О фундаментальном единстве материи и души

 

 

Это эссе написано по мотивам статьи кандидата физико-математических наук,  кандидата богословия, директора Научно-богословского центра междисциплинарных исследований Санкт-Петербургского государственного университета, протоиерея Кирилла Копейкина

См. эссе прот. Копейкина (на английском) здесь: https://files.fermiru.org.s3.amazonaws.com/fireflect/Authors/Kopeikin/Kopeikin_Phys_Psi_2023.pdf

Статья Копейкина имеет длинное название, там есть и такие слова «Библейский тезис о сотворении мира из ничего и окончательное решение трудной проблемы сознания».

По поводу последнего ИИ дает справку

"Окончательное решение трудной проблемы сознания" относится к попытке найти объяснение тому, почему и как физические процессы в мозге приводят к субъективному опыту или феноменальному сознанию. Эта проблема, известная как трудная проблема сознания, была сформулирована философом Дэвидом Чалмерсом и остается одной из самых сложных и обсуждаемых тем в философии и науке о сознании.Трудная проблема заключается в том, что даже если мы полностью понимаем функциональные и когнитивные процессы мозга, это не объясняет, почему эти процессы сопровождаются субъективными ощущениями, известными как квалиа.

1. Квалиа, как субъективные ощущения, не могут быть описаны в чисто эмпирических терминах, что является основным методом научного описания. Это делает их физически недопустимыми в рамках традиционной физики, хотя они остаются значимыми в психологическом и философском контексте.
2. Некоторые философы, такие как Дэвид Чалмерс, утверждают, что сознание имеет нефизическую природу, и предлагают расширить онтологию, чтобы включить феноменальные свойства на фундаментальном уровне физической реальности. Это предполагает, что материалистический подход может быть недостаточным для объяснения сознания.

В отличие от легких проблем сознания, которые касаются объяснения когнитивных функций и поведения, трудная проблема фокусируется на объяснении феноменального опыта, который кажется не сводимым к физическим процессам.

Существует множество подходов к решению этой проблемы, включая нейробиологические теории, которые пытаются связать сознание с конкретными мозговыми процессами, и философские теории, такие как дуализм и функционализм.

Однако, по мнению многих исследователей, окончательное решение этой проблемы пока не найдено, и она остается открытой для дальнейших исследований и дискуссий.

Редактор.

А теперь слово  Алексею Бурову.

 Материальный мир находится в движении, которое определяется тремя разного рода факторами: законами, случаем и волей субъектов.

Шредингер писал, что он ещё мог бы представить себе возникновение жизни исключительно по законам и случайности, но что в отношении мышления эта идея абсурдна. Этим неприемлемым для Шредингера положением исключается доверие к разуму, приводя к абсолютному скептицизму в духе демона Декарта, позиции, несовместимой с верой в возможность и ценность научного познания. Подрывая надежность разума, тотальный редукционизм уничтожает тем самым и свою собственную основу, веру в силу фундаментальных законов, приводя к парадоксу критянина Эпименида: «Все критяне – лжецы». Чтобы избежать этой самодискредитации мышления, необходимо принять взаимную несводимость триады форм, случая и умов. Мы вынуждены исключить мысль, ум из физического мира, подчиняющегося законам (формам) и случайностям, но в то же время постулировать способность ума адекватно воспринимать материальные объекты и целенаправленно воздействовать на них.

Другими словами, следует постулировать, что подчинение природы законам ограничено не только случайностью, но и действиями мыслящих существ. В то время как случайность отчасти беззаконна в единичном событии, но статистически подчиняется законам, творческие действия ума в принципе не могут быть охвачены никакой статистикой; в них закон сталкивается с абсолютным пределом своей власти, поскольку каждый творческий акт уникален по своей сути. Следовательно, на достаточно глубоком уровне природные объекты должны проявлять идеально-случайно-ментальный триализм: будучи в определенной степени детерминированными законами и подверженными случайности, они еще и позволяют уму воспринимать их и воздействовать на них. Случай работает как доопределитель событий в отсутствии разумной воли. Физическая материя в таком случае есть субстанция, состояние которой и определяется этой триадой.

Каким же, однако, образом мышление, или, шире, психическое может целенаправленно и довольно успешно действовать на физическое и довольно адекватно воспринимать его?  Сама эта возможность требует постулирования определенного родства, точки или области пересечения физического и психического. Должна быть какая-то единая пра-материя, пронизывающая оба мира. Протоиерей Кирилл Копейкин выдвигает гипотезу, что этой первичной пра-материей является психическое начало Создателя.

Эта гипотеза прекрасно сочетается с нашей способностью действовать на материальные тела и их воспринимать: если кругом одно психическое, такое становится по крайней мере мыслимым, возможным. Однако, тут возникают и некоторые метафизические проблемы.

Во-первых, наша свобода воли, наша существенная самостоятельность и непредсказуемость для Создателя означает определенную независимость человеческой психики от божественной. А раз так, то следует постулировать отчуждение нашей психики от психики Создателя.

Во-вторых, материя вселенной не обнаруживает в себе таких качеств души как любовь, эмпатия, творчество; вместо этого она подчинена законам и случайности (рандомности). А если так, то в рамках этого подхода материю следует полагать не только отчужденной психикой Создателя, но и дополнительно подчиненной Им определенным законам, с некоторой открытостью случаю и нашей воле. Материя предстает как отчасти предвечная, отчасти творимая.

Физика последнего столетия все более убедительно заставляет теологов согласиться с присутствием случая в материальном мире, с тем, что Бог все же "играет в кости", по выражению упорно противившегося этой идее Эйнштейна. Возможно, что эта открытость случаю — один из элементов тонко настроенной эпистемической удаленности Создателя (как это называл Хик), определенного сокрытия Бога ради нашей духовной свободы. Кроме того, индетерминизм материи может быть необходим для технической реализации нашей свободы воли, которой достаточно потеснить случай, не нарушая закон.

Таким образом, можно представить себе материю и нашу психику как две формы расщепляющейся первоосновы, отчуждаемой психики Создателя. Наличие первоосновы обеспечивает возможность нашего эффективного целесообразного взаимодействия с материальным миром, его использование в целях жизни и его глубокое познание. А также, эта отчужденная первооснова может мыслиться как божественный интерфейс, Sensorium Dei, обеспечивающий вездесущность Творца. С физической точки зрения, наличие такого интерфейса указывает на существование выделенной системы отсчета. Возможно, таковой является система реликтового излучения.

Представляется, что при этих оговорках гипотеза прот. Копейкина (развивающая идеи Ньютона, Паули и Юнга) выглядит весьма интересной, вполне когерентной метафизической гипотезой, увязывающей воедино физический и психический миры.