ПОСИДЕЛКИ С ТАЛМУДОМ

[Окончание. Начало. ]

Мудрецы толковали обо всем: о том, что ели и пили, как спали, и как занимались любовью, даже о том, как здорово вовремя опорожнять желудок. Удивительно цельное восприятие мира и жизни в нем, понимание, что у каждого своя правда, а истина лишь на небесах тысячелетиями питала огромный творческий потенциал еврейства, создала не миф и не сказку, а цельную программу действий, на века определившую судьбу еврейского народа. «И те, другие – живые слова Бога» - подвели как-то мудрецы итог ожесточенной мировоззренческой дискуссии и решая парадокс расширением рамок определения спокойно свели воедино противоположные вещи. И совсем уже нестрогий и «негалахический» закон, о котором не любят вспоминать современные иудейские авторитеты «Запрет не может налагаться, если большинство в общине не может его выполнить».

* * *

За накрытым столом компромисс достигается легче, чем в жаркой дискуссии, где стоят стенка на стенку. Хотя и насилия, жестокости и ненависти в Талмуде тоже хватает. Как у греческих философов, тоже пытавшихся порой решить мировоззренческие проблемы кулаками, палками и ножами. Как и вообще в жизни. Однако, за чашей вина вопросы решались вопросы. Вот, например, о лингвистике. «Спросил рабби Аси у рабби Йоханана: Вино, которое сделал звездопоклонник , аки сие возлить? Отвечал рабби Йоханан: Спроси обычным языком: «Налить». И сказал ему (р. Аси): Я говорю, как в Писании. И сказал ему рабби Йоханан: Так говорит Писание, язык Торы сам по себе, а язык мудрецов – сам по себе. И нельзя смешивать». В то же время, весь Талмуд – смешение всего на свете, телесного и духовного, материального и божественного, небесного и земного, серьезного и юмористического. «Ой человеку, столкнувшемуся с ослом. И ой ослу, столкнувшемуся с рабби Ханина бен Доса».

О чем они толковали? О жизни, о вечности, о законе. Вот известное из всех хрестоматий выражение «Три вещи расширяют душу человека и вот они – хорошее жилье, хорошая жена и хорошие инструменты». Однако идет оно в обрамлении других афоризмов-«троек». Изрекли мудрецы, что три вещи входят в тело, но тело не наслаждается – вишня, плохой инжир и инжир незрелый. Ладно, хотя и не совсем понятно, зачем это, если верить современным толковникам, что каждое слово в Талмуде исключительно для постижения еврейского закона. Дальше о том, что не входит в тело, но доставляет наслаждение омовение, умащивание (благовонным маслом) и ташмиш – нужда, пользование, а в данном случае семяизвержение. Действительно, не входят в тело ни омовение, ни благовонные масла, ни сперма (в тело мужчины, разумеется). И дальше, несомненно, застольное: «Три вещи напоминают о грядущем мире (рае). И вот они: шабат, шемеш и ташмиш – суббота, солнце и ...опять ташмиш». А здесь что? Ладно – суббота, Господен день – понятно. Солнце – тоже можно понять, а семяизвержение, половой акт да еще в корневую рифму со всем остальным – шемеш-ташмиш? Исходя из современного религиозного опыта, даже разговоры о сексе ведут к греху. Секс и рай несовместимы. В раю, якобы, исключительно учат Тору и поют осанну. Мудрецов разговоры о сексе не смущают. Поздних комментаторов больше волнует, что они не могут не понять, что имели в виду их предшественники. Ташмиш д’маи? Илмала ташмиш мита аа макхэш кхиш – Если это «пользование постели» (половой акт), то это [человека] ослабляет?» Именно слабость, а не секс, кажется мудрецам несвойственной раю. И поздние мудрецы разрешают проблему: ташмиш неквим, буквально «нужда из дырок», то есть облегчение желудка и мочевого пузыря. Вот, что вместе с солнцем и шабатом и есть лучшее напоминание о чудесах грядущего мира. Такое удивительное смешение будничного, житейского с вышним, божественным пронизывает всю Мишну.

«Сказал рабби Йегуда: «Три вещи продлевают дни и годы человека: кто не спешит заканчивать молитву, кто не спешит вставать из за стола, и кто не спешит, сидя ... в «доме со стулом», (так называет Талмуд туалет). Лишь затем идет знаменитая фраза: «Три вещи удовлетворяют душу человеческую, и вот они: голос, вид и запах. И три вещи расширяют душу человека и вот они: хорошее жилье, хорошая жена и хорошие инструменты». Или вот еще одна известная «тройка». «Три вещи, которые человек делает в этом мире, а пользуется ими в мире будущем: почитание отца и матери, забота про близких и установление мира между людьми».

Несмотря на известную склонность наших мудрецов выстраивать вещи по три, есть в Талмуде и четверки, и пятерки «Эти четыре все равно, что мертвые: бедняк, прокаженный, слепой и бездетный». Отсюда еврейская пословица Они хойшув ке мейс «Бедняк так же важен, как труп» - бейде лоц мен ин штуб он а шоймер оба сидят дома, потому, что их дом некому сторожить».

* * *

Вот так, на посиделках, вокруг стола в домах учения бейт а мидраш по всей Стране Израиля сидели и толковали рабби и их ученики, ели, пили пиво или вино, рассказывали друг другу удивительные истории обо всем на свете, не боялись задавать самые острые вопросы, даже обсуждать мотивы поведения самого Господа. Удивительный мир, в котором они жили. За столом мог запросто оказаться «известный старик», под которым подразумевали Илью-пророка, божьего посланца. Иногда он подтверждал сказанное, иногда участвовал в дискуссиях, иногда творил чудеса, иногда приходил неузнанным. Так грозный языческий бог-громовик Илья, или по-еврейски Элияху-а Нави постепенно превращался в сказочного коробейника, кочующего с товаром из местечка в местечко, помогающего евреям в ожидании своего часа, чтоб провозгласить приход Мессии.

«Известный старик» иногда показывает и другое лицо. В трактате «Баба Меция» рассказывается о том, как однажды, во время поста объявленного, чтоб просить Бога о дожде, явился в синагогу рабби Хия, слывший в народе известным чудотворцем. Он взялся провозгласить ритуальные «восемнадцать благословений». «Он заставляет ветры дуть», – начал рабби, и тут же поднялся сильный ветер. «И Он заставляет дождь лить», – прогремел рабби, и тут же в подтверждение его слов разразился сильнейший ливень. Дальше по тексту шло «И Он воскрешает из мертвых», и на небесах пришли в тихое замешательство, потому, что мертвые могли бы восстать раньше времени, до запланированного прихода Мессии. Сам Господь пожелал знать, кто сообщил человечеству такие великие мистические тайны. «Пророк Илия», – тут же доложили испуганные ангелы, – или по-еврейски Елиягу а-нави». И вот тогда-то Господь напустил на своего любимого пророка, взятого живьем на небеса, шестьдесят огневых бичей пульса де нура. И пророк Илья мигом скатился на землю и побежал. По словам Талмуда, он выглядел, «как обгоревший медведь». В самую последнюю минуту пророк Илья таки успел выгнать рабби Хия из синагоги, чтоб не допустить нарушения Божественного плана. Вот отсюда и ведет начало легендарное проклятие, которое какие-то зелотствующие шуты в последнее время повадились насылать на израильских политиков.

Иногда к столу мудрецов подсаживались самые неожиданные пришельцы. Мидраш рассказывает, как подошел к столу сам пророк Моисей. Впрочем, началось все, когда мудрецы задались вопросом, а почему Моисей задержался на горе Синайской, куда отправился за Торой? Почему провел там так много времени, что народ отступил от Бога и решил даже воздвигнуть себе идола – Золотого тельца? Что делал Моисей на горе? Не находя ответа в Торе, они спокойно дописывали недостающие сюжеты. Этот жанр называется мидраш, и существует до сего дня.

Говорил рабби Йегуда со слов Рава, что поднялся Моисей на Синай. И нашел Господа, благословенно Имя Его, навязывающего короны на буквы [Торы]. И сказал ему Моисей: Владыка Мира, кто задерживает твою руку [Кому ты это делаешь]? И сказал ему: Есть человек один, которому суждено это в конце нескольких поколений. Имя его Акива бен Йосеф. И ему суждено истолковать все галахот, букву в букву точку в точку. И сказал [Моисей]: Владыка Мира покажи мне. И сказал ему: Обернись вокруг себя. И пошел и сел в конце, в восьмом ряду [в доме, где учил рабби Акива]. И не понимал, о чем говорят. Оставили силы его [Устал от усилий понять, о чем там толкуют и не понял ни слова]. Учил [Акива], а ученики спросили его: рабби, откуда это? И ответил: Галаха от Моисея из Синая. И успокоился Моисей, услыхав, что [рабби Акива] ссылается на его слова. Оборотился он и вновь явился перед Господом, Благословенно Имя Его. И сказал: Владыка Мира, есть у тебя такой человек, а ты даешь Тору мне? И сказал ему: Молчи! Так пришло в мои мысли. И сказал: Владыка Мира, ты показал мне его учение (Тору), покажи мне его вознаграждение. И сказал ему: Обернись. И обернулся Моисей вокруг себя и увидел, как взвешивают мясо на бойне. И сказал: Владыка Мира, это ли учение, это ли вознаграждение? И сказал ему: Молчи! Так пришло в мои мысли.

В этом мидраше заключена сложная символика. Здесь и объяснение отказа Моисея возглавить народ, потому, что есть лучшие, чем он (Шмот Далет, Юд Гимел) и форму букв, у которых по традиции есть короны, как в начале нашего рассказа (ктив мезуян). Дальше речь пойдет о шипах на буквах, по традиции называемых коцим. Великий средневековый раввин Рабейну Там объяснил, что шип – это кончик похожий на запятую буквы юд, самой маленькой в еврейском алфавите. Здесь и уверенность мудрецов, что даже приди Моисей, он не узнает своего учения, полученного на Синае. Это совершенно в духе современной фантастики, здесь есть путешествие во времени, причем Моисей идет назад, чтоб встретить Акиву, живущего в будущем. Здесь и убеждение, что Тора – это не автоматическая зубрежка учения из поколения в поколение, а творческий процесс, и каждый имеет шанс понять и заново истолковать эти самые точки и буквы, каждый может определить галахот. Все это сильно отличается от созданного для собственного употребления современного иудейского мифа о неизменности учения в веках, с самого Синайского откровения. Акива говорит вещи, которых нет в «Торе с Синая» которые Моисей не понимает. И тут ученик спрашивает «Откуда все это?» и Акива отвечает «из Торы Моисея с Синая», то есть не записанные, а переданные из поколения в поколения слова Моисея, о которых сам Моисей не имеет представления. Как такое может быть, если Моисей получил учение, а не понимает о чем речь? Почему-то Моисей не возмущается, не сомневается, а наоборот успокаивается, услышав свое имя. И позже, еще более странный ответ Бога, как будто взятый из учения гностиков. Как будто над богом-Демиургом, богом-Творцом есть еще высшая сила. И в конце, когда Моисей спрашивает о вознаграждении праведного и великого, то Бог показывает ему разрезанное мясо. Слушателям рабби Йегуды была хорошо известна мученическая смерть рабби Акивы. Римляне поймали его, пытали и казнили, а позже расчленили его тело. И здесь уже Бог выявляется не в коронах, как увидел его Моисей, а в шипах, в муках. Здесь присутствует мироощущение, разбивающее привычные схемы современного нормативного иудаизма о личной ответственности, о награде за хорошие поступки и наказании за дурные. Впрочем, евреи, вероятно, из-за ассоциации с христианством, тщательно избегают слова «мученик», заменяя его «погибший за освящение Имени Божьего».

Мудрецы знали, что даже тогда, когда идешь на жертвенную смерть, когда отдаешь Богу самое дорогое, надо слушать Бога в себе. Однажды толкуя о жертвоприношении Исаака они добавили туда, что Бог сказал Аврааму остановись. Авраам не услышал, продолжает мидраш, и тогда Бог снова позвал Авраама. И оглушенный горем и долгом Авраам опять не услышал. Лишь тогда пришлось заменить сына овном. И это урок тем, кто свято уверен, что исполняют волю самого Господа. Даже следуя его воле нельзя терять здравого рассудка и умения услышать.

* * *

Одна из историй рассказывает о том, что до сорока лет без одного года рабби Акива вовсе не учился. Однажды, стоя над источником, он увидел камень и спросил себя, а что сделало трещины на камне. И ответил, что это вода, льющаяся здесь все время. И подумал Акива: А разве мое сердце тверже камня. Если вода смогла выщербить на камне трещины, то Тора обязательно оставит следы на моем сердце. Так и сделал. Взял своего сына и вместе пошли учиться. Так начался жизненный подвиг величайшего мудреца первой эпохи Мишны. Сегодня в Израиле об этом рассказывают в основном пожилым репатриантам, а есть даже школа по изучению иврита для взрослых, названная в его честь «Ульпан Акива».

Рабби Акива – великий герой Мишны. Однако и с ним мудрецы не соглашаются, спорят, подвергают сомнению его слова и дела. Известно постановление Акивы, что можно развестись с женой, если найдешь себе приятную, и более подходящую постоянно вызывает критику. Сам рабби Акива имел нескольких жен, внебрачные связи, среди них с римлянкой Руфиной, отбитой у императорского наместника. Ей влюбленный Акива обещал Золотой Иерусалим. Именно отсюда название знаменитой песни Наоми Шемер, ставшей неофициальным гимном израильской столицы. Иерусалимский Талмуд свидетельствует, что Акива сдержал свое обещание.

В деревнях или маленьких местечках все про всех знают. Рабби Акива был известен не только как великий законник, но и как заядлый бабник. Есть история о том, как небеса решили предупредить его. Рассказывают, что однажды Акива узрел красивую женщину, сидящую на дереве. Не задумываясь он вскарабкался к ней, однако вместо красавицы он нашел там беса. Бес заявил рабби, что не будь на небесах повеления обращаться бережно с великим Акивой, он бы не отдал и двух грошей за его жизнь.

Как часто бывает с такими мужчинами, Акива был суров в вопросах супружеской верности. Он требовал сожжения на костре не только замужней женщины, уличенной в неверности, но и обрученной невесты до свадьбы. Рабби Ишмаэль, славился своим гуманным отношением к закону, спорил с Акивой. «Тора говорит языком людей» учил рабби Ишмаэль. Он не постеснялся высмеять строгость Акивы «Лишь потому, как ты толкуешь лишний [союз] и в библейском стихе, мы казним дочь сожжением?». Впрочем, в Талмуде есть и про то, как сжигали заподозренных в ведовстве и неверных жен.

* * *

Как водится на посиделках, здесь из всего старались вывести жизненное правило. Талмуд тем и замечателен, что раскрывает всю полноту жизни. Мужская компания, даже если это была компания бородатых рабби, не могла обойтись без разговоров о женщинах и о сексе. «Рабби Йоханан бен Дахабай сказал: «Ангел-хранитель сказал мне четыре вещи: Почему дети (рождаются) хромыми? Потому, что их родители переворачивают стол (занимаются сексом, когда женщина сверху). Почему немыми? Потому, что человек целует то место. Почему глухими? Потому, что разговаривают, когда делают это. Почему слепыми? Потому, что человек рассматривает то место...». Здесь следует отметить еще, что то место - ойсе маком нормативное в Талмуде слово, хотя ойсе «то» употребляется там еще только по отношению к «тому человеку», имя которого избегают упоминать и если вспоминают, то лишь с добавлением «да сотрется память его» - Иисусу.

Если же вернуться к сексу, то далеко не все рабби такие строгие. «Рабби Йоханан (тезка строгого рабби) говорит: «Рабби Йоханан бен Дахабай так сказал. Однако мудрецы учат, что закон не следует воззрениям рабби Йоханана бен Дахабай. Человек может делать все, что хочет со своей женой. Секс с женой – это как мясо от мясника. Если хочешь соленое – соли, жареное – жарь, вареное – вари, печеное – пеки его. И как рыба от рыбака».

Самый сильный аргумент конечно о рыбе, однако, вот следующий отрывок.

«Сколько времени занимает сексуальный акт? Рабби Ишмаэль сказал: Столько, сколько надо, чтоб обойти пальмовое дерево. Рабби Элиэзер сказал: Столько, сколько надо, чтоб смешать воду с чашей вина. Рабби Йегошуа сказал: Столько, сколько надо, чтоб выпить чашу вина. Рабби Азай сказал: Столько, сколько надо, чтоб поджарить яйцо. Рабби Акива сказал: Столько, сколько надо, чтоб проглотить яйцо. Рабби Йегошуа бен Бесейра сказал: Столько, сколько надо, чтоб проглотить три яйца подряд. Рабби Элазар бен Йирмие сказал: Столько, сколько надо, чтоб завязать узел. Ханина бен Пинхас сказал: Столько, сколько надо женщине, чтоб вынуть зубочистку изо рта. Племо сказал: Столько, сколько надо женщине, чтоб протянуть руку и достать хлеб из корзинки». Здесь трудно удержаться, чтоб не вспомнить полузабытую сегодня большевичку и сторонницу свободной любви Александру Коллонтай, заявлявшую, что совершить половой акт – это все равно, что выпить стакан воды. Однако женщин тогда не спрашивали, разве что про зубочистки, но в закон не возводили таких высказываний мудрецов. Средневековый комментатор Раши флегматически записал по этому поводу: «каждый сообщил, сколько времени берет у него». Такую беседу и сегодня можно запросто услышать на посиделках в мужской компании возле бочки с пивом или за столом под водочку.

Рабби Йоханан защищал «миссионерскую позицию» не просто так, а как водится, он опирался на поучения своих учителей. Рабби Элиэзер учил, что сначала (а у евреев любую дискуссию издавна любят уводить к началу всех вещей от Адама), так вот, сначала Господь сотворил Адама из земли и запретил ему шесть вещей, а скотоложства не запретил. Адам совокуплялся со всем зверьём, которым он давал имена. Однако не нравилось ему, и Господь создал из его ребра женщину, и она полюбилась Адаму. Поэтому, повествует мидраш, когда мужчина и женщина занимаются любовью, то мужчина должен обратить взор к земле, так, как он создан из земли, а жена к мужчине, так как создана из ребра его.

Не было на свете ни единой проститутки, с которой рабби Элиэзер не был бы близко знаком. Прослышав о том, что какая-то женщина за тридевять земель готова продать себя, он, не задумываясь, пускался в трудное путешествие. Праведность рабби никак не пострадала, и при смерти Глас Божий вещал, что Элиэзер удостоился жизни вечной. Это тот самый Элиэзер, что защищал «миссионерскую позицию». А что делать, если все от Бога? Учил рабби Достай бен Янай, что женщина не волочится за мужчиной, а мужчина волочится за женщиной, потому, что ищет ребро, которого лишился.

Бывает и более откровенное. «Рабби Йонатан говорил: Член рабби Ишмаэля – как винный бурдюк объемом в девять кав». Рабби Папа говорил: «Член рабби Йонатана – винный бурдюк объемом в пять кав». А некоторые говорят, что он всего лишь в три кав. А что с самим рабби Папа? – спросили мудрецы, – Его член как огромная амфора». Как водится, поздние комментаторы «знали лучше», чем сами мудрецы, о чем те толковали. Они пытались объяснить, что «правильно», якобы речь идет лишь о бицепсах. Однако очень авторитетный богослов XVI века Махарал все же постановил, что речь идет именно «о том самом», однако «несмотря на свою страстность мудрецы наши, блаженна их память, всегда полностью управляли своими порывами».

Впрочем, как и на все остальное в Талмуде, существуют и противоположные мнения. Рабби Йоси говорил, что ни разу в жизни не посмотрел на свой член. Или совсем трогательная история, о тучном рабби и его не менее полной жене. На вопрос жены, как же им исполнить заповедь «плодитесь и размножайтесь», рабби воздержался от мудреной цитаты. Он просто сказал жене: «любовь превозможет плоть» и дальше о том, что полнота – это красиво.

Трактат Таанит рассказывает, как жена просила рабби Ханину достать поесть накануне субботы. Знаменитый рабби, тот самый, что питался стручками харуба, жил чрезвычайно скудно. Рабби умел лишь молиться и рассуждать о Писании. Он сделал, что умел. Рабби помолился, и случилось чудо - ножка стола в его доме стала золотой. Испугался рабби и решил, что золотая ножка стола в этом мире взята от трапезного стола, приготовленного ему в мире грядущем. Взяв ее в этом мире, он лишит себя и свою семью блаженства в мире грядущем. Как и всякий хороший еврей, рабби Ханина посоветовался с женой. Ведь это она просила пропитания в дом. По совету жены рабби попросил Бога забрать золотую ножку и обеспечить тем самым устойчивый, полный трапезный стол в мире грядущем. Учитывая, что стол в Талмуде – символ сексуальной связи мужа с женой, а грядущий мир не совсем рай, а, скорей, «тот мир», который настанет на земле после прихода Мессии, и рабби с женой понимали жизнь вечную куда шире, чем современные им отцы церкви.

Тот же рабби Ханина считал евреев божественным народом, а поэтому гой, ударивший еврея, обязан умереть: «Ударить еврея равносильно ударить Бога». Частное мнение прославленного рабби, похоже, не убившего в своей жизни не только ни одного гоя, но и не обидевшего мухи, по понятным причинам никогда не смогло стать законом, зато всегда находило многочисленных сторонников во всех поколениях евреев. Впрочем, взгляд на неевреев, как на низших, несовершенных существ никогда не пользовался широкой поддержкой. Не из любви к неевреям. Интеллектуальная честность, никогда не изменявшая нашим мудрецам, требовала бы признать невообразимое, якобы Бог мог создать что-то несовершенное.

* * *

Дом и семья играли огромную роль в учении мудрецов. Рабби Йоси, тот самый, что никогда не разглядывал свой срам, учил: «Я не зову свою жену женой, а моим домом, и не зову своего вола волом, а своим полем».

В Талмуде есть история о том, как сидел рабби Меир и проповедовал в канун субботы. «И была там женщина, которая слушала его. Рабби несколько затянул проповедь, и женщина осталась послушать до конца. Придя домой, она нашла потухшую свечу на пустом столе. Спросил ее муж: «Где ты была?». «Я сидела и слушала проповедника». И сказал муж: «Так и так [в Талмуде это вроде клятвы, как сегодня бы сказали «клянусь матерью», или «не будь я»] ты не войдешь сюда пока не пойдешь и не наплюешь в лицо проповеднику!». И закрыл дверь. Сидели они один шабат, и второй, и третий [порознь]. Сказали ей соседки: «Вы сейчас поругались, давай сходим к проповеднику». Увидел их рабби Меир, которому Святой Дух поведал всю правду, и говорит: «Есть среди вас женщина, которая лечит заговором. Пускай заговорит мне сглаз». Заговор в древности сопровождается плевками не только у евреев. Интересно, что в другом месте Талмуда сказано, что врачующий заговорами, в частности , лишается места в грядущем мире. Однако, продолжим. Соседки сказали женщине «Пойди, плюнь в него, и будешь снова с мужем». Заколебалась женщина и говорит: «Рабби, не умею я заговаривать сглаз». Отвечал рабби «Плюнь мне в лицо семь раз, и я выздоровею». Плюнула она, и сказал ей рабби: «Иди и скажи мужу, что ты сказал мне сделать один раз, а я плюнула семь раз».

История здесь не заканчивается, однако следует пояснить сексуальную символику, скрытую в тексте. Потухшая свеча на столе – будто из песни Аллы Пугачевой, значит, что женщина не зажгла субботних свечей. В Талмуде вероятней всего речь идет о масляном светильнике, который называется тем же словом. Женщина же и есть свеча для еврея. В поздних каббалистических текстах так прямо и сказано. Каббалист рабби Меир Папуш учил: «Каждая женщина – светильник, в который вливается масло мужчины, привлеченного ею». Светильник времен Талмуда, это маленький глиняный сосуд листовидной формы с двумя круглыми отверстиями. В то, что посредине и побольше заливали масло, а в меньшем, на острой части светильника горел фитилек. Такие плошки до сих пор можно задешево купить на любом арабском базаре. Известный еврейский мотив «зажги во мне свечу» воспринимался не только в духовном смысле, как обращение к Творцу, но и чисто сексуально. Потухшая свеча, кстати, символ разлуки и в древнегреческой поэзии тоже.

Пустой стол в шабат значил, что жена не накрыла его, символ неблагополучия в доме. Более того, стол еще и символ сексуального акта, как в замечании рабби Йоханана бен Дахабай о перевернутом столе. Вавилонский Талмуд прямо трактует фразу «разделять с ним субботнюю трапезу», как сексуальный акт после субботнего обеда. Да и без секса раздражение мужа тоже понять не трудно, если вспомнить, что зажигать огонь в субботнюю ночь запрещается, и придется накрывать стол во тьме. В наказание он выгоняет жену во тьму. Запертая дверь здесь тоже сексуальный символ, например «Женщины поколения пустыни, слывут праведницами. Уяснив, что запрещены (для секса), они заперли свои двери». А сюда еще примешана обычная ревность к учителю, знакомая многим, у кого жены пропадают в синагоге или даже на кружках йоги, каббалы или бальных танцев. Впрочем, здесь муж явно поспешил поклясться и выгнать жену. Такое было вопреки еврейскому закону. Раввинский суд вправе был применить силу, чтоб вернуть женщину домой.

Благородный поступок рабби Меира, пожелавшего решить дело миром вызывает, однако сомнение и возмущение его учеников. Ученики решили, что их великий учитель унизился. И не только сам. «Сказали ученики: «Рабби. Не так ли позорят Тору? Не лучше ли тебе было попросить заговорить глаз кого-нибудь из нас?» Отвечал им рабби: «Не достаточно ли Меиру сподобиться, как толковал рабби Ишмаэль, мир так важен, что даже святое имя Господа благословенно Имя, Его окунается в воду для установления мира между мужем и женой».

Здесь кроме типичного уже почти две тысячи лет назад еврейского свойства отвечать вопросом на вопрос, отметим, что речь идет о древнем, тоже описанном в Талмуде обычае испытания женщины, подозреваемой в супружеской измене. Жрец-коэн писал на куске пергамента имя Бога, окунал пергамент в воду. Женщине предлагали выпить эту воду. Предполагалось, что блудная женщина, не в пример Александре Коллонтай, побоится святости и воду пить не сможет. Имя Бога с древности было окружено у евреев тайной, его произносил первосвященник лишь раз в году. Хотя с другой стороны именем Бога колдовали многие, и до сих пор название колдуна (доброго или злого) по-еврейски баалшем, буквально «владелец Имени». Интересно отметить, что женщина призналась, что не умеет ворожить, не может плюнуть в глаз, и рабби разрешил ей плюнуть ему в лицо, проявив понимание сердечных забот своих прихожан, а то и искупив собственную вину перед ревнивым мужем женщины, который вероятно чувствовал себя униженным и оскорбленным великим соперником. Рабби решил, что если по его вине мог потухнуть в доме светильник, то ему же надо зажечь снова духовный светильник от своего света. Ведь Меир по-еврейски значит свет.

* * *

Смешение высокого и низкого, смешного и грустного пронизывает Талмуд, как и весь еврейский народный фольклор. Корни знаменитого еврейского анекдота, даже отборной еврейской брани, лежат в Талмуде. Оттуда веками черпалось вдохновение, сюжеты, поговорки и пословицы, а самое главное жизнелюбивый и парадоксальный, беспощадный и самокритичный еврейский юмор, составляющий саму душу еврейского народа. «Нет счастья Израилю» - эйн мазал ле Исроэл тоже из Талмуда, только там счастье – созвездие и означает, что у Израиля нет своего знака зодиака, как у других народов и его судьбу определяет сам Господь. Даже Ангел смерти появляется в Талмуде, а как иначе, во время обсуждения вопроса... как избежать эрекции в общественном месте. Мужчине запрещалось разглядывать женщину, одетую в цветное платье «...и также осла и ослицу, и кабана, и свинью, и даже птиц, когда они совокупляются, даже если у него столько глаз, как у Ангела Смерти. Об Ангеле смерти говорят, что весь он полон глаз. И когда приходит час больного, [Ангел] стоит над его головой, его меч в протянутой руке, и капля желчи висит на кончике меча. И когда недужный видит его, он дрожит и открывает рот свой [чтоб закричать от страха] и Ангел роняет каплю в его рот. Вот откуда смерть, вот откуда начинается смрад, вот, почему лицо набухает». Из смешения эрекции и смерти приходит образ «всего полного глаз» Ангела Смерти из далекой древности, задолго до того, как евреи появились на сцене истории. Отсюда же еврейское название водки – «горькая капля». Поскольку фразу «капля желчи» типа шел мара часто неверно перегводят, как типа мара – горькая капля. А дальше – пьяница, словно труп – раскрытый рот, откинутая набок голова, набухшее багровое лицо. Из духа противоречия, чтоб не было, как у гоев, зовущих водку аква вита – живой водой, то евреи обязательно назовут ее мертвой горькой каплей Ангела Смерти. Хотя пьют все одинаково.

И под конец несколько вещей, не нуждающихся ни в каком комментарии. В Торе сказано: "И сказал Бог: сотворим человека по образу нашему и по подобию нашему». «Если так, - задаются вопросом наши мудрецы, то почему же сказано, что человек создан из праха? А потому, - отвечают они, - чтобы никто не смог сказать, что он создан из высшей материи». Спрашивают мудрецы: «А почему был создан всего один человек? А потому, - отвечают они, - чтобы поддержать мир между людьми, чтобы не смогли сказать друг другу, что мой отец был лучше твоего. И еще одно, оттуда же. Задались вопросом наши мудрецы, а почему Господь сотворил человека лишь на шестой день. И решили, что сделано это потому, что если кто-нибудь возгордится и зазнается, то можно будет ему сказать, что даже вошь Господь создал раньше тебя.