МУЗЫКА МОЕГО РАННЕГО ДЕТСТВА

Я могу сказать, что помню себя примерно с трёх с половиной лет, точнее с момента, когда поезд повёз маму и меня далеко от Москвы, где мы жили до войны, в эвакуацию (как быстро это слово стало народным). И если, кто-то спросил бы меня, взрослого человека, помню ли я свою довоенную квартиру, я ответил бы, нет, не помню.

Но однажды случилось чудо: я услышал по радио арию из оперетты Легара «Граф Люксембург», которая у многих на слуху, помните:

Прочь тоска, прочь печаль,
Мы с тобой умчимся в даль.
Скоро ты будешь, ангел мой,
Моею маленькой женой?

И вдруг совершенно явственно, как на экране кино, увидел комнату, мебель в ней, радио на шкафу, и себя, маленького, в майке и трусиках, катающимся на трёхколёсном велосипеде ( впоследствие у тётки нашлась фотокарточка меня в этих майке и трусиках).

Но вернёмся к поезду, увозящего нас в Узбекистан, где мы прожили долгие и трудные три с лишним года.

Поезд шёл долго, больше недели. И однажды ночью я проснулся и стал глядеть в окно. За окном была непроглядная ночь. Но через некоторое время из-за горизонта начали пробиваться лучи восходящего солнца. Сначала еле видные, они постепенно освещали небо, и разгоралось утро. А вот из-за горизонта показался краюшек солнца. Стало светлей, и я увидел, что мы едем по совершенно пустынному месту. Салнце к тому времени превратилось в красный шар, который медленно выползал из-за горизонта. И вот солнце стало подниматься на небо, создавая какое-то радостное настроение.

И тут я слышу голос читателя: «Это что, восприятие мальчика, которому ещё не исполнилось четыре года? Аркадий, не говори красиво!»

И он будет прав, мой читатель. Наверняка мальчишка просто смотрел в окно и видел дотоле незнакомую ему, горожанину, картину. Но мы же говорим о музыке в моей жизни. И вот однажды я услышал музыку, которая вернула меня к тому времени, когда маленьким мальчишкой я наблюдал восход солнца в пустыне. И слушая эту музыку, я увидел снова всю картину восхода, но теперь я уже по-настоящему наслажделся и музыкой и картинами, которые возникале во мне благодаря этой музыке.

Но как мне напеть вам мелодию? Как передать эту музыку? Может кто читал юмореску Чехова «Забыл!!» (именно так с двумя восклицательными знаками) или слушал её в прекрасном исполнении Ильинского. Там некто Гаупвахтов пытался купить ноты для дочери, но забыл композитора и название пьесы. Все его попытки объяснить и напеть были неудачны. И когда герой в растройстве уже покинул магазин, он вдруг влетел обратно.

- «То-то-ти-то-то, огого! Вспомнил!! Вот самое! То-то-ти-то-то.

- Ах... Ну, теперь понятно. Это рапсодия Листа, номер второй... Hongroise…(Венгерская)».

А вот теперь придите домой, найдите CD с этой музыкой, и вы увидите картину восхода солнца в пустыне. А не увидите – это ваши проблемы.

Поселили нас в семье раскулаченных из-под Тамбова. И в несчастье должна быть удача. И она была у наших хозяев. Они не разделили участь тех несчастных, которых без еды и тёплой одежды вывозили на Урал и в Сибирь, где гибли их дети, и где они сами, надрываясь на непосильной работе, уходили в мир иной. Но наших хозяев вывезли под Ташкент, где они пустили корни, и к нашему приезду имели довольно приличный дом и сад. Моей маме было тогда 29 лет, а хозяину хорошо за сорок, но он признал в маме грамотную горожанку, и по всяким возникшим проблемам приходил к ней советовиться. Как кулака, его не призывали на войну до 43-го года. А получив повестку, пришёл дядя Семён к маме и открылся.

- Я, Рая, за Сталина воевать не буду.

- Это как же?

- А вот так. Как увижу немца, подыму руки и сдамся.

- Так вас свои же застрелят.

- Ну застрелят, значит не судьба. А может успею сдаться.

Похоже, не успел. Пришла тёте Даше Бумага, где было кратко сказано: «Ваш муж погиб» и не было типичных «...смертью героя, защищая Родину». И пособия она не получала.

Но вернёмся к музыке. У хозяйки был патефон и 2 или 3 пластинки. На одной была песня «Вдоль деревни от избы и до избы протянулись деревянные столбы», на другой стороне какие-то частушки: «Как у бабушки-старушки в печке жарились лягушки». Брррр!

Но на другой пластинке была «Метелица»: «Вдоль по улице метелица метёт, за метелицей мой миленький идёт. Ты постой, постой, красавица моя, дай мне наглядеться, радость на тебя» В этих простых словах была какая-то тайна. Я мог слушать эту песню еще и ещё. Я и сейчас наслаждаюсь этой песней.

А если говорить о других частушках, то я их слышал из-за забора, где женщины, поставив стол под деревом урюка и откушав сладкой наливки, их пели. За некоторые их них у этих женщин могли быть большие неприятности. Я их все запоминал с первого раза: «С неба звёздочка упала прям корове на рога. Не пойду в колхоз работать за кусочек пирога», «Картошку варить, надо переваривать. Девчонку любить, надо уговаривать». А в Ташкенте, где жила моя бабушка, я слышал от соседей, эвакуированных из Москвы, пронзительную «Землянку»: «Бьётся в тесной печурке огонь...». Эту песню знают многие, а вот «ответ» на неё (люди моего поколения знают, что ко многим песням писались ответы, народное творчество) знают немногие. Этот ответ я слышал там же: «Скоро кончится злая война, позабудутся смерть и пожар. И любимая встретит тебя, успокоит сердечный твой жар. Снова Родина станет цвести, не о смерти тогда тебе петь. Милый друг, не грусти, не грусти, не тебе суждено умереть». Даже сейчас, когда печатаю эти слова, перехватывает горло и ищу «тишью», а уж спеть – ни Боже мой!

Каких только песен я не услышал там: «...За Сталина, за дело Ленина пары подняли корабли на полный ход...», «...А не груди у сестры умирает красный балтийский моряк...», «Дрались по-геройски, по-русски два друга в пехоте морской. Один паренёк был калужский, другой паренёк костромской». И ещё много других, незаслуженно забытых.

И в заключение – загадка. Ответа к ней не знаю, может кто подскажет.

Я помню песню с такими словами: «Не гулять фашистам в нашем поле чистом, в нашем небе ясном не летать врагам. Мы их опрокинем и на море синем, в города родные не прорваться вам. Мы в бой идём со славою за наше дело правое, за пышные, кудрявые колхозные поля. Страну родную, милую не взять фашистам силою. Да будет им могилою советская земля».

Я спрашиваю себя когда и где я мог слышать эту песню? С того времени, как я себя помню, фашисты и гуляли по родной земле, и летали в родном небе. Люди вряд ли могли её петь, по той же причине. После войны тем более её не пели. Откуда он могла придти в мою память – загадка.