Путин и жареный петух

Стал сегодня гладить рубашку – и вспомнил русскую частушку:

По реке плывёт утюг из села Чугуева. 
Ну и пусть себе плывёт, железяка фуева.

В России это вызывает смех, потому что очень узнаваемо. А в Европе и Америке не поймут. «Плывёт утюг? – подумает немец. – Видимо, он деревянный или полый, то есть не утюг, а его макет. Если же это настоящий утюг, то нарушен закон Архимеда. Sehrinteressant! В чём тут секрет?..» Станет размышлять и, глядишь, построит непотопляемый теплоход…

«Мы ленивы и нелюбопытны», – писал Пушкин за год до смерти, когда не имел уже иллюзий относительно русского национального характера.

Из Кремля во все концы страны летели ленинские телеграммы типа: «Расстреливать, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты!» (22.08.1918 в Саратов), «Надо поощрить энергию и массовидность террора!» (26.11.1918 в Петроград)… Но расстреливали-то, главным образом, не рабочих и крестьян, а людей образованных, в том числе инженеров и конструкторов, которых и прежде в России было негусто. И когда Сталин начинал индустриализацию, некому было проектировать заводы и конструировать станки.

Запад мог бы легко удушить бандитское государство, просто не оказывая ему технической помощи. Но большевикам сказочно повезло: в 1929 году в США началась Великая экономическая депрессия, идеально  совпавшая по времени с первой сталинской пятилеткой. Ради своего выживанияамериканские фирмы заключили множество контрактов с Кремлём, благо у того хватало награбленных богатств. Так возникли автомобильные заводы в Горьком и Москве, тракторные в Сталинграде, Харькове и Челябинске, девяносто металлургических и сотни других. А СТЗ –Сталинградский тракторный завод – вообще сначала построили в Америке и затем, разобрав, по частям перевезлина ста судах в советскую Россию.

Пикантный штрих: первая пятилетка проходила под лозунгом «Догнать и Перегнать!» (имелось в виду–Запад), поэтому лучший советский токарный станок сокращённо назвали ДиП-200. Эти ДиПы работали на советских заводах добрых полвека. А что это была копия старого германского станка VDF, знали в СССР немногие и предпочитали молчать…

И вот теперь в условиях «санкций из ада» Россия должна сама решать свои промышленные проблемы. Если Путин надеется, что отдельные технологии можно у американцев украсть («цап-царап», как он выразился в ноябре 2019 года), то где брать импортные детали, узлы и агрегаты, необходимые российским заводам?

Возьмём для примера подшипники. В 1932 году американцы построили в Москве первый завод по их производству (ГПЗ-1). Он выпускал подшипники с внешним диаметром от 32 мм до 2 метров. В 1986-м их изготовили 124 миллиона, в 2012-м в пятьдесят раз меньше, а в 2021-м завод был уже мёртвой зоной (оборудование вывезли или распилили на металл). То же произошло и с другими подшипниковыми заводами. Россия больше не делает своих подшипников, потому что их было выгоднее покупать за рубежом. А они необходимы везде, где что-то вращается – от колёс до турбин, от стиральных машин до двигателей самолётов и вертолётов! Без них заводы, выпускающие всё это, неизбежно остановятся. А так называемое «импортозамещение», о котором твердят в Кремле, – чистый блеф. Ведь станкам, если они ещё не распилены, опять-таки нужны импортные комплектующие. И если даже доставать их кривыми путями, через третьи страны, то где возьмёшь хороших инженеров и квалифицированных рабочих? Большинство уже вышло на пенсию, сменило род деятельности или просто спилось. А молодёжь предпочитает совсем другие профессии.

«Кадры решают всё!» – изрёк Сталин в 1935 году. А до Путина эта простая истина дошла только на днях. 26 мая, на четвёртом месяце «санкций из ада», он сказал в столице Кыргызстана, что для России, для её собственного развития важны инженерные и научные центры: «Вот над чем мы должны думать».

Потрясающий стратег! Жареный петух вот-вот продолбит ему плешь, а он только СОБИРАЕТСЯ ДУМАТЬ о возрождении инженерных и научных кадров, которые были в СССР. Правильно сказано, что все спецслужбы мира, объединившись, не могли бы толкать Россию в пропасть так успешно, как Путин. В этом, видимо, и состоит на самом деле его историческая миссия.