Социокультурные технологии и НТР
18-06-2000
Не исключено, что аббревиатуру придется раскрыть. НТР - это "научно-техническая революция", которая, как говорят, произошла полвека назад. В 50-70е годы ей было посвящено огромное множество работ. Столько же текстов сейчас пишется по виртуальным реальностям, социокультурным технологиям или символическому конструированию.
50 лет назад образцами были программы - ракетная и ядерная. Они являли собой новейшую форму организации. Авторы восхищались и удивлялись тому, что эти формы сочленения исследований, опытно-промышленных разработок (ОКР) и промышленного производства удается взять за прототип во многих других областях.
В те годы приходилось доказывать, что развитие любой отрасли хозяйства определяется вполне абстрактными научными исследованиями, что только на их основе можно развернуть опытные разработки и затем - новые производства. А сейчас? - Шампунь, разработанный в лабораториях с участием биохимиков, дерматологов, технологов и дизайнеров, превратился в общее место рекламы.
То, что инновации без естественнонаучных исследований теперь невозможны, уже известно всем.
А вот каковы формы соорганизации инновационного процесса с социокультурными технологиями? Поиск таких форм - это и есть сегодняшняя "точка прогресса", именно здесь происходят самые интересные открытия и самые захватывающие изменения.
Здесь, наверное, не место обсуждать вопрос, почему за 40-50 лет острие общественного интереса и прогресса сместилось от естественнонаучных - к социальным технологиям. Отнесемся к этому как к данности, но заметим при этом, что инновации рубежа веков отнюдь не сводятся лишь к изощренному применению техник социокультурного конструирования. Еще неизвестно, от чего происходят самые головокружительные общественные сдвижки - от агрессивной рекламной и маркетинговой политики в духе Б.Гейтса, от микропроцессорных разработок Силиконовой Долины, от организационных инноваций в области интернет-торговли, от генно-инженерных вакцин или от виртуальных вбрасываний политтехнологов.
Каково соотношение, каковы возможные формы соорганизации естественнонаучных и гуманитарных исследований и инженерий в современных инновациях? В этой работе мы попробуем сопоставить социокультурную "мощь" естественных наук, включенных в систему НИОКР, и общественных технологий. Мы сравним методы "внедрения", которым пользуются первые и вторые, и обсудим возможные формы соорганизации.
Эта очевидность мало-помалу изменяет и непробиваемую авторефлексию (самосознание) естественнонаучной сферы. Железобетонное убеждение в том, что наука открывает подлинные законы реальности (в школе такое - учили?) понемногу размывается инженерным отношением к этой реальности. А такое отношение демонстрируется сегодня на каждом шагу.
Историки и методологи науки (не-позитивистских школ) постепенно начинают выяснять смысл изобретения, сделанного Галилеем и Гюйгенсом в середине XVII века. Как нам видится теперь, "отцы-основатели" сознательно отошли от натурфилософских опытнических принципов, предполагавших следование за природой. Взамен них был разработан и последовательно реализован противоположный, инженерный подход: идеальные объекты Новых Наук реализовывались в экспериментальных, чисто инженерных устройствах.
Эксперимент стал не вопрошанием и даже не допросом природы - а проверкой того, реализуемы ли технически, "в железе", представления о мире.
Те представления, которые удавалось реализовать, получали статус истинных.
На деле же они описывали не поведение природных вещей, а работу экспериментальных, а потом лабораторных м промышленных устройств. А для приложения сущностных картин науки к миру разрабатывались сложные интерпретационные схемы. Постепенно мир вещей, внутрь которых были заложены (через применяемые технологии!) представления науки, сомкнулся и замкнулся - это и была НТР. После этого уже ни у кого не было сомнений, что наука "ухватила Бога за бороду".
Сформировался целостный научно-инженерно-технологический мир
, в ядре которого лежат представления о законосообразном устройстве природы, соответствующие онтологические (сущностные) картины и сформулированные законы. Овеществляют эти законы специальные системы реализации - научные и промышленные лаборатории, опытные и серийные производства, - запечатывая и запечатляя законы в вещах "второй природы". Структуры самосознания науки обосновывают претензии науки на истинность. А институциональные структуры - университеты, НИИ, школы, академии, журналы - обеспечивают социальное существование этого мира.
В чем суть этой группы методов? Во-первых, сформулировать доктрину, касающуюся устройства природных (в случае естественных наук) или социальных (в случае гуманитарных) явлений.
Во-вторых, выстроить структуры реализации, которые обязательно должны включать в себя две составляющие. Первая - инженерная, с помощью которой выработанные доктрины воплощаются в "вещах" (в материальных вещах, в социальных отношениях, в организациях, реализующих гуманитарные понятия).
Вторая - экзистенциальная, направленная на формирование сообщества "адептов" (и самих этих "адептов", профессионалов, "жрецов"), удерживающих эти структуры реализации "на себе".
В-третьих, сформировать организационные (или даже вырастить институциональные) структуры, обеспечивающие поддержку всего названного.
И в-четвертых, выработать и распространить схемы интерпретации, задающие смысл и место полученной новой сферы (или локального мира). Эти интерпретации должны быть опять же двойными. Часть из них, "для внутреннего употребления", обеспечивает авторефлексию (самосознание) сферы, ее идейное, смысловое и организационное воспроизводство (и развитие). Другая часть интерпретаций, "для внешнего использования" задает место новой сферы среди всех остальных. В идеале эти две интерпретационные структуры должны, конечно, совпадать (редкие примеры - христианская Церковь вплоть до XVIII века, наука в первой половине XX века).
Именно так находили свое место в истории и социуме все мировые религии и конфессии, все антропологические проекты (новоевропейская личность), все доктрины, имеющие отношение к человеческим системам (классический протестантский капитализм, социализм во многих его вариантах, кейнсианство, теории потребительского общества и т.д.). Именно так сейчас работают все современные социальные новообразования, имеющие замыслы и претензии укрепиться в культуре и истории (феминизм, экологические течения, кришнаитство и прочие новоизобретенные религиозные образования, дианетика и т.п.).
Во-первых, существование такого метода означает, что все доктрины, которые нами (извне) и их творцами (с помощью форм авторефлексии) привычно трактуются как онтологические картины, теории, представления о сущности, - являются, собственно говоря, проектами или программами, ждущими своей реализации или уже реализованными. Это относится и к естественнонаучным, и к социальным доктринам: они представляют собой не картины устройства мира, а программы его переустройства. И осознав это, выявив сам метод, мы получаем в руки мощный инструмент социальных сдвижек.
Во-вторых, упомянутые структуры реализации, как уже говорилось, должны включать две составляющие - инженерную и экзистенциальную. То же относится и к самой "центральной доктрине": помимо тезисов об устройстве мира, она должна включать и представления о новых, соответствующих им, формах устройства социума (и самого человека, способного организовывать его и жить в нем).
Два пр
едельных примера. Любая из естественнонаучных онтологий, казалось бы, не имеет второй составляющей. Они декларируют независимость форм и результатов научного познания от форм человеческого общежития. Однако успешность функционирования научных институтов в ог-ромной степени зависела и зависит от выработанных социокультурных норм деятельности и жиз-ни "жрецов науки": нацеленность на познание, на поиск истины- научная честность- де-я-тельное сомнение- готовность к критике- работа в экспериментальных ситуациях- "акаде-ми-чес-кие ценности" - и тому подобные элементы кодекса научной этики.
Христианская онтология, казалось бы, не имеет первой составляющей, говоря исключительно об экзистенциальных вопросах и о новых формах социальных отношений. Однако вплоть до XVIII века христианство вело жесткий отбор тех картин мира, которые ему соответствовали, а ряд создателей новой науки (Декарт, Ньютон, Лейбниц и др.) прямо использовали те или иные положения христианской теологии для формирования новых онтологических представлений.
И третье замечание: описанный метод формирования мира под доктрину, под изобретенный (спроектированный) порядок, за двести лет своего использования приобрел вполне легитими-зи-ро-ван-ный статус. Так, наука строила свой мир через этап аккуратного экспериментирования, как того требовал кодекс научной этики. Социальные доктрины реализовались, хотя и не без потрясений, но в "выгороженных", отделенных регионах, не глобально.
Но в середине нашего века было показано, как иными, не научно-инженерными средствами, реализовать теоретические доктрины и онтологии: именно, непосредственно через социальные и институциональные структуры (самый яркий пример - лысенковщина). Сейчас же социальные инженеры и гуманитарные технологи научились выпускать "в свет" в качестве чего-то реального фактически сами структуры реализации. В их "центре" - не доктрины, а камуфляж, псевдо-он-то-логии ad hoc (нечто одноразовое).
Разумеется, "естественнонаучная аналогия" неприменима к такого рода гуманитарно-технологическим "разовым" действиям, к однократным применениям некой системы манипуляционных актов - они вообще могут не быть связаны с выработкой и реализацией каких бы то ни было доктрин. Метод такого рода действий примерно таков: структурировать поле социального (гуманитарного, политического) "напряжения" с помощью системы промоушена, обеспечить благодаря этому нужное социальное действие, а затем "сдернуть" ставший уже ненужным пейзаж, как сдергивается военный камуфляж или свертывается театральная декорация. Такие действия, естественно, не относятся ни к развитию, ни к инновациям, и, тем самым, не являются предметом нашего обсуждения.
Сегодня же он стоит по-другому: в условиях, когда НИОКР и социальные технологии генерируют немыслимое количество "изобретений", проблема состоит в поиске эффективных форм их социокультурного закрепления, в придании им статуса - не чего-то воспроизводящегося, не до жиру! - а просто существующего. Современный мир заполнен виртуальными инновациями и мирами: виртуальными не потому, что они существуют только на экране или в Интернете, а потому, что они никогда не будут реализованы по тем или иным причинам.
(Кстати и в сторону: та же ситуация и в самой естественной науке - только ничтожная доля делающихся теоретических построений удостаивается эксперимента и тем самым получает шанс закрепиться внутри естественнонаучного мира.)
Варианты решения этой современной проблемы развития - тема отдельного разговора. Здесь же отметим следующее: никакому "изобретению" не удается получить статус общественной инновации и закреп
иться в своем существовании, не простроив "глубоко эшелонированную систему подключения к реальности" на всех возможных уровнях, максимально полной системы условий, обеспечивающих реализацию данной инновации.
Каких именно условий? Во-первых, предложенная инновация должна быть онтологически обоснована, включена в картину мира. (Причем речь идет здесь и о естественнонаучных компонентах этой картины, и о социокультурных.)
Во-вторых, система "изготовления" и функционирования инновации либо должна быть создана полностью заново (редкий случай), либо необходимо предусмотреть ее подключение к существующим инфраструктурам (финансовым, транспортным, образовательным, иным техническим, правовым и т.п.). Понятно, что этот пункт только назван, но не раскрыт: ни о огромной теме рекламы, ни о социальном промоушене мы не говорим ничего.
В-третьих, должны быть созданы специальные "вещи инновации" - либо что-то реально материализованное (чиповая карточка, подключенный к сети компьютер, автомобильный дожигатель, лекарство), либо, в случае социальной инновации, нечто почти овеществленное, что можно было бы купить, получить, немедленно ощутить: услуга (путешествие, скидка, действие), договор, полис, членство, зрелище, результат выбора, выигрыш, причастность...
В-четвертых, инновацию должно вставить во вполне конкретную политику, систему отношений, совокупность больших программ, заявить ее либо самостоятельным социальным игроком, либо сторонником чего-то. Это относится и к финансово-экономической, и к промышленной, и к политико-государственной сферам.
В-пятых, необходимо соотнесение с историей: именно эту инновацию ждало человечество или страна, именно через нее проходит нерв общественного прогресса, она - и нечто совершенно новое, открывающее неслыханные горизонты, и одновременно не более чем продолжение многолетних тенденций и опирается на незыблемые традиции...
В-шестых, инновация должна стать составной частью современного антропологического и автопоэтического проектов, войти в авторефлексию человека (здесь подразумеваются все слои "человеческого измерения": социально-статусный, стратовый., национальный, экзистенциально-самореализационный и т.п.). С этой инновацией начинает соотноситься достоинство человека.
Итак, мы весьма детально конкретизировали процесс формирования мира, описанный в начале статьи. Собственно говоря, тезис состоит в том, что инновация или шаг развития реализуется путем оформления в мир (который затем либо становится самостоятельным, либо рефлексивно инкорпорируется в уже существующий).
Только создание подобной, более-менее полной структуры внедрения (в "шпионском" смысле) и обеспечения, по-видимому, оставляет виртуальной инновации шанс реализоваться и просуществовать хотя бы один такт воспроизводства. (Читатель может проанализировать при помощи описанной схемы такие события, как появление смарт-карточной платежной системы, интернет-торговли, использование генного скрининга в практике страховых компаний, спортивно-молодежной индустрии, системы бронирования авиабилетов - или, например, уличного телевидения, применявшегося в рамках президентских выборов на Украине).
Становится фактически безразличным, с чего начинается нововведение - с технического изобретения или с нового "островка" социальных отношений: стратегия реализации является практически одинаковой. Научно-техническая политика и/или конкуренция смыкается с социокультурной.
(Кстати: ряд аналитиков выдвигают тезис о том, что современные войны - это прежде всего войны консциентальные или войны в области сознания и мировоззрения. Мы полагаем, что это изобретение отнюдь не конца XX века, а конца XVII: первые мировоззренческие войны, проходившие в современ
ных формах с помощью тогдашних форм масс-медиа (памфлеты, запрещенные издания, переписка) были направлены на уничтожение конкурирующих научных школ, инженерий и институтов, и на замену лежащей в центре естественнонаучной онтологии. Социокультурные институты врага подрывались в корне, и падение их было только вопросом времени. Мы здесь прежде всего имеем в виду полемику картезианциев и ньютонианцев в начале XVIII века.)
Это, кстати, означает одно неприятное обстоятельство для деятелей "академического лобби" - для сторонников развития фундаментальных исследований, полагающих, что именно они, как и 50 лет назад, станут "локомотивом прогресса". Сегодня ситуация иная: фундаментальных открытий уже сделано столько, что центрироваться на них становится бессмысленно.
Ничтожное продвижение в фундаментальных, "чисто научных" областях приводит к необходимости разворачивать массированные прикладные исследования и НИОКР, а на их основе - еще более обширные социокультурные инновации. Запущен в действие своеобразный "социокультурный мультипликатор".
Представим себе ситуацию, что в мире прекратились все не только чисто научные исследования по физике твердого тела и химии искусственных полупроводниковых материалов, но даже, скажем, перспективные разработки по компьютерным процессорам. Спрашивается: сколько еще лет можно будет пожинать плоды того, что уже сделано? сколько лет потребуется на развертывание более-менее полного комплекса последствий уже придуманного, изобретенного и производящегося? Мы полагаем, что лет пятьдесят-семьдесят, не меньше.
Это означает, что огромная доля социальных инноваций и последствий в сегодняшних условиях просто не успевает реализоваться, сметаясь следующими волнами технических новинок или конкурирующими разработками, которые действуют более "социально грамотно". Вспомним хотя бы, что именно отсутствие "обволакивающей" социокультурной оболочки (сервиса, PR, рекламы, промоушена, ремонта, обучения и т.п.) обуславливает неконкурентоспособность российских якобы высоких якобы технологий. В этом смысле то, что мы назвали "социокультурным мультипликатором", сегодня еще ждет своего разворачивания (и в мире, и тем более в России), и именно это направление представляет собой огромное и перспективное поле деятельности для социальных и гуманитарных технологов разных специальностей.
Ситуация такого заказа - назовем его условно заказом на "новую популяризацию" - состоит в том, что естественная науки и соответствующая инженерия сегодня становятся не единственными "держателями" и основателями мирового порядка. Конкуренция с наукой нарастает - и в онтологическом, и в реализационно-инженерном, и в ценностном плане. Ее статус владельца и гаранта "окончательных ответов" уже значительно размыт, а сама структура этих "ответов" деприватизирована.
Представим себе, что разворачивается некоторая социокультурная инновация.
Пусть в ее сердцевине находится некое научно-техническое "ядро". Так вот, это ядро может быть каким угодно - сомнительным, незначащим, а то и просто мнимым: для развертывания инновации это особого значения не имеет.
Так, члены Международной академии энергоинформационных наук строят в Подмосковье десятки многометровых пирамид, которые, согласно их взглядам, являются концентраторами космической энергии: "при том же уровне агрономической культуры, что и обычно, урожай в округе оказывается много выше" (проявляются и прочие полезные свойства). При этим, как бы ни относиться к подобного рода утверждениям, социальные эффекты оказываются совершенно реальными: по-видимому, постройка этих пластиковых пирамид является самым дешевым средством повышения цены земли, увеличения ренты и т.п.
Традиционный ответ науки на это вызов - напоминать о былых заслугах и бороться с "засильем лженаук" и "волюнтаристскими методами принятия решений". Понятно, что стратегия эта пассивная, не учитывающа
я мощь современных гуманитарно-реализационных методов, которыми пользуются мировоззрения-конкуренты. Представляется, что альтернативой может стать активная стратегия экспансии, основанная на двух положениях: во-первых, на признании ситуации реального равноправия и конкуренции науки и иных основ общественного бытия, во-вторых - на использовании всего арсенала гуманитарных технологий для утверждения места, завоеванного наукой (вместе со всеми "производными"). Это - еще одна перспективная точка приложения усилий для специалистов по социальным технологиям.
В том же ряду лежат многочисленные работы по дистантному образованию и созданию образовательных сетей. Да и, в конце концов, не этим ли занимался Генри Форд, начиная формировать общество потребления параллельно с выпуском массового автомобиля?
- Естественная наука (вкупе с инженерией) и гуманитарные технологии пользуются одинаковыми методами реализации своих идеальных объектов: внутри новой выделенной сферы создаются структуры самообоснования. Они укореняются как в онтологических представлениях, так и в спроектированных новых формах организации.
- Опыт, который могут извлечь для себя разнообразные гуманитарные технологии, проанализировав методы, которыми действует наука, состоит в следующем: лучшие и прочнейшие социальные изменения суть те, которые происходят с опорой на инженерно (материально) реализованные онтологические представления, как бы получают опору в самом устройстве мира.
- Опыт, который может извлечь для себя естественная наука, проанализировав методы, которыми действуют гуманитарные технологии, состоит в следующем: ей следует отказаться от претензий на безусловную истинность в последней инстанции и начать защищать и продвигать себя так же, как это делают любые другие сферы, используя все наработанные формы социального промоушена.
- Самые перспективные сферы применения гуманитарных технологий - те, которые связаны с социальным продвижением инноваций с ядром в виде новых научных решений, с ускоренным формированием веера общественных последствий, с созданием полноценного социокультурного мультипликатора.
Копылов Г.Г. Среди миров... "Знание-Сила", 1996, N 10.
Копылов Г.Г. О мифе научной истины (научный атеизм: новые главы). Альманах "Кентавр", N 19, 1998 г.
Шампань П. Делать мнение: новая политическая игра. Социо-Логос. 1998.
Громыко Ю.В. Оружие, поражающее сознание - что это такое?
Попов С.В. Методологически организованная экспертиза как способ инициации общественных изменений. Альманах "Кентавр", N 23, 2000 г.
Loading...
