Враг рода человеческого

Да, верно написано в Вечной Книге, что первые враги человеку - ближние его. А что может быть ближе, чем вирус, плавающей в крови и лимфе, живущий в печени и почках? Вот он и есть «чужой», alien, притворившийся своим. Как одолеть супостата не знают ни генералы, ни адмиралы, ни сам начальник дворцовой стражи Золотов. Знают ученые. Вот их и надо слушать. Мысль эта пока кажется дикой, несообразной и безумной. Пока. А потом и сам правитель, глядишь, уцелеет.

Попечение о здоровье и благополучии подопечных – первое дело правителя. Все должны иметь хлеб насущный днесь и платье для защиты от холода.   Пример Черной смерти показал, что  укрытие ни в замках, ни во дворцах не могло уберечь правителя от Немезиды. Даже нашего наследника Великого князя Ивана Калиты, его сына Симеона Гордого – почил он в бозе от кары небесной.

И государство как-то должно быть устроено иначе, чем вот это, описанное Власом Дорошевичем:

ДОЖДЬ

Сын неба, - пусть его имя переживет вселенную! - император Ли-О-А стоял у окна своего фарфорового дворца. Он был молод и потому добр. Среди роскоши и блеска он не переставал думать о бедных и несчастных. Шел дождь. Лил ручьями. Плакало небо, лили за ним слезы деревья и цветы. Грусть сжала сердце императора, и он воскликнул:
- Плохо тем, кто в дождь не имеет даже шляпы!

И повернувшись к своему камергеру, он сказал:
- Я хотел бы знать, сколько таких несчастных в моем Пекине?

- Свет солнца! - ответил, падая на колени и наклонив голову, Тзунг-Хи-Тзанг. - Разве есть что-нибудь невозможное для повелителя царей? Еще до заката солнца ты будешь знать, отец зари, то, что тебе угодно!

Император милостиво улыбнулся, и Тзунг-Хи-Тзанг побежал быстро, как только мог, к первому министру Сан-Чи-Сзну. Он прибежал, едва переводя дух, и второпях не успел даже отдать всех почестей, которые следовали первому министру.
- Радость вселенной, наш всемилостивый повелитель, - задыхаясь проговорил он, - в ужасном беспокойстве. Его беспокоят те, кто ходит в дождь без шляпы в нашем Пекине, и он хочет знать сегодня же, сколько их числом!

- Да есть-таки бездельники! - отвечал Сан-Чи-Сан. - А впрочем...

И он приказал позвать Пай-Хи-Во, начальника города.
- Плохие новости из дворца! - сказал он, когда Пай-Хи-Во склонил голову к земле в знак внимания. - Владыка наших жизней заметил непорядки!

- Как? - с ужасом воскликнул Пай-Хи-Во. - Разве не существует прекрасного тенистого сада, который закрывает дворец от Пекина?

- Уж не знаю, как это случилось, - ответил Сан-Чи-Сан, - но его величество ужасно беспокоят негодяи, которые ходят в дождь без шляпы. Он желает знать сегодня же, сколько такого народа в Пекине. Распорядись!

- Позвать ко мне сейчас же эту старую собаку Хуар-Дзун-га! - кричал через минуту Пай-Хи-Во своим подчиненным.

И когда начальник стражи города, белый от ужаса, дрожащий, повалился ему в ноги, мандарин обрушил на его голову целый водопад проклятий.
- Негодяй, бездельник, подлый предатель! Ты хочешь, чтоб нас всех распилили пополам вместе с тобой!

- Объясни мне причину твоего гнева, - колотясь от дрожи у ног мандарина, сказал Хуар-Дзунг, - чтоб я мог понимать утешительные слова, которые ты мне говоришь. Иначе, боюсь, я не пойму языка твоей мудрости!

- Старая собака, которой следовало бы смотреть за стадом свиней, а не за самым большим городом на свете! Сам повелитель Китая обратил внимание, что у тебя в городе беспорядки, - по улицам шатаются негодяи, у которых даже в дождь нет шляпы, чтоб надеть. Чтобы к вечеру ты мне дал знать, сколько их останется в Пекине?

- Все будет исполнено в точности! - ответил, три раза ударяясь лбом об пол, Хуар-Дзунг, и через мгновенье ока он уже кричал и топал ногами на стражей, которые были собраны оглушающими звуками гонга.

- Негодяи, из которых я повешу половину только для того, чтобы остальных изжарить на угольях! Так-то вы смотрите за городом! У вас в дождь ходят по улицам без шляп! Чтобы через час (Китайский час - 40минут) были переловлены все, у кого нет шляпы даже из тростника!

Стражи принялись исполнять приказание, - и в течение часа наулицах Пекина шла настоящая охота.

- Держи его! Лови! - кричали стражи, гоняясь за людьми, не имевшими шляп.

Они тащили их из-за заборов, из-под ворот, из домов, куда те прятались, как крысы, которых преследует повар, чтобы сделать из них рагу. И через час без одной минуты все, кто в Пекине не имел шляп, стояли во дворе тюрьмы.

- Сколько их? - спросил Хуар-Дзунг.

- Двадцать тысяч восемьсот семьдесят один! - отвечали, кланяясь в землю, стражи.

- Палачей! - приказал Хуар-Дзунг.

И через полчаса (Китайские полчаса - 20 минут) 20 871 обезглавленный китаец лежал на дворе тюрьмы. А 20 871 голова была воткнута на пики и разнесена по городу в назидание народу.

Хуар-Дзунг пошел с докладом к Пай-Хи-Во. Пай-Хи-Во - к Caн-Чи-Сану. Сан-Чи-Сан дал знать Тзунг-Хи-Тзангу.

Наступил вечер. Дождь кончился. Пробегая, ветерок трогал деревья, и дождь бриллиантов летел с деревьев на благоухающие цветы, которые искрились и горели в лучах заходящего солнца. Из блеска и благоухания был создан весь сад, - и сын неба Ли-О-А стоял у окна своего фарфорового дворца, любуясь чудной картиной. Но, молодой и добрый, он и в эту минуту не забывал о несчастных!

- Кстати! - сказал он, обращаясь к Тзунг-Хи-Тзангу. - Ты хотел мне узнать, сколько народу в Пекине не имеют даже шляпы, чтоб накрыться во время дождя?

- Желание владыки вселенной исполнено его слугами! - с низким поклоном отвечал Тзунг-Хи-Тзанг.

- Сколько ж их? Смотри, говори только правду!

- Во всем Пекине нет ни одного китайца, у которого не было бы шляпы, чтоб надеть во время дождя. Клянусь, что я говорю чистейшую правду!

И Тзунг-Хи-Тзанг поднял руки и наклонил голову в знак священной клятвы.

Лицо доброго императора озарилось счастливой и радостной улыбкой.
- Счастливый город! Счастливая страна! - воскликнул он. - И как счастлив я, что под моим владычеством так благоденствует народ.

И все во дворце были счастливы при виде счастья императора. А Сан-Чи-Сан, Пай-Хи-Во и Хуар-Дзунг получили по ордену Золотого Дракона за отеческие попечения о народе.