За Золотыми Воротами

Глубоко-глубоко внизу, под огромным красным пролетом Золотых Ворот – кажущаяся спокойной гладь океанской воды и совсем крошечные суда-контейнеровозы, снующие между Азией и Америкой. Величественные колонны и цепи моста тонут в белом облаке-тумане, да и сам мост то и дело пропадает из виду. На свете, наверно, нет более мистического места, чем Голд Гейт Бридж в Сан-Франциско. Недаром это, вечно пронизанное холодным ветром место, – самая фотографируемая точка на Земле.
За мостом мы погружаемся в струи холодного облака, стремительно несущиеся из океана через гору в Залив. Нас принимает темный зев тоннеля, и через минуту мы выскакиваем – в другой мир.
Сразу наступает теплая жара и безветрие. Веселенькие городки, ухоженные и явно не для бедных, почти игрушечные холмы и горки, на них играют веселые телята-облачка, а дорога мягко, как аттракцион для самых маленьких, то поднимается, то опускается, ласково петляя по почти нарисованному ландшафту.
Так начинается северная Калифорния, знаменитая своими виноградниками и винами.
Существует четыре типа ампелогенеза (виноградарства и виноделия).
Первый – архаичный, возникший, как и все возникающее на этом свете впервые, случайно: человек забыл про собранные ягоды, которые забродили и оставалось только, после веселого пьяного брожения в голове, воспроизвести это брожение. Вино и пиво возникли практически одновременно и в одном регионе – Средиземноморье. Оно, это благословенное место – родина трех мировых религий, самых мудрых мыслей и возвышеннейшей поэзии. И все это – благодаря вину. Попытки восстановления архаичного вина привели к неожиданным результатам: эти вина оказались очень простыми, примитивными, как примитивна наскальная живопись на фоне современного изобразительного искусства, которое приходится не столько лицезреть, сколько вчитываться и вдумываться. Простота и выразительность, монотонность вкуса архаичного вина такова, что современному потребителю потребовалась бы изрядная доза этого напитка для получения эффекта, достигаемого от одного стакана современного вина. К архаичному ареалу относится и Крым, где вино появилось в эпоху расцвета античной культуры, в 1У в. до Р.Х., во времена Аристотеля и Александра Македонского. Еще древнее – колхский ареал, известный еще со времен плавания "Арго" (Медея споила вином дракона, сторожившего Золотое Руно –увы, колхская технология мытья золота с помощью овечьей шкуры, не прибавила золотоносности рекам Пелопонесса, но зато благодаря Медее судьба подарила грекам и нам трагический жанр в драматургии).
Второй тип – христианский. Христианство и прежде всего христианские монастыри, где нет спешки в преддверии вечности, распространило виноградарство и виноделие далеко за пределы Средиземноморья – на Пиренеи, во Францию, Германию, Нормандию, Венгрию, Румынию, Карпаты, Чехию и другие христианские страны. Хитрые греки убедили князя Владимира в Крыму принять православие, противопоставив католикам и мусульманам отменную коллекцию вин. Россия долгое время не была производителем вин, но истово потребляла романею, фряжские, рейнские, сурожские, кипрские и прочие вина, о чем свидетельствуют многие источники и факты, в частности, протопоп Аввакум и наличие Сурожского ряда в купеческой Москве времен Алексея Михайловича.
Христианство не только расширило границы виноградарства, виноделия и винопития, но и привнесло в этот промысел два важнейших элемента – трудолюбие и время. Благодаря монастырям возникли ликеры и выдержанные вина (бенедиктин, шартрез и другие), сладкие вина (кагор, к примеру), шампанское (произведение монаха Дон Периньона в конце 18 века). Христа редко изображают с лозой, несмотря на его многочисленные притчи о вине и прямое указание "Я есмь истинная виноградная Лоза, а Отец Мой – Виноградарь" (Иоанн, 15.1)".
Аристократический тип виноделия зиждется на принципах изысканности и затейливости, причудливости вин. Многие монархи и аристократы не чурались лично поучаствовать в создании новых вин. Здесь уместно привести имена барона Ротшильда, наших графа Воронцова и князя Льва Голицына. Этот тип не расширил географию виноделия, но высоко поднял марку и престиж винных напитков, оставив пиво простому народу.
Наконец. четвертый и самый современный тип – демократический. Он связан с освоением новых земель и расселением людей в Новом Свете. Простые виноградари и виноделы, заселяя новые страны, несли с собой лозу, рецепты и технологии, тщательно, можно сказать, рабски, им следуя. Прав был старик Платон, утверждавший, что идея – первична, а ее воплощения и перепечатки с каждой новой репродукцией только ухудшают качества идеи.
Новые винодельческие страны – Калифорния, Чили, Австралия, Южная Африка, Китай производят все больше и больше вин, вторгаются на региональные и мировой рынок, но все это – тщательные репродукции и копии с европейских оригиналов. Немцы воспроизводят мозельское и рейнское, французы – бордосские, шампанские, бургундские, итальянцы и испанцы – свои вина, греки и балканские народы – свои. Мелькают знакомые названия – мерло, шабли, шардонэ, совиньон, все это очень похоже на европейское вино, но не более того.
К тому же, Калифорния, вошедшая в десятку крупнейших производителей вина в мире и обогнавшая, кажется, все страны бывшего СССР, имеет стандарты, позволяющие местным виноделам использовать сильные консерванты – в Европе такое обилие консервантов недопустимо. Калифорнийские вина в основной своей массе попахивают селитрой и серой, скорее напоминая нам о муках ада, чем о райских радостях винопития. 
Виноделие и виноградарство широко распространены по всей Калифорнии, но несомненная столица местных вин – долина Напы и расположенная рядом Сонома.
Конечно, сюда можно приехать на своей машине, но это все равно, что идти в парную в телогрейке -- чистое самоистязание. Из Сан-Франциско сюда ходит специальный поезд, отправляющийся утром и возвращающийся вечером. Час езды – и вы оказываетесь среди уютных виноградников и тенистых винарен. На частых остановках вы пробуете вина, можете прикупить понравившееся вино, идет оживленный обмен впечатлениями среди пассажиров и с самими виноделами. Стоит такая экскурсия недешево – около ста долларов, включая обед, но зато одним махом можно понять и освоить большой кусок калифорнийской масс-культуры виноделия.
Особенностью местных винарен является то, что посетителям не возбраняется приносить с собой закуски и часто винарни превращаются в места проведения пикников и парти на свежем воздухе. 
Надо заметить, что параллельно вину возник и существует промысел уксуса, имеющий свои технологические тонкости. Как-то в рядовом супермаркете я попросил работника показать мне, где тут стоит бальзамический уксус (для бурачника). Он подвел меня к длинному стеллажу с уксусами. Две (из десяти) полки занимали бальзамические уксусы, простые, выдержанные, марочные, коллекционные, по цене от трех долларов за поллитра до 35 долларов за четвертинку, в бутылках и бутылочках самых затейливых форм, половина этого разнообразия сделана в Модене (Италия), половина – местная. Нам, порой путающим уксус со скипидаром, кулинарная культура этого продукта мало знакома.
Демократизация виноделия сыграла с этой отраслью дурную шутку.
Винопитие во всем мире, даже во Франции, все более вытесняется пивососанием. В Калифорнии, только-только ставшей винной королевой Америки, около десяти лет тому назад вспыхнула пивная революция. От 10-15 сортов, которые производились здесь ранее, штат перешел на производство примерно полутора тысяч сортов! Хотя львиную долю потребления пива составляет общенациональный "будвайзер" (такое же плохое пиво, как и наши "жигулевское" и "ячменный колос"), имеется необозримое море сортов местных маленьких пивоваренных заводиков. Как и многое другое, этот продукт в Америке потрясает нелепостью разнообразия: пиво с вишней, с малиной, с ежевикой, мятное, безалкогольное, никакое… 
Благословенная Северная Калифорния оставила такую запись в путевом дневнике:


Терра Линда. Вечер, плавно переходящий в ночь, огромная луна висит над нашим двориком в муравейничке, сделанном в духе буддисткого монастыря. Мы сидим с Ильей над чашей упругой клубники и простым французским столовым в стаканах. Мы рассуждаем на бесконечную и вечную тему. что есть человек, две девчонки, уже почти на выданье, его внучки, сидят рядышком – им дивно и чудно, как два старика, только что познакомившись, сразу нашли общий язык, а мне вспоминается "Пир" Платона (по-гречески "Симпозиум") и его соперника Ксенофонта, когда несколько вольнодумствующих шалопаев и бездельников, не желая повторять вчерашнюю буйную попойку, уговорились предварять каждый раз выпивку рассказом о любви (вот еще одна бесконечная тема), старый Сократ приплетает сюда еще и миф о происхождении человека; а еще вспоминается Христос, постоянно пьющий со своими учениками красное иудейское вино и рассказывающий им простые и ясные притчи, что лягут потом в основание многих произведений искусств; нескончаемые споры Фомы Аквинского с его учителем Альбрехтом Великим вот также, в садике на пороге дома; три закоренелых английских мудреца, вечерние болтуны в садовой беседке Честертон, Льюис и Толкиен; и одинокий Плиний Старший, крымский изгнанник, пишущий бесконечные письма своему римскому другу:

Понт шумит за черной изгородью пиний,
чье-то судно с ветром борется у мыса.
На рассохшейся скамейке – Старший Плиний.
Дрозд щебечет в шевелюре кипариса.
(И. Бродский "Письма римскому другу")

И начинаешь постигать, что мир един и в своем замысле и в поддерживающих этот замысел наших размышлениях, рассуждениях, разглагольствованиях, разбавляемых хорошими глотками хорошего вина, которого хватает на всех и никого не минует чаша сия.

Передо мной – фотографии, карты, обтрепанный полевой дневник, справочное подспорье. Этой серией статей я заканчиваю наше путешествие, которое, собственно, началось и закончилось здесь, в Калифорнии, и шло в порядке, обратном этим заметкам.
Жанр путевых заметок – самый скучный из всех, изобретенных пытливым человечеством. Даже мемуары – и те интересней: там есть шанс узнать что-нибудь о когда-то знаменитых, а теперь совсем забытых людях. Рассказы же о путешествиях – длинны, полны банальных сообщений и пошлых сентенций. Нет, уж на что повести – тягомотина, а путевые дневники еще тягостней. Это происходит от того, что грамотность и путешествия теперь доступны всем и всяк, пересекши порог своего дома, считает себя вправе терроризировать читающую публику своими впечатлениями и поверхностными замечаниями.
Эти статьи сделаны не только с познавательной целью и не только для развлечения ума, но также из желания показать, как может быть устроена жизнь и какие ценности не стоит воспринимать близко к сердцу и действию.
Вот, все кончилось и можно начинать мечтать и готовиться к следующему путешествию.