СМЫСЛ И БЕССМЫСЛЕННОСТЬ

Взаимопроникновение и дальнейшее взаимодействие языков - дело доброе и полезное. Но многовато на мой вкус получается английских слов и выражений в нынешнем русском языке. Используются они либо просто как транскрипция, либо в переведенном виде. Досадно, правда, что в обоих случаях подлинный смысл их сплошь и рядом искажается, а бывает, что и вообще теряется.

К сожалению, почти никого из местных жителей это сильно не занимает. Пресловутый "пиар", например, употребляемый теперь и в хвост у нас, и в гриву, да ещё в новом качестве русского глагола, такое вдруг изобилие совершенно неожиданных и просто неуместных смыслов здесь обнаруживает, что исходное и единственно правильное представление об этом самом "пиаре" как всего лишь о "связях с публикой" забывается напрочь.

Горячая увлечённость бездумными заимствованиями, равно как и неграмотное их использование, всё серьёзнее угрожают родному языку.

Тем более это удивительно, что знакомство, пусть и минимальное, с английским, стало сейчас почти всеобщим, во всяком случае, у людей нестарых - единственный, пожалуй, просвет во мгле сплошного невежества дремучей нашей молодёжи, - свидетельствую как преподаватель в недавнем прошлом.

Однако некоторых немногих всё-таки удручает мутный вал иноязычной бессмыслицы в родной речи, и даже меня, у которого и самый глупый из отечественных идиотов, способный зато безостановочно болтать не по-нашему, не сильно притом запинаясь, сызмальства вызывал почтительный восторг. Это потому, вероятно, что сам я даже English расхожий употребляю не очень-то умело: читать - вроде бы читаю и слова знаю разные во множестве, а слегка подвыпив, и поговорить могу иной раз, хотя трезвым обычно волнуюсь и торможу стыдливо. А тут как-то с неожиданной наглостью вдруг призадумался: ну, почему же никого из наших умников-полиглотов не возмущают очевидные даже мне, убогому, несуразности перевода на русский некоторых, всем известных английских слов и выражений.

Вот несколько примеров.

"Тело и душа", - так философски-высокопарно и притом совершенно невразумительно принято называть по-русски чудесный джазовый стандарт "Body &amp- Soul". А там ведь в тексте лирической песни всего лишь про любовь речь идёт, ну, и про вечную преданность влюблённых "…и телом, и душой": почувствуйте разницу, падеж ведь меняет смысл. Однако наши музыкальные издательства с унылым упорством продолжают простодушно лепить очевидную бессмыслицу про тело и душу и на обложки дисков, и в нотные сборники.

Ну, ладно, эту тему, положим, всё-таки чаще играют, чем поют, и текст её знаком поэтому далеко не каждому. Зато хорошо известны слова другого знаменитого шлягера под названием "My Way", сочинённого когда-то Полом Анкой, и пропетого потом на весь мир самим Фрэнком Синатрой.

На русский язык это самое название с туповатой буквальностью всегда почему-то переводят как "Мой путь", хотя смысл и содержание буквально любой строфы немудрёного песенного текста не позволяет слушателю усомниться в единственно грамотном его русском наименовании, а именно: "По-своему".

Тем не менее, для нескольких уже поколений любителей добротной международной попсы пресловутый "Мой путь" остаётся привычным названием этой баллады по-русски.

А вот ещё пример неточного перевода, давно ставшего, к сожалению, устойчивым смысловым заблуждением: это знаменитый "Эм-Ай-Ти", всем у нас известный как "Массачузетский технологический институт".

Вроде бы, всё верно, и быть иначе не может. Но любой англо-русский словарь, даже самый маленький, переводит слово "technology" прежде всего как "технические науки" и уже потом, в более узком смысле, как "технология", то есть как способ промышленного изготовления продукта. Поэтому всемирно известный американский технический университет, похожий функционально на московскую нашу "бауманку", следовало бы, кстати, наверное, по-русски называть Политехническим институтом (университетом) Массачузетса, или даже Массачузетским "политехом". Наверное, это было бы грамотнее и точнее, тем более, что в русских-то вузах с прилагательным "технологический" в названии готовят вовсе не инженеров широкого профиля или научных работников разнообразных направлений, как в Эм-Ай-Ти, а именно технологов производства, будь оно хоть текстильным, хоть химическим.

Вообще, беда с этим самым "technology" в современном русском. Даже в состав правительс
тва России входил одно время министр по делам науки и технологии (???). Потом, вроде, опомнились, министерство не то переименовали, не то вообще расформировали. Однако, привычка - великое дело, и останется, к сожалению, американское учебное заведение по-прежнему "технологическим институтом", что бы мы ни думали насчёт правильного его названия по-русски.

Наконец, про традиционное средоточие наибольших затруднений для всех русских переводчиков: это великая английская сказка про маленькую девочку Алису. Много лет уже они прилежно и с переменным успехом упражняются в своём нелёгком ремесле, и предлагают читателю всё новые и новые варианты русского текста. Правда, один лишь великий Набоков всерьёз призадумался о самом названии сказки по-русски. Однако, вряд ли удачей выглядит предложенное им "Аня в Стране Чудес": почему здесь "Аня", собственно говоря? А потому, якобы, что имя "Алиса" в России редкость.

Ну, и что же из того? Зачем сказочному этому ребёнку быть обязательно русской девочкой? Похоже, изменил здесь изысканный вкус утончённому вообще-то двуязычному стилисту. Но ведь и сама "Страна Чудес", столь привычная как переводчикам, так и читателям, не выглядит в данном случае однозначным русским эквивалентом английскому "Wonderland". В самом деле, героиня сказки (а вместе с ней и читатель) по ходу невероятных перипетий сюжета неизменно испытывает почти единственное и всепоглощающее чувство: изумление (wonder). И, может быть, именно это весёлое ощущение не только делает сказку столь занимательной, но и позволяет прояснить подлинный смысл места действия, пресловутой "Страны Чудес", и уточнить заодно её название по-русски. "Удивляндия", например, - чем плохо?

Конечно, не из одного лишь английского языка заимствования и переводы применяются у нас бездумно или неграмотно. В любом продмаге, например, неизменно потрясает ярлычок с ценой заурядного, но популярного немецкого винца "Liebfraumilch". И природа потрясения здесь вовсе не в цене бутылки, - она невысока, - а лишь в русском названии самого этого белого полусладкого: "Молоко любимой женщины"(!). И не коробит же торговых наших грамотеев извращённо-животноводческий смысл их буквального перевода! Уж лучше бы оставили по-немецки. В действительности же торговая марка напитка связана с храмом Богоматери в городе Вормсе, рядом с которым изначально и возделывалась соответствующая лоза. Поэтому название вина по-русски могло бы выглядеть и поточнее, и попристойней, например, как "Молоко Мадонны" или, допустим, "Млеко Богородицы".

Тем более, что каждая бутылочка украшена картинкой с изображением Богоматери.

Однако народ у нас упёртый, и бренд этот немецкий по-прежнему пишется по-русски неизменным дурацким образом даже в самых больших и богатых магазинах столицы, и продолжают поэтому сограждане мои простодушные утолять жажду в буквальном смысле молочком подруг своих ненаглядных, уподобляясь некоторым образом грудным деткам, противоестественно великовозрастным.

Вообще, иностранные слова в торговом русском обиходе редко употребляются грамотно: джинсы "вранглер", например, или жвачка "вриглиз", - попробуй тут выговори на тарабарском этом английском! А ещё любят у нас любые нерусские имена и названия писать и произносить исключительно в американской транскрипции. И мы помаленьку привыкаем и к машинам "ламбарджини", и к машинам "митсубиши", и к закускам "суши" и "сашими", и даже к польско-датской теннисной блондинке с немыслимой для славянского уха фамилией Возняки (??!), - именно так, вслед за американцами, произносят её самые бойкие русские журналисты.

Меня - так пуще прочего удручает почему-то Горан Брегович с Эмиром Кустурицей и развесёлой их командой "Ноу смоукинг оркестра", - под этой маркой выступает у нас обычно знаменитая балканская группа "Забраньено пушенье!", а по-русски "Не курить!", однако причём же здесь чужой English, дорогие братья-славяне? А при том, вероятно, что в сумеречных глубинах больного национального подсознания весь прочий свет нам давно уже застилает любимая проклятая Америка с её вожделенной всемирной денежкой и малопонятной, но всемирной опять же "мовой".

Конечно же, "…велик могучим русский языка", по словам покойного пародиста Иванова, он всё прожуёт, не поперхнётся, и все иностранные надругательства над ним лишь обогатят его со временем.

Но пока что в родной речи эти надругательства ощущаются довольно сильно и болезненно.