В чем смысл жизни?

Но и этого не достаточно. Важно еще, чтобы мое временное пребывание в этом мире имело характер миссии, чья загадочность ей органична. А если так, то мне следует полагаться на разумные гипотезы, надеясь на Отца, который в крайнем случае подскажет. Немалый комплекс допущений получается. Либо я полагаюсь на эту сложную теологическую гипотезу, пытаюсь угадать миссию и исполнить ее, либо соглашаюсь с бессмысленностью жизни, как с более вероятным заключением, и как-нибудь тяну свой срок.

Ладно, подвешивая пока решение, я хочу спросить: а что мне об этом мире, где я почему-то оказался, известно? Если не вдаваться в подробности, то мне известно, что этот мир устроен невыразимо умно. Любой предмет человеческого творчества — простецкая детская игрушка по сравнению со вселенной, с ее законами, жизнью и венчающим жизнь мышлением. Вселенная убедительно указывает на стоящий за ней высший ум. Разумеется это не доказательство, что Создатель является любящим меня Небесным Отцом, но это делает мою гипотезу смысла более вероятной. Да и познаваемость законов физики не могла быть случайной; Создателем это было заложено, и значит, ему по крайней мере есть дело до нашего познания Вселенной. Так, еще теплее.

Главным контраргументом является т.н. «проблема зла»: в мире слишком много страданий, чтобы можно было поверить в любящего и всемогущего Небесного Отца. Это возражение, однако же, снимается в два хода.
Во-первых, мой комфорт совсем не обязательно является частью замысла Отца о моей миссии, в которую по каким-то необходимым причинам могут входить и страдания.
Во-вторых же, смерть тела — не то же самое, что гибель души. Теология смысла может быть удержана, если допустить, что в общем случае душа не умирает с телом, но имеет достаточно долгую, возможно и бесконечную, историю для реализации своей миссии.

Хорошо, я на развилке: либо принять эту теологию смысла, поддержанную, хотя и не вполне доказанную, знанием о вселенной, либо отвергнуть ее как слишком сложную, невероятную и согласиться на бессмысленность. Прежде чем принимать решение, спрошу себя: а все ли данные я учел? Отвечаю: нет, не все. Есть еще этический и политический блок, связанный с кантовским доказательством бытия Бога от «практического разума».

Кант задавался вопросом разумности морали — при каких метафизических допущениях разумно следовать потенциально неограниченным требованиям долга? — так ставился вопрос. Эту кантовскую проблему я неоднократно иллюстрировал примером судьи под давлением. При каких условиях для судьи было бы разумно выносить справедливый приговор, несмотря на неограниченные угрозы мафии, требующей приговора несправедливого? Судья предполагается человеком в меру совестливым и в принципе расположенным действовать честно. Но это в принципе, а если ему угрожают, и крепко, то вопрос и возникает — что такое этот ставший столь тяжелым долг?
Если долг — всего лишь какая-то эволюционная программа хомо сапиенсов, то почему я, судья, должен ей следовать, да еще и такой ценой? Да, ложный приговор обойдется мне неприятным покалыванием совести, но ведь праведный приговор мне обойдется жизнью. На одной чаше весов — неприятные покалывания с недельку-другую. А на другой чаше — пуля в лоб, если не хуже. Ну, тут и думать нечего — так рассудит нормальный здравомыслящий судья, не рвущийся покидать этот мир, у которого хорошая зарплата, дом и семья. Нормальный судья решит, что жизнь дороже какой-то программы, что на его месте так поступил бы любой обычный человек — и требование мафии будет исполнено.
Но если дело с природой долга обстоит иначе, если долг — это важнейшее требование Небесного Отца, к которому судья, закончив свои дни в этом мире, попадет на разбор полетов, то дело обстоит иначе. Тогда долг объективно получает более высокий статус, чем жизнь, и разумный шаг — вынести справедливый приговор, несмотря ни на какие угрозы мафии.
Получается, что исполнение долга очень зависит от взглядов на природу морального закона и голоса совести. Если мне скажут, что найдутся такие люди, что будут выполнять предельные требования долга, даже считая их программой, спорить не буду, но замечу, что люди обычно не склонны к бессмысленному самопожертвованию, что такие чудаки бывают, но они редки.
Рассуждая примерно таким образом, Кант заключал, что условием разумного принятия потенциально неограниченных требований долга является вера в то, что эти требования исходят от Бога, который за них строго спросит, и от выполнения которых очень зависит наше посмертное бытие. По сути дела, получается, что та же теологическая конструкция, что я нашел необходимой для смысла жизни, необходима и для разумного принятия долга.
Добавлю, что Высшим Судьей в идеале должен быть даже не сам Небесный Отец, а тот, кто родился в этот мир и был одним из нас, кто на своей коже ощутил радости и боли человеческой жизни, явил высоту и силу человеколюбия, вместе с тем обладая божественной прозорливостью и мудростью, то есть тот, кто сразу и в полноте Сын Божий и Сын Человеческий. В идеале Высшим Судьей должен быть именно Он, воплотивший сильнейший ответ Небес Иову, ставший человеком Бог.

Могут сказать, что приведенное размышление ошибочно исключает возможность смысла жизни и оправдания долга земными ценностями: служением семье, народу, науке, прогрессу, справедливости, разуму, и т.д. А этим ценностям вполне могут служить и атеисты. Да, так нередко бывает, но такого рода служения нехороши сразу в нескольких отношениях. Во-первых, тут должен блокироваться подрывной вопрос, а почему я служу именно этим ценностям и сущностям, а не другим, и какой в том смысл, если когда-то время уничтожит всё? Во-вторых, еще при жизни я могу остаться у разбитого корыта: рухнувшей семьи или государства, гонящего или уничтожающего меня народа. В-третьих, абсолютизация любой частной ценности, сколь бы хороша она ни была, придает ей темную сторону. Абсолютизация семьи, государства, народа влечет несправедливость в отношении других семей, государств, народов. Абсолютизация науки порождает безумие сциентизма; абсолютизация разума влечет пренебрежение индивидуальным, уникальным, творческим и чудесным (вспомним в этой связи Паскаля, Кьеркегора, Шестова, Хайека, боровшихся с культом разума), и так далее.

Разумеется, я не хочу жить в «гоббсовском болоте», как я это называю — среди войны всех против всех, внутри свирепой тирании, или помеси того и другого, безжалостной войны кланов. Я хочу жить в моральном обществе, где люди доверяют друг другу, держат обязательства, где судьи справедливы, выборные лица и чиновники честны. Кроме того, я не хочу, чтобы люди страдали от бессмысленности жизни, впадая в депрессии, убивая себя обжорством, алкоголизмом, наркотиками и войнами. А это значит, что я хочу, чтобы люди приняли теологическую конструкцию, что необходима для разумного обоснования смысла жизни и морали, приняли хотя бы как рабочую гипотезу, стараясь жить по ней.
Это духовное основание важно, значение теологии для этики очевидно. Но раз так, то я и сам должен эту конструкцию принять. Речь не о том, чтобы заставить себя поверить в Бога — это невозможно. Но есть дилемма практической жизни, открытая Паскалем. Я могу жить так, как будто Бог есть, с доверием и благодарностью Ему и с ответственностью перед Ним. Для этого мне достаточно лишь рационально принять обозначенную теологию, как наиболее разумную рабочую гипотезу и следовать ей. Вера, эмоционально насыщенное переживание Присутствия, может когда-то прийти, а может и нет — но жить по этой рабочей гипотезе, ничему не противоречащей, согласной со всем известным о природе и истории, я могу уже сейчас, и для того у меня есть все основания. Альтернативный же вариант — жить так, как будто Бога нет, несмотря ни на что.

Допустим, что теология верна — но в чем же тогда именно смысл жизни, смысл вселенной, к чему стоит стремиться? Каков все-таки Замысел и почему нельзя было обойтись без страданий?
Если мы, в отличие от всего прочего, поистине дети Творца этого мира, то это определяет смысл не только нас, но и вселенной — как нашего дома. Этот «дом» тогда должен быть наилучшим из всех возможных домов. Наилучшим — значит в наивысшей степени содействующим нашему росту к Отцу, то есть росту в благородстве, добродетели, мудрости, в творческих способностях. Дети же тем и отличаются от кукол, сколь угодно сложных, что сами в значительной степени являются своими творцами. А значит, они должны иметь свободу ошибаться и находить пути исправления ошибок. Детей нельзя все время водить за руку — это никуда не годная воспитательная стратегия. Стало быть, детям придется оступаться и падать, расшибаться в кровь, и делать выводы самим.
Духовный рост человека требует жизни, как опасного приключения, предельно опасного, на грани выживания — именно в таком случае творческие способности получают наивысшие шансы к развитию. Важнейший фактор развития — многомерная, явная и скрытая, богатейшая красота этого мира, зовущая к новым приключениям и открытиям. Кроме того, следует учесть, что дети, во всем полагающиеся на родителей, так и остаются инфантами. Чтобы этого не случилось, требуется определенная сокрытость Отца, должны быть основания для неуверенности, что Он вообще где-то есть и будет всякий раз помогать.
Но ведь наш мир именно такой и есть.
Короткая справка. Такую теодицею предлагал живший во втором веке св. Ириней Лионский, недавно признанный папой Франциском одним из Докторов Церкви; сходных взглядов придерживался и Ориген. Поэт Джон Китс дал ей имя the soul-making theodicy, душесозидательной. В середине прошлого века теолог Джон Хик написал развивавшую «иринейскую теологию» книгу и ряд ярких эссе (John Hick, Evil and the God of Love, 1966). Парой десятилетий спустя к подобным идеям независимо и с несколько иной стороны пришел выдающийся физик Фримен Дайсон.

Итак, подведем итоги. Проблема смысла жизни раскрывается, как состоящая из двух связанных подсистем, универсально-теоретической и индивидуально-практической. Теоретическая часть критически устанавливает необходимые условия существования смысла жизни и формулирует его в общем виде. Практическая же требует постоянных личных усилий: решений новых задач, пересмотров ценностей, неустанной работы ума, совести, вкуса, пополнения знаний, коррекции представлений, соответствующих дел — то есть наполнения жизни новым смыслом.

********************

https://lebed.com/2021/8115.htm

https://snob.ru/entry/189604/