Ложь как осознанная необходимость

"The statute does not require actual deception,
only a tendency or capacity to deceive.
…even literally true statements can be deceptive.

The total impression left by the entire advertisement
must be considered, including both statements which
are actually said and assertions which are reasonably implied."

UNLAWFUL ADVERTISING LAW (California)
(Перевод в тексте)

"Aquafresh toothpaste contains sodium monofluorophosphate
which is, in our opinion, an effective decay preventive agent,
and is of significant value when used in a conscientiously
applied program of oral hygiene and regular professional care".

Canadian Dental Association
(Перевод в тексте)

1. Не обманешь – не продашь...

«Честно торговать выгоднее», -- сказал иностранный купец в «Петре Первом» А.Толстого. Эта фраза в начале перестройки обрела небывалую популярность у либерального агитпропа: вот ведь как просто решается проблема морального совершенствования: никаких этих чудаковатых «Моральных кодексов строителя коммунизма» не нужно вовсе (мороки с ними не оберешься); оказывается, честным стать поможет одна из самых сильных небиологических страстей человека – жажда наживы. Эдакая утопия наоборот: чем сильнее хочешь обогатиться, тем честнее.

На поверку же эта новая старая идея оказалась еще более убогой и еще более нелепой, чем призывы вроде «Раньше думай о Родине, а потом о себе». Выгодно торгующий мир оказывается честен лишь постольку, поскольку за руку не пойман. А поймать за руку трудно, поэтому самой фундаментальной компонентой свободно-рыночного общества является ЛОЖЬ. В результате, по негласным правилам свободного предпринимательства, ложь не рассматривается даже как предосудительное явление. Формально, предосудительным считается нарушение закона (опять же, если поймали), но в нашем мире к 101 способу сравнительного честного отъема денег, известному еще Остапу Бендеру, прибавились еще 1001.

И дело здесь не в том, что западные люди врожденно порочны. Если предприниматель и хотел бы быть честным, он не смог бы, поскольку разорился бы и перестал быть предпринимателем: если вокруг все лгут, а ты честен, то либо твою продукцию не будут покупать, поскольку она будет лишена ложного ореола совершенства, либо себестоимость ее будет выше, чем у конкурентов, в связи с тем, что ты честно обеспечиваешь те качества продукции, о которых конкуренты только говорят. В результате – неконкурентоспособность и разорение.

Как уже сказано выше, формы обмана становятся все более и более изощренными, и доведение обмана до потребителя становится многоступенчатым процессом, оформленным «мнением независимых экспертов», «независимыми опросами общественного мнения» и т.п.

Интересно, что теоретически западные люди вполне в состоянии разобраться, что такое обман. И примером тому служит совершенно замечательная статья из калифорнийского «Закона о незаконной рекламе», приведенная частично в качестве первого эпиграфа. Вот перевод этого поистине откровения:

Закон (чтобы быть примененным – Ц) не требует фактического введения в заблуждение; он имеет в виду стремление или способность ввести в заблуждение. ... даже утверждения, являющиеся истинными буквально, могут быть обманчивыми (преследовать цель обмануть).

В применении закона должно рассматриваться полное впечатление, создаваемое рекламой: и то, что она говорит буквально, и то, какие предположения можно вывести из нее, исходя из здравого смысла.

И далее:

В определении, имеется ли стремление или способность обмануть, суд должен рассматривать не то, будет ли обманут хорошо разбирающийся в предмете человек, а то, будет ли обманут доверяющий потребитель, не обладающий значительными знаниями.

Чудное проникновение в механику и психологию рекламного обмана, не правда ли? Однако давайте пойдем в магазин у купим один из десятков миллионов тюбиков зубной пасты, произведенных в этом году крупнейшей многонациональной корпорацией. И там мы, скорее всего, увидим что-нибудь вроде второго эпиграфа (я видел эти надписи во множестве, например, на пасте Colgate с подписью и печатью «Американской ассоциации зубных врачей»). Итак, перевод:

Зубная паста «Aquafresh» содержит монофторфосфат натрия, который, по нашему мнению, является эффективным средством, предотвращающим разрушение зубов, и очень ценен, если он используется в добросовестно применяемой программе по гигиене зубов и при регулярном врачебном наблюдении.

Канадская ассоциация зубных врачей, круглая печать ассоциации

Надеюсь, вы заметили, что все хорошее, что «Канадская ассоциация зубных врачей» может сказать, она может сказать о химическом веществе -- монофторфосфате натрия? То, что фтор хорош для укрепления эмали зубов, известно не один десяток лет. То, что этот самый чудодейственный агент содержится во всех без исключения пастах и даже в воде из-под крана, тоже, вроде бы, не секрет. Так что же хотела нам сказать «Ассоциация»? Неужели только эти банальности? Нет, она хотела, чтобы мы ПОДУМАЛИ, что всеми этими достоинствами обладает не абстрактное и широкораспространенное вещество, а именно и ТОЛЬКО конкретная зубная паста «Aquafresh». (Впрочем, аналогичные заключения они подпишут и под пастой конкурента – если вознаграждение, полученное за данное заключение, не запрещает «любовь на стороне».) Отчего вдруг такая симпатия? Бескорыстна ли она, при том, что наблюдается на каждом шагу? Вот вам и независимые бескорыстные радетели за ваши и наши зубы...

А теперь давайте сопоставим два эпиграфа. Не кажется ли вам, что первый эпиграф буквально и непосредственно приложим ко второму? И что же? Земля сотряслась, и судьи бросились на защиту доверчивого и туповатого (trusting, unsophisticated and without extensive knowledge) потребителя? Да нет вроде, что-то не слышно... (Кстати, эта пара эпиграфов служит и маленькой иллюстрацией законопослушности западных корпораций.)

2. Пример: фармацевтическая промышленность

Начну с простого примера из собственной практики. Попросил я как-то своего семейного врача сделать мне полный анализ крови, так, на всякий случай. Анализ показал несколько повышенное содержание холестерина (что не удивительно: грешен, перебрал веса с низкокачественными западными харчами и лишенным всяких естественных стимулов к физической активности образом жизни.) Что же доктор: советует есть поменьше и заниматься физкультурой для начала? Нет, он берет бланк и выписывает рецепт на лекарство. Что же я: бегу скорее в аптеку и покупаю лекарство? Нет, иду домой, достаю новейший справочник по лекарствам и ищу, что же это за такое чудо-снадобье, решающее все проблемы без малейших усилий с твоей стороны. Ищу, ищу – нету! Что за ерунда -- так не бывает! Иду в Интернет, и там, наконец, нахожу: лекарство только что, месяца три назад, впервые выпущено в продажу. А я для доктора оказался вроде подопытной свинки, на которой он лекарство изучит и производителю отрапортует. (Кстати, тут же читаем в прессе: «A commonly prescribed cholesterol-lowering drug--cerivastatin (Baycol)--has been withdrawn from the market by its manufacturer, Bayer Pharmaceutical Division. Baycol has been associated with 31 fatalities in the U.S. from an adverse drug reaction known as severe rhabdomyolysis. This results in the breakdown of muscle cells and release of their enzymes into the bloodstream. Approximately 700,000 people worldwide have been taking Baycol.» Краткое содержание: «Такого сорта лекарство предполагается вызвавшим смерть 31 человека в США»…)

Ну а врачу что за интерес – соучаствовать в сбыте лекарства? Есть интерес, есть. Дело в том, что фармацевтические фирмы, желающие завоевать рынок, устраивают для врачей ознакомительные семинары, где рассказывают, какое замечательное лекарство они только что разработали. Семинары эти могут быть довольно продолжительными, недели по две, и устраивают их обычно в каких-нибудь приятных местах вроде Багамских островов в уютных отелях на океанском берегу, омываемом ласковым тропическим прибоем. Все расходы оплачены фирмой, разумеется. Ну как после этого врачу не порадеть за судьбу лекарства? И есть ли лучшее слово, чем «подкуп», для того, чтобы охарактеризовать это явление?

Любопытно, что читал я об этом в одном компетентном американском издании. Доказав, какие врачи нечестные и корыстолюбивые, это издание настоятельно советовало обходиться без них, по возможности. Для этого, оказывается, есть множество путей, и все они содержат в книге, которое данное издание предлагает купить по сходной цене: «У вас рак в терминальной стадии? Не беда, откройте нашу книгу на странице 437 и найдите там рецепт чудодейственного спасения. Замучил артрит? Не ничего проще, чем избавиться от него раз и навсегда, если вы последуете нашим советам на странице 235.» И т.д. «Что же это за люди», -- может подумать читатель, -- «Они знают, как избавить от страшных страданий десятки миллионов людей, и не обнародуют свои чудодейственные рецепты, при том, что многие люди, возможно, и купили бы их книгу, но просто не знают о ее существовании? Ведь это какими же монстрами надо быть?!» Впрочем, я не думаю, что они так уж бессердечны: они прекрасно знают, что их рецепты помогают так же, как мертвому припарки. Просто они хотят впарить никому не нужный продукт сравнительно честным способом.

Кстати, раз уж речь зашла о фармацевтических фирмах, стоит обратить внимание на доклад о применяемых ими стратегиях окучивания рынка, описанных в июльском номере Consumer Reports за этот год (Generic drugs: The stalling game. Consumer Reports, 2001, July, pp. 36-40). Небольшое пояснение: "brand-name drug" – «фименное» лекарство -- в данном случае означает, что производится и распространяется оно самим разработчиком этого лекарства, который держит патент на него на 20 лет с момента разработки. "Generic drug" – «нефирменное» лекарство -- ИДЕНТИЧНОЕ лекарство, производимое другой фирмой. Производство «нефирменных» лекарств возможно только после истечения срока действия патента, когда исчезает монополия разработчика, поэтому оно обычно существенно дешевле.

Уместно отметить, что фармацевтическая промышленность – самая прибыльная по сравнению с любой другой американской промышленностью. Фармафирмы из Fortune 500 обеспечили 18.6% прибыли в прошлом году, в стравнении с медианными 4.9%. Прибыли эти составляют десятки миллиардов долларов ежегодно. Эти фирмы заявляют, что они нуждаются в этих баснословных прибылях для финансирования дорогих и рискованных разработок, но на эти разработки они тратят только 12% своего дохода.

Итак, какие же методы сравнительно честного объема денег используют фармопроизводители? Они классифицированы в указанной статье на основе официальных материалов Federal Trade Commission (FTC – что-то вроде министерства торговли США).

1) Лоббирование законодателей с просьбой продлить действие патента. Обычно такие продления привязываются к законопроекту, который непременно нужно утвердить (например, о помощи пострадавшим от стихийного бедствия).

2) Подрыв производственных возможностей конкурентов. Пример: второй в США по размеру производитель «нефирменных» лекарств Mylan Laboratories сговорился с тремя поставщиками химических компонентов (как сговорился – следствию это «не» известно), чтобы они не поставляли эти компоненты конкурентам. Избавившись от конкуренции, Mylan вздул цену на бутылочку с 500 таблетками clorazepate (антидепрессант) с $11.36 до $377 – более чем в 30 раз! (Данные FTC). Это стоило пациентам 120 миллионов долларов.

3) Полюбовные сделки (Sweetheart deals). В марте 1998 года Geneva Pharmaceuticals получила разрешение на производство «нефирменной» версии Hytrin – лекарства от высокого кровяного давления и аденомы простаты (годовой запас стоит $664 на пациента). Надо заметить, что первому производителю «нефирменной» версии лекарства дается полгода «нефирменной» монополии, чтобы он мог развернуться. И вот Geneva идет к «фирменному» производителю Abbott Laboratories и говорит: «Вот, пожалте, у меня разрешение на производство, я щас цену сброшу вдвое. Но я могу с выпуском и повременить под предлогом всяких патентных крючкотворств, и ты можешь продолжать наслаждаться своими монопольно высокими ценами еще полгода. Но надо делиться: тебе за это придется отстегивать мне понемногу: всего 4.5 миллиона долларов. В месяц.» (Данные FTC).

4) Неоправданные задержки. Прямо перед истечением патента фирма-разработчик патентует другую версию лекарства – слегка отличающегося по цвету.

5) Продление срока патента под обещание сделать что-нибудь «хорошее», например, испытать лекарство на детях (что фирма должна делать в любом случае).

3. Наука

«Ну, хорошо», -- скажет читатель. – «Но ведь есть же наука? В науке не соврешь». Увы, ученые, пожалуй, одни из наиболее проститутствующих и врущих людей. Возьмем, к примеру, науку, очень близкую к математике – теорию численных вычислений. Где уж тут соврать, казалось бы?

Мне приходилось иметь дело с задачами турбулентного переноса в атмосфере, и одним из методов численного решения является спектральный метод: разложение решения по базису ортогональных функций, обычно тригонометрических – всем известных синусов и косинусов. Но эти функции периодические, и для прямоугольных областей с непериодическими краевыми условиями они не хороши. И вот некий специалист S.Orszag из знаменитого MIT предложил использовать подход русского математика Галеркина, а в качестве базисных функций использовать полиномы, введенные русским математиком Чебышовым (ударение в этой фамилии – на последнем слоге). Эти полиномы определены на отрезке и очень хорошо аппроксимируют функции на его краях. Заметим, что фамилия Orszag венгерская, как и у видного филантропа Джорджа Сороша (George Soros).

И вот наш герой начал проталкивать свой метод: статьи посыпались очередями! И тем метод хорош, и сем, ну просто панацея от всех бед! А ведь критерий качества численного метода – дело очень тонкое. Можно считать среднюю абсолютную ошибку, а можно считать средневзвешенную или максимальную. Можно делать акцент на тех или иных частях области интергрирования. Можно выбирать уравнения, которые обсчитываются хорошо, но есть и уравнения, которые обсчитать трудно – универсальных подходов не бывает. Но опровергнуть агрессивный маркетинг Orszagа очень трудно: надо самому налажить численную схему, проводить множество экспериментов и т.д. Во всяком случае, возможность всучить продукт не самого высокого качества даже специалистам в науках с нечетким знанием всегда возможно.

А что уж тут говорить о, скажем, измерении IQ? Возможностей для вариаций условий проведения измерений и интерпретации результатов – столько, что никакому orszagу не приснится.

А медицина, которая каждый день «открывает» что-нибудь новое, потому что очередному научному карьеристу надо защитить диссертацию и получить свой вкусный и питательный M.D. или Ph.D.? Ведь наука сейчас превратилась не только в непосредственную производительную силу, как учила нас партия, но и в непосредственную сыто кормящую силу.

4. Политика

Ну уж про политику и говорить нечего. Президент Буш собрал рекордный урожай пожертвований от, очевидно, небедных людей – сотни миллионов долларов. Может ли он не чувствовать благодарности к щедрым благодетелям за счет небольшой (или большой) лжи избирателям?

Я читал одно интересное мнение одного американца по поводу того, почему первую станцию американской ПРО решили строить на острове около Аляски. Казалось бы, почему на острове – с ураганными ветрами и очень трудным доступом? Почему бы не построить на берегу – разве несколько километров существенны для системы, оперирующей в масштабах тысяч километров?

Оказалось, что на этом острове есть нефть. А инфраструктуры – никакой. А вот придут военные, построят за счет госбюджета инфраструктуру, а там, глядишь, и нефтяные кореша обоих Бушей подтянутся, вышки поставят.

Сам проект ПРО – один из самых лакомых кусков для американского военно-промышленного комплекса – десятки миллиардов долларов из госбюджета (а в Америке, как и в СССР, госбюджета никому не жалко) – в обширные карманы разных Boeingов и прочих Lockheed-Martinов. (Кстати, недавно Boeing поймали на мелкой, почти карманной, краже: оказывается, 106 миллионов долларов на разработку своего гражданского самолета 777 он списал на госбюджет – на военные, якобы, нужды. И что же? «Это расследование гражданское, не криминальное», -- сказал в интервью следователь. Ну разумеется, подумаешь, такой пустяк, да еще от балованного дитяти...)

Перефразируя Маркса, можно сказать: нет такой лжи, на которую не пойдут американские власти, чтобы держать проект ПРО на плаву и кормить отощавший ВПК. Удачен ли был последний эксперимент, заявленный «удачным»? Может быть. Но, скорее всего, нет. Поскольку рисковать больше и играть по-честному, как в случае предыдущего провала, было нельзя. Эксперимент должен был быть удачным, whatever it takes, и он таковым и был показан публике. А уж что там взорвалось – одному Богу известно, да еще нескольким особо доверенным лицам, которых держат одновременно и на крючке (личная безопасность и безопасность семьи), и на лакомой приманке.

5. Жить не по лжи

Итак, резюмируем: В МИРЕ СВОБОДНОГО РЫНКА НЕЛЬЗЯ ВЕРИТЬ НИ ОДНОМУ СЛОВУ, ОТ КОГО БЫ ОНО НИ ИСХОДИЛО. Можно только делать более или менее квалифицированные догадки о степени и вероятности его правдоподобия. Рынок не способствует честности; напротив, он, наряду с безудежной жадностью, культивирует безудержную ложь. Все на продажу, включая честное слово Президента и кристально ясный взгляд ученого.

Честность, однако, все еще рассматривается как благородная черта характера. Что же может заставить нас быть честными? Наверное, только то понятие, от которого слово «честность» образовалось: «честь». (В английском – аналогично: "honesty" – "honour"). Что может заставить поступить честно, даже если это невыгодно, даже если никто не узнает в любом случае? Только честь – обязательства и стыд перед самим собой и перед Богом. Бога на Западе нет уже лет 500 – Бог и рынок не совместимы, и честь медленно растворилась и ушла в небытие, а за нею последовала честность.

Честь, благородство, с одной стороны, и рынок и стяжательство, с другой. Вторые непременно сживут со свету первых. Посмотрите-ка на главные персонажи всемирного шоу, называемого «Американская политическая и развлекательная жизнь», и попытайтесь найти там пару честных и благородных лиц. Good luck!