нефтехимического холдинга СИБУР, созданный в 1995 году. Пользуясь финансовой поддержкой «Газпрома» и административной поддержкой бывшего премьер-министра России Виктора Степановича Черномырдина, он достаточно быстро приобрел много активов и стал крупнейшей компанией в российской нефтехимической отрасли. В 2001 году руководство «Газпрома» поменялось, и СИБУР с Яковом Голдовским лишились покровительства. При этом «Газпром» был мажоритарным акционером СИБУР, а Голдовский миноритарным, но фактически компанию контролировал господин Голодовский.

Вот в конце 2001 года Яков Голдовский предпринял попытку дополнительной эмиссии акций СИБУР с целью размыть долю «Газпрома» и стать владельцем компании юридически. Результат: в январе 2002 года он был арестован, причем не где-нибудь, а в приемной нового шефа Открытого акционерного общества «Газпром» Алексея Борисовича Миллера. Провел некоторое время в тюрьме. И потом, когда согласился подписать все необходимые бумаги о передаче СИБУРА со всеми потрохами «Газпрому», вышел на свободу. Голдовский сразу же уехал в Вену, где, по моим данным, сейчас и живет, и занимается какими-то бизнесами в России, на Украине, в Литве, но уже, конечно, далеко не в том масштабе, как некогда.

Наконец, настал 2003 год. Самое громкое постсоветское дело – дело ЮКОСа. Дел, конечно, гораздо шире и объемнее, чем упомянутый мной казус, например, СИБУРА Хотя я бы не сказал, что качественно объемней дело Гусинского, которое было экономическим и политическим одновременно, поскольку для Кремля важно было не только забрать актив, но и исключить недружественное ему влияние телекомпании НТВ, в то время политически весьма мощное, особенно для  элитного сегмента российской телеаудитории.

В случае Ходорковского политическая составляющая также имела место. Политические амбиции Михаила Борисовича ни для кого не были тайной. То есть, потом их стали скрывать задним числом, но всё уже свершилось. Известно, что планы трансформации, эволюции России в направлении парламентской республики и определенной роли в этой эволюции, трансформации Михаила Борисовича Ходорковского разрабатывались. И об этом тогда знало пол-Москвы.

Но тогда казалось, что самый богатый человек России – тогдашнее состояние Михаила Ходорковского оценивалось в 7 миллиардов долларов – и столь влиятельный олигарх сесть в тюрьму не может – не может и всё, потому что это не соответствовало совершенно тем принципам организации российской политики и бизнес-жизни, которые сложились в 90-е годы ХХ века при президенте Борисе Николаевиче Ельцине. Оказалось - может, очень даже может.

Причем это произошло, несмотря на то, что даже руководитель администрации президента Александр Стальевич Волошин и председатель правительства Михаил Михайлович Касьянов считали это невероятным. Не случайно в день ареста Ходорковского 25 октября 2003 года Александр Волошин подал в отставку. Иначе поступить он не мог, в противном случае могло сложиться впечатление, что он сознательно подставил Ходорковского, излагая ему точку зрения о невозможности ареста.

Этот арест обеспечили — Игорь Иванович Сечин, тогда заместитель руководителя администрации президента и его тогдашний родственник (ныне уже не родственник) Владимир Васильевич Устинов, генеральный прокурор Российской Федерации – просто потому, что у них была возможность это сделать. Мы помним, что Ходорковский был арестован на летном поле в Новосибирске, куда он прибыл на арендованном самолете Ту-134.

Перед этим, еще 2 июля 2003 года, был арестован младший партнер Ходорковского, его ключевой финансист Платон Леонидович Лебедев. Это рассматривалось как взятие заложника для торга с Ходорковским, в том числе и по поводу судьбы компании ЮКОС. Но то, что дело дойдет до самого Ходорковского, никто, конечно, не верил. Сегодня все верят во все, согласитесь. Невозможно себе представить фигуры, включая даже самой близкой к Путину, которая не могла бы оказаться в тюрьме в тот момент, когда так сложатся обстоятельства и встанут звезды. Имеется в виду не звезды бизнеса, а какие-то другие.

И в результате Михаил Ходорковский и Платон Лебедев провели в тюрьме более 10 лет. ЮКОС полностью перешел под контроль государственной компании «Роснефть», впрочем, государственной – условно, а де факто – подконтрольной упомянутому Игорю Сечину. И политические амбиции Ходорковского сохранились, но реализуются они им уже в Лондоне, что, естественно, существенно снижает спектр его возможностей на политическом пространстве современной России. Да и само пространство съежилось как шагреневая кожа и сегодня даже уже довольно смурной 2003 год воспринимается просто как недопустимая и труднопредставимая вольница.

Много воды утекло с тех пор, многие бизнесмены пошли в тюрьму. В 14-го году аналогичным образом «Роснефть» съела нефтяную компанию «Башнефть». Сначала был арестован бизнесмен Левон Айрапетян, тогда владелец газеты «Собеседник», колумнистом которой я много лет имею честь быть. Особенно подчеркиваю, имею честь, потому что в газете «Собеседник», как впрочем, и на радио «Эхо Москвы» вообще нет цензуры. Там можно писать всё что угодно, и не было случая, чтобы хотя бы один символ в моих текстах был исправлен, даже самых радикальный по содержанию и направленности. И даже в газете «Собеседник» разрешается критиковать известного русского писателя Дмитрия Львовича Быкова, хотя он является креативным директором этой газеты. Это я на что-то намекаю, но на что, не понимаю сам…

После того, как сел Левон Айрапетян, тоже заложник – его обвиняли в том, что он участвовал в незаконной приватизации «Башнефти» вместе с сыном бывшего президента республики Башкортостан Муртазы Губайдулловича Рахимова Уралом Муртазовичем Рахимовым, пришел черед тогдашнего уже владельца «Башнефти» Владимира Петровича Евтушенкова. Он тоже сел под домашний арест, выйдя из него, когда согласился снять претензии к «Роснефти» и передать таки «Башнефть» Игорю Ивановичу Сечину.

То есть придуманная в Лениным-Троцким плодотворная идея работает безотказно уже в отношении многих должностных лиц. Например, губернаторов – вспомним хотя бы недавний приговор экс-руководителю Кировской области Никите Юрьевичу Белых 8 лет тюрьмы – губернаторы уже пачками идут в тюрьмы. Таким образом решается вопрос о пределе региональной власти.

В свое время, я помню, в 2004 году после терактов в Беслане под трагическим, но весьма надуманным предлогом отменялись прямые выборы губернаторов, администрация президента России транслировала месседж о том, что, дескать, в результате прямых выборов к власти в регионах приходил криминал. Сейчас, когда десятки губернаторов оказались в тюрьме, то есть признаны криминалом самой федеральной властью, это звучит уже смешно, но смех этот  вызывает несколько кровавые слезы и носит истерический характер, я бы сказал.

Вот очень красноречивый пример из совсем недавних времен – бывший министр экономического развития Алексей Валентинович Улюкаев, который осенью 2016 года,    как мы знаем, был арестован в офисе компании «Роснефть» сразу после встречи с Игорем Ивановичем Сечиным. В этом смысле сценарий похож на арест Якова Голдовского в далеком и прекрасном 2002 году, как мы помним, в приемной Алексея Борисовича Миллера, главы «Газпрома», якобы, за попытку получения взятки в 2 миллиона долларов.

Никого за взятку в современной России, в общем, не сажают. Взятка является только предлогом для ареста и дальнейшего развития уголовного дела. Тем более, что 2 миллиона долларов по меркам сегодняшней правящей элиты России – это очень небольшие деньги. Скажем, люди, входящие в топ-100 богатых людей России, зарабатывают 2 миллиона долларов, а то и больше, всего за один день. Скажем, как минимум 2 миллиона долларов за один день. Алексей Валентинович Улюкаев, конечно, не входил в топ-100 богатых людей России, что показали, по крайней мере, дальнейшие следственные действия в его отношении.

Есть разные версии, почему Алексей Улюкаев пошел в тюрьму. Как мы знаем, он получил 8 лет строгого режима, то есть не всегда убийцы столько получают. По одной из версий это случилось из-за его конфликта с главой банка ВТБ Андреем Костиным, поскольку банк ВТБ в лице его дочернего инвестиционного подразделения «ВТБ Капитал» занимался размещением акций «Роснефти», но круг претендентов на эти акции и состав их покупателей был определен заведомо, заранее. То есть тем самым этого роуд-шоу, который должен был проводить инвестиционный консультант, де-факто не было, но значительное вознаграждение за роуд-шоу «ВРБ Капитал» получил. Вот Алексей Валентинович Улюкаев и хотел выяснить с Андреем Костиным этот вопрос: нет ли здесь противоречия, как принято говорить в таких случаях?

Но я склонен солидаризироваться в значительной степени с версией, которую высказал известный российских публицист и аналитик Симон Гдальевич Кордонский, бывший руководитель аналитического управления администрации президента России: Улюкаев сел просто за то, что он хотел уйти. Да, вот такая банальная фраза, но в ней довольно много серьезных смыслов.

Сейчас лояльность этому режиму исключает возможность просто тихо отползти от него. Тихо отползти хотят многие. Вопрос: кому это удается скрывать, а кому-то нет. Вообще, в нашей коммуникационной реальности, в которой мы живем сегодня во 2-м десятилетии ХХI века, скрыть что бы то ни было, если ты лицо высокопоставленное или публичное, очень сложно. Потому что всё прослушивается, просматривается или простукивается. И возможности для прослушивания сегодня неизмеримо выше, чем, скажем, еще 20 лет назад. То есть раньше считалось, что если, например, выключить телефон, снять с него батарейку, невозможно прослушать, что ты говоришь.

Возможно. Вот мы сейчас сидим на 13-м этаже некого дома, и я вас уверяю, что с любого этажа соседнего дома можно прекрасно прослушать, что происходит в этом помещении с помощью современной техники. Для этого не требуется никаких особых изощрений. Поэтому планы и намерения такого рода людей как Алексей Улюкаев, очень быстро становятся известными. А дальше они могут содержательно препарироваться соответствующим образом и докладываться куда следует и кому следует в нужный момент времени.

Ну, и сам факт, что Алексей Валентинович раздумывал над тем, чтобы дистанцироваться от сегодняшнего режима, от сегодняшней системы власти, конечно, был для Владимира Путина компроматом. Вот вам и 8 лет колонии строго режима.

Дальнейшее сокращение кормовой базы, которое в условие самоизоляции России неизбежно, будет приводить к обострению, перефразируя классиков марксизма-ленинизма, кассовой, а не классовой борьбы. А поскольку важнейшим элементом конкуренции в Российской Федерации является все тот же господин полицейский, то, видимо, придется уже строить новые тюрьмы для того, чтобы в них хватило место для новых заключенных.

Почему бы кого-нибудь не поместить в Зимний дворец под арест, в какую-нибудь из императорских спален? По крайней мере, это был бы не так унизительно.

Вот недавно, когда в Саудовской Аравии проводилась операция по изъятию «синих бриллиантов» у нескольких десятков членов королевской семьи – в общей сложности там должны наскрести 100 миллиардов долларов на определенные программы модернизации, что несложно, — то всех арестованных поместили в отель Ritz Carlton в саудовской столице Эр-Рияде. И все находились под арестом в этом Ritz Carlton. Пока вышли еще немногие, поскольку не со всеми договорились, сколько платить.

Самый близкий нам, Российской Федерации, саудовский принц аль-Валед — («д», а не «т», это не просто карта из колоды, он -  важнейшая карта из колоды саудовского королевского дома). Он важный партнер Рамзана Ахмадовича Кадырова, главы Чечни; и считается, что через принца аль-Валеда была построена система определенного финансирования Чечни по линии династии саудитов. Этот Валед должен отдать 8 миллиардов долларов, но до сих пор еще не согласился. Так что и в Саудовской Аравия с «синими бриллиантами» и методологией Ленина-Троцкого всё в порядке. В этом смысле ленинизм и троцкизм торжествуют в международном масштабе и даже в ключевых странах исламского мира.

Поэтому все богатые и влиятельные люди в России должны готовиться. Причем странная ситуация,  раньше считалось, что если ты уехал за границу, тебе уже не так страшно. Сейчас это не совсем так, поскольку ты можешь уехать за границу, но не можешь уехать из-за границы со всеми своими друзьями, топ-менеджерами, сподвижниками, партнерами. И в рамках сегодняшней системы, которая окончательно оформилась в 2014 года во дни присоединения Крыма и начала войны на юго-востоке Украины. Если ты уехал за границу в момент начала преследований, то тем самым ты однозначно подтвердил свою вину. А если ты подтвердил свою вину, то не считается аморальным и предрассудительным арестовать кого-нибудь из твоих сподвижников и партнеров. Еще неизвестно, что легче: сесть в тюрьму самому или просыпаться каждый день с мыслью, что твои близкие люди находятся в тюрьме.

И в эти дни мы все чаще думаем над тем, что принадлежность к системе, возможность вкушать сладкие плоды с ее деревьев может не всегда оказываться благом, может оказываться и злом. Да, Россия – это страна, где от сумы и тюрьмы, понятное дело, не зарекаются, где всегда действовал принцип «был бы человек, а статья найдется», и сесть в тюрьму может любая мелкая сошка, не обязательно быть для этого богатым или влиятельным. Но все-таки, если ты богатый и влиятельный, ты под боем в первую очередь. И если ты подобно Алексею Валентиновичу Улюкаеву задумываешься, не дистанцироваться ли тебе от системы, подумай, не слишком ли поздно, не надо ли было подумать об этом раньше.

Собственно, об этом говорил Алексей Улюкаев, бывший министр экономического развития в своем последнем слове на суде. Не знаю, было ли оно в полной мере точно прочитано обществом, но, по крайней мере, частью общества было прочитано.

Там Улюкаев так и сказал: «Если бы я не был в этой системе, она бы меня не сожрала». Как говорил Владимир Ильич Ленин со ссылкой на Карла Маркса в статье «Партийная организация и партийная литература»: «Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя».

То же самое можно сказать применительно к российской к российской системе власти. Находиться в этой системе и быть свободной от нее нельзя. В этой системе нельзя спать спокойно. Поэтому, думаю, что одной из важнейших задач российской медицинской промышленности, которая, правда, агонизирует, но иногда в «Сколково», который, правда, неизвестно, существует ли еще, появляется разработка новых типов снотворного специально для представителей российских элит, а также разработки новых типов ноотропных препаратов, которые позволили бы забыть о постоянное угрозе репрессий, все более и более нависающих над представителями этой самой элиты.

По материалам "Эхо Москвы" подготовил В. Лебедев