Путин хочет затяжную войну

Виталий Портников родился 14 мая 1967 года в Киеве. Отец — экономист, мать — адвокат. Начал печататься в 1983 году в латвийской газете «Юрмала», учась в восьмом классе.

В 1988 году из Днепропетровского ун-та перевёлся на 3-й курс МГУ,, который окончил в 1990 году. В 1992 году окончил аспирантуру кафедры периодической печати МГУ С 1990 года сотрудничает с радио «Свобода». В разное время вёл в эфире радиостанции программы «Имя собственное», «Час прессы», «Время гостей» и другие. Выступает в эфире русской, украинской, белорусской служб этого радио.

С 1994 года регулярно публиковался в газете «Зеркало недели» (Киев), где вёл рубрику «Дневники». Публиковался также в изданиях «Русский телеграф», «Ведомости», «Время MN» (Москва), «День», «Корреспондент», «Деловая неделя» (Киев), «Бизнес и Балтия», «Телеграф» (Рига), «Эстония», «Postimees» (Таллин), «Polityka», «Gazeta Wyborcza» (Варшава), «Белорусская газета» (Минск).

Выпускник МГУ, он много лет проработал в Москве, знает полтора десятка языков.

Он не избегает критики Владимира Зеленского и его команды.

Портников говорит, что одних только победных операций ВСУ не хватит для окончания войны, что затягивание «войны на истощение» может превратить Украину в европейское подобие Афганистана, и что для того, чтобы выжить, Украине нужно принять нормы западной цивилизации.

******************

Виталий Портников:

Потом начался следующий этап проверки, так сказать, цивилизованного мира на прочность.

Чехословакия ранее входила в Австрию, входил в ее состав регион, в котором  основное население немецкое - Судеты. Почему бы теперь не присоединить его?

Давайте, чтобы не начинать войну с герром Гитлером, согласимся с ним и отдадим Судеты Германии.  А Чехословакия будет существовать в своих заранее оговоренных с Германией границах. Тем более, что посредником на этих переговорах был господин Муссолини который на протяжении долгого времени считался большим другом Австрии. Муссолини не стал поддерживать австрийский суверенитет для ее же пользы, сейчас он  хочет помочь преодолению ситуации с Судетами - сам Бог велел нам договариваться о мире.  Чемберлен все это очень одобрял. Итог: Чехия становится Богемией и Моравией,  они  будут нашим протекторатом. А Словакию провозгласим независимым дружеским государством.

Следующий этап - а почему, собственно, немцы не должны иметь экстерриториальный коридор через территорию Польши, если они всего лишь хотят попадать из Германии в Германию. Если вы так нелепо создали по Версальскому договору Польшу, что часть территории Польши  отрезает одну часть Германии от другой части Германии, Берлин от Кёнигсберга? Почему люди, которые едут из Берлина к себе домой, имеют вздорные ограничения? Почему бы нам не иметь экстерриториальный Данцигский коридор? Польша против. Мы говорим об агрессивности Польши и нападаем на Польшу.

Теперь посмотрим на нынешнюю политическую ситуацию. С чего она  начинается?

С войны России против Грузии. Но Грузия сама напала на миротворцев, которым она сама давала  мандат, она сама хотела, чтобы эти миротворцы находились в Южной Осетии. А теперь она их обстреливает. Но мы не хотим войны. Мы хотим провести операцию по принуждению Грузии к миру,  чтобы люди, живущие в Южной Осетии, могли себя чувствовать безопасно.  Они согласны с тем, что Южная Осетия может быть независимым государством. Равно как и  Абхазия.

Мы воевать с Россией из-за этого не будем – говорит Запад. Тем более, мы не будем воевать из-за независимости Абхазии и Южной Осетии. Абхазы и осетины сами хотят жить отдельно от Грузии.

Ну хорошо, тогда мы делаем поход на Крым. В  Крыму этнические русские составляют большинство, говорят на русском языке, дружно голосуют за Россию.  Они хотят, чтобы Крым еще больше был интегрирован с Российской Федерации. Русские войска входят в Крым.  В ответ какие-то персональные санкции против каких-то людей.  Никто не хочет с ссориться с Путиным. Президент Обама  звонит ему вместо завтрака.

Крым был  аннексировали в точности так же,  как Гитлер аннексировал Судеты. Значит, мы делаем следующий шаг, и начинаем там лить бензинчик на востоке Донбасса, и тоже ничего особенного не происходит - некие санкции. Нас принуждают  договариваться о каком-то особом статусе оккупированных территорий, так, как будто жители оккупированных территорий восстали против своей законной власти. Но не воевать же Западу с Россией из-за такого пустяка. .

Подходим к Украине - вот эти области себе заберем, а где-то будет независимая  Украина под нашим руководством, примерно как Словакия в 1939 г.  А какие-то территории Украины разделим между Венгрией,  Польшей и Румынией. А то они очень агрессивные.

Самое главное - нам нужен коридор из России в Россию. В Калининград.

А еще нам нужна .дорога из Ростова в Симферополь. Тем более, что все это исконно русские земли, по дурости подаренные Лениным нашей же Украине.

Мы – страна, которая с точки зрения людских ресурсов несравнима с Российской Федерацией. Военная помощь цивилизованного мира может, конечно, обусловить то, что мы сумеем освободить свои территории от оккупации.

Мы просто полагаемся на определенную информацию. И эта информация свидетельствует, что Россия уже использовала половину своего военного потенциала, а нас все больше снабжают оружием партнеры.

Но мы не должны забывать одну важную вещь: даже если представить, что ВСУ выходят на государственные границы 1991 года, это не будет окончанием войны. Это – окончание войны только в наших с вами головах.

Реальность состоит в том, что никто не гарантирует, что Российская Федерация прекратит войну, даже если мы выйдем на государственные границы, в Крым. В этой ситуации очевидно, что для России война все равно продолжится, потому что Путин создал эту ловушку, аннексировав Крым, Донецкую, Луганскую, Запорожскую и Херсонскую области.

Даже с этой точки зрения Россия может продолжать эту войну, учитывая ее потенциал. Постоянные бои на границе, попытки прорвать нашу оборону на других участках фронта...  Ракетные обстрелы, "шахеды" станут обыденностью.

То есть сообщения о гибели мирных жителей перейдут даже в Украине на пятое-шестое место с точки зрения приоритетности новостей.

Украина превратится в территорию горя на окраине Европы. Такова тактика войны на истощение.

Я думаю, многие просто проглядели ее начало. Мы были очень рады, когда стали свидетелями героической борьбы наших воинов за то, чтобы не дать состояться путинскому блицкригу. Причем, если сравнить то количество вооружения, которое у нас есть сегодня, с тем, что было тогда, то это было буквально голыми руками.

Блицкриг уже давно потерпел фиаско. Сейчас мы живем в совершенно другой войне. Это война на истощение, и эта война может длиться очень долго.

Для примера приведу советскую войну в Афганистане, где блицкриг, в принципе, был успешным, в отличие от украинского. Советские десантники убили главу Революционного совета Республики Афганистан Хафизуллу Амина, Советский Союз захватил Кабул и создал там собственную марионеточную администрацию. Бабрак Кармаль – это ведь то, что хотели сделать в Киеве после ликвидации или изгнания Владимира Зеленского и его сподвижников.

Но потом началась обоюдная война на истощение. Афганские повстанцы хотели истощить советский военный контингент, а советский военный контингент пытался истощить тот Афганистан, который не мог контролировать.

Советские войска действительно ушли из Афганистана спустя десятилетие, но они оставили после этой войны на истощение пустоту, которая до сих пор не может заполниться реальными возможностями для построения цивилизованного государства. И это очень опасно.

Так почему я говорю о политической воле Запада?

Наши вооруженные силы своими усилиями, мастерством своих военачальников, телами своих героев могут создать условия для того, чтобы война закончилась.

Но дальше следует область предположений: что Путин все поймет, что он начнет переговоры. Что он осознает, что ему невыгодно воевать.

Но пока я не вижу ни одной причины, почему бы российский президент мог так поступить. Если мы действительно считаем, что он хочет вернуть Россию к границам СССР 1991 года и он осознает, что не может взять Украину, то примирение с Украиной означает окончательный крах этого плана.

В таком случае продолжение борьбы с Украиной становится уроком для всех бывших советских республик. То есть, когда Кремль говорит всем «Присоединяйтесь к нашему интеграционному проекту», то каждый из лидеров постсоветских стран, каждый их гражданин подумает: если мы этого не сделаем? то будет, как с Украиной. И поэтому с Украиной должно быть как можно хуже.

И этого не обязательно добиваться путем войны, достаточно сохранить нынешний статус-кво. Спорадические бои, обстрелы, невозможность экономического развития, гибель людей. Это будет прекрасным уроком для всех: что бывает с теми, кто не подчиняется Кремлю.

Это одна причина для Путина не идти на переговоры. Есть другая причина, гораздо более серьезная – деградация политических процессов в Европе.

Речь идет о деградации европейской политики как таковой. Об усилении ультраправых партий, часто откровенно пророссийской направленности. То, что мы сегодня наблюдаем в Германии – я имею в виду усиление "Альтернативы для Германии" или рейтинги Марин Ле Пен во Франции – это серьезный сигнал.

Конечно, есть ультраправые, которые придерживаются антироссийских взглядов, но и они не большие сторонники европейского проекта.

Я думаю, что если война в Украине продлится еще до десяти лет, у европейского проекта будут большие шансы на разрушение. Тем более, если это совпадет с эпохой изоляционизма в Соединенных Штатах. Мы с вами переместимся во времена между Первой и Второй мировыми войнами с одновременными попытками конкурировать с Китаем.

Ну и третий момент тоже очень важен.

Эта война усиливает власть самого Владимира Путина. С российским режимом за эти 17 месяцев произошла невероятная трансформация. До 24 февраля 2022 года российский режим был классической диктатурой лжи – то есть это был режим, который имитировал демократические процедуры, в котором существовали какие-то псевдонезависимые СМИ, пусть даже и на маргинесе, были условно оппозиционные партии, пусть даже и непарламентские.

Но после 24 февраля 2022 года российская диктатура стала стремительно превращаться в диктатуру страха. В классическую диктатуру, которыми были диктатуры в ХХ веке. В диктатуру условного Сталина, Мао Цзэдуна, Франко.

Это три важных столба, на которых базируется путинская заинтересованность в войне: деградация Украины, деградация Европы и, если хотите, деградация России, потому что это тоже деградация, но в этой деградации Путин чувствует себя гораздо более комфортно, чем двадцать два года до этого.

И поэтому, если Запад хочет сохраниться, он должен прекратить эту войну – не только ради нас, но и ради себя.

НАТО должна дать гарантии безопасности той части Украины, на которую не претендует Россия, тогда Путин дальше не пойдет

Это может быть приглашение в НАТО. Я вообще не считаю, что Украина может быстро вступить в НАТО. У меня нет никаких иллюзий.

Я абсолютно согласен с президентом Соединенных Штатов, который считает, что Украина должна стать членом НАТО, когда будет соответствовать стандартам альянса, в том числе и демократическим. Я считаю, что любой аванс, то есть принятие Украины в НАТО без удовлетворения этих простых вещей, может привести в альянс вторую Венгрию.

Очевидно, эти гарантии безопасности должны быть распространены на территорию, на которую Россия не претендует. Она же не имеет никакого права претендовать на территории, которые не фигурируют в ее Конституции.

То есть, не всю территорию, кроме Запорожской, Херсонской, Луганской, Донецкой областей и Автономной Республики Крым.

Если бы я был членом НАТО или Соединенными Штатами, я думаю, что давал бы гарантии всем территориям, кроме «спорных», то есть кроме того, что учитывается в конституционном праве Российской Федерации. В то же время, мы не будем признавать эту территорию Россией и четко это будем говорить.

Наше право воевать на этой территории. Она просто не охватывается гарантиями НАТО.

Украина получает приглашение в НАТО во всей полноте. Подчеркивается, что Украина является территориально неделимой страной. Подчеркивается, что в НАТО Украина сможет вступить только после окончания войны с Россией, политического урегулирования и достижения соответствия стандартам НАТО. Это может быть сказано в приглашении.

А после этого Соединенные Штаты и Великобритания дают Украине гарантии, которые получили Финляндия и Швеция, но эти гарантии не распространяются на территорию, которая считается дискуссионной.

Какими границами эта территория будет определяться? «Конституционными границами Российской Федерации» – даже не хочется эти термины произносить, потому что попадаешь в логику мышления Путина… Или речь будет идти о «территориях, контролируемых легитимным украинским правительством», – в таком случае, конечно, Запорожье находится в зоне гарантий.

.Я вам предлагаю схему. Все остальное – это тема переговоров.

Насколько я понимаю, наши власти говорят то же, что и я. Что Украина должна быть принята в НАТО во всей своей территориальной полноте. Что невозможно признание цивилизованным миром и самой Украиной аннексированных Россией регионов легитимной территорией РФ.

Здесь мы абсолютные единомышленники с властями и, мне кажется, что мы здесь единомышленники со всем цивилизованным миром.

Я вам больше скажу: если мы в принципе признаем право одного государства присваивать себе территории другого, то мы входим в мир международного права, которого не было даже до Второй мировой войны.

Здесь важно, чтобы мы с вами сами ответили себе на вопрос, который каждый день мучает президента США. О котором он думает, когда ложится спать и когда просыпается, чистит зубы и готовится к завтраку. А именно – при каких условиях Россия может реально применить ядерное оружие?

В ее доктрине указывается, что ядерное оружие применяется в случае, если что-то угрожает самой российской государственности. Но что такое угроза российской государственности? Оккупация части территории России – это угроза российской государственности или нет?

Сейчас с точки зрения конституционного права России часть российской территории формально оккупирована. Херсон с точки зрения так называемого российского конституционного права ничем не отличается от Брянска или Курска. Нам это может нравиться или не нравиться, но это факт мышления в голове россиян. У Запада другие "красные линии", но они существуют только в головах западных политиков.

Если Запад позволяет нам стрелять по оккупированным территориям, значит, он позволяет нам стрелять по России, точка. Западные политики могут себя успокаивать: мол, нет-нет-нет, это не наше оружие, наше оружие по России не стреляет. Генерал Залужный говорит, что он будет стрелять по России только украинским оружием. Но факт остается фактом: американское, британское, французское и немецкое оружие используется в пределах "конституционных границ России", и никакого ядерного оружия никто не применяет. Значит, на этот вопрос мы ответили, идем дальше. Какой следующий уровень угрозы?

 Угроза Путину лично.  Глава Государственной думы Российской Федерации Вячеслав Володин – один из, я бы сказал, самых опытных клевретов этой власти – сказал, что если не будет Путина, то не будет России. Это правильная формула нынешней России, такой, какой она является сейчас.

Если не будет Путина, вся эта вертикаль рассыплется, все эти люди исчезнут. И это прекрасно подтверждает пример России Бориса Ельцина: в вертикали власти Путина не осталось ни одной значимой фигуры ельцинских времен.

Володин, Матвиенко, Патрушев, Бортников, Медведев и все эти Ковальчуки с Ротенбергами – они об этом знают. И Путин знает, что они знают. Они должны держаться вместе, потому что не будет Путина – не будет их России, будет какая-нибудь другая Россия, Россия Навального или Россия Пригожина.

В России Навального премьер-министром будет Любовь Соболь, а в России Пригожина премьер-министром будет Уткин, и никаких Ротенбергов – у Ротенбергов все заберет мама Уткина.

Итак, красная линия – это угроза режиму Путина, то есть лично Путину.

Без угрозы режиму – ядерного удара не будет. Значит, если вы Байден, вам нужно просто сесть и посчитать, где этот баланс, где эта красная линия, где можно восстановить территориальную целостность Украины, сохранить ее как государство, обеспечить ему безопасность и вместе с этим обеспечить безопасность Путина.

Выходит, что это симбиоз. Многие украинцы воспримут это как оскорбление, но суверенитет, территориальная целостность и безопасность Украины неотделимы от личного благополучия одного единственного гражданина в мире – Путина Владимира Владимировича. Это просто ужас.

Но этот ужас возник именно потому, что мы говорим о президенте ядерного государства. Если мы подставим в эту формулировку какого-нибудь Адольфа Гитлера или Саддама Хусейна, то вы скажете: а какого черта? Виталий Эдуардович, почему вы хотите, чтобы Гитлер, уничтоживший шесть миллионов евреев, продолжал руководить Германией? Вы говорите: Израиль может выжить, только если фюрер останется в Берлине, – вы что, сумасшедший? Вы просто преступник какой-то. Вы ненавидите свой народ.

И мне не нравится такая формулировка. Когда я подставляю на место Путина Гитлера, мне это не нравится. И когда я подставляю на место Путина Путина, мне тоже это не нравится. Но мы с вами разобрали чисто математическую формулу…

Высшей справедливости в политике не существует. В политике существует возможность выжить.

"Израильская модель" возможна лишь при наличии мирного договора. Но Запад должен понять, что с Путиным договориться невозможно.

Вильнюский саммит НАТО - это не гарантии безопасности – это гарантии помощи.

Залогом израильской модели безопасности является мирное соглашение между Израилем и Египтом. Пока его не было, там действовала модель помощи. Лет тридцать Израилю помогали Франция, Великобритания, другие европейские страны, затем Соединенные Штаты помогали Израилю оружием и технологиями.

Израилю помогали, скажем честно, по-разному, с небольшим энтузиазмом, кстати, под давлением собственного общественного мнения. Но помогали разные страны в разное время. В 1948 году помогал даже Советский Союз.

А вот после соглашения с Египтом речь шла уже о гарантиях безопасности. Мирное соглашение с Египтом, которое обошлось и обходится Соединенным Штатам в десятки, если не сотни миллиардов долларов ежегодно на вооружение египетской армии, принесло в регион мир. Потому что всем стало совершенно очевидно, что если Египет выходит из игры, то все остальные арабские страны, остающиеся оппонентами Израиля, – их там, кстати, было не так много, потому что Иордания никогда не хотела участвовать в этом, – не способны разрушить право Израиля на существование.

То есть реальным залогом мира и благополучия Израиля стало мирное соглашение с Египтом. До этого мирного соглашения Израиль не был богатым государством. Инвестиций как таковых там много не было. Это был полусоциалистический режим, потому что в таких условиях нельзя было развивать никакой другой экономики, кроме социалистической…

Поэтому израильские гарантии безопасности – это когда США дают деньги Египту.

А в нашем случае это кто? Россия. То есть должен быть какой-то президент Российской Федерации, пускай это будет не Путин, который договорится с Соединенными Штатами о помощи, о снятии санкций, обо всем на свете. Фантастика?

Гарантии помощи несомненно есть. Без помощи западного мира мы не провоюем и несколько месяцев.  У Запада нет иного выбора.

Но по состоянию на сегодняшний день, что бы ни поменялось в Америке, любой американский президент будет считать, что этой помощи достаточно, чтобы заставить Украину пойти на переговоры.

Он будет давить на Киев, чтобы он согласился на переговоры. Я думаю, что он может в этом преуспеть, если скажет: договаривайтесь, иначе мы вам ничего не дадим. Но потом придется обращаться в Москву. И тут они вдруг увидят, что никто не хочет с ними разговаривать.

Я ведь хочу напомнить, что проблема переговоров Украины с Россией заключается вовсе не в том, что Украина не хотела их вести. Путь к этим переговорам прокладывал Петр Порошенко после 2014 года, и это закончилось полным фиаско всех дипломатических усилий, потому что главной задачей Путина стало изменение власти в Украине.

Путь к переговорам пытался проложить абсолютно откровенно, я бы сказал, подробно, готовясь к уступкам, Владимир Зеленский. Именно поэтому он тяготел к восстановлению нормандского формата, шел на разведение войск – это ведь была добрая воля украинской власти. Что мы получили в результате? Ракеты по Киеву, десант в Гостомеле. Статью Медведева о том, что Россия будет ждать нового украинского президента, чтобы с ним разговаривать.

Это не история об украинских президентах. Они совершенно искренне желали окончания войны. Это история о Путине.

И вот нам говорят: мы не будем вам помогать, идите договариваться. Затем обнаруживают, что договариваться не с кем и не о чем. И все будет, как было.

Поэтому я и говорю, что в этом заключается опасность долгой войны. Запад живет в мире, в котором украинское наступление закончится освобождением каких-то территорий, Россия станет экономически слабее, чем сейчас, и Путин поймет – это говорит президент Байден, это его цитата, – что воевать ему невыгодно.

А я считаю, что не поймет.

Путин мыслит другими временными категориями. Президент Байден в следующем году идет на выборы. Ну, скажем, он пробудет президентом еще один срок, четыре года. А президент Путин думает, что ему делать после 2036 года, если ему будет позволять здоровье, – оставаться президентом России или уже становиться президентом Союзного государства.

Мы должны сказать, что для Запада нет никакой опасности того, что на поле боя будут гибнуть его солдаты. Единственная возможность, чтобы на поле боя гибли солдаты Запада, это сейчас принять Украину в НАТО и послать свою армию в Украину. Пока Украина находится вне НАТО, солдаты Запада могут чувствовать себя в абсолютной безопасности, они на этой войне могут быть исключительно добровольцами.

Есть два подхода. Первый: мы защищаем Запад. Если Путин уничтожит нашу армию, он будет воевать с Польшей и последующими странами, и ему абсолютно плевать на то, что у них есть ядерное оружие. Если это так, то Запад всё делает правильно: нас не нужно принимать в НАТО, нас нужно вооружать. Если Путин готов к ядерной войне, он все равно рано или поздно бросит ядерную бомбу не на Киев, так на Варшаву.

А если мы понимаем, что Западу ничего не угрожает, мы так и говорим: Западу ничего не угрожает кроме политических проблем. Даже если вся территория Украины будет оккупирована, на Западе даже чашка со стола не упадет. Запад сосуществовал с Россией в границах 1991 года, ведь на самом деле это была Россия, простиравшаяся от Ужгорода до Ашхабада. Если Россия захватит всю Украину, то с такой Россией Запад тоже сможет сосуществовать.

Так что речь не об этом. Бен Уоллес (министр обороны Англии  - ред.)  хотел сказать, что эмпатия к этой войне уменьшается – как в западных политических элитах, так и в западных обществах.

Бен Уоллес хотел нам сказать простую вещь: если вы считаете, что вам кто-то должен что-то априори, вы ошибаетесь. Не ведите себя так, как вы вели себя перед Вильнюсом, потому что перед Вильнюсом, как мы понимаем, мы были на грани дипломатической катастрофы.

Если правду говорят западные газеты, в принципе рассматривалась возможность отмены приглашения Украины после твита президента Зеленского. То, что после этого твита Зеленского президент Байден якобы просто покинул эти переговоры, – это действительно дипломатическая катастрофа.

(В день открытия саммита НАТО Владимир Зеленский, направляясь в Вильнюс, ознакомился с проектом его коммюнике и опубликовал твит, в котором в недипломатических выражениях охарактеризовал нерешительность альянса. По сообщениям СМИ, твит украинского президента вызвал ярость у западных партнеров Киева – ред.)

Нашим руководителям и нашему обществу нужно осознать простую вещь, которую не сказал Бен Уоллес: эмпатия к Украине основывается не на выступлениях ее президента. Президент не должен вести себя как моральный лидер мира – потому что он является таковым исключительно в рамках украинского информационного пространства…

Украинские чиновники сами убедили себя в том, что имя их успеха, их способности влиять на общественное мнение на Западе, на западных политиков – это Владимир Зеленский с его постоянными речами в парламентах, обращениями к людям.

Но это серьезная политическая ошибка, заключающаяся в непонимании того, как развивается цивилизованный мир.

Потому что имя этой эмпатии – это не «Зеленский». Имя этой эмпатии – Буча. Западное общество всегда болезненно реагировало на зверства. Это проверялось Сребреницей, это проверялось войнами на Ближнем Востоке, уничтожением мирных граждан Израиля, но также Саброй и Шатилой.

Это уроки Второй мировой войны.

Запад был настолько шокирован тем, что произошло во время Второй мировой войны, свидетелем чего он был и чего не смог остановить, что он до сих пор очень болезненно реагирует даже на намеки на подобные события. А в Украине – это не намеки. В Украине это реплика того, что делали нацисты на этих территориях в 40-е годы ХХ века.

Поэтому в глазах мира, когда мир интересовался Бучей и Ирпенем, Зеленский являлся символом трагедии. Вот выступает президент – а у него погибшие мирные жители в Буче, в Бородянке, в Ирпене, в Изюме – давайте прислушаемся к нему. Прислушаемся не потому, что он хорошо произносит эти речи или в его словах есть что-то важное, а потому, что он – символ трагедии.

Если бы на трибуну германского или польского парламента вышла мать, у которой сын погиб на фронте, я думаю, что ее выступление имело бы больший резонанс, чем выступление 55 президентов.

Зеленский – символ нации, на которую напали, которую уничтожают, которой не дают нормально жить. Если этот символ нации начинает обращаться с людьми, от которых зависит существование его нации, как будто они обязаны делать все, что он им скажет, то он ошибается. И я даже не готов упрекать президента лично за такую ошибку. Он – не профессиональный политик, он – человек, возглавляющий борющуюся страну, он – просто человек. А вы посмотрите, как люди себя ведут в горе. Вы можете их чем-нибудь упрекнуть?

Я вчера был свидетелем такой сцены. Во львовском трамвае сидела женщина, вся в черном. Зашел какой-то уличный музыкант и начал петь какую-то песню – конечно, это норма жизни для Львова. А она начала почти кричать, что у нее погиб сын, а тут все поют. Что ей нужно сказать? Помолчите, дайте послушать песню? У нее огромное горе, и по большому счету мы все обязаны ее сыну. Поэтому мы с этим считаемся и не говорим ей, что не нужно так себя вести.

Но рядом с ней сидела монахиня, которая начала ее успокаивать и что-то ей говорить: наверное, что-то вроде «успокойся, все понимают твое горе, но это общественное место» или что еще могут говорить Божьи люди в такой момент...

Так вот, Бен Уоллес с Зеленским ведет себя как эта монахиня.

Он пытается объяснить, как себя вести, чтобы, с одной стороны, и горе твое уважали, и чтобы к тебе могли реально прислушаться и, может, что-то изменить.

Поэтому у меня нет претензий к тому, что президент хочет использовать все инструменты для того, чтобы добиться большего.

Вопрос в том, насколько эти инструменты в такой ситуации действенны. Я думаю, что министр обороны Великобритании это хотел сказать даже не ему, а нам всем.

Кстати, страны, которые не хотят понравиться Китаю, никаких мирных планов не предлагают. Например, Индия. У нас нет индийского мирного плана, потому что премьер-министру Моди это совершенно не нужно.

• Вообще, для любого урегулирования нужна одна важная предпосылка, которая вообще не касается Украины. Она касается в принципе готовности Российской Федерации закончить боевые действия на том или ином этапе.

Я считаю, что все эти «новые территориальные реалии» – это исключительно плацдармы для поглощения других украинских территорий.

После возвращения в Украину Крыма и Донбасса их жители, любящие Россию, узнают о ней то, что предпочли бы не знать. Огромное количество жителей Крыма жили там, всегда считая, что Украина – это переходный этап, рано или поздно «мы будем вместе» с соседними российскими регионами. Вход украинских войск в Крым для этих людей будет означать, что их идеи о том, что они жили в прото-России, а теперь живут и всегда будут жить в России, разрушены. Что пришла оккупационная армия украинских нацистов. Они либо уедут из Крыма, либо останутся и будут вести обычный образ жизни, не интересуясь политикой. Но большинство из них, думаю, уедут, потому что просто будут бояться жить вместе с этими…

Во-первых, можно ничего не говорить, эти люди сами уедут.

Во-вторых, после того, как мы войдем на тот же Донбасс, начнется обстрел этих территорий, как это было, например, с Херсоном. Многие люди, живущие там, – а я думаю, что там и так осталось не очень много жителей, – скорее всего, вынуждены будут покинуть эти территории и рассредоточиться по разным регионам Украины и России. Или уехать на Запад. Поэтому проблема будет не в том, что там будет другая Украина. Проблема будет в том, что там никого не будет.

То же самое может касаться и Крыма. Множество людей, живущих в Крыму, приехали туда из Российской Федерации, фактически из России в Россию. Неизвестно, как они отреагируют на эту историю.

Если мы считаем, что мы возьмем Крым, это будет война, а не просто парад. Мы ведь не россияне, чтобы думать, что мы пройдем в парадном порядке до Ялты. Это тоже уменьшит количество населения: люди будут убегать от войны, от разрушений. Затем снова начнется разрушение территории: россияне будут с Черного моря обстреливать Крым. Пожалеют «Жемчужину у моря»? Нет.

Я уже не говорю о том, что, как только люди, которые решат там остаться, окажутся под российским обстрелом, они узнают о Российской Федерации все, чего они не знали, но хотели узнать. Это тоже правда.

Но я бы не рисовал эти перспективы во время войны. Мы вообще не знаем, где это все остановится, на какой границе.

В любом случае, я думаю, что и президенту, и каждому гражданину Украины, и каждому украинскому политику нужно осознать, что мы можем выжить, стать частью цивилизованного мира, только если мы станем цивилизованным государством.

P.S.

Возможно, на Западе многие рассчитывали, что Путин поймет бесперспективность свой войны против Украины уже на этапе провала блицкрига. Но Путин делает не политические, а бандитские выводы. Он убедился в том, что на Западе боятся прямого конфликта с ним еще сильнее, чем до нападения на Украину. И максимум, что угрожает его режиму, так это потеря оккупированных территорий. Причем все время, пока украинцы будут их отвоевывать, он может Украину практически безнаказанно разрушать.

Понятно, что в такой ситуации одной Украины ему оказывается мало. Понятно, что появляется желание пощекотать нервы "западникам". Нет, конечно, напасть на НАТО напрямую он все еще опасается - это чревато даже не ядерной войной, а разгромом "второй армии мира", на этот раз окончательным. Зато в гибридных войнах он мастер - по крайней мере, сам о себе он наверняка такого мнения.

Поэтому пока что он взвешивает, как еще пощекотать нервы Польше, кто это должен быть - вагнеровцы или белорусские военные. Кем прикрыться? Как дать понять, что помощь Украине чревата дестабилизацией в самой Европе?

Из криминальной хроники мы хорошо знаем, как часто хулиганская выходка завершается настоящим убийством. Верзила с заточкой никогда не может рассчитать ни своих сил, ни возможностей того, на кого он собирается напасть, ни последствий своей "спецоперации".

Поэтому лучшее, что может сделать тот, у чьих дверей он прогуливается, - это удержать бандита от нападения, заставить его отступить. Представитель США в ООН Линда Томас-Гринфилд уже заявила, что Соединенные Штаты не верят ни в какую пригожинскую автономию и "любые атаки группы "Вагнер" будут рассматриваться как нападения со стороны российского правительства".

Такие заявления должны звучать как можно чаще. У Путина не должно оставаться никаких сомнений в том, что именно его сочтут ответственным за любое нападение на страну НАТО под ложным флагом, от имени наемников или от имени Лукашенко. Что не будет никакой "гибридной войны".

Только четкая констатация его непосредственной ответственности и готовности стран НАТО к защите тех, кто пострадает от его провокаций, может заставить его отказаться от плана гибридного вторжения. Но если засомневаться в путинской ответственности хотя бы на минуту - он обязательно пойдет дальше, как уже было после нападения на Грузию в 2008 году, как было после Крыма и Донбасса. Любые колебания, любые попытки избежать столкновения для него - признак слабости, возможность выбежать из укрытия и ударить заточкой. И тот, кто действительно хочет избежать Третьей мировой, просто не имеет права испугаться лживого хулигана.

По выступлениям Виталия Портникова подготвил В. Лебедев