Откуда берется гениальность? (окончание)

Начало

•  

  Первооткрывателем закона сохранения энергии принято считать Германа Гельмгольца (1847 г.), хотя на самом деле пятью годами ранее это сделал немецкий врач Роберт Юлиус Майер. Аналогичным образом, в том же 1842-ом американец Кроуфорд Лонг впервые в истории хирургии использовал анестезию, хотя это открытие принято приписывать американцу Уильяму Мортону. Изобретению паровой машины приписывают шотландскому инженеру-механику Джеймсу Уатту (1764 г.), хотя тот лишь усовершенствовал изобретение англичанина Томаса Ньюкомена (1705 г.).

  Я сомневаюсь в том, что креативу можно научиться, разве что — весьма поверхностно. Есть серия книг на тему «разум миллионера», в которой детальнейшим образом описаны особенности сознания и алгоритмы обогащения. Но авторы всех этих книг едины в том, что даже глубокое понимание особенностей разума миллионеров не сделает читателей богачами — с разумом миллионеров рождаются, а не становятся…

  Эксперт по креативности Майкл Микалко в книге «Взлом креатива» детально описал 9 творческих стратегий Эйнштейна, Эдисона, Тесла, Микельанджело, Моцарта и других гениев: умение смотреть на проблему максимально широко; разрушение стереотипов; визуализация мышления; постоянное экспериментирование; создание новых систем и комбинаторика; метафоричность и использование аналогий; поиск в неизведанных местах; пробуждение духа сотрудничества. Но знание природы креативности и используемых ею технологий не сделали его самого выдающимся творцом…

  Творческие достижения Леонардо да Винчи часто объясняют способностью мыслить как художник и ученый, а также визуализировать теоретические концепции. Будучи самоучкой, да Винчи проявлял исключительную независимость, огромное любопытство, бросал вызов общепринятым представлениям, игнорируя средневековые догмы. По его собственным словам, он был учеником опыта и размышления. Такой подход к решению творческих задач оказался революционным, предвосхитившим научный метод, разработанный более чем столетие спустя Фрэнсисом Бэконом и Галилео Галилеем. И именно он вознес да Винчи даже над величайшими умами его времени.

  «Талант достигает цель, которую никто не может достичь, — писал немецкий философ Артур Шопенгауэр. — Гений — ту, которую никто не может увидеть». Великое и благородное стремление да Винчи состояло в том, чтобы узнать все неизвестное обо всем, что можно было бы узнать, включая космос и наше место в нем. По мнению главного редактора «Time» Уолтера Айзексона, да Винчи был «воплощением универсального разума, человеком, который проявлял больший интерес к большему числу вещей, чем кто-либо в истории». Именно острая, уникальная наблюдательность позволила да Винчи заполнить свои картины яркими художественными деталями и анатомической точностью, которые сочетаются с потрясающей художественной красотой.

  Альберт Эйнштейн объяснял свои достижения в науке сохранением свежести восприятия при наблюдении за теми повседневными явлениями, которые другие люди рассматривали как нечто само собой разумеющееся: «Нормальный взрослый человек вообще не задумывается над проблемой пространства и времени, — однажды объяснил Эйнштейн. — Я же развивался интеллектуально так медленно, что пространство и время занимали мои мысли, когда я стал уже взрослым». С моей точки зрения, в Эйнштейне, как ранее в творчестве Леонардо да Винчи, проявилась уникальная способность различить в бесконечной красоте и бесконечности природы целостную систему.

  Председатель совета директоров корпорации Apple Стив Джобс верил в высокое назначение красоты, полагая, что искусство, точные и гуманитарные науки должны быть связаны. Бросив учебу в колледже, он отправился искать духовное просветление в Индии — в итоге каждый созданный им продукт, начиная с Macintosh и заканчивая iPhone, в отличие от продуктов его конкурентов, обладал едва ли не духовной по своей природе красотой.

  По мнению Майкла Полани, в психологии науки сформировались два основных подхода к объяснению феномена гения: эгалитарный и элитарный. Первый утверждает, что в сознании гения нет ничего такого, что не было бы присуще другим ученым, но в нем все качества представлены как бы в превосходной степени: сверхумный, сверхнастойчивый, сверхнезависимый и т. д. Знак равенства между гением и экстраординарным деянием ставят Дин Кид Саймонтон и ряд других исследователей. Согласно второму, гениальность не вмещается в обычные мерки, а представляет собой исключительное или уникальное явление (Джон Холтон).

  Еще одна точка зрения, связанная с выяснением природы возникновения гениальных творений, принадлежит Р. А. Элберту, который описывал гения через масштабы его работы, а также через силу и длительность влияния на других людей: гений — это «человек, выполняющий огромную работу на протяжении длительного времени и оказывающий влияние на других людей в течение многих лет». По этой причине творчество гения отличается долговечностью, общественным признанием и привлекает множество сторонников и последователей. Можно сказать, что гениальность является оценкой, которую общество присваивает результату творчества, исходя из его общественной значимости, а затем переносит и на человека, его получившего (Роберт Вайсберг).

  Вместе с тем исследователи научного творчества осознают нестрогость используемых критериев гениальности, которая всегда возникает при оценке того, чей вклад следует считать гениальным. История науки насчитывает десятка два ученых, гениальность достижений которых является общепризнанной (Леонардо да Винчи, Николай Коперник, Галилео Галилей, Исаак Ньютон, Антуан Лавуазье, Чарльз Дарвин, Луи Пастер, Джеймс Максвелл, Томас Эдисон, Альберт Эйнштейн, Нильс Бор, Зигмунд Фрейд, Никола Тесла). В отношении же большинства других такого единодушия нет, а потому в перечнях гениальных достижений можно встретить самые разные открытия и имена.

  По моему мнению, для более глубокого понимания феномена гениальности необходимо дальнейшее изучение глубинной структуры человеческого сознания. Спикер проекта Human Brain Project (HBP) Дэвид Хорриген очень точно сформулировал проблему связи гениальности со структурой сознания: «Разгадать загадку человеческого мозга — один из самых сложных вызовов XXI века». Хотя предполагается, что проект HBP приподнимет завесу над тайной гениальности, сегодня лишь сами гении способны приблизиться к пониманию того, как и где рождаются гениальные идеи и творения.

  Гипотеза о том, что мозг гения должен радикально отличаться от мозга обычных людей, все еще нуждается в подтверждении. Известно лишь, что магнитно-резонансная томография (МРТ) свидетельствует о том, что в так называемых измененных состояниях сознания происходит активизация всех областей обоих полушарий мозга. Ученые также выяснили, что мозолистое тело — сплетение нервных волокон в головном мозге, соединяющее правое и левое полушарие, — у Эйнштейна и некоторых других гениев толще, чем у обычных людей, то есть связи между двумя полушариями мозга великих визионеров налажены гораздо лучше.

  По мнению немецкого астрофизика Клауса Фридриха, своей креативностью гении обязаны не особому строению мозга, но способностью входить в необычные (расширенные) состояния сознания: медитация, транс, творческий экстаз, просветление — вот что помогает делать великие открытия. В холотропных состояниях сознания улучшается взаимосвязь сознания с подсознанием, что может открыть новые каналы решения задачи, проникать в глубины реальности.

  Дэвид Хокинс, Станислав Гроф, Руперт Шелдрейк, Тимоти Лири, Роберт Уилсон, Эрвин Ласло, Питер Рассел, Кен Уилбер разработали и развили концепцию квантовой психологии и иерархии уровней сознания, согласно которой по мере человеческой эволюции возникают высшие уровни сознания, рождающие экстремальные или экстатические переживания. Речь идет о том, что сознание имеет многослойную структуру, нижние контуры которой привязаны к земле и определяют выживаемость человека, а верхние — связывают человека с небесами. Согласно этому подходу, в процессе эволюции сознания возникают новые контуры (слои, блоки), определяющие  его безграничные познавательные возможности. Согласно Р. Уилсону, именно новые контуры сознания позволяют гениальным людям выходить за пределы самих себя и квантовым скачком достигать новых уровней восприятия или видения мира, поначалу доступного очень немногим. Роберт Уилсон писал: «Все мы — гиганты, воспитанные пигмеями, которые научились жить, мысленно сгорбившись. Как можно выпрямиться во весь рост, во всю силу нашего мозга — вот о чем мои книги».

  Надо признать, что необычные состояния сознания широко использовались во всех традиционных культурах и сопровождали все значимые изменения в индивиде и обществе. Среди этих состояний выделяются холотропные, или целостные состояния сознания, обладающие особо мощным творческим, обновляющим и даже терапевтическим потенциалом. Развитая Станиславом Грофом расширенная картография психического пространства вбирает в себя не только большинство картографий сознания западной психологии, но соответствует практически всем известным восточным и орфическим картографиям. В холотропных состояниях сознания гений как бы «подключается» к коллективному бессознательному или «космическому сознанию», выводя гения далеко за пределы личной истории к универсальному сознанию. По словам С. Грофа, в расширенных (холотропных) состояниях сознания человек «чувствует, что получил доступ к прямому знанию через озарение и мудрость относительно вещей фундаментального и универсального значения... Это сложный инсайт откровения в сущность бытия и экзистенции. Этот инсайт обычно сопровождается чувством уверенности, что такое знание безусловно более реально и значимо, чем наши прежние концепции и восприятия относительно мира, которые мы разделяем в обычном состоянии сознания».

  Хотя механизм таких «откровений» или «просветлений» все еще не вполне ясен, такого рода инсайты описаны многими гениями, размышлявшими о природе своего провиденциального дара. Как автор многотомников о величайших человеческих гениях («Пророки и поэты», «Мудрость веков» и др.), я собрал огромную коллекцию сокровенных признаний величайших новаторов в человеческой истории о природе своего дара. И что меня больше всего поразило, так это почти абсолютное совпадение выраженных разными словами холотропных переживаний (просветлений), приведших к гениальным прозрениям. Даже великие математики (К. Ф. Гаусс, А. Пуанкаре, Ж. Адамар) признавали огромную роль бессознательных и холотропных процессов в собственном творчестве. И хотя они трактовали бессознательное как продолжение работы сознания в скрытой форме (второго «я», по словам А. Пуанкаре), такие выдающиеся психологи как К. Г. Юнг, считают, что именно коллективное бессознательное связывает человека с Миром, коллективным разумом, информационным полем. Кстати, сам Анри Пуанкаре тоже догадывался, что бессознательное «я» (интуиция) выше сознательного (логики, дискурса). Готфрид Лейбниц прямо утверждал, что бессознательное осуществляет связь человека со всей Вселенной, в которой ничего не может произойти без того, чтобы не отразиться на каждом из нас, — мысль, затем многократно повторенная Шеллингом, Фихте, Майерсом, Джемсом и огромным числом других философов и ученых.

  Множество фактов современной трансперсональной психологии подтверждает, что интуиция, просветление может оказаться даже не плодом скрытой работы бессознательного, а актом подсоединения разума к источнику вне его — именно таким образом, путем озарения, наш ум получает доступ к тому, чего в нем нет. Свидетельствует К. Ф. Гаусс: «Наконец я добился успеха, но не благодаря моим величайшим усилиям, а благодаря Богу. Как при вспышке молнии, проблема внезапно оказалась решенной. Я не могу сказать сам, какова природа путеводной нити, которая соединила то, что я уже знал, с тем, что принесло мне успех».

   

  Благодаря своей склонности к озарениям Уильям Блейк проницательно именовал старое или традиционное сознание «сном Ньютона», имея в виду дискурсивный всерационализирующий разум. В этом смысле рядовые результаты науки, игнорирующие глубины человеческого сознания, можно назвать «снами Ньютона», тогда как парадигмальные прозрения величайших ученых всегда были результатами озарений, а не дискурсивных размышлений.

  Филипп Франк в «Философии науки» развеял миф о том, что научные теории могут быть логически выведены из опытных данных, и что истинность аксиом, положенных в основание теории, определяется не рассуждениями, а глубинными интуициями теоретика. Пол Файерабенд считает, что наука вообще не может управляться системой абсолютных принципов и, более того, что ее производительная мощь всецело определяется смелостью и интуитивной решительностью подлинных творцов науки. Такие утверждения, как «мир исключительно материален» или «сознание есть продукт материи» являются метафизическими спекуляциями, не имеющими никакого отношения к реальности. Вот что по этому поводу пишет С. Гроф в книге «За пределами мозга»: «Главная весть этой книги состоит в том, что западная наука приближается к сдвигу парадигмы невиданных размеров, из-за которого изменятся наши представления о реальности и человеческой природе, который соединит наконец концептуальным мостом древнюю мудрость и современную науку, примирит восточную духовность с западным прагматизмом».

  Инсайты, акты просветления, непосредственное схватывание «реальности» пронизывают всю человеческую культуру. Создано множество символов просветления: лотос и «тат твам аси» в индуизме, Святой Грааль в христианстве, ясное зеркало в буддизме, Звезда Давида в иудаизме, круг инь-ян в даосизме, мистическая роза, «Вечная философия» и т. д. Просветление — это действительно Высшее Состояние Сознания, которое в литературе обычно описывают как соединение Души с Абсолютом или как способность человеческого сознания самому стать этим Абсолютом. По словам Да Лав-Ананды, просветление — не какие-то особые видения, но высшая реализация Бытия, высшая Мудрость, пиковое состояние нового сознания.

  У гениальных людей, не практиковавших специальных духовных дисциплин и даже не отличавшихся особой набожностью, подобный опыт почти всегда носил характер «вспышек», мгновенных озарений и, тем не менее, как правило, накладывал отпечаток на всю их последующую жизнь, возвышая дух и даруя прозрение сути вещей. В книге «Космическое Сознание» Ричард Бёкк, переживший акт экстраординарного озарения, кардинально изменившего его собственную жизнь, проследил человеческую историю в свете новой способности человека к просветлению, обретенной в ходе эволюции сознания. Он описал просветление как духовную эволюцию от самости к Космическому Сознанию.

  При отсутствии адекватного языка просветления я давно обратил внимание на то, что практически все гении описывают его разными словами, но адекватными образами:

  «Словно сами небеса раскрылись и излились лучами света и славы. И не на мгновение только, но весь день и всю ночь как будто потоки света и славы протекали через мою душу, и я изменился, и всё кругом стало новым. Открылся широкий простор, и земля выглядела как бы осевшей… Я оглядывался по сторонам, и вверх, и вниз, вся Вселенная со всеми своими многочисленными осязаемыми предметами представала теперь совсем по-другому: то, что прежде было отвратительным, вместе с неведением и страстями, теперь виделось не чем иным, как истечением моей собственной изначальной природы, которая сама по себе оставалась сверкающей, подлинной и прозрачной.

  Внезапно, без какого бы то ни было предупреждения, я почувствовал себя погруженным в облако цвета пламени. На миг пришла мысль об огне, о гигантском пожаре в целом городе где-нибудь неподалеку, но уже в следующую секунду я знал, что огонь этот во мне самом. Сразу же вслед за тем меня охватило чувство ликования, неимоверного веселья, немедленно перешедшее в интеллектуальное озарение, описать которое невозможно. Кроме всего прочего, я не просто пришел к убеждению, но увидел, что Вселенная вовсе не состоит из мертвой материи, а наоборот, представляет собой живое Присутствие; я стал осознавать в себе вечную жизнь. Это не была убежденность в том, что я обладаю вечной жизнью, это было сознание того, что я обрел тогда вечную жизнь; я видел, что все люди бессмертны  и космический порядок таков, что все вещи безупречно действуют вместе во благо всех и каждого; видел, что основополагающим принципом мира или всех миров является то, что мы называем любовью, а счастье каждому и всем — в конечном счете — абсолютно обеспечено. То, что узрел я, казалось мне улыбкой Вселенной, ведь мое опьянение пришло через слух и через зрение. О радость! О несказанная благодать! О жизнь, исполненная любви и мира! О сокровища, дарованные без всякой алчности!

  Земного языка нисколько недостаточно, чтобы описать всё то радостное, счастливое и прекрасное, чем полнятся внутренние чудеса Бога. Даже если вечная Дева отобразит их в наших умах, все равно строение человека слишком холодно и мрачно, чтобы выразить хотя бы искру их в своем языке.

  Океан, переполненный радостью, — вся атмосфера радостна! Радость, радость в свободе, почитании, любви! Радость в экстазе жизни: достаточно просто быть! Достаточно просто дышать! Радость, радость! Всюду радость!

  Я чувствовал, что не обладаю ничем, не обладаю даже своей самостью и что сам в свою очередь ничему не принадлежу. Весь мир стал таким же прозрачным и беспрепятственным, как мой собственный ум; «проблема жизни» просто перестала существовать, и в течение почти восемнадцати часов я сам и всё вокруг меня воспринималось как листья на ветру в осеннем поле. (Здесь описание просветления скомпилировано из текстов Уолта Уитмена, Якоба Бёме, Ричарда Бёкка, Юань Чоу и Уильяма Джемса).

  Завершу эту статью признанием Альберта Эйнштейна: «Каждый, кто серьезно занимался наукой, приходит к убеждению, что в законах природы проявляется дух, значительно превосходящий наш человеческий. Перед лицом этого высшего духа мы, с нашими скромными силами, должны ощущать смирение… Моя религия заключается в смиренном восхищении безграничным высшим духом, проявляющим себя в мельчайших деталях, которые мы в состоянии заметить своим хрупким и слабым разумом. Именно эта глубокая эмоциональная уверенность в присутствии высшей разумной силы, раскрывающейся в непостижимой Вселенной, и формирует мое представление о Боге».