Лебедь Чудотворный

«Дорогие друзья, мне повезло благодаря вам прожить множество жизней. Вернее, еще одну, виртуальную, но такую, которая, как сад расходящихся борхесовских дорожек и ветвящихся миров Эверетта, уходит в бесконечность. Однажды у Маркеса спросили, как он относится к Богу. Он ответил: "Если Бог существует, мне хотелось бы думать, что я занимаю хоть какое-то место в его жизни". Мне бы хотелось думать, что и в вашей жизни альманах занимает какое-то место. Это — пожелание. И оно же — предложение. Если еще не занимает… Если и есть бессмертие или хотя бы его иллюзия, то оно — в зафиксированной и переданной кому-то мысли.»

Мне показалось уместным вспомнить эти слова того давнего юбилея на юбилее нынешнем.

А дальше в том номере были две статьи, каждая из которых меня взволновала своей чистотой и глубиной.

Первая из них, «Послание молитвы Господней», представляла размышления знаменитого авиаконструктора Сикорского над молитвой «Отче наш», в переводе Константина Глинки. Эта статья более чем взволновала меня — далее она сыграла определяющую роль в моих философских поисках, направив на исследования религиозно-философских взглядов великих ученых. Какие чудесные сокровища я нашел, двигаясь по этому пути, дорогие друзья, сколь многое мне открылось в основаниях науки!

А сразу после этой статьи шла другая, тоже поразившая в самое сердце, прямо скажу. То было эссе Александра Избицера «Наш брат, срывающий с нас шинели», раскрывавшее великие мысли гоголевской «Шинели», мимо которых я дотоле проходил, не замечая. Оно стало для меня блистательным уроком читательской зоркости, оставаясь таковым и по сей день.

Оба эти эссе, прочитанные одно за другим, привели меня в крайнее волнение. В таком состоянии я распечатал оба сочинения, положил в конверт и выслал почтой Фермилаба в Новосибирск, в Институт Ядерной Физики им. Будкера, ИЯФ, своему дорогому другу, мужу моей сестры Тани, Вове Болотину, на их с Таней внимание. Имя Владимира Болотина— одно из известнейших в артистическом мире Новосибирского Академгородка: выпускник физфака, он был поэтом, соединявшим загадочные и нежные стихи с отвечавшей им собственной музыкой, из чего и получались болотинские «песенки», как он их называл, исполняя их под гитару или фортепьяно.

Пишу о Вове в прошедшем времени, увы — через три года после описываемых событий мой дорогой свояк покинул этот мир, совершенно неожиданно скончавшись от инсульта.

При жизни у Вовы не было сольных концертов, а после его ухода прошло немало концертов его памяти, в том числе и в главном артистическом холле Академгородка, в Большом Зале Дома Ученых. Сестра моя Таня — учитель словесности, шедевры которой мы с ней обсуждаем с детских лет; уже много лет Таня преподает в Физматшколе Академгородка, которую когда-то закончил я, а сравнительно недавно — сын Вовы и Тани, Петя, уже выпускник московского физтеха, где когда-то преподавал Валерий Петрович. Вот этим самым близким людям, Вове и Тане, я и отправил тогда распечатки двух столь взволновавших меня статей 300-го выпуска «Лебедя». Замечу еще, что ни до, ни после этого случая я не высылал им по почте ничего, пользуясь электронными сообщениями и разговаривая по телефону. А вот тут выслал: мне хотелось, чтобы у них в руках был печатный текст для подчеркиваний и заметок на полях.

Когда письмо мое дошло до адресатов, и мы созвонились, Вова сказал, что ведь с Сашей Избицером они старинные друзья, еще со студенческих лет: году в 80-м или около того, Вова приезжал на фестиваль авторской песни в Ташкент, в одном из театров которого Саша и оказался после окончания Ленинградской Консерватории. Вскоре после их знакомства Сашу забрали в армию, и Вова был одним из немногих, с кем он поддерживал переписку в то суровое для него время. Потом оба они меняли адреса, иногда и вовсе не имея адреса, и потеряли контакт.

И тут Вова мне с радостью сообщает, что теперь он знает, где искать Сашу. Старинные друзья нашли друг друга благодаря этой блистательной сашиной публикации и моей жажде поделиться ею с сестрой и другом-свояком!.. Вскоре после смерти Вовы, в Большом Зале Дома Ученых состоялся первый концерт его памяти, где выступило немало замечательных артистов. Саша прислал видео с записью своего поминального слова и прекрасного исполнения одной из вовиных «песенок».

Такая вот удивительная и насыщенная история приключилась у меня с 300-м выпуском Лебедя, дорогие друзья. Я давно ждал случая ею поделиться, послать лучи благодарности всем ее участникам, включая и тех, кого уже нет с нами, и вот сейчас случай и наступил.