Убийство для блага Антанты

Рассказывают, что во время Первой мировой войны российский цензор вычеркнул из статьи фронтового корреспондента фразу «Небо было синее», дабы враг не догадался, что дело происходит на юге... Бдительность военной цензуры не знала границ. Тыловой быт ее не интересовал, а зря, — невинные публикации могли немало сказать аналитикам германского генерального штаба. Например, рекламные объявления в газете «Киевская мысль» в декабре 2016 о «ГОРОХОВОЙ КОЛБАСЕ «Экономическая», которая в холодном состоянии с хлебом полне заменяет масло». Такая реклама подтверждала сообщения немецких агентов: с колбасой, мясом и маслом стало худо даже в больших городах Российской империи. Значит, ее народ обозлен — и надо усилить нажим по всем каналам, чтобы принудить Россию к миру.Народ на третьем году войны был действительно зол. Но главную роль в этом играли не бытовые тяготы.

РОКОВАЯ ВСТРЕЧА

«Россия никогда не имела менее самодержавного Государя, чем Николай II», — скажет его министр иностранных дел Сазонов в книге воспоминаний. В народе говорили жестче и конкретнее: «Царь наш ни рыба ни мясо». И даже — «подкаблучник».

Николай II и императрица Александра Федоровна в год коронации (1896)

Он был по натуре не деятелем, а нерешительным созерцателем, уповающим на «Божью волю». Государыня же Александра Федоровна, в девичестве немецкая принцесса Алиса Гессен-Дармштадтская, имела сильный, истеричный и склонный к мистике характер. Все ее помыслы были направлены на то, чтобы сохранить самодержавный трон для сына — цесаревича Алексея. Отсюда ее ненависть к Государственной Думе и к тем министрам, которые позволяли себе настаивать на необходимости реформ.

Цесаревич Алексей с матерью

В своих письмах она заклинала царя: «Будь решительным и более самодержавным, показывай свой кулак там, где это необходимо. Докажи, что ты один властелин и обладаешь сильной волей… Они (министры. — Л.С.) слишком привыкли к твоей снисходительной доброте. Они должны трепетать пред тобой… Будь Петром Великим, Иоанном Грозным!..» Она даже посылала в Могилёв, в Ставку верховного главнокомандования, курьера с яблоком из рук Распутина, — царь должен был его съесть «для укрепления воли»…

Принцесса Алиса приняла православную веру в 1894 году за две недели до венчания с 26-летним Николаем, тогда еще наследником престола. Это был вынужденный шаг, иначе не бывать бы ей русской царицей. Но затем она стала истово верующей в надежде, что Господь ниспошлет ей сына и наследника. Страстные молитвы, паломничества, чудотворные иконы, мощи святых — ничто не помогало, друг за дружкой родились четыре дочери. И наконец — о радость! — через десять лет появился Алексей. Но… больной гемофилией со страшными симптомами — обильными кровотечениями и кровоизлияниями внутрь суставов. Александра Федоровна безуспешно искала помощи у докторов, знахарей, монахов, зарубежных магов...

И тут ей рассказали о «святом старце» — Григории Распутине. История его появления в царском дворце малоизвестна. Аначалась она в 1905 году в Киеве, в Михайловском монастыре, куда приехали на богомолье великая княгиня Анастасия, жена Николая Николаевича Романова, и ее сестра Милица (обе — дочери короля Черногории). Однажды во дворе монастыря их внимание привлек странник, коловший дрова. Это был Распутин. Он пристально посмотрел на дам и низко им поклонился. Завязался разговор. Странник поведал, что ходил пешком из сибирского города Тобольск в Иерусалим и возвращается домой, а дрова колет для пропитания. Оказалось, что он бывал во многих святых местах и может рассказать много интересного. Великие княгини, приехавшие в Киев инкогнито, скучали и пригласили его на чай. «Распутин сообщил дамам, что обладает способностью излечивать все болезни, никого не боится, может предсказать будущее и отвести предстоящее несчастье», — вспоминал после революции его секретарь Симанович. На вопрос, может ли он лечить гемофилию, Распутин ответил утвердительно и точно описал ее симптомы. «В его рассказах было много огня и убедительности, и его серые пронизывающие глаза блестели так суггестивно, что слушательниц охватывало восхищение перед ним»…

Распутин с семьей в родном селе Тобольской губернии

Дамы рассказали о «святом старце» (которому было тогда 36 лет) царской чете, и она пожелала его увидеть. 1(14) ноября 1905 года Николай II записал в своем дневнике: «Холодный ветреный день. От берега замерзло до конца нашего канала и ровной полосой в обе стороны… Завтракали: кн. Орлов и Ресин (деж.). Погулял. В 4 часа поехали на Сергиевку. Пили чай с Милицей и Станой. Познакомились с человеком Божиим — Григорием из Тобольской губ.»

Так случайная встреча в монастырском дворе повлияла на судьбу Российской империи и всей Европы.

В отличие от многих бравшихся лечить маленького цесаревича Распутин не был шарлатаном. Он имел экстрасенсорные способности и действительно облегчал состояние Алексея. Уже за это мать готова была целовать ему руки, а он к тому же использовал гипнотический дар, подчинявший многих, особенно женщин, его воле. Александра Федоровна его боготворила («кто обижает нашего Друга, обижает Господа»), и Николай II даже не пытался возразить. Распутин обращался к царю «папа» и на «ты», а к царице — «мама». Но за глаза, в своем кругу, называл ее Сашкой, бравируя своей властью над ней: «Эту рубаху мне Сашка вышила!..» Основой его «святости», по выражению Керенского, была «смесь фанатичной религиозности с отчаянной эротикой». В интервью санкт-петербургской газете «Новое время» Распутин с непостижимой откровенностью рассказал, как водил с собой в баню придворных дам: «Я полагал, что надо их смирить, унизить. Когда человек унизится, он многое постигает… Их было двенадцать женщин. Они мыли меня и претерпели все унижения».

Сексопатолог сказал бы, что Распутин давал выход скрытым мазохистским наклонностям аристократок под видом покаяния за грехи… «Святой старец» явно поскромничал в своем интервью: круг «кающихся» включал гораздо больше дюжины дам, и Распутин неутомимо его расширял. В центре круга была любимая фрейлина царицы Вырубова. Воспитатель цесаревича месье Жильяр вспоминал: «Лишенная ума и способности разбираться в людях и обстоятельствах, она поддавалась своим импульсам; ее суждения о людях и событиях были не продуманы, но в той же мере не допускали возражений… Будучи безвольна, она всецело отдалась влиянию Распутина и стала самой твердой его опорой при дворе». Амадемуазель Занотти, служанка Александры Федоровны и подруга ее детских игр, добавила: «Вскоре рядом с императрицей никого не осталось, кроме двух человек, не заслуживающих доверия: Распутина и Вырубовой. Кроме них, в расчет не принимался никто».

РАБОЧИЙ ДЕНЬ «СВЯТОГО СТАРЦА»

Григорий Распутин жил в доме №64 на престижной улице Гороховой. Дверь его пятикомнатной квартиры на третьем этаже почти не закрывалась — за день сюда за помощью всемогущего «старца» являлось до четырехсот человек. В приемной с утра толпился разнообразный народ — от «сирых и убогих» до священников и офицеров. Больше всего было дам. О том, что происходило далее, было много домыслов. Точное описание оставил жандармский генерал Спиридович, отвечавший за безопасность царской семьи и внедривший в обслугу «святого старца» своих агентов: «Распутин выходил в приемную и обходил просителей. Расспрашивал, давал советы, принимал письменные просьбы, всё очень участливо, внимательно. Иногда шарил у себя в карманах и совал просительнице деньги. Одна интеллигентная женщина жаловалась, что муж убит, пенсии еще не вышло, а жить не на что. “Помогите, не знаю, что делать”. Распутин зорко смотрит на нее. Треплет свою бороду. Быстро оборачивается, окидывает взглядом просителей и говорит хорошо одетому господину: “У тебя деньги ведь есть, дай мне”. Тот вынимает из бокового кармана бумажник и подает что-то Распутину. Посмотрев, Распутин берет просительницу за плечи. “Ну, пойдем”. Проводит ее до выходных дверей. “На, бери, голубушка, Господь с тобой.” Выйдя на лестницу и, посмотрев, что сунул ей Распутин смятым, она насчитала пятьсот рублей…

Некоторым он давал записки к разным министрам. На восьмушке простой бумаги он ставил сверху крест. Затем следовало: “Милай, дорогой, сделай ей, что просит». Или: “Прими, выслушай. Бедная. Григорий”. Всё изображалось страшными каракулями и безграмотно. Некоторых дам принимал особо, в маленькой комнатке с диваном. Иногда просительница выскакивала оттуда раскрасневшись и растрепанной»...

Просителей высокого ранга: крупных чиновников, генералов и т. п. — Распутин принимал отдельно и брал с них большую мзду. Кому-то помогал избежать наказания или выиграть тяжбу, кому-то повыситься в должности или звании, — ассортимент его услуг был весьма широк. «Всё в моей власти! — бахвалился он. — Что хочу, то и ворочу!..» Говорил, что может сделать министром «кого хошь», и это было близко к истине. Недаром о нем говорили: «Царь над царем». Он не знал никаких границ и даже пытался влиять на ход войны.

Вот характерный пример из письма царицы мужу: «Передаю тебе сообщение нашего Друга, ему нынче ночью было видение. Он просит тебя приказать продвинуться до Риги… Он говорит, сейчас это самое главное, и серьезно умоляет тебя приказать нашим наступление. Он говорит, мы это можем, должны и велит писать тебе немедленно»…

Почему же Николай II терпел всё это? Да, Распутин спас единственного сына и наследника, но за это можно было озолотить, подарить дворец в Крыму или что-то в этом роде. Но позволить неграмотному мужику, окруженному массой подозрительных лиц, влиять на состав правительства и вмешиваться во время войны в планы верховного главнокомандования?! Уму непостижимо… Но в том-то и дело, что ум здесь ни при чем.

Царица, по выражению князя Феликса Юсупова, «заплутала в мистицизме», и Николай II тоже верил в сверхъестественное. В 1905 году он даже вызывал на спиритическом сеансе дух своего отца, Александра III, прося у него совет, как справиться с революцией. А тут рядом живой советчик и пророк…

Посол Франции в России Морис Палеолог записал в дневнике 28 сентября 1914 года диалог Распутина с Александрой Федоровной (видимо, подслушанный во дворце осведомительницей посла): «Он произнес с суровым видом грозные слова: “Я знаю, что злые люди меня подстерегают. Не слушайте их! Если вы меня покинете, то потеряете вашего сына и ваш престол через шесть месяцев”. Императрица вскричала: “Как могли бы мы тебя покинуть? Разве ты не единственный наш защитник, наш лучший друг? ”И, став на колени, она просила у него благословения».

Светские и церковные деятели, возмущавшиеся Распутиным, быстро попадали в опалу. Незадолго до войны по этой причине был уволен один из лучших премьер-министров России Коковцов. Его преемника Горемыкина заменил в январе 1916 года ставленник Распутина Штюрмер, человек бездарный и некомпетентный. «Ума небольшого, души низкой, честности подозрительной», — характеризует его Морис Палеолог. Штюрмер происходил из немецкого рода, и уже поэтому в разгар войны с Германией такое назначение выглядело более чем странно. Но вскоре он стал еще и министром иностранных дел!.. Прекрасного дипломата Сергея Сазонова царь снял с этого поста якобы из-за слабого здоровья. А на самом деле потому, что Сазонов считал Распутина опаснейшим авантюристом и не скрывал этого.

Штюрмер любил рассказывать о своем предке, который по заданию правительства Австрии наблюдал за Наполеоном на острове Святой Елены, чтобы император не сбежал. Эта история тешила тщеславие нового премьера и прозрачно намекала на его австрийские корни. Но русское общество не вникало в нюансы родословной: «Что немец, что австриец — один бес! Оба служат Вильгельму!»

Лидер партии кадетов (конституционных демократов) Милюков, выступая 14 ноября в Думе, назвал назначение Штюрмера «глупостью или изменой». Он гневно сказал, что в Лондоне и Париже послам России перестали доверять секретные сведения, опасаясь, что через Штюрмера они попадут в Берлин. Милюков заявил, что на Германию работает «придворная партия, которая группируется вокруг царицы» — Распутин, его личный секретарь Манасевич-Мануйлов и Штюрмер.

Эти страстные обвинения были несправедливыми. Царица, хоть и немка по крови, ненавидела кайзера. Штюрмер был просто никчёмный руководитель, карьерист и взяточник. Распутин действительно не желал войны и сожалел, что к ее началу находился в Тобольске («Был бы рядом с царем — не допустил бы!..»), но сознательно он не выдавал немцам никаких секретов. Другое дело, что царица советовалась с ним по важнейшим государственным делам, а вокруг него вились, как жирные мухи, темные личности, в том числе из нейтральной Швеции. В их компании он, напившись, наверняка болтал много лишнего. Александр Керенский в своей книге «Трагедия династии Романовых» цитирует офицера русской контрразведки, следившего за «старцем»: «Мои наблюдения и личные встречи с Распутиным не оставляли сомнений, что в его квартире немцы через свою агентуру могут получать нужные им сведения. Однако ради справедливости должен добавить, что не имею никаких оснований считать его лично вражеским агентом».

Однако Милюков своей речью в Думе плеснул керосин в давно тлеющую молву. Впервые на всю страну в связи с «изменой» прозвучало имя царицы. Ее подозревали в плотской связи с Распутиным и уже не просто говорили об этом вполголоса, как прежде, а писали на стенах общественных туалетов: «Смерть Царице Распутной!» «Эти надписи уничтожались полицией, но тут же появлялись вновь», — свидетельствует дневник Питирима Сорокина, редактора газеты «Народная мысль».

Немецкая пропаганда не дремала. С «цеппелинов» сбрасывали на русские позиции листовки с рисунками того же туалетного уровня. Один из них изображал кайзера, опирающегося на немецкий народ, и Николая II, опирающегося на пенис Распутина. Примитивная похабщина, но для обозленной солдатской массы в окопах «то самое оно»…Россия катилась в пропасть.

ЧТО СКРЫВАЛ УБИЙЦА РАСПУТИНА

«Петроград, 19 декабря (по телеграфу от наших корреспондентов). 19 декабря утром около Петровского моста найден прибитым к берегу труп Григория Распутина. Следствие производится судебными властями. Распутин был брошен в воду против общежития сценических деятелей. Ноги его были связаны. На нем были вышитая белая шелковая рубашка, плисовые шаровары, лакированные сапоги без галош, пальто с собольим воротником. Когда его бросали в воду, то руки Распутина развязались… Труп был прибит к берегу и находился под тонким слоем льда и обнаружен случайно городовым, разметавшим дорожку. Он увидел торчащие под водой волосы и пальто. Прорубив льдину, городовой извлек труп. На трупе были две раны: одна в груди, другая в голове» (газета «Киевская мысль», 2 января 1917 г., или 20 декабря 1916 г. по старому стилю).

Историю убийства Распутина не знает только ленивый. Перескажу очень кратко ее общеизвестную версию. 29-летний князь Феликс Юсупов пригласил Распутина в ночь на 30 (17) декабря 1916 года в свой дворец на набережной Мойки. Приманкой якобы служила его жена Ирина, — «старец» жаждал с ней познакомиться, не зная, что она в Крыму. Князь уединился с Распутиным в полуподвальных апартаментах, угощал его отравленными пирожными и мадерой, но слоновья доза цианистого калия не подействовала, а Распутин спрашивал, где же Ирина. Тогда Юсупов выстрелил ему в сердце и поднялся в бельэтаж к остальным четырем заговорщикам, чтобы вывезти тело. Тем временем «старец» ожил, выбрался во двор и пытался бежать, но один из заговорщиков — Пуришкевич — погнался за ним и стрелял вдогонку. Труп одели, вывезли в автомобиле на Петровский мост и сбросили в речку Малая Невка.

 Князь Феликс Юсупов

Эта версия вызывает ряд вопросов. Жаль, что не можем задать их Юсупову. А впрочем, ответы есть в его мемуарах, надо лишь внимательно их читать:

— Распутин не поехал бы ночью к малознакомому человеку. Вы были с ним близки: он постоянно звал вас к цыганам, зазывал к себе «на чай»…Что было общего между вами — утонченным, изящным аристократом и грубым неопрятным мужиком?

Юсупов: — Он обещал меня вылечить…

— Почему вы решились на убийство?

— «Старец» стал всесилен. Мало того, что назначал и увольнял министров и генералов, помыкал епископами и архиепископами, он вознамерился низложить государя, посадить на трон больного наследника и заключить сепаратный мир с Германией. Надежд открыть глаза государям не осталось. Как в таком случае избавить Россию от злого ее гения?

— Что он говорил вам по дружбе о своих планах?

— «Хватит войны, хватит крови, пора остановить бойню. Немцы, я чай, тоже нам братья. А Господь что сказал? Господь сказал — возлюби врага яко брата… Потому-то и надобно войну кончить. А Сам (то есть царь. — Л.С.), мол, нет да нет. И Сама ни в какую. А толку-то что? Прикажу вот — придется им послушаться… Теперича еще рано, готово еще не всё. Ну, а как покончим, объявим Лександру регентшей при малолетнем наследнике. Самого сошлем на покой в Ливадию. Ему там хорошо будет. Устал, болезный, пущай отдохнет… Царица — настоящая государыня. И ум, и сила при ей. А мне всё, что хошь, позволит».

— Легко ли было подыскать единомышленников для вашей цели?

— Надеялся я, что без труда найду людей решительных, готовых действовать вместе со мной. Поговорил я то с одним, то с другим. И надежды мои рассеялись. Те, кто кипел ненавистью к «старцу», вдруг возлюбляли его, как только я предлагал перейти от слов к делу. Собственное спокойствие и безопасность оказывались дороже. Председатель Думы Родзянко ответил, однако, совсем иначе. «Как же тут действовать, — сказал он, — если все министры и приближенные к его величеству — люди Распутина? Да, выход один: убить негодяя. Но в России нет на то ни одного смельчака. Не будь я так стар, я бы сам его прикончил». Слова Родзянки укрепили меня.

— В убийстве, кроме вас, участвовали 25-летний великий князь Дмитрий Павлович, поручик Сухотин, депутат Государственной Думы Пуришкевич и военный врач Станислав Лазоверт, поляк. Чем был вызван такой пестрый состав?

— Казалось мне, что важно привлечь самые разные элементы общества...

Картина вроде прояснилась. Однако не до конца. От чего Распутин лечил князя? Юсупов упомянул об этом крайне скупо и неопределенно. Зато Пуришкевич сообщил в воспоминаниях, что «старец» советовал Феликсу обратиться к «тибетскому лекарю» Бадмаеву: «Даст он тебе махонькую-махонькую рюмочку из травушки своей, и у-ух! как бабы тебе захочется!»

Но Юсупов не страдал отсутствием либидо, просто его возбуждали… мужчины. Он с детства любил одеваться в женские наряды. С годами эта тяга стала так сильна, что он даже выступал инкогнито в петербургском кабаре «Аквариум» в качестве певицы… Когда дело раскрылось, вышел шумный скандал, — ведь жена Феликса Ирина приходилась царю племянницей. Необходимо было срочно изменить ориентацию, и «старец» обещал князю в этом помочь.

Почему Распутин поехал знакомиться с его женой в полночь? Почему Юсупов не опасался, что «старец» узнает от Вырубовой или из другого великосветского источника об отсутствии Ирины в Петрограде? Да потому что приманкой был сам красивый молодой князь, известный своей нетрадиционной ориентацией! Судя по всему, он обещал Распутину «ночь любви», благо жена в Крыму… Из мемуаров Юсупова видно, что «старец» с начала знакомства проявлял к нему чувственный интерес: «Как только мы остались одни, Распутин придвинулся и взял меня за руку. «Что, милый, — сказал он, — хорошо у меня? А вот приходи почаще, еще лучше будет». Он заглянул мне в глаза. «Да не бойся, не съем, — продолжал он ласково»… Вот теперь всё гораздо яснее.

Остается сказать, что в современной Англии вышла книга опытного детектива Ричарда Калена. Он утверждает на основании полицейских фотографий головы Распутина, что был сделан контрольный выстрел в лоб — из крупнокалиберного револьвера 455 Webbley, которым были вооружены британские разведчики. А в Петрограде в день убийства находился, о чем упоминает сам Юсупов, его однокашник по учебе в Оксфорде офицер английской разведки Освальд Райнер. Весьма вероятно, что он был шестым, профессиональным участником убийства. Ведь Англия была крайне заинтересована убрать Распутина из-за его стремления к миру с Германией.

Распутин в морге. Отверстие на лбу свидетельствует, что был контрольный выстрел

Убийство Распутина вызвало в России мощный взрыв эмоций. Группа распутинцев-фанатиков поклялась мстить Юсупову и великому князю Дмитрию. Черная от горя царица потребовала расстрелять участников убийства. А народ ликовал. «Заводские рабочие объявили, что в обиду нас не дадут, — пишет Юсупов. — Несколько офицеров пришли сказать нам, что их полки готовы нас защитить». Прохожие поздравляли друг друга на улицах. Председатель Думы Родзянко назвал ликвидацию Распутина патриотическим подвигом.

В итоге убийцы избежали суда. Пуришкевич и Лазоверт уехали на фронт в созданном депутатом санитарном поезде, Поручик Сухотин отправился туда же. Юсупова выслали в родовое имение в Курской губернии, а великого князя Дмитрия отправили воевать с турками.

Смерть Распутина не спасла российское самодержавие, а еще больше сгустила тучи над царской четой, — ведь теперь в глазах народа во всех бедах была виновата только она.