Тараканище

В 1923 году Сталин ещё не был диктатором, но уже занимал в партии пост генерального секретаря её Центрального комитета. И однажды заметил, что некоторые члены ЦК при встрече с ним отводят глаза и стараются подавить смех.

– В чём дело? – спросил он своего всезнающего помощника.

– Да так, пустяки, товарищ Сталин. На днях в Москве, в издательстве «Радуга», вышла детская книжонка в стихах. Там главный герой, по мнению этих идиотов, похож, извините, на вас…

Я думаю, что примерно так будущий «вождь всего прогрессивного человечества» узнал о сказке Корнея Чуковского «Тараканище».

Детских книг он сроду не брал в руки, но тут пришлось… Давайте сядем с ним рядом и прочтём главные фрагменты:

«Ехали медведи на велосипеде./ А за ними кот задом наперёд./ А за ним комарики на воздушном шарике./ А за ними раки на хромой собаке./ Волки на кобыле. Львы в автомобиле./ Зайчики в трамвайчике. Жаба на метле… / Едут и смеются, пряники жуют.»

– Я, конечно, в автомобиле, – подумал Сталин. – Но почему там «Львы», а не «Лев»? Этот Чуковский наверняка троцкист и подсадил ко мне Льва Троцкого!..

«Вдруг из подворотни
Страшный великан,
РЫЖИЙ И УСАТЫЙ (!!!)
Та-ра-кан!

Таракан, Таракан, Тараканище
Он рычит, и кричит,
И усами шевелит:
«Погодите, не спешите,
Я вас мигом проглочу!
Проглочу, проглочу, не помилую».

Сталин сломал от злости красный карандаш, отчёркивая эти строчки. Зато следующие даже польстили самолюбию:

«Звери задрожали, в обморок упали.
Волки от испуга скушали друг друга./ Бедный крокодил жабу проглотил./ А слониха, вся дрожа, так и села на ежа.»

А потом и вовсе наступил порядок:

«И сидят и дрожат под кусточками,
За болотными прячутся кочками…
Только и слышно, как зубы стучат,
Только и видно, как уши дрожат...»

«Вот и стал Таракан победителем,
И лесов и полей повелителем.
Покорилися звери усатому...»

Ход мысли автора Сталину понравился. Тут бы Чуковскому и закончить от греха подальше, но его понесло: «(ЧТОБ ЕМУ ПРОВАЛИТЬСЯ, ПРОКЛЯТОМУ!)

А он между ними похаживает,
Золочёное брюхо поглаживает:
«Принесите-ка мне, звери, ваших детушек,
Я сегодня их за ужином скушаю!..»

Все звери в ужасе и отчаянии:
Плачут они, убиваются, с малышами на веки прощаются…
«Но однажды поутру прискакала кенгуру,
Увидала усача, закричала сгоряча:
«Разве это великан? (Ха-ха-ха!)
Это просто таракан! (Ха-ха-ха!)
Таракан, таракан, таракашечка,
ЖИДКОНОГАЯ КОЗЯВОЧКА-БУКАШЕЧКА.

И не стыдно вам? Не обидно вам?
Вы — зубастые, вы — клыкастые,
А МАЛЯВОЧКЕ ПОКЛОНИЛИСЯ,
А КОЗЯВОЧКЕ ПОКОРИЛИСЯ!»

Испугались бегемоты, зашептали: «Что ты, что ты!
Уходи-ка ты отсюда! Как бы не было нам худа!»

Только вдруг из-за кусточка, из-за синего лесочка,
Из далёких из полей прилетает Воробей.
Прыг да прыг да чик-чирик,
Чики-рики-чик-чирик!
Взял и клюнул Таракана,
Вот и нету великана…»

Простите мне длинное цитирование, но иначе было бы непонятно, почему Корней Чуковский тридцать лет ожидал прихода НКВД. Он нервно и настойчиво убеждал всех знакомых, что написал «Тараканище» в 1921-м и даже в 1920-м году, ДО ИЗБРАНИЯ Сталина генсеком (тот стал генсеком 3 апреля 1922 г.), то есть ничего такого не имел в виду! Люди кивали – и не верили. Особенно после стихотворения Осипа Мандельштама (1932 год), где усы Сталина названы «тараканьими» (Тараканьи смеются усища, И сияют его голенища).

Сам кремлёвский Тараканище не верил Чуковскому и подавно (он вообще никому не верил и никому ничего не прощал). Почему же он не уничтожил поэта, когда стал победителем в борьбе за власть? А потому что нашёл другое, более эффективное решение.

В своём заключительном слове на ХVI съезде партии он высмеял разгромленную «правую оппозицию» во главе с Бухариным:

«Появилась у нас где-либо трудность, загвоздка, – они уже в тревоге: как бы чего не вышло. Зашуршал где-либо таракан, не успев ещё вылезть как следует из норы, – а они уже шарахаются назад, приходят в ужас и начинают вопить о катастрофе, о гибели Советской власти. (Общий хохот в зале.) Мы успокаиваем их и стараемся убедить, что тут нет ещё ничего опасного, что это всего-навсего таракан, которого не следует бояться. Куда там! Они продолжают вопить своё: “Как так таракан? Это не таракан, а тысяча разъярённых зверей!..»

Чуковского он не упомянул, и получилось, что образ Страшного Таракана придуман самим Сталиным, а поэт всего лишь воплотил эту творческую находку вождя в стихи (народ-то не вникал в хронологию).

Вождь совершил явный плагиат, но зато «Тараканище» теперь печатали в СССР без проблем, а другие стихи Чуковского – например, невинную «Муху Цокотуху» – называли «буржуазной мутью»…

Чуковский был так напуган этой историей, что ещё и в марте 1956 года после «разоблачения культа личности Сталина» уверял коллег-писателей, что «Тараканище» был написан в 1920 году. Хотя в его дневнике, опубликованном после смерти автора, читаем:

«31 июля 1922 г. «Тараканище» пишется. Целый день в мозгу стучат рифмы.»

Конечно, Чуковский не имел в виду Сталина, – у него не было и малой доли храбрости Мандельштама, который за своё знаменитое стихотворение поплатился жизнью. Но стихи иногда говорят больше, чем думал и предполагал сам автор.