А Я МАЯКОВСКОГО - ЛЮБЛЮ!

В № 535 (от 15 июля 2007 года) еженедельника «Лебедь» опубликована статья Тимура Боярского «Лучший и талантливейший?» , которую нельзя обойти молчанием. «Маяковский был и остаётся лучшим и талантливейшим поэтом нашей советской эпохи»(цит. по др. источнику – союз «и» вместо запятой) - с такой оценкой поэта Сталиным автор статьи решительно не согласен (попутно он критикует Жукова, Сталина, советскую власть, поносит ревоюцию как вселенское зло, жонглирует именами – для того, чтобы доказать: Сталин ошибся, защищая и высоко ставя Маяковского, и, следовательно, Маяковский – его памятник незаслуженно занимает место на второй по значению площади Москвы). Маяковский это не настоящий поэт: его поэзия не дотягивает до этого звания, причём поэта талантливого, гениального, да и рифмы у него вовсе не рифмы (одного выхолощенного, обрубленного примера оказалось достаточно для обобщения!). И вопрошает: «Откуда взялась наша всеобщая уверенность, что Маяковский гений?» Он требует, чтобы каждая строчка была отмечена печатью гениальности. Вот такая строчка, которая красуется в центре Евпатории, - «Очень жаль мне тех, которые не бывали в Евпатории» - совершенно не гениальна (хотя автор, наверняка, знает, что этот вид творчества Маяковского относится к разделу «реклама»). И абсолютно автор изгаляется, критикуя «Стихи о советском паспорте»: «набор клеветы, спеси, высокомерия, лицемерия и глупости». Признаков гениальности не видит он и в «Облако в штанах». Не будем перечислять все поползновения-нападки-разоблачения, которые составляют одну десятимиллионную долю 13-томного издания творчества В.В.Маяковского.

Нельзя судить о Маяковском, не прочитав его «Я сам» (своеобразная автобиография). Просто процитируем некоторые места, не комментируя.

«Позднее я узнал, что это поэтичность, и стал тихо е ненавидеть».

«Стихи и революция как-то объединились в голове» (до 1917 года ещё было далеко – Е.Ш.).

Давид Бурлюк: «Да это же ж вы сами написали! Да вы же гениальный поэт!»

«Начало 14-го года. Чувствую мастерство. Могу овладеть темой. Вплотную...»

«Максим Горький. Читал ему части «Облака». Расчувствовался... Расстроил стихами...».

«Октябрь. Принимать или не принимать. Такого вопроса для меня... не было. Моя революция...»

«23-й год. Несмотря на поэтическое улюлюканье, считаю «Никогда кроме как в Моссельпроме» поэзией самой высокой квалификации».

Т.Боярский, не защищая свой тезис, утверждает, что «без знаменитой резолюции... о нём сегодня не знали бы даже литературоведы». Про сослагательное наклонение мы, кажется, слышали. О логике с её требованием аргументами защищать тезис мы имеем точное знание. Уже более 15 лет как не существует СССР. В школах России Маяковского так широко и обстоятельно не изучают (и изучают не то, что изучалось в бытность СССР), но вот молодые люди, в той или иной степени любви или нелюбви к поэту, высказывают сво мнение, выражают свои чувства. Вот что пишет в Интернете одна ученица: «Я безумно люблю Маяковского!!! Вот стандартные каноны поэзии оставляют меня равнодушной, а он... он – гениален!!!» (многоточие – не мо Е.Ш.)

Маяковский написал книжку «Как делать стихи?». Отрывок из этой книжки напечатан в газете «Заря Востока» (5 июня 1926 года). В предисловии к этому отрывку Маяковский пишет: «Мной написана книжка на тему «Как делать стихи?» В этой книге я стараюсь подойти к поэзии не как свалочному месту для древностей – ямбов, хореев, сонетов и т.д., а как к живому производственному процессу. Одним из основных моментов поэтического произведения является «социальный заказ». Во второй части моей книги... я стараюсь обосновать это понятие на живом факте писания одного из стихотворений». А далее надо читать саму книжку или статью, чтобы лично Маяковский поспорил с Т.Боярским, который, кроме ненависти и неприятия, ничего предложить не может.

А теперь вернёмся к самому громогласному «аргументу», которым козыряют дочь и отец: «Я люблю смотреть, как умирают дети». Они смотрят на эту мысль как на голую фразу – абсолютную, внеисторическую, агрессивную, садистскую. Нет анализа, нет исследования, нет эпохи, нет живого поэта. А что есть? Есть желание уничтожить Маяковского как поэта, как личность, расшатать пьедестал, провоцировать общественное мнение...

А как обстояло всё на самом деле? В 1913 году Маяковский издаёт тетраптих «Я». В четвёртом стихотворении «Несколько слов обо мне самом», которое начинается со слов «Я люблю смотреть как умирают дети» (без запятой), - «о жертвоприношении и чаше» (первое – о распятии, второе – о распутстве, третье – Пиета). Неизвестный автор из интернетовского «Нового мира» пишет: «Кощунственные слова предъявляются Отцу небесному. Это он – «отец искусного мученья» (Хлебников) – любит смотреть, как умирают дети».

Т.Боярский слишком поздно спохватился и взялся поносить Маяковского. Любители похулить поэта были и при его жизни, и после смерти, и не перевелись сегодня (ограничусь этой констатацией). Отбивая агрессию, В.Маяковский публично заявил: «Надо знать, почему написано, когда написано и для кого написано» (1928 год). Увы (в данном случае) ни учитель, ни папочка не удосужились (в силу своего невежества? или нежелания докопаться до истины) объяснить ученице и дочери первопричину этого настораживающего откровения.

Маяковский (7.07.1893-14.04.1930) – поэт той эпохи, в которой жил и творил (вспомнились слова А.Кушнера: «Времена не выбирают, / В них живут и умирают.). Он своими глазами и всем своим естеством видел и ощущал революционную ситуацию в России («В терновом венце революций грядёт шестнадцатый год» - практически сбывшееся пророчество; Облако в штанах, 1915), видел все негативы в обществе (и в дореволюционном, и в период мировой бойни, и в послереволюционном) - и возмущался, не отмалчивался:

«Освещаем,
одеваем нищь и оголь,
ширится
добыча
угля и руды...
А рядом с этим,
конешно,
много,
много
разной
дряни и ерунды.

................................................

Очень
много
разных мерзавцев
ходят
по нашей земле
и вокруг.
Нету
им
ни числа,
ни клички,
целая
лента типов
тянется.

(Разговор с товарищем Лениным, 1929).

Как будто списано с сегодняшней нащей жизни, вот и пришёл он в наше не-«коммунистическое далеко».

Это только один пример. Сама жизнь, со всеми людскими пороками, клокочет в его стихах, которые он поставил на службу стране и, конечно, партии, но: «и мне агитпроп в зубах навяз»...

А как господин Боярский оценит слова (?):

Но мне –
люди,
и те, что обидели, -
вы мне всего дороже и ближе.

(Облако в штанах).

... я – где боль, везде;
...всё, чем владеет моя душа...
... всё это – хотите? –
сейчас отдам
за одно только слово
ласковое,
человечье.

(Дешёвая распродажа, 1916).

Тоже «бессмысленные слова»? «Косые скулы океана», «Не слова – судороги, слипшиеся комом», «Если звёзды зажигают – значит – это кому-нибудь нужно», «В курганах книг, похоронивших стих», «смотрит устрицей из раковин вещей», «Солнца ладонь на голове моей», вселенная «спит, положив на лапу с клещами звёзд огромное ухо», «В такие вот часы встаёшь и говоришь векам, истории и мирозданию», «Я себя / советским чувствую / заводом // вырабатывающим счастье», «облако в штанах», «спокоен, как пульс покойника», «Но я / себя / смирял, / становясь // на горло / собственной песне», «езда в незнаемое», «поэзии – бабы капризной», «ночью хочется звон свой спрятать в мягкое, в женское», «сломанная дрожью рука», «дай хоть последней нежностью выстелить твой уходящий шаг», «поэзия – вся! – езда в незнаемое», «я бы всех в любви моей выкупал», «я хочу быть понят моей страной», «для веселия планета наша мало оборудована», «машину души с годами изнашиваешь», «приходит страшнейшая из амортизаций – амортизация сердца и души», «ночь обложила небо звёздной данью», «Воскреси – своё дожить хочу». Эти поэтические вкрапления – только маленькая толика огромного богатства поэзии Маяковского. По умению образно выразить мысль, довести образность до гиперболы, метафоры, сопоставить, сравнить, найти нужный эпитет, резко и точно высветить состояние души, одной фразой ударить по нервам и мозгам... – с Маяковским никто не может сравниться.

Гонимый поэт Владимир Корнилов (1928-2002) написал следующее, мне созвучное: «В его строках бездна поэтического электричества (потому и велик), но другое дело – к чему он это электричество подключил...». Маяковский в ранних и особенно в поздних своих стихах и поэмах всё прояснил.

И если ты не понял, что он хотел тем или иным словом сказать, лучше промолчи и подумай.

Я знаю силу слов, я знаю слов набат.
Они не те, которым рукоплещут ложи.
От слов таких срываются гроба
шагать четвёркою своих дубовых ножек.
Бывает, выбросят, не напечатав, не издав,
но слово мчится, подтянув подпруги,
звенит века, и подползают поезда
лизать поэзии мозолистые руки.

Это Маяковский, и это поэзия – ещё какая!

Не сбылась мечта Маяковского – прийти «в коммунистическое далеко», но сбылись слова: Мой стих дойдёт

через хребты веков
и через головы
поэтов и правительств

(Во весь голос, 1929/1930)

................................................................

Мой стих
трудом
громаду лет прорвёт
и явится
весомо,
грубо,
зримо...

(там же)

...................................................................

Я
ухо
словом
не привык ласкать; ...

....................................................................

Стихи стоят
свинцово-тяжело,
готовые и к смерти,
и к бессмертной славе.

........................................................................

Пускай
за гениями
безутешною вдовой
плетётся слава
в похоронном марше..

........................................................................

Мне наплевать
на бронзы многопудье,
мне наплевать
на мраморную слизь...

......................................................................

Для вас,
которые
здоровы и ловки,
поэт
вылизывал
чахоткины плевки
шершавым языком плаката.

(там же)

Т.Боярский, ссылаясь на книжку Григория Разинского «Роковой выстрел», разоблачает Маяковского, говоря о «факте предательства». В 1908 году Маяковский, на 15-ом году жизни, стал членом большевистской партии. Трижды арестовывался. После ареста в 1909 году просидел в Бутырской тюрьме 11 месяцев, и был освобождён в начале 1910 года по причине несовершенолетия. Если бы он совершил предательство, его бы точно казнили. Как вы думаете, преступление, которое якобы совершил Маяковский в отношении своей организации и которое следует, по мысли Боярского, приветствовать сегодня, «по сравнению с которым (-ой) сегодняшняя Аль-Каида напоминает безобидное общество любителей рыбок в аквариуме», - это что? Истина, ложь, цинизм, маразм, юродство, кривляние, злопыхательство, тупость, мерзость, враждебный выпад...? Впрочем, спросите у жителей Ирака, Нью-Йорка – как митнимум. От деяний Маяковского никто не погиб, ничто не было разрушено, и революция свершилась без его прямого участия (причём значительная часть интеллигенции её приветствовала, тем печальнее было разочарование), а из партии ушёл сам, когда понял, что он выбирает поэзию. Идее социализма был предан до конца, верил в социалистическую перспективу, видел «банду поэтических рвачей и выжиг», и сам стал жертвой нездоровых проявлений в обществе и литературной среде (клевета, замалчивание, отказ публиковать, ярлычки типа «попутчик» и пр.).

«Личность Маяковского настолько небезупречна, - наставляет нас господин Боярский, - что на положительную оценку никак не тянет. Взять хотя бы его отношения с женщинами». Хоть стой, хоть падай. Не более, чем рафинированная мораль. А как быть с А.Эйнштейном, М.Дунаевским, А.Пугачовой, М.Козаковым, Т.Дорониной, О.Ефремовым, О.Далем и многими другими любвеобильными и пр. личностями? Маяковский что – ходил по трупам, клеветал, предавал родину, занимался интригами и склоками, был вечно пьяным, принимал наркотики...? Да, он был своеобразным человеком, со своими особенностями и странностями, скорее всего, допускал ошибки и промахи, но таковы все люди! Даже Сталин на письме Л.Брик написал: «Безразличие к его памяти и его произведениям – преступление» (1935 год). А ведь, написав поэму о Ленине, имя Сталина в своих произведениях он назвал только два раза. Товарищ же Сталин был человеком злобным и мстительным.

Маяковский был человеком со сложной душевной организацией. Он страстно любил, сильно переживал, а его душа была сплошным комком мук. Человеческое в нём сидело прочно.

Всё равно
любовь моя –
тяжкая гиря ведь –
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.

.......................................................

Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я не знаю, где ты и с кем.

.......................................................

... а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.

..............................................................

Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?
Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.

(Лиличка, 26 мая 1916 г., Петроград)

Потрясающая лирика, великолепная поэзия. Не удивительно, что Б.Л.Пастернак (1890-1960) признавался: «Я очень любил раннюю лирику Маяковского... Это была поэзия мастерски вылепленная...» (1935 год).

Эти краткие заметки – не анализ творчества Маяковского, не литературнеое исследование, такого рода занятие – удел профессиональных литераторов, способных критически осмыслить литературное явление (таких авторов много, и они уже сделали свою работу, но очень многое ещё впереди).

После прочтения названной выше статьи так и напрашивается классический вопрос: «А судьи кто?» Нас призывают «сформировать новый взгляд на Маяковского, свободный от идеологических пристрастий (явное противоречие: скрытый призыв одну идеологию заменить на другую и с её позиций судить человека и эпоху – Е.Ш.) и антипатий». Даже предлагают исповедоваться: «За что я не люблю Маяковского?» Можно любить, если поэзия данного поэта нравится, можно не любить, если к этой поэзии не прикипел душой, но оказывается, что можно и ненавидеть по причинам субъективного свойства.

Ненависть – она индивидуальна, её невозможно поставить на поток призывом «Долой!» К сожалению, этот лозунг очень популярен в политических, националистических, антигуманистических, пропагандистских играх. Главное – не клюнуть на наживку провакационных призывов низвергать, уничтожать, унижать, наступать всеми способами на то, что тебе не по нутру – независимо от того, прав ты или неправ. Я так хочу, я того желаю, мне так удобно, у меня есть позиция, а почему бы нет? То есть начинается инициатива по энному кругу, то есть нет никакой диалектики – развития, продвижения вперёд, новизны исследования, этапа собирания камней.

Требование предать имя и дело Владимира Маяковского забвению следует поставит в один ряд с предложениями спилить кремлёвские звёзды, вынести и захоронить тело Ленина, снести Мавзолей, переименовать Ленинский проспект и станцию метро «Войковская», поставить на место памятника К.Марксу памятник Николаю ІІ, признать библейские истины научной теорией, не считать теорию Дарвина единственно правильной, запретить критиковать церковные каноны... И что любопытно – этим занимаются представители РПЦ (клерикализм налицо, вмешательство в светскую жизнь очевидно), антисоветски и шовинистически настроенные представители науки, большие любители низвергать - с умным видом, и есть возможность себя проявить.

Тактика простая: затопчем имя человека в грязь, а там видно будет. А вот не моё мнение, но которое разделяю: "По силе таланта и размаху литературной деятельности Маяковский принадлежит к числу титанических фигур русского искусства" (автор не назван).

Набираю эти строчки, глядя на фотографию Маяковского, закреплённую на стене прямо около компьтера – рядом с фотографией старшего сына. С именем Маяковского у меня многое связано, но это уже другая история.

Одна частность. Цитирую: "А дальше, как теперь говорят на Украине: "Маемо то, шо маемо"". Во-первых, "так" всегда говорили. Во-вторых, рекомендуется говорить "в Украине". И в-третьих, писать надо правильно: "Маємо те, що маємо"(на украинском языке, а с использованием букв русского алфавита: "Маемо тэ, що маемо").

В заключение обращусь к статье Надежды Мировой "Жив ли сегодня Маяковский?", адресованной школьным учителям литературы (газета "Литература", 2001, № 1), процитирую несколько обобщающих моментов:

"Является ли главным содержанием его поэзии проповедь ненависти, жестокости, убийства? Те, кто это утверждает, опираются на предвзято выхваченнные из текста строфы, строчки... Ведёт ли такой подход к истине?...

Вырвав строки из контекста произведений, отделив их от реального исторического времени, обстоятельств жизни поэта, можно таким образом представить в совершенно ложном свете даже истинно гуманную поэзию Пушкина. Неверно, что пафос творчества Маяковского в ненависти, в жажде насилия и социальной мести...

Каким бы спорным и противоречивым ни представлялись сегодня творчество Маяковского, с высоты протекшего времени мы видим правоту тех, кто предрёк ему долгую жизнь в искусстве. Это были самые проницательные и чуткие его читатели-современники (Б.Пастернак – 1890-1960, М.Цветаева – 1892-1941, О.Мандельштам – 1891-1938, А.Ахматова – 1889-1966...- Е.Ш.) и самые авторитетные для нас судьи в поэзии...

Сейчас уже нет сомнений, что Маяковский "устоит", несмотря на все обвинения и разоблачения. Надо надеяться, что сегодняшний и завтрашний читатель сумеет прочесть Маяковского и полюбить его "живого, а не мумию".

Примечание. В 1985 году поэт, прозаик, литературный критик, с техническим образованием, Юрий Карабчиевский (14.10.1938-30.07.1992 – день самоубийства в Израиле) в Мюнхене опубликовал книгу "Воскресение Маяковского" (с подзаголовком "Филологический роман"), которую хорошо знают и высоко оценивают специалисты. В этой книге (написанной ещё в 1980-1983 годах, а изданной в России только в 1990 году; текст этой книги можно найти в Интернете), попросту говоря, Маяковскому крепко, часто несправедливо, досталось. Прошло время – и автор этой книги сказал: "Мне теперь всё меньше нравятся те, кому нравится мой Маяковский... Он был истинным поэтом, замечательно одарённым, его вершина... выше многих соседних вершин и видна с большого расстояния".

Всё. Ставлю точку.

20 июля 2007 г.