Революционный оргазм

27-09-2020

orgasm

  • Я всегда надеюсь, то есть мне хочется надеяться на милосердие, на смягчение нравов, и так далее, но в принципе, это не фатальная история. Очень многие люди в истории пользовались благодарностью современников, потомков, в том числе и в России. Я думаю, что это все учит нас одному: добрые дела в России надо делать не от имени государства и не в его составе. Надо развивать какие-то формы альтернативы. Потому что как только ты берешь на что-нибудь государственные деньги или начинаешь входить в министерства, хотя бы и без портфеля, или начинаешь сотрудничать с некоторой всем нам понятной организацией, занимающейся наиболее глубоким бурением, ты сразу же увязаешь. Они же не имеют целью прогресс, они имеют целью захапать как можно людей, желающих улучшить жизнь россиян. Сначала выявить их путем конкурса, а потом истребить. То есть в России можно делать добрые дела, только их надо делать не при помощи государства.

    Государство выступает в функции того Мефистофеля, у которого есть контракт на работу. Об этом я, собственно, и написал роман: как только ты начинаешь сотрудничать с этим государством, оно начинает выступать в функции истребителя. Самая большая доблесть здесь – это будучи Фаустом, отказаться от притязаний Мефистофеля. Но, к сожалению, отказавшись от этих притязаний, ты расторгаешь некий договор. Вот так и с Булгаковым случилось: он расторг договор и умер. Это все не шуточки. Это только кажется, что все это мистика. Нет, это не мистика, это самый что ни на ест материализм.

    Люцифер – это главный герой советской мифологии. Падший ангел, Мефистофель, который из всех ангелов, как мы знаем, «из всех духов отрицанья ты менее всех бывал мне в тягость, плут и весельчак». Это такой люцифер, носитель света, просвещения. Фауст – это же герой просвещения, в общем. Раньше считалось, что он продал душу дьяволу, а просвещение доказало, что Фауст отдал душу богу. Гете же не зря его вознес в конце концов? Мефистофель пытается его соблазнить, но Фауст вопреки Мефистофелю делает божье дело. Но если рассматривать эту ситуацию применительно к СССР, то падший ангел был, наверное, главным символом советской империи. Это была абсолютно люциферическая империя по замыслу своему. Просвещение, такие вполне себе научные, просвещенческие, позитивистские цели, но при этом, естественно, отрицание бога, потому что «мы на небо залезем, разгоним всех богов». И вся советская детская мифология сознательно или нет несла в себе элементы люциферианства.

    Мэри Поппинс появилась после того, как Пэм Трэверс посетила в 30-е годы Советский Союз, увидела советские детские сады, увидела всех этих воспитательниц, всех этих мрачных «Леди Совершенство», и написала свою книгу. Мэри Поппинс – это не английская няня, это вполне себе советское явление. Кстати говоря, книга Памелы Трэверс полна символов и достаточно сложных намеков. Это не одна книга, это цикл книг, довольно большая серия, и у нас переведены немногие. Точнее, как бы законспектированы.

    «Почему фантастика становится детской литературой и в СССР проходила именно по этому разряду?» Понимаете, было несколько гетто… Гетто же не всегда обречено на массовое истребление, иногда… Ну назовите это резервацией. Было несколько таких сфер, в которых можно было выжить. Это детская литература, это фантастика, и это дозволенная сатира. Как говорил мне, я помню, Данелия: «Всегда на съездах Союза кинематографистов отдельной строкой шли: «А теперь наши комедиографы – Данелия, Гайдай и Рязанов»». Это дало возможность Данелии, Гайдаю и Рязанову сказать несколько очень жестких вещей советской власти. Жанр – главное убежище. В конце концов, сугубо жанровое произведение Гривадия Горпожакса, а именно сочинение Аксенова, Поженяна и Горчакова «Джин Грин – неприкасаемый», – там они много чего сказали, но они умудрились сделать это в форме жанра. Жанр – это последнее прибежище таланта. Жанровая живопись, жанровая фотография.

    «Константин Богомолов в своем интервью сказал: «Я считаю, что нас ждет большой правый поворот»». Если говорить о фашизации, то по нашим меркам это, скорее, не правое. Фашизм же может прийти и справа, и слева, и снизу, да откуда угодно. Фашизм, как я настаиваю, явление внеидеологическое абсолютно; более того, фашизм не нуждается в идеологии. Наверное, Богомолов, говоря о «правом», имеет в виду авторитарное, тоталитарное. В России правое и левое так часто менялись местами, что как-то трудно увидеть в этом сколько-нибудь внятное пророчество. Что касается того, ждет ли нас авторитарная диктатура? Мне кажется, что свое последнее искушение Россия проходит сейчас.

    Говорят, что Ленин был умнее Сталин. Это довольно просто объясняется. Мне кажется, не говоря уже о том, что он просто знал больше и лучше был образован, Ленин понимал, что опора на низменные инстинкты массы и низкие качества человеческой природы – это опора ненадежная. Такие люди быстро предают, что, я думаю, Сталин начал понимать довольно поздно.

    Дмитрий пишет: «Вы говорите: «Похоронив сегодня Ленина, мы похороним надежду на революцию», но ведь Ленин – это память не только о революции, но и о том кошмаре, который последовал за ней». Ну и да, разумеется. И о том кошмаре, который ей предшествовал. Вот в дневниках Леонида Андреева, фрагменты из которых в своем фейсбуке много сейчас напечатал Андрей Василевский, сказано, что даже после всех кошмаров 1918 года (это запись 1918 года), «даже сейчас, чувствуя свою уязвленность и в некотором смысле обреченность, я вспоминаю 1916 год и повторяю: сие же и буде, буде», потому что эту духоту надо было чем-то разрядить, эту затхлость надо было убрать. Да и большинство людей, которые пережили послереволюционный кошмар, все-таки вспоминали, что в дореволюционное время революция казалась абсолютно неизбежной.

    Понимаете, говорить, что Ленин – это напоминание и о революции, и о послереволюционном кошмаре, – это все равно что в первую брачную ночь говорить молодоженам, что их секс – это острое воспоминание об их телесности, об их смертности, об их неизбежной старости и дряхлении. Да, это неизбежно, и многие люди считают свою смертность особенно ярко проявляющейся в момент высшего сексуального напряжения. Есть такие люди с такими интересными, несколько садомазохистскими переживаниями. Видите, смерть проступает в сексе; да, действительно, Эрос и Танатос связаны. Правильно совершенно пишет Александр Эткинд, что для Блока убийство Катьки – это убийство телесности, а освобождение от телесности – это и есть революция. Есть люди с таким мировоззрением. Но революция ведь всегда плохо кончается. Никакая революция не приводит к счастью: она всегда приводит к разрухе, почти всегда приводит к гражданской войне, почти всегда к Вандее. Есть несколько минут счастья, есть несколько минут, когда «рушится тысячелетнее прежде», как сказано у Маяка. А потом неизбежный откат, но просто, братцы, в сексе так же. Потом всякая тварь, по мнению Тита Лукреция Кара, становится грустна после соития, и только петух кукарекает. Все приводит к смерти, просто одни жили перед этим, а другие нет, вот и вся разница.

    Вот прямо с противоположной стороны вопрос: «Вы противник революции, но как же власть может договариваться с демократической оппозицией, если у нее нет определенного центра. Сегодня оппозиция призывает посадить всю власть, а завтра хочет плодотворных переговоров. Ведь это шизофрения». Я постоянно говорю о том, что революция – это нежелательный вариант, неизбежный, но нежелательный. Правда, видимо, заключается в строительстве альтернатив. Видите, в будущем, в потенции – о чем я, собственно, и пытаюсь написать в «Океане» – две разные ветки человечества научатся быть независимыми друг от друга. Вот история Питера Бергмана в этом смысле для меня ключевая: человек становится видимым в момент смерти, если он принадлежит к этой прослойке, а до того он умеет быть невидимым. Это как гениальная догадка Уэллса: человек-невидимка проступает в момент смерти. Уэллс – ключевой и самый влиятельный писатель двадцатого века. Все главные конфликты двадцатого века Уэллса предсказал. Первая и главная – диверсификация человечества – предсказана в «Машине времени». Все остальные, включая Стругацких с люденами, идут по этой матрице. Уэллс доказал, что элои и морлоки – это будущее человечества. И потом интонационно он очень многое угадал. Кстати, вторая главная сюжетная схема – конфликт с убийственным инопланетным разумом, как в «Войне миров». Собственно говоря, в ситуации «Войны миров» мы и живем, просто цивилизационный конфликт был, на самом деле, межцивилизационным, и это был конфликт, скажем, двух цивилизаций в конце двадцатого столетия. О чем здесь спорить? Правильно сказал Вадим Шефнер, по-моему, что все ужасы войны не затмили ему страшного закатного Лондона, описанного Уэллсом; Лондона, захваченного инопланетянами. Да, наверное. Действительно очень страшное зрелище. И потом интонационно гениальный совершенно у Уэллса рассказ «Дверь в стене». Просто о детстве, о рае детства и об ожиданиях этого рая, о страшном возвращении туда, провале, который нас караулит, когда мы хотим открыть эту дверь, никто ярче не сказал. Просто он был великий писатель. Лучший писатель поколения. Писатель того же класса, что Честертон и Уайльд, но гораздо более универсальный, и пусть все свое главное он написал еще в XIX столетии, но даже «Россия во мгле» – это вполне себе проницательная книга. И «кремлевский мечтатель» – довольно точное определение. Другое дело, что он потом опять приехал и купился на сталинизм. Но то, что он сюда ездил, подчеркивает его чутье на будущее, потому что будущее закладывалось там. Нет, Уэллс – выдающийся автор.

     

    Мне кажется, что для человека естественно не только диверсифицироваться, для человечества не только естественно делиться на две этих ветки, но для человечества неизбежно, что ли, сосуществовать в этом социуме. По-моему, Белоруссия (я сегодня, то есть вчера уже) устраивал там дистанционный вечер стихов (приехать-то я не могу по разным причинам, хотя не теряю надежды это сделать), это были просто стихи и разговоры. И вот в ходе этого разговора я понял, что главный и ключевой вопрос белорусской революции – это первая революция, в котором ключевым не является вопрос о власти, – а ключевым является вопрос именно о сосуществовании. Просто есть вот этот президент с его тайной инаугурацией. Я вообще не понимаю, как можно ехать на инаугурацию по пустой Москве, это уже полный отрыв от народа и какая-то отдельная власть над отдельной страной… Но как можно проводить тайную инаугурацию?

    Правда заключается в том, чтобы построить две системы власти. Модель двоевластия – это светлое будущее человечества. У одних будет вот эта модель управления, когда они думают, что они управляют. А у других будет независимая жизнь. Надо просто научиться эти две системы совмещать. Иначе – революция с потоком этих неизбежных следствий: восторг, революционный оргазм. Подорога же замечательно писал об этой фаллической природе: «Массы не могут не желать». Ну, а потом, к сожалению, приходит посткоитальная депрессия, довольно естественная. Вопрос в том, как сделать эту революцию, условно говоря, «избежной», потому что настоящая революция заключается не в том, чтобы испытать революционный оргазм, коитус и потом долго за это расплачиваться. Настоящая революция заключается в том, чтобы перейти на новый уровень существования, построить альтернативу.

    Вы мне сейчас, конечно же, скажете, что единственной альтернативой сексу является мастурбация. Нет, это не совсем так, единственной альтернативой брутальному, садомазохистскому сексу является секс гармонический. Если угодно, секс по любви. Это не всегда борьба, это может быть «роковое их слиянье», но не обязательно «их поединок роковой». Если искать какие-то эротические аналоги революция, то здесь ближе всего Брюсов, такая поэтика разнузданно садомазохизма. Но можно ведь этого избежать как-то, возможен ведь секс по любви. Для кого-то он пресноват, конечно, хочется угнетения, а мне вот в этом видится какое-то дурновкусие. Будущее не за революциями, будущее за альтернативами, но надо научиться быть невидимыми друг для друга.

    В идеале мир можно было поделить, создав такой банк гражданств. Кто хочет жить в тоталитарной утопии – ради бога. Есть люди, которые ненавидят политкорректность, которым отвратительны права меньшинств, которые не любят диктатуру этих меньшинств, которым кажется, что диктатура либералов – это ужасно. Давайте построим такой альтернативный мир. Где-то будет диктатура либералов, но не диктатура, конечно, а политкорректность, где вас могут подвергнуть остракизму, но не могут публично растерзать. А где-то будет то, что сейчас малоодаренные люди называют «хтонь». Они свою малоодаренность называют хтонью  - это дикость, пещерность, упоение садическими ритуалами. Это довольно примитивные игрушки, такие секс-игрушки, я бы сказал, но кому-то кажется, что это хтонь, хотя по-моему, это грязь из-под ногтей, это вонь, а не хтонь. Но те, кому нравится «хтонь», пусть поживут в хтони. Просто надо географически поделиться и границу сделать проницаемой, чтобы человек мог передумать.

    Мне кажется, вот это такая утопия будущего. Территориально эта хтонь будет количественно невелика, просто все желающие смогут туда поехать. Другое дело, что хтонь трудно живет без внешней агрессии, им все время надо будет доказывать свои мачистские потенции. Надо как-то их обнести какими-то силовым полем. Победить их консюмеризмом нельзя, есть такие люди, которым садо-мазо всегда будет дороже всех других развлечений. Человек не хочет заниматься в кружке мягкой игрушки, он хочет делать мягкую игрушку из соседа, но надо как-то, видимо, их отделить. Для маньяков тоже ведь есть какие-то свои занятия. Как говорил царь Соломон у Куприна: «Мне нужны люди с сердцем, поросшим волосом» (в личной охране). Нужно найти для них какие-то занятия.

    «Если бы каждый человек мог обменять свой паспорт на паспорт другого государства при условии, что в другом государстве тоже найдется такой человек, – это гражданство по обмену. Нет ли за ним будущего?» Простите, эту идею я изложил в такой несколько утопической статье «Панк гражданств», которая напечатана в «Новой газете» лет шесть тому назад. Я абсолютно уверен, что в мире когда-нибудь так и будет. Может быть, из всех утопических идей эта наименее утопична. Пожившая кинозведа, например, которой хочется платить мало налогов и соблазнительно сильной власти (Депардье, Сигал), – они могут получить и получают российское гражданство. Ну а какая-то молодая кинозвезда хочет поработать в Голливуде – ради бога, пожалуйста.

    «Лагерь юных талантов «Сириус», «Сколково», «Сенеж» – не есть ли это институты чудаков? Нужен ли сегодня России и миру Институт чудаков? Существуют ли они в таком смысле, который заложен в меморандуме Бромберга?» Good question. Я думаю, что «Роснано» – институт чудаков. Простите, что я об этом заговорил, но я ведь спросил об этом у Чубайса в интервью, и он сказал: «Хм, интересная идея, надо подумать». Мне в свое время эту версию подсказал Юрий Комаров, работавший в культуре, с которым мы сильно дружили. Вот он и высказал эту идею, что, скорее всего, Чубайс сейчас под своим крылом растит что-то наподобие клуба «Перестройка». Думаю, что это было так. Может быть, это «Роснано», но если даже он будет отрицать эту идею, то такие организации есть, безусловно.

    Институт чудаков необходим, потому что это зерно будущего. Одну из таких организаций я знаю и регулярно в ней бываю, но называть ее не буду. Тут вся проблема в одном: а что будет с выпускниками? Понимаете, институты чудаков существовали при советской власти. Понимаете, во многих НИИ сидели такие организации, просто потом в этих НИИ стали размещаться турфирмы, и люди, которые там росли, или исчезли, или деградировали.

    Как вы оцениваете перспективы Соловья как политического деятеля? Может ли он заменить Алексея Навального, как об этом говорят многие?» Не может, не хочет, не собирается. Ни во главе оппозиции, ни в «Шарите» он заменить его не может. Навальный теперь незаменим. Вот именно теперь, после того, как он умер и воскрес, он дополнил матрицу христологического героя, и я рад, что моя идея филологическая подтверждается на глазах. То есть этот курс сюжета и жанра, как ни странно, оказывается и политологическим тоже, потому что смерть и воскресение – важная черта мифологического героя в соответствии с другими. Сейчас в штабе Навального должен обнаружиться предатель или двойной агент, без этого игра не играется. Может быть, впрочем, Инна Певчих такой кандидат, это интересно.

    Что касается Соловья, то, как мне кажется, он более ученый, нежели политическая фигура. Он участвует во всем этом только для того, чтобы написать исчерпывающую фундаментальную работу о революционной ситуации. У него получится. Я много говорил с Валерием Дмитриевичем, он умный и прекрасный собеседник, точный прогнозист; уверен, что его прогнозы основаны не на инсайдах, а на чувстве фабулы. Он не ошибся, сказав, что 2019 год был последним спокойным годом не только в России, но и в мире. «Но чтоб до истин этих доискаться, не надо в преисподнюю спускаться», как писала Матвеева. Не нужно инсайдов из АП. Это интуиция.

    Другое дело, что ему интересно поучаствовать, чтобы написать. Есть люди, которые живут, чтобы написать, а есть люди, которые пишут, чтобы жить. Вот Соловей – из тех, кто живет, чтобы писать. Кстати говоря, Лимонов был таким же человеком, и некоторые сходства я у них замечаю. Такое экспериментаторство на грани фола. Конечно, Соловью вся его организаторская деятельность нужна для того, чтобы стать сырьем для большой политологии, как у Лимонова это было для большой литературы. Из всех действующих политологов Соловей, мне кажется, единственный. Все остальные или на пенсии, или сменили профессию. В любом случае, ушли в бизнес.

    «Чем вы объясните то, что репутация перестала быть мерилом ценности для интеллигентного человека»? Институт репутации нивелируется колоссально быстро. Никто не боится испортить некролог, все погрязли в конформизме».

    Нет, не все, и для многих вопрос репутации достаточно живой, достаточно ясный. Проблема в том, что научились хорошо портить репутацию. Строго говоря, репутация всех, кто сейчас живет в России, испорчена, потому что все мы платим налоги этому государству. Более того, многие проблемы репутационной щепетильности, внимания к репутации просто стали уголовно наказуемы, некоторые вещи стало просто нельзя сделать.

    Например, нельзя ответить на вопрос, чей Крым, потому что ваше мнение может оказаться призывом к отчуждению территории. Нельзя ответить на некоторые вопросы из русской истории, потому что это или оправдание экстремизма, или призывы, опять-таки, к нарушению территориальной целостности. Нельзя высказать то, что вы думаете о нынешней власти, потому что это или призыв к насильственной смене, либо призыв к оскорблению величества. То есть репутация обложена красными флажками. Я уже не говорю о том, что не платить налоги тоже нельзя. Если вы как-то участвуете в преступных действиях, то чистой репутации нет. В России сегодня невозможно быть правым, потому что очень легко любого оскотинить. Но все-таки институт репутации жив. И самое интересное, что он как-то вопреки всему пробивается. Например, я думаю, что некоторым пропагандистам (не буду называть их имен, чтобы не марать эфир) уже свою репутацию не отмыть ничем, даже если они будут пачками спасать детей.

    По материалам программы «Один» подготовил В. Лебедев

  • Комментарии
    • Уфч - 27.09.2020 в 06:53:
      Всего комментариев: 1210
      Короче, Соловей не может заменить Навального, потому что Навальный "умер и воскрес", а не потому что Соловей дурак. А Быков унылая какашка. Вот Невзоров тоже какашка, Показать продолжение
      Рейтинг комментария: Thumb up 3 Thumb down 4
    • Уфч - 27.09.2020 в 10:24:
      Всего комментариев: 1210
      Может кто недопонимает, но Быков вовсе не безобиден в своём предложении зафиксироваться в виде морлоков и алоев. Это и есть венесуэлизация общества - оправдание Показать продолжение
      Рейтинг комментария: Thumb up 1 Thumb down 4
    • Бобылов Юрий - 27.09.2020 в 15:36:
      Всего комментариев: 86
      Конечно, ныне Быков - интеллектуальная звезда московской оппозиции режиму власти! Пожалуй, в очереди на отравление "полонием" Быков занимает место номер 4! Жаль, Показать продолжение
      Рейтинг комментария: Thumb up 1 Thumb down 2
    • someone - 28.09.2020 в 02:53:
      Всего комментариев: 607
      Типичный Быков. Растёкся мыслью по древу, жонглирует словами и образами, текст ни о чём. Была в России аракчеевщина, была и маниловщина, а теперь, значит, будет и Показать продолжение
      Рейтинг комментария: Thumb up 2 Thumb down 0
      • Бобылов Юрий - 28.09.2020 в 09:26:
        Всего комментариев: 86
        Однако Быков упорно работает по созданию в "России" собственной "Америки"! Пока непонятно, почему он молчит на тему иммиграции из Африки 50-100 млн. жителей с черным Показать продолжение
        Рейтинг комментария: Thumb up 0 Thumb down 1
    • ВС - 28.09.2020 в 05:27:
      Всего комментариев: 343
      "Взявши за грудь - говори что нибудь" - эпиграф к сочинениям г. Быкова.
      Рейтинг комментария: Thumb up 3 Thumb down 0

    Добавить изображение