В России не воруют, а берут свое по праву

Михаил Валентинович Сухарев, родился в 1951 году в Чите. Живет в Петрозаводске. По образованию физик. Область интересов - философия, эволюция сложных систем, в том числе социальных и экономических. Раньше занимался этими вопросами в порядке личного энтузиазма. С недавних пор работает научным сотрудником в отделе социологических и политологических исследований Института экономики Карельского научного центра РАН.

По масштабам заражения окружающей среды и размерам радиоактивного облака, разнесенного ветрами средств массовой информации по всей планете, скандал, известный под именем "Рашагейт", можно сравнить только с атомным взрывом. Ну, а по сопровождающим его ароматам – с упомянутым в заголовке инженерным сооружением.

19 августа (17 и 19 августа – числа, роковые для России) газета "Нью-Йорк Таймс" напечатала статью, в которой сообщалось о подозрительных переводах денег, проходивших от фирмы "Бенекс" через Bank of New York, называемый московскими бизнесменами "БОНИ". Однако, это было только начало. Вскоре "US Today" сообщила, что общая сумма денег, пропущенная через "БОНИ", достигает 15 млрд. долл. Причем 10 млрд. из них являются деньгами МВФ, выделявшимися России. Эстафету подхватила итальянская "Коррьере делла сера", заявившая, что к отмыванию денег причастны многие известные российские деятели, среди которых были названы А. Чубайс, В. Черномырдин, Т. Дьяченко. Газета утверждала, что и сам президент Б. Ельцин непосредственно причастен к коррупции.

В шквале газетных статей, последовавших за этим, ставки росли на глазах. Оценки объема денег, украденных в России, дошли до 300 млрд. долл. Руководство России, начиная с мельчайшего чиновника и вплоть до самого президента, предстало одной сплошной мафией, которую можно сажать всю подряд, без суда и следствия.

Даже жителю России, не знакомому лично с деловой практикой, трудно судить о том, в какой пропорции смешаны в этой волне компроматов правда и домыслы, справедливое возмущение и злостные измышления наемных журналистов, направленные против политических и деловых конкурентов.

Тем более трудно судить об этом иностранцу, для которого современная Россия предстает этаким продуктом гниения былой "Империи Зла".

Для того, чтобы оценить степень правдоподобия всех этих леденящих душу историй, нужно разобраться с тем, как делаются деньги в современной России. Сразу нужно сказать: большая часть ВВП производится самым обычным путем. Ручками работающих россиян. Иначе нечего было бы воровать более спекулятивно мыслящей части населения. Разбирательство, проведенное над этой прослойкой, приводит к несколько неожиданному выводу: самые большие деньги в России воруются в полном соответствии с российским законом. То есть, с юридической точки зрения, не воруются вовсе.

Простое, обычное, незатейливое воровство является уделом маленького человека. Российские безработные копают картошку на чужих огородах и снимают медные и алюминиевые детали в заброшенных цехах; рабочие автозаводов выносят запасные части; квартирные воры тащат видеомагнитофоны и золотые украшения.

Начальство ворует не так. За исключением отдельных, как говорили в прежние времена, нетипичных для нашего здорового общества, случаев. Директор даже мелкого предприятия или весьма средний чиновник, для того, чтобы получить добавку к официальной зарплате, проворачивает некую коммерческую операцию.

Разновидностей таких операций существует великое множество. В области высоких технологий заворачивания финансовых потоков в свои карманы российские руководители идут впереди прочих отсталых стран.

Директор может, например, сдать свободное помещение знакомым коммерсантам по заниженной цене. Поскольку цены на аренду зависят от массы факторов – расположения, охраны, удобства подхода и подъезда, доказать то, что цена занижена, практически невозможно. Не надо только "борзеть". Можно поставить кому-то продукцию не с предварительной оплатой, как всем, а с отсроченной. Можно занизить цену на продукцию, стоимость которой зависти от качества. Скажем, если речь идет о досках , можно варьировать цену в широких пределах; когда партия ушла, ни один черт не докажет, что в них было два сучка на метр, а не пять. Вот несколько более сложный случай. Местные власти в России, за неимением денег, часто рассчитываются векселями. Дисконт по этим векселям очень велик – до 30–40%. Да и понятно – надежда получить по ним деньги не очень большая. И во многом зависит от личных связей. Дисконт обычно компенсируется завышенной ценой на товары и услуги, необходимые местным властям. Получив такой вексель, директор со стонами и ахами отдает его в дружественную фирму, проклиная "демократов", разваливших страну; но в действительности при таких дисконтах и неопределенности он легко может требовать и получает от коммерсантов 10 % "отката".

Деньги за подобные услуги платятся неучтенкой. Поскольку передача денег длится один момент, а осмотрительные руководители имеют дело только с проверенными людьми, случаи, когда директор попадается на взятке, исключительно редки. Все чаще преференции оказываются коммерческим фирмам, которые контролируются родственниками. В этих случаях вообще трудно говорить о взятках. Сын помог родителям – святое дело.

Если же работает "номенклатурный бартер" – один чиновник подбрасывает лакомые кусочки фирме, которой руководит родственник другого чиновника, а тот благодарит его аналогичной помощью – доказать что-либо становится вообще невозможным.

Эти схемы живут в групповом сознании номенклатурного "малого народа" еще с гораздо более суровых советских времен.

Если на Западе руководитель, заподозренный в подобных манипуляциях, рискует навсегда лишиться нанимателя, то в России такое поведение в порядке вещей. Коллеги - чиновники смотрят на грешки собратьев сквозь пальцы.

Там же, где дело касается коммерческих организаций, решающую роль играет структура собственности бывших государственных предприятий, превращенных сейчас в акционерные общества.

Если речь идет о крупном предприятии, в собственности государства сохраняется, как правило, 20-30% акций; еще 20-30% принадлежат директору и нескольким друзьям из ближайшего окружения. Остальные акции, розданные в ходе приватизации трудовому коллективу, распылены между сотнями и тысячами мельчайших владельцев, многие из которых уже не работают на этом предприятии. Бывшие советские граждане в большинстве своем не знают своих юридических прав и не умеют ими пользоваться. Многие до сих пор боятся директора совершенно мистическим ужасом и готовы сделать все, что он прикажет. Старые "советские" директора с легкостью продолжают манипулировать "агрессивно-послушным" большинством.

Но даже в ситуации, когда директорат явно грабит управляемое предприятие и большинство работников находятся в крайней степени возмущения, они не в состоянии сменить руководство. Государственным пакетом акций на собраниях акционеров голосует чиновник местного отделения Госкомимущества; поэтому дирекции достаточно склонить его на свою сторону (о методах убеждения догадывайтесь сами) и эти два пакета – директорский и государственный – надежно блокируют возмутителей спокойствия.

Такое "акционирование" имеет еще одну, весьма существенную для понимания ситуации, сторону. Предприятие, прибыль которого постоянно уходит "на сторону", не платит, естественно, дивидендов по акциям. Не давая, к тому же, возможности участвовать в управлении, акции лишаются всякой ценности. Вкупе с неплаченной месяцами зарплатой, это приводит к тому, что руководители за бесценок скупают у работников доставшиеся им при приватизации акции, увеличивая свой контроль над предприятием. (ясно, что все акции скупать нет нужды).

Так обстоит дело в низшем и среднем звене. Чем дальше наверх мы будем подниматься – хоть по хозяйственной, хоть по государственной линии – тем реже мы сможем обнаружить прямой криминал.

Кстати, старый принцип мало-мальски большого начальника – он никогда не "берет" сам. Для этого существует специальный человек. Вспомните громкие дела социалистических времен: на скамью подсудимых попадал обычно не "сам", а "зам".

Босс принимает решения в пользу того или иного заказчика, но деньги за услуги получает доверенное лицо. Причем, на самом верху социальной лестницы, эти деньги так и остаются у этого доверенного лица, которое с их помощью решает все маленькие проблемы босса. Тот даже не знает, откуда берутся и сколько стоят машины, квартиры, еда и напитки. Все появляется, как по мановению волшебной палочки, а начальник считает ниже своего достоинства вникать в механизмы и источники.

Так что, когда мы поднимаемся до уровня всероссийской корпорации, банка, федерального министерства, нам почти наверняка не обнаружить явного криминала. Здесь можно ожидать использования сложных, многоступенчатых, схем.

Вот, в грубых чертах, как исчезали деньги МВФ. Имея информацию о дате предстоящего обвала, мистер Х, контролирующий крупные, возможно государственные, средства, заказывает дружественной фирме очень дорогой объект Y со сроком поставки 45 суток со дня оплаты. Переводит ей 600 млн. рублей, что по дообвальному курсу составляет 100 млн. долларов. Фирма превращает рубли в доллары последнего доавгустовского транша МВФ, употребленного в полном соответствии с назначением на поддержание курса национальной валюты. После 17 августа часть подорожавших долларов превращается обратно в рубли, фирма пишет письмо, что в результате изменившегося курса доллара не может выполнить контракт, и возвращает деньги. Может даже заплатить штрафные санкции, чтобы все выглядело красиво. Все абсолютно законно, а около 60 млн. долларов МВФ перекочевали в частные карманы.

Поэтому нестабильный рубль – золотое дно для шустрых людей. Банковский доход, возникающий в результате присвоения части эмиссионного дохода государства (сеньоража) в 1992-95 г.г. (годы быстрой инфляции) составлял около 10% российского ВВП. (Вопросы экономики, №5, 1999г. "Банковский кризис: туман рассеивается")

Так же, как и знаменитые ГКО. Не нужно знать макроэкономику, чтобы понимать, что нельзя брать в долг под 100% годовых. Однако высокопоставленные, образованные, оснащенные сотнями консультантов "государевы слуги", как любят называть себя нынче чиновники, брали. И все было абсолютно законно. Схемы выкачивания денег из бюджета с помощью ГКО были изумительно просты. Банк брал кредит за рубежом под 10% годовых и тут же покупал на него ГКО, по которым богатое российское государство платило более 40 %. Чистая задолженность российских банков зарубежным составляла на 1 июля 1998 года 8 млрд. долл. Некоторые банки набрали долгов, которые превышали их собственный капитал более, чем в 50 раз. (там же) Еще более завораживает эта схема, если государственные бумаги покупаются на государственные же деньги (например, таможенные пошлины), помещенные на счета уполномоченных банков.

Вот что сказал Юрий Болдырев, председатель Счетной Палаты, в интервью газете "Аргументы и факты" (№ 35, 99 г.)

"… расскажу, как можно класть казенные деньги в карман, вообще не нарушая закон. Зачем рисковать? Достаточно пролоббировать нормы, которые дают законное право присваивать себе госресурсы неограниченно". А как же Рашагейт? Хочется воскликнуть следом за Тартареном из

Тараскона: "шпагами, господа, шпагами, а не булавками!". Мыльный пузырь "Рашагейта" скоро лопнет. Обнаружатся какие-то мелкие нарушения, будут наказаны какие-то второстепенные фигуры. Так будет потому что, как мы выяснили, в России действует два главных принципа:

Босс никогда не берет сам;

Деньги должны изыматься в соответствии с законодательством.

"Бенекс", судя по сведениям из московских деловых кругов, обычная посредническая контора, переводившая деньги за рубеж и обратно по поручению клиентов. Отсюда и набирается огромный суммарный объем переводов. Разумеется, подобные фирмы для обхода российского банковского законодательства часто используют липовые договоры; разумеется, кое-кто из клиентов переводил незаконно полученные деньги. Но найти в этих переводах деньги МВФ, не переработанные предварительно российскими коммерческими механизмами, навряд ли удастся.

Что же делать мировому сообществу? Ведь, если не по закону, а по правде, в России воруют? Да, воруют и отмывают. И это не какая-нибудь мелкая банановая республика, а огромная страна с ядерным оружием. Мысль о коррумпированой сверху до низу ядерной державе может заставить почувствовать себя неуютно даже закаленных политиков. Здесь совпадают интересы русского народа и мирового сообщества. Необходимо заставить российскую совокупную элиту вести себя пристойно. Но этой цели невозможно достичь примитивными пропагандистскими "наездами".

Необходимо устранить тысячи дыр в системе российских законов. А для этого нужно полностью изменить характер законодательной власти. В рамках демократического механизма это требует огромной работы по ремонту менталитета огромных масс российского населения. Для достижения этой цели необходимо организованное совместное воздействие мирового сообщества и внутренних сил в России, которых совсем немало и которые готовы позабыть о политических разногласиях для торжества правды.

Ведь "правда", согласитесь, святое слово на Руси.

P.S. Для тех, кто давно не был в России:

"Неучтенка" – деньги, уплаченные без документов и нигде не учтенные.

"Откат" – деньги или товар, возвращенный из излишне уплаченных сумм или товаров, при закупке по завышенной цене или поставке по заниженной.