Кто имеет пистолет, тот имеет много прав

Границы допустимого и возможного в сегодняшней России давно уже изменились и подобные события уже происходили прямо под стенами Кремля. Я имею в виду убийство Бориса Немцова. И это преступление, и попытка захвата Wildberries, очевидно, одного порядка вещи и в них участвовали люди примерно из одной и той же группы, из одного и того же региона — из Чечни. Тогда это было устранение политического оппонента, а сейчас — экономические разборки конкурентов из двух разных кланов.

В разборках вокруг Wildberries есть несколько слоев. С самого начала нам подавали этот конфликт как семейный спор и раздел имущества супругов, но поверить в это уже не получается. Потому что слишком уж непростые действующие лица. Со стороны Владислава Бакальчука (задержан по ряду обвинений, в том числе в убийстве. — Прим. ред.) это Рамзан Кадыров, который публично дает указание своей «правой руке» Адаму Делимханову (депутату Госдумы от Чечни. — ред.). Он представляет интересы Кадырова в России и, в частности, отвечает за недружественные поглощения компаний, он такой «силовой медиатор» и именно ему поручено «разобраться с Wildberries».

А с другой стороны, Татьяна Бакальчук уже вступила в корпоративные отношения с компанией RusOutdoor, есть уже новая корпоративная единица и на нее уже перерегистрированы домены маркетплейса. RusOutdoor принадлежит братьям Мирзоянам, а их связывают длительные деловые отношения с членом Совета Федерации и «теневым кардиналом» Дагестана Сулейманом Керимовым.

Здесь важно то, что он — не просто «обычный» сенатор. Керимов не внес ни одного законопроекта и не делает никаких публичных заявлений. Членство в Совфеде ему нужно для неприкосновенности и поддержания статуса.

Таким образом, мы видим Кадырова с его силовиками, с одной стороны, и Мирзояновых и стоящего за ними Керимова — с другой. И здесь мы переходим на следующий пласт в этой истории: отношения между Чечней и Дагестаном. Это крайне непростые отношения, они никогда не были ровными, они давно переживают подъемы и спады. Мы видели задержание министра по чрезвычайным ситуациям Чечни Алихана Цакаева в Дагестане, мы видели, что Чечня пыталась отодвинуть границы с Дагестаном. Противостояние между двумя республиками идет в вялотекущем режиме и это наполняет другими смыслами противостояние Кадырова и Керимова.

И тут мы перемещаемся еще на один уровень конфликта. Люди, которые выступили на стороне Владислава Бакальчука, имели огнестрельное оружие. Как можно его получить, да еще и находиться с ним на территории Москвы? Такое оружие нельзя получить легально, если ты не являешься сотрудником спецслужб или правоохранительных органов. Кадыров обходит это правило так: у его сотрудников есть звания сотрудников МВД и Росгвардии, а значит и право на ношение оружия. И это ярко дополняет контекст истории, потому что глава Росгвардии Виктор Золотов близко приятельствует с Кадыровым.

А с противоположной стороны тоже есть высокое покровительство. Сулейман Керимов связан с главой администрации президента Антоном Вайно. Они соседи по дачам в Подмосковье. И, видимо, знаменитая резолюция Путина о том, что он не против объединения Wildberries и Russ, не обошлась без участия Вайно.

Получается, что фактический вассал Кремля Кадыров выступает против воли своего патрона?  Это еще одно печальное последствие того, что бывает, когда государство уступает монополию на насилие третьим лицам. В прошлом году это очень ярко проявилось во время похода Евгения Пригожина на Москву. Дело в том, что нельзя передать монополию на насилие лишь частично, на что-то определенное или на какое-то время, а потом забрать обратно. Такого не бывает и, как мы видим, так и не происходит.

Если государство отдает какой-то группе свое право на насилие, эта группа будет расширять свое право дальше и дальше.

Поэтому в истории с Wildberries Кадыров, пытаясь найти баланс между своим суверенитетом и своими возможностями проявлять насилие, продемонстрировал, что не согласен с официальным решением Кремля.

Я думаю, что с ослаблением госаппарата и всех государственных органов насилия будет больше. Причины — рост числа людей, прошедших военные действия, незаконный поток оружия, деградация системы правосудия. Поэтому растет потенциал дальнейших силовых захватов как в силу этих факторов, так и из-за того, что растет теневой сектор экономики. А его роль усиливается потому что, с одной стороны, компании вынуждены обходить санкции, а значит прятать свои операции, а с другой стороны государство всё больше давит на предпринимателей. Поэтому роль неформальных акторов начинает расти.

Фактически кадыровцы сейчас занимают нишу, которая была «зацементирована» и исчезла: нишу воров в законе и неформальных «решал». Государство закатало в бетон весь «воровской уклад», а альтернативы ему не очень много. При этом спрос на неформальное «решение вопросов» есть. Кадыров и его люди выступают такими медиаторами, которые готовы неформально включаться.

Дальнейшее развитие истории зависит от того, одернут Кадырова или нет. Он может получить желтую и красную карточку. Желтая карточка — это уголовное дело; правда, оно открыто против Владислава Бакальчука (через день закрыто по требованию Кадырова – ред.), но можно считать, что первое предупреждение уже есть. А красная карточка — это отказ во встрече с Путиным. Каждый раз после каких-то связанных с ним эксцессов Кадыров требует встречи с Путиным и пытается показать, что у него всё в порядке. Если такой встречи мы не увидим, значит Кремль недоволен такой вольностью со стороны «вассала».

А Кадыров очень точно чувствует, что можно и что нельзя. Если ему не сказали «нет», то следующий этап его коммуникации со второй стороной конфликта будет еще более откровенным с точки зрения игнорирования норм закона. Каждый раз Кадыров тестирует, как далеко государство позволяет ему зайти. Если нельзя, то он отступает.

При этом очевидно, что Кадыров и люди, которые организовывали попытку захвата компании, не до конца понимают, что они делают и что именно захватывают. Ценность этого актива не в офисе, а в доменах и в цифровой инфраструктуре. Их невозможно поглотить при помощи захвата из 1990-х со стрельбой и осадой.

Поглощение цифрового актива должно происходить в цифровом мире через корпоративные процедуры, суды, попытки оспорить торговые марки, возможно — через подложные документы. Но никак не через силовой захват помещения.

Кадыров не является конечным бенефициаром: он тот, кто берет актив «на передержку», а затем передает его каким-то другим группам. Wildberries — очень лакомый актив для широкого круга интересантов, в нём могут быть заинтересованы крупные государственные банки и другие маркетплейсы: например, «Озон». Я бы ставил на крупные госбанки. Не исключено, что, хотя Wildberries и Russ объявили об объединении, сделка не завершена и, возможно, актив переупаковывают.

Да и сам Керимов тоже занимается тем, что входит в проблемные активы, переупаковывает их, формирует определенную добавленную стоимость, выступает гарантом сделки и потом продает. Это его фирменный стиль.

Вообще, любой маркетплейс — это хорошая точка для продажи контрафакта и создает возможности обналичивания денег (полтора года назад Baza писала о том, что покупатели используют Wildberries, чтобы обналичивать деньги). Но, насколько я знаю, в Wildberries достаточно грамотно выстроенная система, которая жестко контролирует продавцов: обналичивать в теории можно, но удается ли участникам маркетплейса обходить контроль и в каких масштабах — я не знаю. Но Wildberries представляет из себя ценный актив не с точки зрения теневого бизнеса, а с точки зрения вполне себе легального оборота.

P.S.

Основательница и генеральный директор Wildberries Татьяна Бакальчук 23 сентября 2024 сменила в своем Telegram-канале фамилию на Ким.

"Лучший выбор – оставаться собой всегда. Ваша Татьяна (с сегодняшнего дня – снова) Ким", – написала она.

Пресс-служба объединенной компании Wildberries и Russ сообщила, что официальная процедура смены фамилии уже началась.