Российская неадекватность

Вот, например, сейчас в Саудовской Аравии будут организованы переговоры по урегулированию российско-украинского конфликта, в которых примут участие около 30 государств. России среди них не будет, её не пригласили. Украину пригласили, Иран пригласили, коллег России по БРИКС пригласили, а её саму – нет.

Почему? Не в последнюю очередь потому что российская неадекватность изрядно всем надоела. Мир уже понял, что слушать россиян – это себя не уважать. Они в буквальном смысле слова держат партнёров по переговорам за идиотов, впаривая им ту же самую пропаганду, которую они впаривают по телевизору своим подданным. Но с подданными-то понятно – за ними строго надзирают силовики, поэтому они вынуждены всё это покорно терпеть. А иностранцы российских силовиков не боятся, поэтому в очередной раз слушать напрочь игнорирующий факты пафосный российский бред они не хотят. Саудитам и иранцам достаточно было посмотреть, чего там на днях Путин наговорил африканцам, чтобы решить, что на своем саммите они обойдутся без всего этого.

Мир понял, как функционирует Путин: чем больше его слушаешь, тем больше он врёт, так что его лучше вообще не слушать. Поэтому и условия мирного соглашения с ним обсуждать не надо. Надо сформировать общую позицию без него, а потом уже ему её предъявить.

Так Россия уничтожает собственную возможность влиять на обсуждение вопроса, который касается её самой. Она маргинализует себя, выпихивая на обочину глобальной политики. Потому что нельзя вести себя неадекватно и при этом ждать, что тебя будут воспринимать как адекватного.

В общем последствия у этого поведения есть, просто они видны не сразу. Как говорится, водой мельница стои́т, да от воды ж и погибнет.

Моей России им меня не лишить

Я от своих слов отказываться не собираюсь, да от них и невозможно отказаться. Совершенно очевидно, что наказывают меня просто за то, что я вслух говорил правду, озвучивая вещи настолько всем очевидные, что для отрицания их нужно быть слепым.

Российский суд, в очередной раз вставая на сторону политической власти, на сторону бессмысленного насилия, беспричинного кровопролития, на сторону заведомой циничной лжи, показывает природу всего нынешнего российского государства — лживую, насильственную, жестокую и не имеющую никакого другого смысла, кроме как самосохранение и рост, природу раковой опухоли.

Но это государство, которое так отчаянно стремится всем доказать, что оно и есть Россия, что оно и есть моя Родина, возвращаться куда мне больше нельзя, вовсе не равно Родине. Это мафиозная организация, узурпировавшая власть, правящая обманом и насилием, принуждающая людей к покорности силой, побуждающей их к озверению оголтелым враньем, подкупающая думающих званиями и барышами. Но это не Родина, это — группа лиц, вступившая в заговор с целью захвата власти.

Моя Россия это бег на лыжах в Строгино и заплывы через Унжу среди чёрных скользких топляков, это идущие до Соликамска плацкарты, полные запахов и историй, это плутания по арбатским переулкам, где мы играли в казаки-разбойники и где мы гуляли рядом, не зная, как перестать нести ерунду и как перейти к поцелуям, это огородная повинность у бабушки, колорадские жуки в банке с бензином и прыжки с сарая в двухметровый снег головой вниз, это возвращения через розовую восходную Москву с оглушительных рейвов, это ночные гуляния по бульварам — цветущим, и обнаженным, и заметенным метелью, и гонки на катере по Красноярскому морю и купания в Листвянке, и встречи, и расставания, и признания, и надежды — надежды на завтра, которые всегда были связаны с Россией, и которые отняли не только у меня, а у нас всех.

Это Россия, и эта Россия переживет и нынешний морок, и власть зла, и само зло, которое дряхлеет и дуреет на глазах, которое рассыплется прахом завтра-послезавтра, и за поддержку которого, и за трусость перед которым всем, кто согласился прикинуться слепым, будет еще стыдно.

Моей России им меня не лишить. Готов повторить все, что сказал раньше.

Луч надежды?

Сергей Алексашенко, экономист

Хорошо известно, что в опросах населения очень многое (если не всё) зависит от формулировки вопроса. Порой, сформулировав разным образом внешне один и тот же вопрос, можно получить разное распределение ответов. В демократических обществах эта проблема в значительной степени снимается за счет того, что проведением опросов занимается большое количество компаний. В конкурентном пространстве любая попытка подправить вопрос таким образом, чтобы подтолкнуть респондента к «правильному» ответу, становится очевидной экспертам, после чего доверие к результатам такого опроса резко падает.

В авторитарных/тоталитарных обществах опросами населения, как правило, занимается очень узкий круг специалистов, которые часто вынуждены идти на компромисс с властями и задавать такие вопросы, ответы на которые заранее можно предсказать. К таким вопросам в России, несомненно, относятся вопросы о поддержке Владимира Путина, как президента страны, или вопрос о поддержке войны (действий российской армии в Украине). Большая часть респондентов (30-40%) даёт положительные ответы на эти вопросы в силу полурабского отношения к верховной власти

Безусловно, сильные внешние воздействия могут менять такое поведение, что хорошо видно в изменении уровня поддержки Владимира Путина. Трижды за его почти четвертьвековое пребывание у власти фиксировалось сильное снижение этого показателя. Первый раз триггером для этого стали фактически безальтернативные выборы 2004 года и случившаяся вскоре после этого трагедия в Беслане; во второй раз падение рейтинга последовало после тяжелого экономического кризиса 2008/09 годов и всплеска мощного протестного движения в конце 2011-начале 2012 гг.; третий раз падение рейтинга предопределило решение Путина о повышении пенсионного возраста, которое он сделал сразу же после выборов 2018 г., перед которыми он неоднократно давал обещания не делать этого.

В ходе начавшейся почти полтора года назад российской агрессии против Украины аналогичных по силе внешних импульсов пока не было (мобилизация сентября 2022 года не оказала длительного воздействия на население), поэтому не стоит удивляться тому, что уровень поддержки войны в ходе различных опросов остаётся стабильно высоким. [1]

Опрос Левада-центр, июль 2023.

Хорошо понимая всю ограниченность исторических аналогий, я, тем не менее, считаю возможным привести в качестве «точки отсчёта» результаты опросов в США во время вьетнамской войны, когда респондентам предлагалось отвечать на вопрос: «Учитывая события, произошедшие после того, как мы стали участниками боевых действий во Вьетнаме, считаете ли Вы, что США совершили ошибку, отправив войска воевать во Вьетнам?» [2]^,[3]

На графике хорошо видно, что большинство американцев долгов время не сомневались в успехе «маленькой победоносной войны». Хотя эта эйфория быстро испарялась, равенство в ответах сформировалось лишь через два с половиной года войны, к этому времени число погибших во Вьетнаме американских солдат превысило 25 тысяч. [4] Только через три с лишним года войны абсолютное большинство американцев стали признавать начало войны ошибкой. .[5]

Результаты опроса Левада-центра в январе-марте, когда задавался вопрос в похожей формулировке, дали стабильные результаты: начало СВО готовы были признать ошибкой 23% респондентов, в то время как 66% считали начало войны оправданным (через полгода после начала войны во Вьетнаме результаты опроса в США были 24%/61%). В апреле-мае этот вопрос не задавался респондентам, а после того, как в июне было зафиксировано значимое изменение соотношения ответов, было решено подождать результатов следующего опроса, чтобы убедиться в том, что июньские данные не были случайным отклонением.

Результаты июльского опроса оказались очень близки к тем, что были получены в июне, что позволяет говорить о начавшемся сдвиге общественного мнения по этому вопросу. Соотношение ответов 32%/58%, оказалось сопоставимым с результатами, полученными в США через полтора года после начала войны, где отношение тех, кто считал начало войны ошибкой, к тем, кто придерживался противоположного мнения, в опросах сентября и ноября 1966 г. составляло 33%/50%.

Еще более существенные сдвиги произошли в оценке того, насколько большую цену платит Россия за участие в СВО. В опросах в начале года (январь, февраль, апрель), когда респондентов спрашивали: «Согласны ли Вы с тем, что Россия платит слишком высокую цену за участие в СВО?», распределение ответов было примерно равномерным между тремя группами: одна треть респондентов отвечала «определенно да», треть – «скорее да», а еще одна треть состояла из тех, кто был в разной степени не согласен с таким утверждением или затруднялся с ответом на такой вопрос.

Поскольку никакой существенной динамики в ответах на поставленный вопрос зафиксировано не было, то в мае и июне было решено не задавать его, а в июне задать в иной формулировке, предполагающей большую свободу респондентов в выборе вариантов ответов:  «Как Вы считаете, какую цену платит Россия за участие в СВО?» Полученные ответы и на этот раз показались требующими подтверждения: 40% респондентов выбрали вариант ответа «очень высокую», 44% – «высокую». При этом, лишь 2% выбрали вариант ответа «низкую», а ещё 1% – «незаметную».

В июле, когда респондентам задавались оба вопроса, половина респондентов (50%) согласилось с утверждением, что Россия платит слишком высокую цену за войну, при этом весь прирост этой группы случился за счёт снижения долей тех, кто не согласен с этой позицией; доля тех, кто «скорее» согласен, осталась на уровне начала года – 32%.

Полученные результаты, на мой взгляд, несмотря на декларируемый стабильно высокий уровень поддержки военной авантюры Кремля, свидетельствуют о формировании качественных сдвигов в отношении россиян к войне. Можно уверенно утверждать, что этот процесс продолжится, экономические проблемы (инфляция, как реальная, и девальвация, как психологическая), а также растущее числи убитых и раненых солдат будут неизбежно ускорять его. Однако, не следует ожидать, что эти изменения будут стремительными и/или случатся вот/вот. Отсутствие политической конкуренции, интенсивная работа пропагандистской и репрессивной машины будут серьёзно ограничивать возможности россиян по получению информации о том, что происходит в Украине, и, следовательно, тормозить перемены в общественном мнении.

Половина россиян (48% в опросе Левада-центра и 49% в опросе Russian Field) считают, что война продлится более года; и это означает, что большинство россиян готовы воспринимать войну как новую реальность, в которой придётся жить.

[1] Я не считаю нужным ввязываться в споры относительно того, насколько высоким является уровень поддержки, для меня единственно важным выводом из ответов на такой прямолинейный вопрос является динамика ответов, которая не претерпевает заметных колебаний, и такая стабильность ответов фиксируется в опросах, проводимых разными центрами. График, построенный на основе опросов Левада-центра, приведен для демонстрации стабильности ситуации.

[2] Первые 3500 американских солдат прибыли во Вьетнам в начале марта 1965 года; к концу 1965 г. во Вьетнаме находилось 200 тысяч американских военнослужащих. 15 февраля 1973 года США и Вьетнам подписали соглашение об окончании войны.

[3] Опрос в ноябре 2000 года проводил Pew Research Center.

[4] За всё время войны во Вьетнаме погибло 60 тысяч американских солдат, и более 153 тысяч были ранены.

[5] Даже через четверть века после окончания войны во Вьетнаме более 20% американцев не согласны были признать ошибкой её начало. Следует обратить внимание, что эта оценка находится в середине диапазона оценок доли «ядерных» сторонников войны в Украине до победного конца, которые дают разные исследователи (15%-25%).