САМЫЙ МАЛЕНЬКИЙ ЯДЕРНЫЙ ФИЗИК

15-09-2002

Володя ФёдоровВладимир Федоров не перестает удивлять. Иногда кажется, что он может все. Сняться в необычной для его внешности роли, сыграть в любом по жанру спектакле, написать книгу, собрать из хлама компьютер, протанцевать на дискотеке всю ночь, в очередной раз создать новую семью и подарить стране еще одного юного гражданина, наконец — дать разумное и доходчивое объяснение любому явлению, как научному, так и социальному. Он трудяга, он умница, он философ.

Вся его жизнь, как у Мюнхгаузена,— подвиг.

Когда-то он был ядерным физиком, написал несколько десятков научных трудов. Сейчас работает в Московском театре "У Никитских ворот", играет в четырех спектаклях: "Ромео и Джульетта" (роль Аптекаря), "Фанфан-тюльпан" (Лебелье), "Невидимка" (Харстер) и "Два Набокова" (главная роль — Добсон). Среди главных увлечений его жизни джаз, искусство абстракции и современная электроника.

Впервые я увидел Владимира Федорова в фильме "Через тернии к звездам". Помню, эта лента произвела на зрителей ошеломляющее впечатление своей необычностью: странные герои, мрачная планета, ужасающая пена, пожирающая все живое, горы трупов, причем и "плохих", и "хороших". Не говоря уже о том, что впервые в кино заговорила экологическая тема, оттого странной казалась пометка "фильм — детям". Но самым неожиданным стало появление главного злодея — некоего Туранчокса, страшного фанатика, мерзкого гения. Когда он выскочил из-за стола и показался во весь рост, ахнули не только герои фильма, но и зрители: "Да он карлик!" Это было весьма эффектно.

Не знаю, для кого как, а для себя я открыл доселе неизвестного актера — Владимира Федорова. Уже потом я увидел его в более ранних работах: "Руслан и Людмила", "12 стульев", "Дикая охота короля Стаха", "Любовные затеи сэра Джона Фальстафа", "После дождичка в четверг". Узнал, что играет он в театре "У Никитских ворот", а до этого работал в НИИ, был ученым-физиком. Квартира у Федорова — нечто особенное.

Его комната представляет собой настоящую лабораторию радио- и телеаппаратуры: тысячи проводов, инструментов, неведомых обычному человеку железяк и приборов.

Эта комната всегда вызывала нездоровую реакцию у известных органов. Их не покидала надежда найти здесь что-нибудь компрометирующее меня,— поясняет Федоров.

— Кем вы сами себя считаете, Володя?

И кино, и театр, и наука, и аппаратура. На полках — ваши скульптуры и абстрактные конструкции из металла. Кто вы?

— Я художник. В широком смысле слова. И, как ты понял, имею отношение к абстрактному искусству. Но все эти мои работы сделаны очень давно, когда даже говорить об этом было опасно. В свое время в секретном НИИ, где я работал, замдиректора по режиму кричал с трибуны: "Сейчас, как никогда, а нам, как никому, надо повышать бдительность! Достаточно сказать, что среди нас есть научный сотрудник — абстракционист!" С тех пор я был этим заклеймен.

— Но в такой солидной организации вас все-таки терпели.

— Недолго. И поводов для расставания со мной было предостаточно.

Так как я обладаю таким очевидным своеобразием, совершенно естественно в свое время у меня возник комплекс неполноценности. Он есть у каждого человека, но у меня в период ранней юности он был довольно высоким. Я был совершенно невостребован как юноша, из-за чего появилась потребность найти какие-то компенсаторные механизмы, с помощью которых я мог бы себя должным образом "достроить и раскрасить". Я стал создавать так называемые "птихи". Есть триптихи, а я генерировал одноптихи, дваптихи и многоптихи.

Это миниспектакли, маленькие произведения искусства, где я являюсь автором, исполнителем и зрителем.

— Так вы создавали их только для себя ?

Нет, почему же. Вот, например, была такая ситуация.

В свое время все так любили Леонида Ильича, что даже не знали, как уж эту любовь выразить. И как-то предложили развернуть кампанию по "одобрению встреч Леонида Ильича с руководителями братских стран". Дело в том, что он принимал их, находясь на отдыхе в Крыму. И вот была выработана элементарная технология, когда все кругом собирались на открытых партийно-комсомольских собраниях и принимали резолюцию о единогласном одобрении встреч.

Собрались и мы. Приехали пред

ставители из райкома и горкома, из режимных структур, главка и т.д. Зачитывается текст, начинается голосование. "Кто за?" Лес рук. "Кто против?" Моя рука. Одна рука, тем более моя, всегда заметна. "Владимир Анатольевич, вы против?" Может, человек замешкался... Я говорю: "Да". Все. Это самое типографское "единогласно" уже ставить нельзя. В зале — тишина. "Ага. С мозгами у него не все в порядке". Но механизм на режимных предприятиях с колючей проволокой по периметру в таких случаях срабатывает простой. В мою сторону уже стали направляться... Все-таки слово мне предоставили, а я уже в ту пору снимался. Но так как я был не профессиональным актером, мне нужны были подобные испытания на публике. И я начал: "Я считаю...— Через длинные паузы.— Что мы не должны... мы не можем... мы не имеем права... не одобрить эту резолюцию. Я считаю, что мы просто обязаны не только одобрить, но и... сердечно... от всей души поблагодарить... лично Леонида Ильича за то, что тот, находясь в законном отпуске, гарантированном Конституцией, не жалея ни сил, ни здоровья..." и т.д. и т.п.

И любое собрание я старался превратить вот в такой "хэппининг".

— То есть, можно сказать, что ваш приход в кино был закономерным?

— Нет, случайным. Я был женат три раза, и первая жена была из театральной среды. Причем это была очень красивая девушка, в то время, как я был совершенно серым человеком как личность. Более того, юность у меня была непростой, необеспеченной. Я рано остался без родителей с двумя младшими братьями на руках. Все они, как и родители, были физически нормальными людьми, а я неожиданно родился вот таким человеком-таксой, при нормальном туловище — короткие руки и ноги. На самом деле такие характерности встречаются часто, только выражены они в разной степени. У моего деда были короткие ноги при длинном туловище, а мне передалась эта особенность в большей степени выраженности. И когда я завоевал красивую, лишенную каких бы то ни было физических недостатков, много моложе себя девушку, среда, в которой мы находились, была этим возмущена. Оценка личности в ту пору была невысока, важна была внешность, положение. Неслучайны были такие разговоры: "Таня вышла замуж!" — "Ну и как?" — "Ой, муж такой хороший, такой большой!" То есть достаточно было быть большим, чтобы брак был удачным. А большой дурак или большой умница — неважно.

Так вот, появился вдруг начинающий актер, тогда еще студент, Толя Шаляпин. И увел у меня жену. При этом обосновал свой поступок в ее присутствии так: "Я не говорю о том, что вы ее биологически не достойны. Но я хочу спросить: что вы можете ей дать с вашей ядерной физикой и логарифмической линейкой?" И я понял, что он прав. Я, человек, выросший на любви к точным наукам, к технике, физике, математике, не смогу стать ни актером, ни человеком, хоть как-то соприкасающимся с этой профессией. Я был совершенно сражен и даже близок к самоубийству. Слава Богу, во мне было слишком много всего, что помогло встать на ноги: довольно неплохо складывалась научная карьера, увлекался джазовой музыкой, абстрактным искусством, а вскоре меня находит ассистент режиссера Птушко с приглашением на роль Черномора в сказку "Руслан и Людмила". Как мне сказали, до меня пробовался Ролан Быков, но взяли меня чисто из-за фактуры. А после пошло-поехало. Не успевал отсняться в одном фильме — приглашали в другой.

— Легко ли вы осваивали новую для себя профессию?

— Поначалу, конечно, очень боялся камеры. И вообще был словно в состоянии контузии. Но постепенно освоился и даже стал интересоваться, как и что происходит за кадром. Мне очень повезло, что в первом фильме около меня оказался такой мастер, как Александр Птушко, авторитет которого был непререкаем. Он был действительно диктатором на площадке и не принимал никаких импровизаций не только со стороны такого вот совершенно неожиданно возникшего актера, как Федоров, но и таких мэтров, как Невинный, Носик, Мартинсон. На съемках "Руслана и Людмилы" я познакомился с актрисой Марией Ростиславовной Капнист, исполнявшей роль ведьмы Наины. Эта удивительная женщина 20 лет отсидела в лагере за якобы покушение на Кирова. Причем большую часть этого срока она провела в шахтах. Это был добрейший человек, нежный и наивный как ребенок. Она всегда присылала мне открытки и очень беспокоилась, как складывалась моя личная жизнь. На ее глазах у меня родился первый ребенок. Она очень любила мою вторую жену, с которой я прожил долгие годы и недавно ее похоронил. Мария Ростиславовна познакомила меня с сидевшей вместе с ней Анной Тимиревой — женой Колчака, которая оказалась дочерью директора Московской государственной консерватории Василия Сафонова. Когда я узнал их истории, у меня потекли слезы — какие же ничтожества эти швондеры, не обладающие никаким правом даже приблизиться к таким людям. А они распоряжались их судьбами.

- Вас тоже несколько лет не оставляли в покое?

 

- Да. Мое нестандартное поведение в институте заставило их навалиться на меня. Им казалось, что самостоятельно я не могу ни до чего додуматься, что я являюсь человеком в цепи, связанной с разработкой методов дискредитации. А так как я человек, связанный с техникой, моя комната приводила их в шок. Советский человек не может иметь такую домашнюю лабораторию и такую библиотеку, к тому же на английском языке. И записи научные я вел тоже на английском языке. Так что КГБ поработало тут четыре раза. После первого обыска меня лишили допуска и уволили с работы, поэтому устроиться по специальности как ученый-физик мне не удалось. Шататься по организациям, пока не найдется место истопника или сторожа, было перспективой малоприятной. Пока я раздумывал, местная милиция начала преследовать меня как тунеядца. Я попытался оформить инвалидность, на что мне сказали: "Как же вы окончили такой престижный институт, как МИФИ, 20 лет отработали в режимном атомном институте с большой вредностью, занимались ядерными проблемами, если вы инвалид детства? Значит вы инвалидность получили на производстве.

А признаки, по которым вы хотите ее получить — не есть инвалидность производства". Так что мне пришлось перейти на полулегальное положение между КГБ, участковым и возможностью зарабатывать. А так как я большой умелец, умею все и не побоюсь этого сказать, то смог обеспечить себя и свою семью.

Последний обыск был в 86-м. Тогда у меня нашли в фильмотеке видеокассеты "Однажды в Америке" и "Женщина французского лейтенанта". Экспертиза сделала заключение, что это фильмы порнографические, нашлись стукачи-свидетели, заявившие, что я им эти фильмы показывал. Возбудили уголовное дело. Мало кто мог мне тогда помочь, но все-таки нашелся один человек, которому я очень благодарен. Это Никита Михалков. Он вступился за меня, написал, что эти фильмы есть неоспоримые вершины кинотворчества, обладающие определенным количеством "Оскаров". Это каким-то образом помогло, но главное - время было уже не то. 86-й год.

— Вы за свою жизнь очень многого достигли, а главное, выдержали экзамен на выживание, доказав, что это возможно при любых условиях и в любом состоянии. А есть ли взаимопонимание со старшими детьми?

— Старший мой сын трагически погиб. А вот второй сын, Миша, оказался, как и все мы, контуженным внезапностью перемен. Он умный, хороший мальчик, немножко нестандартный в своем восприятии жизни, но ему передалась моя повышенная чувствительность. Он, конечно, задает вопросы, очевидные для него: "Что ж ты, такой умный и работящий, все время работаешь, а мы так скромно живем?! В то время как люди самые посредственные и самыми минимальными усилиями достигают такого преуспевания в жизни!"

Дочка (ей сейчас 7 лет) — в меня и любит все, что связано с техникой. С малых лет любимые игрушки — машинки. У нее большая коллекция автомобилей. Обожает молотки, пилы, отвертки и в 5 лет уже знала, в какую сторону винт заворачивается, в какую — наоборот. Никто ее специально этому не учил, все впитала с молоком. Моя новая семья — это как бы другой слой жизни. Они как-то параллельно существуют, как два измерения. И мне бывает очень трудно сосуществовать в этих двух измерениях органично. Тем не менее я пытаюсь это сделать, чтобы доставить минимальный дискомфорт старшей и младшей семье. Ну а как возникают младшие семьи, мне объяснять не надо,— это получается не по нашей воле. Они возникают так же, как все живое.

P.S. В начале 2000 года вышел необычный номер журнала "Лица", целиком состоящий из фотопортретов. Получилась настоящая галерея "Кумиров-2000". Таким образом редакция журнала решила встретить новое тысячелетие и собрать воедино всех тех, кого мы любили и любим, и с кем войдем в следующий век. Среди лиц самых популярных актеров я увидел и Владимира Федорова. Мы вновь созвонились.

— Кино и театр — это хобби, которое давно переросло в профессию,— сказал Владимир.— За свою работу я получаю деньги, меня постоянно приглашают на съемки, дают новые роли в театре. И сейчас уже никто не может сказать, что я дилетант. Я доволен своей жизнью. Но актер всегда хочет большего. Перефразируя Владимира Высоцкого, можно сказать, что лучшая гора — та, на которой я еще не бывал, а лучшая роль — та, которой не играл. В принципе я всеядный, мне интересно все. Но хотелось бы, чтобы режиссеры использовали меня более широко, а не только мою фактуру.

— Ну а как дела дома? Как ваша семья?

— Сейчас я холостой. В 60 лет остался один. Теперь вот опять ищу жену, наверное, уже последнюю...

* * *

Послесловие редактора Валерия Лебедева о своем старом друге. Человеке маленького роста и большого величия духа.

Владимир Федоров уже не холостой - нашел свою половину - молодую особу Веру. Симпатичная девушка среднего роста. Имя, внушающее надежду и любовь. Скорее - она его нашла. Приехала из Петрозаводска на спектакль, увидела в пьесе "Два Набокова", да и влюбилась. Сначала долго писала, он стал отвечать. Не сразу. Целый год продолжался эпистолярный роман. Потом перешел в брачный союз

Тут судьба ему улыбнулась. Но и продолжала испытывать:

5 мая, в день православной пасхи зашел он в роскошный офис Альфа банка, как раз на углу Пушкинской площади и Тверской разменять 150 долларов. Положил в выдвижной ящичек две купюры - 100 и 50. Получил взамен рубли только на 50. А где еще 100? Так ведь и не было. Как, не было?! Не было и все.

Пошел к молодой менеджерше лет 30, вся в кольцах и браслетах. Просмотрели охранную видеосъемку. Видно, как Володя показывает веером две купюры и кладет их в ящик. Ящик заезжает внутрь и за спиной кассирши ничего не видно. Потом видно и слышен тот самый диалог - вы положили только 50. Кольценоска высказывает мысль, не успел ли, дескать, клиент положив, тут же забрать одну бумажку.

Тут надо понимать технологию процедуры: Володя, встав на цыпочки, может только сверху отпустить бумажки (это и видно на съемке), но не может затем дотянуться до дна довольно глубокого ящика. И не может увидеть манипуляции кассирши, сидящей в глубине кабинки за стеклом. Нельзя отказать в сметливости кассирше и долевичке менеджерше.

Редко плакал Черномор, но здесь не сдержался. Не из-за потери сотни, а из-за невероятного унижения. И беззащитности.

Через 6 дней, 11 мая этого года его сына, 28-летнего компьютерщика Мишу, зверски зарезали в его собственной квартире. Мотивы темные. Кто это сделал - и вовсе не известно. Вскоре выяснилось (после того, как там побывали следователи), что пропала разная ерунда вроде СиДи, плеера, дисков DVD, сотового телефона. /

Володя смывал с пола огромное засохшее пятно крови убитого сына. И слез уже почти не было, все растрачены за прошлые многие годы. Остался только протяжный вой.

Сам Володя получил главную роль еще в одной постановке другого театра. Фильм с его участием ("Дом дураков" Кончаловского) сейчас был представлен в числе двух конкурсных фильмов от России на Венецианском юбилейном кинофестивале. И получил "Гран При" !

Он продолжает сочинять свои превосходные миниатюры.

Например.

ФИЛЬМ--БАЛЕТ /Либретто/

Звучит увертюра - на oдной тянущей ноте. На сцене вся балетная труппа. Прима-балерины и лучшие танцовщики, сзади - кордебалет. Каждый в отдельности и все вместе застыли в некоей одной позе - каждый в своей. Так стоят два часа, до самого конца фильма--балета. Балет называется "ЗАСТОЙ".

Драматическое напряжение усиливается во втором акте, который идет при вставшем как один зале.

Примечание.
Балет дает огромный экономический эффект - он может быть заменен диапозитивом, проецируемом на экран.

Из последних.

Эмблема для "традиционной России". Круг, в котором подобно дорожному знаку расположены наискосок грабли, над ними нависает кирзовый сапог. Над ними в виде короны российского герба висит шапка-ушанка, одно ухо вниз, другое вверх. Шапка перевернута для принятия подаяния. Эмблема выносится в минуту молчания под видом гимна. Это парафраз на тему Черного квадрата Малевича. Черная минута молчания.

Пожелаем ему успеха.

Комментарии

Добавить изображение