Прочный Путин
23-08-2019
Дмитрий Травин, профессор Европейского университета в СПб
- За мое бессмертие!
- Есть несколько типов санкций. Есть персональные против людей из окружения Путина. Это совершенно нормальные вещи, мне эти люди абсолютно не дороги, поэтому, когда против них применяют санкции, это абсолютно нормально и трудно сплотить людей вокруг Путина, ради защиты Ротенберга. Но есть санкции другого типа, направленные на ослабление экономики России в долгосрочной перспективе, и в долгосрочной перспективе они как-то сработают, но в краткосрочной они создают впечатление у людей, что на нас все наезжают, нас все не любят и т.д. Вот такого рода санкции, конечно, продемонстрировали свою неэффективность. А что касается персональных санкций, да, пожалуйста! Хоть десятками тысяч их туда вносите, отслеживайте тех, кто работает на путинскую власть.На самом деле жесткие санкции по отношению к России не применяются, а самое главное, это такая прагматичная позиция в духе реальной политики: если во главе крупной страны стоит человек, который нам не нравится, все равно надо как-то с ним иметь дело. Тем более, что опыт санкций показал за 5 лет, что они только укрепили позиции Путина. Санкции ослабили российскую экономику, но не так уж и сильно, наша экономика слаба из-за нашей собственной дурости. Но санкции создали для Путина возможность говорить, что проблемы нашей экономики связаны не с нами, а с внешним давлением. «Мы находимся, — говорит Путин, — в кольце врагов. Надо сплотиться, поддерживать тех, кто вами руководит». Санкции создали возможность Путину говорить вещи такого рода.
Допустим, страны Запада наложили бы санкции запрета въезда на территорию Шенгенской зоны и Северной Америки на всех сотрудников правительства, администрации президента, региональных администраций и так далее. Этим людям было бы плохо, они б задумались, стоит ли делать такую карьеру. А к укреплению путинского режима это бы не привело, потому что это люди непопулярные. Какой-то Кириенко или Медведев выступит и скажет: «Смотрите, нас обижают, давайте сплотимся».
У них это вызовет у них недовольство, но не у широких масс.Так вот такого рода санкции и не сработали. Они не смогли надавить на Путина и изменить политику, хотя признаки того, что там есть очень разные мнения, мы постоянно получаем. На днях Чемезов вдруг высказался о том, что люди должны иметь возможность высказывать свое мнение и тому подобное. Но реально все эти санкции не сработали. И они могут не сработать даже если в черные списки войдут десятки тысяч сотрудников, если страны Запада захотят эти санкции применять, то пусть это делают. Но, когда создают санкции против российской экономики, это создает у граждан впечатление, что санкции направлены не против Ротенбергов, Черезовых или Кириенок, а что эти санкции против нас, простых граждан. Это укрепляет режим Путина.
За 5 лет у Запада была возможность резко расширять такие санкции, но каждый раз в персональные списки попадало ограниченное число людей. - Я не думаю, что Россию сильно боятся, потому что у нас в стране у власти находятся не безумцы, никто не собирается устраивать мировую войну. Что касается ракет в Европе, то они где-то размещаются, а война еще не начинается. Пентагону и ракетно-военному комплексу Америки только выгодно, чтобы это происходило. Чем больше напряженность, тем больше денег им идет. В Америке есть разные группы, одни за жесткую линию в отношении России, другие – за ослабление этой линии, но в любом случае, если говорить о персональных санкциях, то их Запад накладывал на путинских деятелей очень персонально, определяя личную вину каждого. Мне не очень понятно, как именно они это определяли, потому что где-то были явно люди, в чем-то виновные, где-то, скорее, по должности определялись. Но это не был подход по принципу всякий, кто работает на путинский режим, может попасть под санкции. Этого подхода страны Запада не приняли, и я думаю, не примут и дальше.
- Протесты, которые начались в июле и продолжаются весь август путинскому режиму не угрожают. Мы их очень активно обсуждаем, но в основном это связано с нашим эмоциональным состоянием.
Эти события не изменят суть режима в обозримой перспективе. Эти протесты скорее некий показатель того, что у нас в стране есть довольно много умных деятельных людей, которые терпеть это уже не могут. И это означает очень важную вещь для будущего. Что когда режим начнет разваливаться, а это произойдет нескоро, тогда эти деятельные и умные люди смогут свое слово сказать. Потому что роль этого меньшинства очень велика в ситуации, когда действительно начинается развал режима, опрокидывающие выборы, и, тем более, революционные события. Обратите внимание, нет никаких путингов, «Уралвагонзаводов», вот это якобы путинское большинство, оно абсолютно пассивно. - Формально люди за Путина и его ставленников голосуют, но это не активные люди с собственной позицией. Это люди, которые могут очень быстро изменить свои взгляды на антипутинские, если по телевизору им начнут говорить не то, что говорят Соловьев и Киселев. А вот люди, которые выступают против режима, это умные сознательные люди, которые понимают, что так жить нельзя. Что режим законсервировал, подморозил страну и тем самым ее разваливает. То есть люди, выступающие против режима, по сути занимают патриотическую позицию, они хотят, чтобы страна не деградировала. Но эти люди сейчас ничего не добьются.
- Я― исторический оптимист, считаю, что в дальнейшем будущем у России хорошие перспективы, но я – реалист и не считаю, что завтра произойдет какой-то переворот. Тем более я не манипулирую нашими слушателями, как некоторые политические аналитики, которые говорят, что вот-вот что-то произойдет. Я не люблю такого рода популизм. Если я вижу, что по фактам не произойдет каких-то радикальных перемен в России, я так и говорю. Мы еще помитингуем какое-то время, это будет лишним свидетельством того, что в стране есть какое-то количество людей, которые не хотят терпеть этот режим. Но перемены произойдут еще не скоро.
- В 11-м году где-то к концу января, спустя полтора месяца после начала протестов, я начал говорить, что радикального перелома не будет. Я вышел на митинг, посмотрел на людей, и понял, что перемен не будет. Я тогда, кстати, спорил с некоторыми политиками, которые говорили, что путинский режим продержится максимум три года. С тех пор прошло уже 8 лет, режим все тот же и слабее не стал. Ну, точнее, он немного ослаб, но связано это с пенсионной реформой и повышением НДС, а не с митингами. Так что нам еще долго предстоит жить при путинском режиме, демонстрировать то, что он нам не нравится, но трезво понимать, что чудес не бывает.
- В Кремле не беспокоятся по поводу митингов. Я думаю, они о другом беспокоятся. Вот это условное разделение на силовиков и Чемезовых, которые говорят: «Давайте дадим людям высказаться», оно связано с тем, о чем мы говорили чуть раньше. Очень многим людям из Кремля, из мира бизнеса, не нравится то, что делает путинский режим, потому что это чревато попаданием в черные списки, это разрушает российскую экономику, с которой они, так или иначе, связывают пока еще свои перспективы. И, в конце концов, как бы не были эти люди циничны и политикански настроены, не все они готовы бежать из России и проживать остаток жизни на Западе. И какая-то часть хочет, чтобы здесь был пусть авторитарный режим, но не безумный, который разрушает все, что они строили, в том числе собственный бизнес.
- Я думаю, что одни люди говорят лично Путину, что так нельзя и надо немного мягче, мы не должны ссориться с Западом, надо выходить из-под санкций, а другие люди, с силовой наклонностью, говорят, что надо жестче всех давить и лупить, не давать слабину, потому что будет как с Горбачевым. Он дал слабину, пошел навстречу с Западом, известно, чем это для него закончилось.
- У нас режим – персоналистский, Путин персоналистски-тоталитарный правитель, если так можно сказать. То, что писали в последнее время о государственном перевороте силовиков, что Путин отстранен, всякую эту чушь, это не так. Путин правит страной. Поэтому различные люди, желающие трансформации режима в сторону ужесточения или ослабления, так или иначе, вынуждены апеллировать к Путину, и он принимает конечное решение. А ему невыгоден откровенно силовой вариант. Когда правитель, опирающийся на выборы, уступает правление силовикам, это резко ослабляет его позиции. Через какое-то время силовики могут его снять. Это я не к тому, что Путина завтра снимут, но риски такие возникают. Поэтому Путину удобно править так, как он правил 20 лет, опираясь на выборы, на манипулирование, на то, что какая-то часть населения до сих пор говорит: «Ну, если не Путин, то кто?». Поэтому Путин допускает усиление жестких акций в той мере, в которой он полагает, что без них уже не обойтись, но в основе, по-прежнему, манипулирование, то есть чисто бюрократические методы. Выборы проводятся, от выборов отстраняются те, кто Путину не нравится, но при этом иллюзия выборов создается. И большая часть населения России в это верит, думая, что это демократия, а не авторитаризм. Пока такого рода вещи работают, Путин будет опираться на манипулирование, а не на жесткое подавление. Но не исключено, что через какое-то время он вынужден будет от этого отойти.
На месте Навального, если бы я был политиком, а не аналитиком, то я бы, наверное, тоже говорил об «умном голосовании» (голосовать за любого , кроме кандидата от Единой России), но это тоже манипулирование общественностью. Я это говорю не в плане осуждения Навального, политик всегда манипулирует своими избирателями, мне лично это не нравится, поэтому я никогда не занимался политикой. - В том, что «умное голосование» не приведет к ослаблению режима, мы это видели еще в 11-м году. Логика понятна: стравить различные фракции и партии власти. КПРФ натравить на «Единую Россию». Но реально это не срабатывает. Такого рода вещи могут ослабить режим теоретически, в той ситуации, когда начнут работать и другие факторы ослабления режима. Например, серьезный раскол элит. Вот в Украине в преддверии майдана такие вещи могли бы работать. У нас – нет. Потому что раскол элит максимум выражается в том, что Чемезов скажет: «Ой, как-то нехорошо, дайте людям высказаться», и тут же заткнется. Реальный раскол элит, это когда Путин уже не контролирует элиты, и они начинают поддерживать разные телеканалы, один бизнес дает деньги на протесты, другой – дает деньги на подавление этих протестов. Такого раскола элит при Путине у нас пока не может произойти. И в этой ситуации «умное голосование» ни к чему не приведет.Допустим, в Петербурге мы умно проголосуем, и станет губернатором не Беглов, а сталинист Бортко. Ну что это изменит? Бортко тут же впишется в путинский режим, также как и другие лидеры, которые побеждали на выборах мэра в Новосибирске или губернатора в Приморском крае. Только мэр Новосибирска еще памятник Сталину поставил, а так он полностью вписался в этот режим.
- Отношения Путина с условным Бегловым строятся совершенно по-другому: «Беглов, оторви известное место от дивана и выиграй выборы. Мы для тебя и так очень много сделали. Если ты даже в таких условиях выборы проигрываешь, то вот тебе какая-нибудь Синекура, отправляйся в таможенный комитет или представителем президента в каком-нибудь регионе».
Скажем, условный Бортко, если он победит в этой ситуации, придет к Путину на поклон и скажет: «Владимир Владимирович, как хорошо, что вы мне не помешали выиграть эти выборы, теперь я буду с вами».У меня есть такое ощущение, что и Макрон, и Трамп действительно все серьезнее задумывались о том, что как-то надо налаживать отношения с Путиным. Сложная ситуация, когда одна из крупнейших стран, которая худо-бедно какую-то роль в политике играет, не участвует в ключевых переговорах с ведущими странами Запада. Смотрите, произошел у нас какой-то странный взрыв в Архангельской области с выбросом радиации, вещь страшная. Учитывая, что в мире только что показали сериал «Чернобыль», а тут, не приведи Господи, второй сезон. Если страна может устроить какую-то опасную вещь, то лучше эту страну (по мнению Трампа и Макрона) держать возле себя поближе, чтобы можно было обсудить этот вопрос, поторговаться. Конечно, не Северная Корея, но проблема распространения радиации столь же опасна. Более менее понятно, почему вопрос инициировали Макрон и Трамп. Они считают, что не несут ответственность за то, что было в 2014-м году, когда на Россию стали накладывать санкции. Они – люди в политике относительно новые, и Трамп даже сказал, что это была ошибка Обамы – исключение России из Восьмерки. - По материалам Эхо Москвы подготовил А. Лебедев
Loading...
Рейтинг комментария: