Революционный посвист

06-09-2019

Solovey Valeriy

  • Две позиции конкурируют в отношении московских протестов, и главное, не только тех, которые были, а тех, которые могут возникнуть.

    Одна позиция, условно, прагматичная. Она не либеральная, и не вегетарианская, но она прагматичная — что не надо злить.

    И вторая позиция, которая исходит от людей более влиятельных, который президент лучше и внимательней слушает. Она как раз состоит в том, что «надо давить, и мы будем давить, и надо преподносить такие уроки, чтобы людей напугать, даже не напугать, а запугать. Я могу выразить надежду, что этот срок не будет реализован в полном объеме.

    Политическая ситуация в России нач нет меняться очень быстро.

     Могут начать происходить события, которые вызовут здесь очень сильную внутреннюю динамику в Российской Федерации. И после этого судьба всех тех несчастных, которых просто бросают в темницы в прямом смысле слова, изменится к лучшему уже в следующем году.

    Неожиданно для всех. Уже в следующем году. Я подчеркну: это будет неожиданно для всех, даже для большей части встроенных наблюдателей.

    Кардинальную. Она не может произойти одномоментно, но очень сильное, заметное движение в этом направлении начнется.

    Если говорить о внешних сигналах, которые мы все с вами видим — это рост политической активности, он на самом деле происходит; это очень сильный рост раздражения на местах, я бы сказал, колоссальный.

    Я думаю, что определенные сигналы нам подаст день голосования 8 сентября, причем отнюдь не столько Москва и даже не столько Москва, я бы сказал, сколько важнее Санкт-Петербург и губернаторские выборы. И в целом те настроения, которые царят среди тех, кого можно называть прагматиками в российской элите. Они откровенно напуганы.

    Перечень известен. Если говорить о едином дне голосования, то риски большие все равно в Питере, хотя там нет кандидата Бортко, который делал второй тур практически неизбежным. Это Волгоградская область, это Вологодская область, Астраханская область, это Алтай, это Сахалин. Это, скажем, выборы мэра в Улан-Удэ, где на кандидата основного — помните, тот единственный член Совета Федерации, бывший омоновец, который выступил против жестких действий полиции? — там тоже очень серьезный конфликт. То есть есть несколько точек, где результаты могут оказаться неожиданными.

    Это накопление недовольства за длительное время. То есть надо отсчитывать с 14-го года. Сейчас пришло время для этого недовольства результироваться в новое политическое поведение. И, конечно, последней каплей была пенсионная реформа. Это шок, который отнюдь не переработан и не проглочен в массовом сознании. Причем с экономической точки зрения он был совершенно бессмыслен. Его можно было не проводить.

    Но вот двумя изящными движениями кисти… Первое — то, что Владимир Владимирович оставил прежний состав кабинета, который выступает общенациональным раздражителем.

    И второе: то, что он одобрил пенсионную реформу, это разрушило путинский консенсус, его больше нет на самом деле. Есть только видимость, которую пытается поддерживать официальная социология.

    Силовики, безусловно, преобладают по очень простой причине: Путин доверяет им. Он доверяет им — это первое. Второе непосредственно, я бы сказал, предшествует первому: он не очень интересуется внутренней политикой. И он доверяет поэтому силовикам, с которыми у него общекорпоративных бэкграунд.

    Но здесь никакой войны башен нет. Есть некие различия в подходах, и есть очень слабые, вялые попытки тех, кого называются прагматиками, еще раз подчеркну, не либералами, а прагматиками смягчить ситуацию. Но они повлиять особо не могут, не надо строить на сей счет иллюзий.

    Как только Россия столкнется с массовыми волнениями — а она с ними совершенно точно столкнется , возможно, даже в конце этого года. Возможно, уже в декабре. Сразу же в элитах начнут происходить процессы, которые у нас так любят называть расколом. Это будут не совсем расколы, это будет просто попытка части этих прагматиков спастись. Иногда они вынуждены будут образовать некий единый фронт и выступать. Наступит хаос, поэтому приказы перестанут выполняться на местах.

    Есть давление снизу. Наверху ничего происходить не будет. Это мировая классика, понимаете? Особенно в России, где они напуганы, трусливы, где они находятся все под колпаком. Они начинают выступать только тогда, когда встает вопрос об их собственном выживании, не только материальном, но и физическом.

    Опасения эти есть, и они довольно серьезные у ряда людей, у тех, кто входит в ближний круг самого президента. Они есть эти опасения. Я еще раз подчеркну: разные позиции. Те, кто принадлежат силовому лобби, они уверены, что надо всем вломить, и тогда все отступят. Но те, кто, даже находясь в этом ближнем кругу, принадлежат к финансовому лобби, они уверены, что ситуация очень плоха.

    Роль народа будет зависеть от его способности осуществить хотя бы частичную политическую самоорганизацию. Если возникнет широкая коалиции наподобие той, которая возникла в РСФСР в 99-м, 90-м, 91-м годах, которые возникали в Прибалтике и ряде других стран, есть шанс очень серьезно повлиять на траекторию.

    Если же это будут просто, условно, массовые бунты, то тогда повестку перехватит какая-то элитная группировка или несколько элитных группировок. Поэтому это будет зависеть от нас. Мы же с вами часть народа.

    Люди очень часто выходят совсем не потому, что им нечего жрать, а по другим причинам. И революции, которые происходят в мире — это мировая классика, — очень часто происходили не из-за ухудшения экономического положения, а из-за других факторов, допустим, из-за неприемлемости того давления, которое оказывают на людей, по моральным основаниям. То, что происходило с конца июля в Москве — это же были выступления, имеющие вначале очень сильный моральный импульс. Это оскорбление чувства достоинства.

    В кризисной ситуации российские вооруженные силы поведут себя ровно так, как они себя вели: они запрутся в казармах и будут защищать места своего расположения.

    Они будут защищать, вообще, свои драгоценные жизни в первую очередь. Они в политическом конфликте участвовать не будут. Как ни странно, даже ФСБ в конфликте участвовать не будет. Они побоятся открытого участия. Они никогда открыто не участвовали. Участвовать будут в конфликте со стороны власти: Росгвардия, в первую очередь ОМОН, который, кстати, очень невелик по численности. И для того, чтобы подавить московские протесты, его свезли со всей европейской России, даже части Урала.

    Будут участвовать, возможно, что не факт, некоторые частные военные компании. Всё. Больше никто в конфликте участвовать не будет со стороны властей. Ни охрана олигархов, ни титушки… Те просто испугаются.

    В случае общенациональных волнений — а волнения будут общенациональными, — если они охватят хотя бы полдюжины крупных городов Российской Федерации, европейской части и Урала, никаких сил… Кстати, численность сил правопорядка очень невелика — боеспособных.

    Ситуация будет кардинально отличаться от того, что мы имели в 12-м году двумя обстоятельствами. Их больше, но мы два выделим. Первое: с тех пор прошло 7 лет, и мы приобрели бесценный опыт. И теперь понимаем, что на уступки, на подачки идти уже нельзя, придется идти до конца. Это вполне серьезно.

    И второе: изменилась ситуация в целом в стране. Болотный протест — это был протест Москвы, Питера и небольшой части мегаполисов, даже не всех, да еще среднего класса. Сейчас протестные настроения захватывают всю Россию.

    Есть Шиес, который сопротивляется год. Была Ингушетия. Её удалось сейчас на время замирить. Был Екатеринбург, помните? Битва за сквер. Я вам могу сказать, что там очень сейчас боевые настроения. Я просто знаю, очень боевые.

    Проблемы по всей России. Если мы о них не знаем, это не означает, что их нет. Растет постоянно число людей, готовых участвовать в политических протестах. Это не означается, что все эти 20%, которые согласно «Леваде», готовы участвовать в политических протестах, выйдут, но если выйдут 2% — это для России будет непредставимо, и для власти это будет невыносимая ноша. Она не сможет с ними справиться.

    Власть надеется, что если удастся провести 8 сентября гладко, то всё потом пойдет на спад. Они исходит, в том числе, из того, что в Москве активность уличная снизилась. Но всё будет наоборот. То есть уличная активность после этого — не сразу, а спустя некоторое время — приобретет новый импульс.

    Вероятность того, что это спровоцирует протесты, резко выросла — первое. Второе, и второе, может быть, даже важнее первого: вероятность протеста выше будет там, где хорошо налажено наблюдение. Вот в Москве будет налажено хорошо. Вы сами вспомнили 12-й год, что первым толчком послужило ядром — организация в Москве наблюдателей на выборах декабря 11-го года.

    И моральный протест. Первый толчок моральный всегда, потому что это невыносимо. То, что происходит, это невыносимо.

    Если несколько лет назад или в 12-м году происходили подобные вещи, но не приводили к таким последствиям, то сейчас хворост в России высок — хворост социального раздражения в силу разного рода обстоятельств, в том числе, социально-экономического кризиса, который длится уже 6 лет подряд. Люди готовы, надо только поднести спичку, что и делает власть. Она берет, проливает бензином, и начинает сама чиркать. И надеется, что он не вспыхнет. Это просто удивительно.

    То есть, с одной стороны, мы вроде проявим некий разумный подход, а с другой стороны, что делается — по-прежнему это же жестокость. Это немотивированная жестокость. Выхватывают людей 31 августа на мирной манифестации, потом приезжают ночью, выхватывают Азара. Смотрите, как это всё происходит.

    Это на самом деле классическое поведение режима, который не понимает, какую линию поведения ему избрать. Он начинает колебаться. Это то, что в советское время при Горбачеве называли плюрализмом в одной голове.

    Назовем это радикальной трансформацией. Есть  признаки. Они скрытые, и они будут связаны с очень мощными акторами, в том числе, находящимися вне пределов Российской Федерации.

    Когда происходит радикальная трансформация политического режима, то есть демонтаж старого и начало создания нового, возникает некая расхлябанность. Это чистая правда. Но если новая власть проводит разумную политику — я подчеркну: не гениальную, не талантливую, просто разумную, — то этот период оказывается очень коротким. То есть если мы обеспечим экономическое оживление, а его можно обеспечить через 6–8 месяцев, то, скажем, некое повышение дезорганизации управления и даже некий рост преступности можно простить. Общество это может простить, или оно может считать, что оно получило достаточную компенсацию в виде повышения своих доходов. Это ведь так. Это во многом рациональный выбор.

    Недовольны в полиции, которым отказались поднять зарплату до уровня росгвардейцев. Есть серьезный очень внутренний конфликт между полицией и Росгвардией. Это первое.

    Второе: ну как решают эту проблему? За счет культурного конфликта. Привозят из провинции в Москву, говорят: «Вы можете безнаказанно бить москвичей». Я вам серьезно говорю: «Безнаказанно. Вам ничего не будет».

    Так они мстят за свою убогую жизнь, за то, что им не платят.  Это классический доктор Фрейд. И это очень успешно используется. Я знаю, что им говорили: «Вы можете делать что хотите — мы вас отмажем». Это именно росгвардейцы.

    По материалам Эхо Москвы подготовил В. Лебедев

     

    .

  • Комментарии
    • Уфч - 07.09.2019 в 08:55:
      Всего комментариев: 1210
      Каждую неделю по пятницам выходит передача Навального. Зачем эти измышлизмы подвальных синоптиков революции, когда есть Навальный - человек, который делает нам Показать продолжение
      Рейтинг комментария: Thumb up 1 Thumb down 1

    Добавить изображение