ИСТОРИЯ ОДНОГО СТЕРЕОТИПА (Продолжение. Начало "Лебедь" N59)

         В силу понятных причин история мира с точки зрения варваров написана не была. И только в нынешнем столетии несколько умных ученых решили осуществить этот эксперимент задним числом. В результате получилась очень интересная картина. Взгляду предстали почти непрерывные нашествия имперских войск, очень часто - удачные. Оказалось, что предположительно хищные варвары жили под постоянной угрозой блиц-крига со стороны своих предположительно цивилизованных соседей. Откуда, вы думаете, появлялись рабы в Риме Персии или Китае? Кем были гладиаторы? Евнухи? Это были варвары. Покорять дикарей отправлялись и для создания политического капитала (как Юлий Цезарь), и просто от желания славы (персы Кир и Дарий).
Как же, воскликнет внимательный читатель, ведь мы только что говорили о том, что в бою представители северных племен, а особенно - конные кочевники, были, очень сильны и многократно доказывали свое преимущество на деле! Все правильно. Но ключевым словом в этом вполне корректном вопросе будет: "Племя".
Варвары, как это хорошо известно, находились на более низкой стадии общественного развития. Поэтому о каком-либо объединении для борьбы с общим противником они даже и не задумывались, а воевали, с кем придется, в том числе и с этнически им близкими соседями. А поодиночке бороться с имперскими армиями трудно. И не забудьте о том, что населения в странах с развитым земледелием всегда было значительно больше, чем у лесовиков и кочевников. А сила все-таки солому ломит, тем более, что искусные в интригах дипломаты из более развитых государств неоднократно обманывали доверчивых противников и успешно натравливали их друг на друга. Тем не менее полной победы, как правило, одержать не удавалось. Вооружение у обоих сторон было примерно одинаковым, людские ресурсы империй - не беспредельны. Равновесие могло смещаться, но очень редко исчезало. Одни племена пропадали в лесах и степях, но на их место приходили другие, а часто - потерпевшие поражение народы меняли место жительства и находили за несколько сот (или тысяч) километров новые земли, которые им удавалось завоевать. А что бы было, если бы у земледельцев оказался подавляющий перевес - численный и технический? История поставила такой эксперимент, и ответ на него однозначен. Варваров бы истребили полностью, как американских индейцев. И опять же - один, пусть не полностью экипированный, индеец мог бы запросто убить несколько поселенцев или даже солдат. Мы прекрасно знаем, что дело здесь вовсе не в индивидуальной доблести, которой коренным жителям Северной Америки было не занимать. Однако "системно" переселенцы одолели индейцев и "сократили" их.
Итак, к сожалению, почти всю свою историю человечество прожило по праву сильного, и если кто видел плохо охраняемое добро, то тут же брал меч и отправлялся на грабеж. Не все люди таковы, но их всегда хватает. Впридачу, они достаточно часто вооружены, что придает их словам и деяниям особый вес. Рыцари-меченосцы вовсе не были исключением. Земли на востоке были варварские, значит - ничьи. Их жителей ждало крещение или рабство, а иногда - и то, и другое. Так как наиболее организованное сопротивление ожидалось от значительного числа обитавших там православных, то их веру тут же объявили еретической, а их самих - существами хуже язычников.
Выше отмечалось, что даже у перешедших в католичество славянских народов отношения с Западом обстояли отнюдь не гладко. Решающие события в этой части мира произошли на рубеже XIV и XV веков. Чехи ударились в религиозную реформу, затеянную исключительно с целью выгнать из Богемии немцев. Немцам все это не понравилось, в результате чего начались гуситские войны, центральным событием которых стали Крестовые походы западных государств против окопавшихся в центре Чехии фанатиков-таборитов. Табориты, правда, тоже были хороши и в ответ неоднократно опустошали Германию. В результате все жутко устали, западная экспансия подвыдохлась, а чехи сохранили национальную независимость, а главное - национальную идентичность, которая им в дальнейшем очень помогла. Отстояли свою независимость и поляки.
Косвенным доказательством важности событий тех лет для истории Европы и даже мира может служить количество шестисотлетних юбилеев, отмечавшихся в недалеком прошлом и стоящих на очереди в недалеком будущем. Восемнадцать лет назад вся советская печать перепечатывала стихотворения поэта Блока о Куликовом поле. Девять лет назад сербы, уже на Косовом поле, дружно клялись, что никогда больше не дадут себя завоевать мусульманам. Рискну предсказать, что через двенадцать лет нас ожидает помпезная церемония на Грюнвальдском поле. И поляки, может быть, даже пригласят на нее литовцев. Это будет полностью отвечать исторической справедливости, ибо только объединение с Литвой помогло Польше устоять в ее борьбе с Орденом на "юбилейном" Грюнвальдском поле. Более того, победу при Грюнвальде одержали именно литовские войска (что, впрочем, не помешало создать из этой битвы национальную польскую легенду). А ведь именно литовская конница нанесла псам-рыцарям решающий удар. Отчего же литовцы были столь сильны?
Мы уже знаем все ответы. Во-первых, они были достаточно хорошо вооружены и боеспособны. Во-вторых, они переняли у монголов искусство конного боя (в битве при Грюнвальде на стороне поляков-литовцев участвовали и татарские отряды). В-третьих, многочисленные литовские племена были в тот момент объединены под властью способнейшего представителя династии Гедиминовичей - Витовта (Витаутаса). В-четвертых, завоевавший благодаря всему этому обширные славянские-западнорусские земли Витовт был совершенно религиозно толерантным человеком (единственным в Европе), от чего у него были прекрасные отношения с большинством своих нелитовских подданных. Он, по совершенно непринятым тогда представлениям, считал, что вера - дело выбора каждого, и нечего туда вмешиваться. Потому входившие в литовское войско русские полки и стояли насмерть при Грюнвальде - они знали, за что сражались. Впрочем, ни русских, ни, наверное, даже белорусов на юбилей не позовут, и мы прекрасно знаем, почему.
Расцвет Великого Княжества Литовского продолжался очень недолго. После унии с Польшей высший класс литовской знати перешел в католичество и ополячился. Отношения с православными подданными стали ухудшаться. Более того, деградировать начала и сама литовская нация, ибо все ее талантливые представители предпочитали становиться поляками. Как раз от этого литовцы чуть и не вымерли окончательно.
Но почему же - католичество? Почему - с Польшей? Ведь до этого большая часть внешнеполитических устремлений языческой Литвы было направлено на Восток. Потому в ее составе и было столько славянских земель. Да, московские князья с литовцами воевали чаще, чем с татарами. Двоюродный брат Витовта Ягайло даже шел на Куликово поле на подмогу к Мамаю, но, к счастью для Дмитрия Донского, опоздал. Зато сам Витовт выдал свою дочь замуж за князя в Москву, пытаясь не мытьем, так катаньем создать единую династию. И даже в какой-то момент крестился в православную веру. Откуда такая перемена? Ведь московские князья были тогда отнюдь не сильны и Витовт всегда находил себе союзников в других русских городах, соперничавших с Москвой. Почему Литва повернулась к Московии спиной к большому удовольствию последней?
Юбилеи празднуют тогда, когда их есть кому праздновать. Между битвой на Куликовом поле и Грюнвальдом прошло тридцать лет, на которые пришлось не менее полудюжины величайших битв в истории Евразии, во многом создавшие ее нынешний облик. Но историческая память народов на удивление избирательна. В довершение, отнюдь не все народы остаются в истории. Две волны агрессии шли с запада на восток - рыцарская западная Европа, и захватившая территории от моря до моря многонациональная Литва. Две шли с востока - турки-османы и армии железного хромца - Тамерлана. Если бы такое произошло в наше время, то это, без сомнениям обозвали мировой войной. Но тогда людям было не до того.
Проще всего с Тимуром. Без сомнения, он был величайшим полководцем своего времени. Человеком незаурядными и даже оставившим нам свою автобиографию. И одним из самых жестоких людей, которых знала история. Совершенное им не снилось ни монголами, ни турками, ни крестоносцам. Башни из человеческих голов, понаставленные Тимуром в качестве обелисков самому себе, привели к закономерному итогу - первый раз в истории Передний Восток и Средняя Азия стали культурной и духовной провинцией человечества и находятся в этом состоянии шестьсот лет - по сей день. Более того, держава Тимура была созданием абсолютно искусственными, почему и распалась на следующий день после смерти его основателя. В связи с вышесказанным представляется достаточно любопытным промелькнувшее недавно известие о создании в Узбекистане музея Тимура и провозглашении его основателем независимого Узбекского государства. Как всегда, наше отношение к истории лучше всего говорит о нас самих.
Победы, одержаные Тимуром над своими западными соседями, привели к диаметрально противоположным результатам. Понесенное турками поражение в великой битве при Анкаре (которую через четыре года, в 2002 году никто не будет отмечать) лишь слегка замедлило османскую экспансию на запад и подарило несколько десятилетий передышки обессилевшим южным славянам и сходившим с исторической сцены византийским грекам. Еще два эпических сражения произошли на тогда еще не ставшей российской территории в 1391 рядом с будущей Самарой и в 1395 гг. - на Тереке, где на широкий берег было выгнано гораздо больше, чем песенные сорок тысяч лошадей. Поражения, понесенные в них ордынцами-татарами, ввергли их государство в типичную средневековую междоусобицу.
Самую большую пользу от этого получили, как водится, ближайшие соседи - Великое Княжество Московское, постепенно начавшее воспринимать себя, как равное татарам (и через сто пятьдесят лет завоевавшее их большую часть). Не могу не отметить, что в средневековой русской традиции чудесное спасение Руси от Тимура (его армия была чересчур измотана и не желала продолжать западный поход) считалось одним из счастливейших моментов в русской истории и праздновалось с крестными ходами и несением изображений Богоматери. И совершенно справедливо.
Довольно быстро все решилось и на юге. Потерпевшие поражение на Косовом поле сербы оказались меж двух огней - с запада на них двинулась объединенная европейская армия - очередной крестовый поход против турок шел по балканским землям.
Сербы предпочли зло, казавшееся им меньшим, и в составе турецкой армии участвовали в битве под Никополем (шестьсот два года назад), в результате которой европейцы были наголову разбиты, что, как впоследствие выяснилось, обозначило окончание крестовых походов на мусульманский Восток. При этом именно фланговая атака сербской кавалерии решила судьбу храбрых французских бездельников, отправившихся неведомо куда неведомо зачем. С точки зрения той эпохи поведение сербов представляется абсолютно логичным, ибо с латинянами они уже воевали двести лет и люто их ненавидели, считая алчными и жестокими бандитами. Почему-то нынешнее сербское руководство не спешит напоминать своему народу про этот союз с мусульманами. Но история, к сожалению, на этом не кончилась, и последние два века турецкого владычества (эпоха упадка) были очень тяжелыми для подчиненных народов, в результате чего место злобных иноземных захватчиков в южнославянском фольклоре прочно заняли коварные и жадные турки.
И еще одну из важнейших битв восточноевропейской (и косвенно - русской) истории, случившуюся почти шесть веков назад, отмечать некому. Поэтому вы вряд ли через три года прочтете что-нибудь о параде, салютах и возведении монументов в честь битвы на Ворскле. Побежденным вспоминать о ней не хочется, а победители уже не существуют.
Нет, совершенно не собирался Витовт поворачиваться на Запад. Он хотел стать властелином Востока, и вовсе не Москва была ему в этом помехой. Несмотря на победу на Куликовом поле, силы ее были весьма ограничены, и уже через два года Тохтамыш взял и сжег будущую столицу нашей родины. Соперником Витовта были татары южнорусских степей - по-прежнему сильные, хотя и изрядно потрепанные повелителем Средней Азии Тамерланом остатки Золотой и Синей Орд. На борьбу с ними и поднял Витовт объединенное европейское воинство. В результате образовался очередной, почти крестовый поход. Целью его, с литовкой точки зрения, было установление доминирования над Восточной Европой (и Витовт даже провозгласил себя повелителем всея Руси). Кончилось все полным поражением, при чем бывшая в составе литовского войска русская пехота бежала с поля боя столь же охотно, сколь через одиннадцать лет стояла насмерть при Грюнвальде. Это наводит на размышления.
После этого об экспансии на восток и речи не было. Выло подтверждено заявление предшественника Витовта - Ольгерда - о переходе Литвы в католичество. Литва начала сливаться с Польшей, тем более, что рыцари-меченосцы никуда не делись и вместо мечтаний о завоевании пол-Европы нужно было отстаивать собственную независимость. Объединенная Восточная Европа это и доказала на Грюнвальдском поле. История не остановилась и здесь, и через некоторое время острием западной экспансии стала Речь Посполитая. Ее православным подданным и соседям это тоже не очень понравилось. Выло это не так давно, поэтому в русской традиции поляк стал символизировать захватчика (я уж не говорю, что поляки думают о русских в связи с еще более свежими событиями).
Так что из всех народов, оказавшихся между молотом и наковальней Востока и Запада, сохранить независимость смогли только жители центральных русских княжеств. Помогла им и география, и то, что соседи были заняты борьбой друг с другом. Но ведь эти факторы могут принести только временную передышку. Самое главное - в начале XV века русские начали объединяться вокруг Москвы. Причины этих событий обсуждаются историками и политиками уже пятьсот лет, и мы поговорим о них как-нибудь в другой раз. Важно, что возвышение Московской Руси, а позже - России, началось не с завоеваний, а с объединения - просто в данном случае племена назывались княжествами.
Оседлые государства побеждали варваров чаще, но только в силу более высокой организации, которая, в свою очередь, часто определялась более высокой стадией общественного развития.
Победы эти, что интересно, носили, в основному "ползучий" характер. Ибо стоило людям, жившим на границах земледельческой цивилизации, но варварами очень часто вовсе не бывшими, объединиться, как они не только с легкостью отражали агрессию, но и часто создавали крупнейшие государственные образования. Не забудьте, что, помимо боеспособности, они еще были более тренированы и закалены.
И только одно государство смогло одновременно остаться земледельческим и кочевым, оседлым и неостановимым. Называется оно Россией и именно в силу вышеотмеченной уникальности, а не выдуманной в основном европейскими авторами генетической русской агрессивности, поражает человечество по сей день (впрочем, не больше и не меньше удивления вызывают пятитысячелетний Китай или североамериканский котел народов - последний эксперимент человечества).
Несмотря на зигзаги общественного сознания в последние десятилетия, Россия понимает Европу значительно лучше, чем Европа Россию. Европа сама и не знает, почему ей хочется расширить НАТО, создать очередную, как можно более широкую коалицию против несуществующего противника. Известно, что в России нет ни одного политического деятеля и ни одного органа массовой информации, не высказавшего своего отрицательного отношения к этой идее. Замечу, что никакого практического смысла в сем расширении нет, но уж, конечно, его нечего равнять с 1941 годом, как это делают иные российские государственные деятели. Хотя подобное событие будет неприятным и еще раз подкрепит в русском национальном сознании стереотип западных европейцев - трусоватых обманщиков, больше всего любящих загребать жар чужими руками - в данном случае польскими и американскими, ибо общая европейская идея именно такова - американцы будут нас защищать от несуществующей русской угрозы на польской территории. И то, как мир будет жить в XXI веке, во многом зависит от того, смогут ли лидеры современной западной цивилизации - американцы - выработать свою собственную точку зрения на Россию, вовсе не обязательно прорусскую, но хотя бы отличную от старой европейской. Здесь замечу, что единственный удачный опыт сотрудничества России с Западом приходится на Вторую Мировую войну - и только благодаря участию американцев, в чьем национальном характере нет места обману союзников.
Есть мнение, что политика - это искусство предательства. И очень легко рассмотреть в этой системе координат чувства россиян, закономерно считающих себя обманутыми теми же людьми, которые сулили России золотые горы и вечные блага за избавление от коммунизма. Но, будучи справедливыми, заметим, что поведение самой России по отношению к ряду народов, в том числе и восточноевропейских, в отрезок времени между концом сороковых - началом восьмидесятых часто было и предательским, и отвратительным. И чтобы этот период занял место неприятного и малосимпатичного, но - только лишь эпизода в общении России с часто ей союзными соседями, - нужно время, по возможности, не заполненное дружбой с бандитами и войной с друзьями. Для проведения подобной политики необходимы желание, умение и терпение. Есть ли в сегодняшней России люди, способные ее осуществить, покажет самое ближайшее будущее.