ЗАХВАТЧИКИ ТЕАТРАЛЬНОГО ЦЕНТРА "НОРД-ОСТ": ШАХИДЫ ИЛИ НАЁМНИКИ?

Игорь Олейник - директор Института стратегий развития и национальной безопасности

Сейчас, после трагедии в театральном центре на улице Мельникова, на первый план выдвигаются вопросы эффективной профилактики новых, близких по своим стратегическим целям террористических акций. Ответы на технические вопросы о том, как именно боевики проникли в Москву, где именно на этот раз они складировали оружие и т.д., конечно же, важны для следствия. Но с точки зрения предотвращения новых акций с массовыми жертвами они почти бесполезны. Следующие исполнители заказов на террор наверняка учтут методические ошибки своих предшественников и, скорее всего, будут действовать по новым схемам, к которым спецслужбы окажутся не готовы.

С терроризмом можно бороться по-разному и на разных технологических стадиях. Можно совершать киногеничные подвиги, отстреливая технических исполнителей, после начала террористической акции. Можно расстроить организационно-техническую подготовку терракта, действуя упреждающим образом на основе полученной агентурной информации. Можно вмешаться в процесс еще на стадии стратегического планирования терракта (причем необязательно только с помощью внедренного агента влияния спецслужб). Можно обрубать каналы финансирования террористов. Можно размывать социальную базу и информационно-психологическую среду высокоорганизованного терроризма. Чем в более раннюю стадию технологической цепочки терроризма удается вмешиваться, тем надежнее профилактика.

Ключевой вопрос, в котором сейчас должны определиться российские спецслужбы: “В чем же была стратегическая цель заказчиков терракта на улице Мельникова?”. Именно заказчиков, а не технических исполнителей.

С техническими исполнителями уже более-менее все ясно.

Они объявили, что их цель – прекращение войны в Чечне. И на следующий день после этого были неприятно удивлены, что в результате их боевой активности война в Чечне почему-то не прекратилась и зачистки только активизировались.

Впечатление такое, как будто они по-детски рассчитывали на чудо – а чуда не получилось и вообще все пошло не так, как им обещали при подготовке терракта.

Анализ поведения террористов оставляет двоякое впечатление.

С одной стороны, мы видим признаки профессионализма в технико-боевом отношении.

С другой – налицо явное дилетантство в ведении переговоров, вопиющие ошибки в организации охраны (к примеру, оставление без контроля первого этажа здания и выходов к подземным коммуникациям), не вполне четкое прогнозирование краткосрочных и долговременных последствий своих действий, смущение перед телекамерами, низкая степень готовности к нештатным ситуациям и сбоям первоначальной программы.

Штурм здания должен был с огромнейшей вероятностью привести к подрыву подготовленных зарядов и гибели примерно тысячи человек. Удача оказалась на стороне спецназа, потому что в момент газовой атаки все террористы, имевшие полномочия отдать команду на подрыв, находились в холле и оказались вне поля зрения женщин с пультами. Судя по телефонному “репортажу” одной из заложниц в момент штурма, до момента отключения сознания и двигательной активности у террористок была целая минута для того, чтобы сомкнуть контакты, - тем не менее они этой минутой не воспользовались. Возможно как раз потому, что они вовсе не были так уж однозначно ориентированы на самопожертвование и еще рассчитывали сладко пожить на этом свете.

В общем, трудно избавиться от ощущения некоторой инфантильности детей гор, играющих в терроризм”, и их 25-летнего главаря, имеющего скорее опыт казначея, чем полевого командира. Боевики Бараева играли в шахидов, но не были ими по сути. Отрешившиеся от земной жизни шахиды не захватывают заложников и не торгуются их жизнями с властями – они явочным порядком взрывают себя вместе с “неверными”. Вообще гипотеза о национально-религиозной жертвенности как основной мотивации захвата театрального центра выглядит более чем сомнительной. Гораздо убедительнее “фрейдовская” проговорка Абу Бакара по мобильному телефону во время переговоров с Анной Политковской: Не звоните сюда больше никогда. Это офис. Вы мешаете моему бизнесу”.

Скорее всего, боевиков Бараева нужно рассматривать как наемников, подрядившихся по глупости выполнить мутный коммерческий заказ.

Тем, кт
о действительно планирует героически умереть в ближайшие часы и остаться в памяти своего народа, нет никакой необходимости скрывать за маской свое лицо. Наемники подбадривали себя криками о самопожертвовании, но при этом рассчитывали уйти живыми по выполнения заказа на захват участников Норд-Оста” так же, так как это было после выполнения заказа Шамилю Басаеву на “борьбу с неверными” в Дагестане летом предвыборного 1999 года.

Чтобы эффективнее организовать профилактику террористической активности, нужно сначала разобраться если не с самими заказчиками, то по крайней мере, с их стратегическими целями. Очевидно, что заказчики этой довольно-таки затратной операции находятся на политическом уровне принятия решений и преследуют цели, связанные с удержанием или с дальнейшей экспансией своей власти. Очевидно, что заказчики связаны экономическими интересами с Чечней. Очевидно, что у заказчиков в последнее время (исчисляемое не месяцами, а неделями) обострились какие-то проблемы, развязке которых и должен способствовать прямым или косвенным образом крупный террористический акт в Москве. Вот три первоначальных критерия, по которым нужно последовательно сужать поле поиска заказчиков трагедии на улице Мельникова.

Можно уверенно утверждать, что технических исполнителей захвата на улице Мельникова “развели как последних лохов”. Наверное они сами это почувствовали предательство заказчиков акции после полудня 25 октября, когда они явно потеряли уверенность, что операция закончится по плану”. По сути, после того, как в театральном центре была пролита первая кровь случайной гражданской жертвы, заказчиков терракта интересовал уже не исход переговоров с представителями российского руководства уже не интересовал, а то, чтобы никто из боевиков не остался бы в живых во избежание утечки информации.

Если целью заказчиков акции было действительно прекращение войны в Чечне, то они бы жестко бы запретили не спровоцированные действиями российских силовиков убийства и планировали бы медленный, длящийся неделями размен заложников на последовательное удовлетворение длинного списка реалистичных по срокам требований (прекращения активности военных, выводу войск из одного района Чечни, потом из другого и т.д.)

Судя по всему, боевики по собственной глупости оказались в качестве “исполнительных заложников” у заказчиков захвата, но поняли это слишком поздно - как для себя, так и для своих безвинных жертв. Если к исходу 25 октября и был пусть мизерный, но все же какой-то шанс избежать трагедии с массовой гибелью заложников, то он был связан с психологически точным стимулированием осознания боевиками этого обстоятельства через трансляцию этого аргумента в телерепортажах. Но этим достаточно очевидным при проведении стратегического анализа кризисной ситуации шансом никто не воспользовался потому, что доминирующей точкой зрения в оперативном штабе было отношение к боевикам как шахидам, а не как к наемникам, играющим в шахидов. В результате обе стороны конфликта вынудили друг друга сыграть в короткую и кровавую игру.

Высокий профессионализм офицеров спецназа обеспечил Владимиру Владимировичу возможность отложить решение чеченской проблемы еще на какое-то время. До нового масштабного терракта?