КАК НАМ РЕОРГАНИЗОВАТЬ РОССИЮ

Беседа с академиком Вячеславом Степиным (научный руководитель Института философии)

Мы старинные друзья, поэтому в беседе остается наша обычная форма общения.

Валерий Лебедев - Слава, за суетой ваших буден и всяких реорганизаций, даже попыток забрать ваш Институт философии под филиал музея искусств им. Пушкина или под странноприемную обитель “Калика перехожая” при храме Христа Спасителя и вообще ликвидировать Академию Наук, остаются ли время и силы для размышлений о будущем России? Ведь вполне возможно, что при нынешнем вырождении народа, падении его численности, пьянстве, коррупции, преступности и прочих неисчислимых бедах Россия может исчезнуть. Не сама по себе, ей обязательно помогут. Уж слишком жирный кусок достается алчущим. Когда древний Шумер обессилел от засоления почвы, то сразу набежали амореи, разграбили оставшееся и там вообще на 200 лет земля опустела. Только потом на том месте возник Аккад и Вавилон.

Сейчас никто 200 лет ждать не будет. Тут как тут – вон и базы вокруг, и цветные революции, и китайцы с японцами. Что можно или, на твой взгляд, должно сделать, чтобы не попасть в геенну огненную, чтобы выйти из этого пике или, точнее, плоского штопора?

Вячеслав Степин - Нужна жесткая власть. Все разговоры о демократии в России – вздор. Пример Лукашенко показывает, что в Белоруссии дела идут намного лучше, чем в России.

В.Л. - Да, вряд ли в России приживется калька с западных парламентов. Скорее, нечто вроде боярской думы из назначенцев. А нынешняя российская Дума – это все равно, как в Индии попытались бы коров превратить в говядину. Или разводить свиней в Саудовской Аравии.

Кстати сказать, по данным ООН, Белоруссия по качеству жизни опережает Россию и другие страны СНГ.

В.С. - Именно. Выше уровень жизни, выше уровень образования, ниже преступность и коррупция. А ведь Лукашенко – диктатор. Авторитарист.

Я как-то проанализировал, что он сделал полезного для своей республики.

Первое и самое главное – он ликвидировал партноменклатуру. В Белоруссии нет номенклатуры. У него есть люди, которые ему служат. Но он их безжалостно выгоняет, если они заваливают работу. Он их не сохраняет, они у него не крутятся в обойме, мол, свой человек, тут не справился, мы тебя сюда перекинем или туда.

Что такое номенклатура? Это группа лиц, пожизненно занятых управлением. Он был министром, все развалил, будет в другом месте замминистра, председателем комитета, вторым-третьим секретарем обкома. Если был секретарем обкома, то его тоже не сделают меньше чем замминистра. В общем, так они и чередуются между собой. На номенклатуре стояла советская власть. И все что происходило в перестройку и позже можно объяснить исключительно интересами партноменклатуры. Не забудем, что и сейчас 80 процентов всех собственников в стране выходцы именно из этого слоя. Это или они сами, или их дети, или люди, близкие к ним.

Советская номенклатура родилась при Ленине на пленуме ЦК в 1922 году, когда он приравнял по зарплате высшие категории партийных чиновников буржуазным спецам. Высокие зарплаты буржуазным спецам, как он говорил: “Это дань пролетарского государства за собственную отсталость и некультурность”. А наши партийцы ни в чем не хуже этих спецов, даже лучше. Им мы просто обязаны платить не меньше. Именно эта номенклатура вынесла Сталина на поверхность.

Но товарищ Сталин усек, что если новой номенклатуре дать волю, то они очень быстро устроят своего рода государство в государстве. Засядут партийные князьки в своих вотчинах, милиция – своя, прокуратура своя, директора заводов – свои, делают, что хотят и только будут вверх гнать победные реляции.

Что он сделал? Это хорошо известно. Товарищ Сталин устроил номенклатуре ротацию путем расстрелов. Сиди до срока, пользуйся всеми благами, но за это все заплатишь собственной жизнью.

Политические чистки – это и была система борьбы с номенклатурой, партийных кадров, которые могли бы не подчиняться центру. Превентивно, ликвидация еще только потенциальной опасности.

В.Л. - Со скоростью 24 кадра в секунду.

В.С. – Именно.

Вторая стадия номенклатуры – это хрущевские реформы. Восстания в лагерях были, но это не главное. Главное – поддержка ликвидации культа личности со стороны широких партийных масс номенклатуры. Если бы все эти секретари парткомов, райкомов, горкомов и обкомов были против, то ничего бы Хрущев не сделал. Но невмоготу им дальше было сидеть под дамокловым мечом. Собственно, вся политика Хрущева по прекращению репрессий и была реализацией желания номенклатуры. И тут же номенклатура стала размножаться подобно микробам. Никита понял, что и ему что-то нужно делать. Он изобрел принцип, по которому кадр на одном месте сидеть не имел права. Проработал срок – пять лет, переместим тебя на другое место, в другую область.

Не расстреливают – спасибо партии, но … Это не понравилось: как это так, насиженные места, связи, все бросать, заново выстраивать отношения…

К тому же Никита учинил разделение обкомов на промышленные и сельскохозяйственные. Это восприняли как дикую чушь. Что же, секретарь обкома уже и не полный хозяин у себя в области?

Помнишь анекдот: приходит в обком человек, жалуется: меня сосед ударил молотком по голове. А ему: вам надо в промышленный обком, а у нас – сельскохозяйственный. Вот если бы он вас серпом по яйцам – тогда к нам.

В общем, именно это недовольство и было причиной свержения Хрущева.

Настала третья стадия – Брежневский застой. Сидят чинуши, никто их не трогает. Нечего нас тасовать, перемещать, делить… Брежнев так и сказал, это золотой фонд партии, его надо беречь. Нет хрущевскому субъективизму и волюнтаризму! Сидите, правьте, вас никто не тронет. Мы одна стая. Все – вам. Дачи, машины, корыто. Но только при вашей жизни. Детям – ничего. Тогда была борьба с мелкобуржуазным разложением и личным обогащением. На покупку своей машины партийным бонзой при наличии персональной смотрели косо, нужно было разрешение. Могли и из партии исключить.

Но стали партийные кадры помаленьку копить – деньги, валюту, золотишко. На черный день, но, главное – детям. И вообще не худо бы вернуть право наследования.

Вот это и был слой, ставший опорой перестройки и потом приватизации. Это они сейчас – собственники и реальная власть.

В.Л. - Да, в общем эти стадии известны, но ты их хорошо прописал. Кратко и четко. Тут вот что поразительно: при всей демократизации принцип несменяемости элиты, все той же номенклатуры не изменился со времен Брежнева. Если уж попал в высшие чиновники, то так и будешь там пребывать всю жизнь. Был испробован опыт назначения на высшие посты “завлабов” - краткий эпизод с Гайдаром. Но, как я понимаю, неудачный. Тот же Кириенко: попал в большие чиновники из комсомольских вождей, потом полный провал с дефолтом 1998 года. И все равно он уже никогда не уйдет, например, в науку. После дефолта сначала был полпредом Путина в Поволжье, сейчас – министр атомной промышленности. Или Немцов. Все-таки губернатор, затем вице-премьер. Тоже полный крах, – а он все время пытается оставаться в высоких сферах политики. Теперь его Ющенко уволил из своих советников. Но он же никогда не уйдет преподавать физику или в лабораторию (он – кандидат физмат наук), а будет искать другую акулу.

 

Кожокин в “Эксперте” пишет, что неверно полагать, будто гражданское общество – это некий враг государства, или хотя бы противовес ему. Гражданское общество — это смесь самых разных общественных образований от профсоюзов и церкви, бизнеса, до научных сообществ. Они прямо не участвуют в политике, но связь есть.

В России долго мечтали, что вот, де, создадим гражданское общество, и все пойдет замечательно. Вот у меня в руках этот журнал “Эксперт 39(533) / 23 октября 2006 . Читаю:

“В США гражданское общество — это интеллектуальный партнер государства и резервная команда государственного управления. Есть один феномен, характерный преимущественно для Соединенных Штатов, который на регулярной основе снимает противоречия между государством и гражданским обществом. Феномен очень простой. Проходят президентские выборы, меняется хозяин Белого дома — и сотни, если не тысячи американских госчиновников покидают свои посты. Уходят министры, меняется аппарат администрации, подают в отставку начальники департаментов в министерствах, и на смену им приходят люди из университетов, из неправительственных организаций, из бизнеса, то есть из того самого гражданского общества…. Человек, который читает курс лекций в Стэнфорде или другом университете, не исходит, как большинство наших преподавателей, из того, что ему предстоит здесь читать одну и ту же лекцию через год, через два, и так до гробовой доски. Нет, он исходит из того, что сегодня он читает лекции, а завтра, вполне возможно, будет работать в госдепартаменте либо в министерстве обороны или энергетики. Потом он будет в бизнесе, а затем, возможно, опять придет в госструктуру, например, в совет национальной безопасности. И это создает поразительный эффект: государство не видится, не воспринимается американской элитой как нечто, стоящее вовне, чужое, по большей части непонятное и даже враждебное обществу. Государство — это структура, которая не отделена от тебя, от твоей личной карьеры. Она открыта. И отсюда следует, что государственные интересы (а не интересы конкретной республиканской или демократической администрации) пропускаются через призму личного опыта и в значительной мере отождествляются с личными интересами”.

Дальше он приводит примеры. Скажем, Стив Сестанович, который был видным общественным и научным деятелем, работал в Центре международных и стратегических исследований в Вашингтоне, потом - в московском Центре Карнеги. А при Буше старшем возглавил ключевой в госдепартаменте пост координатора политики по России и Евразии. Теперь он снова ушел в “гражданское общество”, занимается исследованием России.

Другой пример: Роуз Готтемюллер при Клинтоне занимала пост заместителя министра энергетики США, а сегодня как раз она возглавляет московский Центр Карнеги. Если придут к власти демократы, то она может стать кандидатом на пост министра обороны или госсекретаря США.

А в России сидят в номенклатурной обойме пожизненно, нет обмена идеями, нет свежей крови.

Поэтому элита допускает такие фатальные ошибки, когда не просчитывается даже второй шаг. Я уже на днях говорил о них. Например, неточно было принято решение о выплате пособий после рождения второго ребенка, начиная с 2010 года. Это вполне может привести к падению рождаемости, вместо ее роста – будут ждать.

Вообще, российская элита легче всего воспринимает отрицательные достижения” других стран.

Например, количество машин взяли у западных столиц. Развязки и дороги сильно отстают от числа машин. А моду закрывать движение при проезде своих чинов или африканских царьков взяли у Востока. Посему Москва находится почти в постоянном тромбозном автомобильном коллапсе.

И вообще мне иногда кажется, что лучше в России не проводить никаких реформ. Как что-нибудь учудят, так обязательно станет хуже. Решили усилить контроль за спиртным, ввели новые акцизные марки, заодно и цены повысили. И что вышло? Марки вовремя не сделали, со старыми продавать запретили. Водка-вино на складах есть, а на полках пусто. Это известный августовский кризис в этом году. Народ кинулся к суррогатам, средствам для разжигания костров, чистки ковров, промывки замков. В общем – к разной химии. Ну, результат известный. Народ ответил на инициативу чиновников дружным вымиранием.

Посему просвещенный авторитаризм представляется, может быть, панацеей для России.

Но ладно, как батька Лука решает свои проблемы в Белоруссии?

В.С. - Вот как раз Лука и решил проблему номенклатуры. Покажу это на одном примере. Я понаблюдал, как он устраивает спектакли для народа. А народ жаждет эти представления.

Раз в месяц или в два он делает такие шоу! Он с трансляцией телевидения ведет заседания правительства и все министры на них отчитываются. Все заранее готовится, кто-то предназначен к снятию, кто-то – к выговору. Вот на одном таком шоу поднимает он министра бумажной и деревообрабатывающей промышленности.

- Вам было поручено пустить две линии комбината по изготовлению картонных упаковок для молочных продуктов. Доложите, как идут дела.

Тот бойко рапортует:
- В этом году наш завод выпустил столько-то упаковок для молока, столько-то для сметаны, столько-то для кефира… Линия полностью себя окупила.

- Подождите. Мы эти цифры уже слышали в прошлом году. Это все относится к первой линии. И я без вас знаю, что она себя окупила. Я спрашиваю вас о второй линии. Она готова?

- Не хватило денег. Мы для собирания средств создали акционерное общество, но нас подвели акционеры .

- Позвольте, какое-такое акционерное общество?! Вам были выделены государственные средства, куплена финская технология и оборудование. Что за общество вы создали, где?

- Акционерное общество мы создали на Кипре.

- И сколько же денег вы собрали?

- Извините, Александр Григорьевич, это коммерческая тайна.

- Кто входит в это общество?

- Это тоже коммерческая тайна.

- Так. Все понятно. Прошу всех обратить внимание, что выделенные государственные средства пущены в оффшорную зону, на Кипр. Там они крутятся в каких-то сомнительных компаниях и приносят акционерам неплохой доход. Скорее всего, акционеры состоят из знакомых министра и его родственников. Вы отстраняетесь от должности. Я поручаю (таким-то чинам КГБ) провести расследование. Если хотя бы один родственник бывшего министра замешан, открыть на бывшего министра уголовное дело. На следующем заседании доложите о результатах расследования.

Народ после таких выступлений ликует: во, Батька, дает! Так их, этих поганых чинуш!

Но и при простом снятии никто не будет устраивать уволенного чиновника на эквивалентную или сходную должность. Пусть идет на все четыре стороны. Может – устроится преподавателем. Или в бизнес. Или еще куда-нибудь.

В.Л. - Выходит, что-то похожее на американскую систему. Из госаппарата – как бы в гражданское общество. В университет. В бизнес.

В.С. - Да. С белорусской спецификой. Но номенклатуры там нет. Заваливший работу чиновник вычеркивается из списка. Он больше не ходит кругами по этажам власти. Появился механизм естественного отбора.

Чиновники смекнули, в чем дело и стали загодя готовить поплавки: защищать диссертации. Белорусский ВАК, а он там толковый, его сейчас возглавляет физик Рубинов, сообщает: хлынул поток халтурных диссертаций под именами министров и их замов. Явно сляпанных их подчиненными. И вот решение Совмина: запретить без разрешения Президента допуск министров и их замов к защите диссертаций.

Третье. В Белоруссии строго соблюдается закон об уходе с административных должностей при достижении 60 лет. Даже с заведования кафедрой. Можно оставаться просто доцентом или профессором. То же и с другими должностями.

В.Л. - Да. А у вас президенту Академии Наук Осипову стукнуло 70, так для того, чтобы его оставить, изменили устав АН. Теперь президент АН будет назначаться президентом России. Чем-то напоминает папу Римского. Вернее, только возрастом. Там для избрания ограничение – 80 лет. Зато папой можно быть и в сто.

В.С. - У нас часто институты в Академии Наук открывали под человека. Вот есть заслуженный человек, его нужно уважить. Открывают институт и назначают его директором. Теперь случается и обратный ход: директор умер, и поэтому закрывают институт. Нет уже того человека! Так был открыт, а потом закрыт Институт человека. Не того самого, а просто человека вообще. Его директор Зинченко ушел, вместо него остался Борис Юдин, и институт решили закрыть. Как, почему!? Так ведь нет ТОГО человека. А ради простого человека чего там держать институт. Так что Институт человека сделали отделом в нашем институте философии.

Луке недавно исполнилось 52. Он замахивается и на пост президента объединенной России-Белоруссии. У него обширные связи с губернаторами России и многие его поддерживают. Да и среди русского населения он пользуется популярностью.

В.Л. - Точно. Я как-то слушал передачу по “Свободе”. Она касалась как раз Лукашенко. Ведущий его подавал, натурально, как деспота. Потом открыли линию с целью выяснить мнение слушателей. Ох, что тут началось! Я насчитал двадцать звонков – 19 из них были в пользу Лукашенко. Даже на фоне Путина. Ведущий был в явной растерянности.

 

В.С. - Я знаю. Много раз слышал: дайте нам батьку хотя бы на два года. Чтобы навести порядок. И многие губернаторы так думают.

Я слышал, как Лукашенко говорил, что он предлагал Путину, если уж мы строим союзное государство, сделать своего рода соревнование между элитами, белорусской и русской, для замещения всяких государственных должностей. Путин ответил, что в принципе “за”, но не только он решает, что тут много сложностей и не все так просто.

В.Л. - Пока дела идут как бы к закату. Нет воодушевляющей идеи. Какое-то погружение в бессмыслицу, в забытье, в первобытные инстинкты. Забвение моральных основ и потеря нравственности.

Я вот как-то подсчитал: из почти миллионной ежегодной убыли населения примерно половину составляют неестественные смерти. Бытовые убийства, бандитские убийства, несчастные случаи, автокатастрофы, пожары, наводнения, самоубийства, поддельные лекарства…. И пьянка. пьянка, пьянка. такого нет нигде в мире. Что несет любой, идя в гости? На день рождения? На праздник? Всегда – бутылку. И в США тоже самое. Приходят в гости у них собой “было”. И есть. Не конфеты, не торт, не хотя бы репродукция (бывает, но редко), а – поллитра.

Значит в самой глубине подкорки, в сокровенном, в подсознании сидит вот эта идея: выпить.

Выходит – самая что ни на есть народная ценность. Выбор нации. Постепенно и язык сдает свои позиции. Я смотрю – в Москве все больше названий кофе-хауз. Бир-хауз. Секс-шоп. Есть даже известный Спасо-хауз. Ритейловый маркет … На каком языке будут говорить в Москве через сто лет? Боюсь, что это уже не будет русский.

Выходит, власть не имеет языка, на котором можно было бы общаться с народом.

Реформы, консенсус, стабильность…. Ну что это за слова?! Экономист Виталий Найшуль заметил, что английское слово “reform” переводится как исправление. Что исправлять-то? А нужно - “преобразование” и даже “преображение”. Никакого преображения России от всех этих реформ не произошло.

Все эти “как бы” и “скажем так”.

“Наш ….. ммм наш как бы департмент ээээ ритейла, в условиях ээээ волотильности, эээ как бы биржевых аааа, скажем так, спекуляций, и –ээ вынуждает нас мммм ээээ перейти к трейду ааааааа небрендированного, ааааа как бы ритейла мммээээ нашего ээээ сегмента. Наши эээ дистрибюторы работают, скажем так, ээээ—мммм-аааа- над этим достаточно много”. (Дословно из передачи РБК).

Это не слова, не речь и не мышление. Это – агония русского языка.

Виталий Найшуль говорит, что сталинские “братья и сестры”, наше дело правое – победа будет за нами” из его речи от 3 июля 1941 года это слова будущего патриарха Сергий, который помогал Сталину писать его речь. Он – нашел народные слова. Известно также, что манифест об освобождении крестьян в 1861 году писал митрополит Филарет.

Одним из главных слов для народа является слово “Правда”. Вся российская государственность была построена именно под “стояние за правду”. Это в свое время подметили большевики и назвали “Правдой” свою лживую газету. Слово от этого пострадало, но еще не настолько, чтобы им нельзя было пользоваться. И вот этого слова нет ни в Уголовном кодексе, ни в Конституции.

“Мы, многонациональный народ Российской Федерации Российская Федерация - Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления”.

Нет, это не для народа. Взяли из Конституции США “Мы, народ Соединенных Штатов”, а, оказывается “We, the people of the United States…” следует переводить “Мы, люди….”. И не какие-то люди, а выбранные для этой цели представители – принять Конституцию.

Или вот фраза из УК:

“Задачами настоящего Кодекса являются: охрана прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей среды, конституционного строя Российской Федерации от преступных посягательств”

Ну и там ниже – куча статей про посягательство на частную и государственную собственность. Найшуль говорит, и он вроде бы прав, что термин, на котором ныне стоит вся идеология России - “частная собственность глубоко чужд русскому уху. Равно как и “государственная собственность”. Вот “казенное имущество” - это по народному. А вместо частной собственности собственный дом”, “собственный завод”. Или даже “свой завод”. То, что не может быть выражено по народному, полагает Найшуль, то в России не пройдет. Как не удержалась “неприкосновенная государственная собственность”.

Ну, последний вопрос: выстоит Россия или… нет?

В.С. - Этого я не знаю. И никто не знает.