ДА БЫТЬ ЛИ НАМ РУССКИМИ?

01-01-1998

(Заключительная глава из новой книги "Россия в обвале". Окончание. Начало ) Послесловие редактора "Лебедя"Alexander Solzhenitsyn
     Кажется, изложение уже давно требует уточнить: кого мы понимаем под словом "русские". До революции слово это употреблялось как соединенное название трех восточно-славянских народов (великороссов, малороссов и белорусов). После революции - взамен упраздненных великороссов. (Отупение в собственном языке уже давно увело нас от выразительных слов 'руссы", "русичи", а именование "великороссы" нам теперь и не по шапке.) По содержанию же мы понимаем под этим словом не непременно этнически русских, но тех, кто искренно и цельно привержен по духу, направлению своей привязанности, преданности - к русскому народу, его истории, культуре, традициям.

В конце 1919, в предгибельном отступлении Добровольческой Армии, генерал Петр Врангель воззвал к ней: "С нами тот кто сердцем русский." Точнее не скажешь. Национальность не непременно в крови, а в сердечных привязанностях и духовном на правлении личности. Это особенно влиятельно сказалось на составе народа русского: веками быв в государстве народом объемлющим, он становился также и творимой нацией', многие из тех иноплеменников, кто состоял на российской государствен ной службе или жизненно, надолго окунался в рус скую культуру и быт - становились подлинно русскими по душе.

Alexander Solzhenitsyn
Впрочем: еще отпустят ли нам право называться "русскими". В сегодняшних эфирно-газетных средствах - никогда не встретим истолкование событий, понимание перспектив - с собственно русской точки зрения. Мы дожили до того, что слово употребление "русский" как бы - под моральным запретом, оно уже кажется дерзким вызовом: а что мы хотим этим "выразить"? от кого "отгородиться"? а как же, мол, остальные нации? Но остальные нации держатся за свои наименования увереннее нас. Сегодня - и особенно официально - пытаются внедрять термин "россияне" . Смысловая клетка для такого слова есть, да, как соответствующая необходимо му прилагательному "российский". Однако слова этого не услышишь ни в каком простом, естественном разговоре, оно оказалось безжизненно. Ни один не-русский гражданин России на вопрос "кто ты?" не назовет себя "россиянином", а с определенностью: я - татарин, я - калмык, я - чуваш, либо "я - русский", если душой верно чувствует себя таковым. И в остатке - расплывчатое "россияне" достается нам в удел разве что для официальных холодных обращений да взамен полного наименования гражданства. Но никогда нам не определиться и не понять самих себя, если примем негласный запрет называть себя "русскими".

Помимо общечеловеческих ценностей существуют - как их составная часть - ценности национально-культурные, и в них нельзя отказать ни одной нации.

Этот раздел начат вопросом: "Быть ли нам, русским?" Такой вопрос подавляется уже 80 лет: то он мешает интернациональному воспитанию", то "препятствует проведению демократических реформ". А вопрос грозно высится: существовать ли русским на Земле? Близкая новая перепись, 1999 года, уже несомненно покажет резкое падение нашей численности. Главное - от прямого вымирания и упадка России. И разве возьмется российское государство поддержать русскую демографию? на это нужно и заботливое сердце, и большие средства, - да уж теперь на десятилетия. (Статистическое падение численности усилится и тем, что нерусские, кто прежде описывались "русскими", теперь возвратятся в свою национальность: да немало и русских, владеющих местными языками, выбудут из русских.)
Однако, беспощадный указатель, вопрос поворачивается стрелкой и так: Быть ли нам русскими? если и выживем телесно, то сохраним ли нашу рускость, всю совокупность нашей веры, души, характера, - наш континент во всемирной культурной структуре? Сохранимся ли мы в духе, в языке, в сознании своей исторической традиции?

Перед сохранением русских как единого народа ныне выросло много препятственных условий. И первое средь них: судьба нашего юношества. Будет ли наша школа средоточием русской культуры? Обеспечит ли она ее преемственность, живость исторической памяти и самоуважение народа?

Едва отделились республики СНГ - они тотчас перестро
или школы свои на сугубо национальный лад. Теперь и российские автономии деятельно устраивают свои национальные школы. Также - и некоторые нации в России. не имеющие своей автономной территории. (В одной Москве уже много таких школ: есть еврейские, армянские, грузинские, татарские, литовская и др.) Однако к русским уже наперед раздаются осадительные окрики: не шовинизмом ли диктуются "задачи 'глубокого освоения ребенком неискаженного русского языка, русской истории и русской гуманитарно-философской культуры'"?*
Между тем Ушинский еще в 1857 детально разработал концепцию национального образования ("народного", говорил он вослед Пушкину): единая система воспитания для всех народов не возможна ни теоретически, ни практически- у каждого народа своя система.

Культура не может плодотворно развиваться вне национальных форм.

А СОПРОТИВЛЕНИЕ?
 

Нынешняя власть упоена своею собственной обогатительной жизнью, и интересы народа для нее - в полном пренебрежении, она их не чувствует и мало надежды, что почувствует в следующих накатах. Нравственные требования - выше тех, какие можно вставить в любую Конституцию, и конституционная ответственность Правителя не возвышается до публичного признания своих ошибок и провалов.

Олигархия - сплоченная хунта, захватившая и деньги, и национальные богатства, теперь уже и власть, добровольно не допустит никакой смены себе. а понадобится - без колебаний применит для того и выращенные, укрепленные многочисленные внутренние войска.

И напрасны надежды, что нынешняя власть или те, что сменят их через "выборы", заплавленные денежными миллиардами, - позаботятся о судьбе вымирающего народа. Этого - не будет. Нет вредней, как цепляться за иллюзии, они отнимают у нас еще возможные верные шаги.

И в этом круговом замкнутии - как же нам? Сколько раз я слышал этот настойчивый вопрос в разных углах России. Как стряхнуть с себя обреченную отданность? Как нам преодолеть в себе с т р а х? Во всемирной истории не раз звучал клич отважных: "Свобода или смерть!" Неужели наш удел - лишь стон: "Покорность или смерть..."? Но чего нельзя, нет - решать дело оружием. Это значило бы - допоследне развалить нашу жизнь и погубить народ. Оружейные песни не знают доброго конца.

Однако же, кто не видит? - какие-то клоки свободы все же брошены нам сейчас, допущены - и как же можно не использовать их? Вон, шахтеры как-то пытались создавать "комитеты спасения", независимые от властей. Может быть, и так. Может быть, это и лучшая форма, когда народ доведен уже до крайности. Наше спасение - только в нашем самодействии, возрождаемом снизу вверх.

Ах, если бы, если бы мы были способны к истинному всеобъединению: мирными средствами, но во истину всенародно выразить наш гнев - так, чтобы власти в своем мраморном корыте задрожали и очнулись. В других странах такими массовыми выходами и поворачивают ход своей истории.

А пока не способны, то вот и правило: действуй там, где живешь, где работаешь! Терпеливо, трудолюбиво, в пределах, где еще движутся твои руки.

СТРОИТЕЛЬНОЕ
     Множественное большинство русского народа ныне пригнетено своей беспомощностью, ограбленностью, нищетой. Но не уклонимся осознать и страшней: русский народ в целом потерпел в долготе XX века - историческое поражение, и духовное, и материальное. Десятилетиями мы платили за национальную катастрофу 1917 года, теперь платим за выход из нее - и тоже катастрофический. Мы сломали не только коммунистическую систему но доламываем и остаток нашего жизненного фундамента.

Осознать - не значит принять и покориться. Но значит: опомниться, пока еще не истекли все сроки. Клеть найти направление выхода и напрячь силы к нему
А раньше всего - к нашему внутреннему выздоровлению.

Ибо больней и опасней нашего хозяйственного хаоса - наш кризис духовный. Если дать подорвать и душу народа - это уже его уничтожение. "Нечего и браться за восстановление России без совести и без веры" (Ив .А. Ильин) .

Если мы действительно способны высвободиться из того примитивного материалистического мироучения, в котором воспитывали нас десятилетиями, что бытие, бытие, бытие определяет сознание, то нам неизбежно понять и принять: будущее наше, и наших детей, и нашего народа - зависит первой и глубинней именно от нашего сознания, от нашего духа, а не от экон
омики.

Страшней того, как успели разграбить и распродать Россию, - откуда выросло из нас это жестокое, зверское племя, эти алчные грязнохваты, захватившие и звание "новых русских"? с таким смаком и шиком разжиревшие на народной беде? Ведь еще губительнее нашей нужды - это повальное бесчестие, торжествующая развратная пошлость, просочившая новые верхи общества и изрыгаемая на нас изо всех телевизионных ящиков.

И еще - эти легкопокупные "киллеры"? (Бог миловал, русского слова для них не нашлось.) И - где последний рубеж этого скатывания? И - с кого бы нашей молодежи брать пример? кем - гордиться?.. Да разве это - м ы, какими знаем себя по вековой цепочке? Разве девиз "как можно богаче!" - наша отечественная традиция? Разве напряженная гонка, так властно охватившая души. - "личный успех!", "лишь бы я преуспел, во что бы то ни стало!" - это наша извечная черта? Да нас веками и высмеивали за то, что нет у нас такой черты.

Taк неужели ж этой новой изломной порче - молча отдадим души наших детей? Ведь - уводят их прочь, уведут! Мы уже, уже теряем возраст за возрастом!

Что потеряли мы в землях - это для России еще не потеря. И после всего отрезанного от нас - населена Россия еще так прореженно, как не допустит ХХI век. "Великими" коммунистическими стройками мы разрушили то, что демографы называют живая ткань расселения. Прежде чем от нас отошли государства с миллионами русских - мы внутри России потеряли саму Россию, "бесперспективную" нашу колыбель.

Нет не в земельных просторах наш главный по несенный ущерб. Духовная жизнь народа важней обширности его территории и даже уровня экономического процветания. Величие народа - в высоте внутреннего развития, а не внешнего.

И последнее, что у нас еще осталось отнять, - и отнимают и воруют и ломают ежедень - сам Дух народа. Вот этой разбойной, грязнящей атмосферой, обволакивающей нас со всех сторон.

За эти четыре года поездив, поездив по России. поглядев, послушав, - заявлю хоть под клятвой: нет наш Дух - еще жив! и - в стержне своем - еще чист! Там, там, на встречах, - не я сказал, мне говорили, меня убеждали: "Только бы спасти душу народа! - и спасется все!"
Да. Дух - способен изменить направление любого, наигибельного процесса. Откатить и от самого края бездны. Кому - не поверится. Но кто за жизнь свою уже убеждался в правоте и могуществе Высшей Силы над нами - тот поверит что и после прокатанного по нам столетия - есть у русских надежда. Не отнята.

Ощутить каждому, что ты - не щепка, что ты можешь повлиять на идущее: когда - через бесстрашие, когда - через выдержку А иначе - кому же вытягивать? детям? внукам? Да разве им будет легче?

Никогда мы ничего не дождемся от властных благодетелей, прежде чем поверим, что мы сами - исполнители своей судьбы. Только м ы с а м и, если имеем волю не сгинуть с планеты вовсе (а это - грозит), должны своими силами подняться из нынешнего гибельного прозябания. Изменить - само поведение наше: усталое безразличие к своей судьбе.

Как преодолеть нам всегдашний наш порок - косность, вялость в общественной жизни?

Впрочем, всякий порок - оборотная сторона добродетели. Строгий судья русской судьбы Чаадаев писал (письмо Тютчеву): "Почему же мы до сих пор не осознали нашего назначения в мире? не заключается ли причина этого в том самом духе самоотречения, который Вы справедливо отмечаете как отличительную черту нашего национального характера?" - Может быть, и наше самоотречение, и еще какие-то ростки душевные кому-то в мире тоже пригодятся?..

Мой дух, моя семья да мой труд - добросовестный, неусыпный, без оглядки на захлёбчивую жадность воровскую. - а как иначе вытягивать? Хоть бы и секира опустилась на воров (нет, не опустится), а без труда все равно ничего не создастся.

Без труда - нет добра. Без труда - и нет независимой личности.

Но если мы опускались едва не целое столетие - то сколько же на подъем? Даже только для осознания всех утрат и всех болезней - нам нужны годы и годы.

Сохранимся ли мы физически-государственно или нет но в системе дюжины мировых культур русская культура - явление своеобычное, лицом и душой неповторимое. И не пристало нам обреченно отдаваться потере своего лица, ронять дух своей долгой истории: мы больше можем потерять дорогого своего, чем приобрести чужого взамен.

Не нын
ешнему государству служить, а - Отечеству. Отечество - это то, что произвело всех нас. Оно - повыше, повыше всяческих преходящих конституций. В каком бы надломе ни пребывала сейчас многообразная жизнь России - у нас еще есть время остояться и быть достойным нашего нестираемого 1100-летнего прошлого. Оно - достояние десятков поколений, прежде нас и после нас.

И - не станем же тем поколением, которое всех их предаст.

Послесловие редактора:
     На этом мы закачиваем публикацию отдельных глав из довольно обширной публицистической книги (204 стр.) Александра Исаевича.

Отдавая должное ее мощному накалу и языку, трудно не заметить, что его призыв "Действуй там, где живешь, где работаешь! Терпеливо, трудолюбиво, в пределах, где еще движутся твои руки" несколько более универсален, чем хотелось. Ведь его легко было применить и к крепостным. Да и применяли. Действуй, Ваня, там, где живешь, где работаешь! Терпеливо, трудолюбиво, в пределах, где еще движутся твои руки. А что? Семья у тебя есть, детки, вон сколько наплодил. Работай. И сам лучше станешь, даже, возможно, станешь личностью, и детей поднимешь.

Да, призыв к "честной работе каждый на своем месте", после всего нами прочитанного в книге Солженицына слышится так, как если бы после грозного и тревожного набата вдруг жалобно заскрипела бы старая калитка.

Прозвучит кощунственно, но этот же призыв и рецепт применялся в концлагерях. Как в немецких (Arbeit maсht frei - Работа дает свободу - лозунг-призыв на известнейшем немецком лагере Аушвиц-Освенцим), так и в советских. Пайка, прочно соединенная с нормой лесоповала, изобретение Наталия Френкеля, - разве ж это не тоже самое? Семьи, говорите, там не было? Ну почему же? Как говаривал Козьма Прутков, "Кто не брезгует солдатский задницей, тому и правофланговый служит племянницей".

Да что там - он, этот принцип, именумый в новое время "теорией малых дел", применялся на строительстве пирамид, на рабских плантациях, применяется у современных русских невольников в Чечне.

Есть в этой панацее что-то от буддистского смирения, которое заведомо согласно со всем. И потому рецепт сей находится довольно-таки в сильном контрасте со всем пафосом книги. Яростном и обличительном. Почему, спрашивается, бывшие премьеры Италии Кракси и Берлускони получают 4 и 2 года, а на русских "хоть бы и секира опустилась на воров (нет, не опустится)" ? Когда дело правосудия подается в терминах секиры на шее, то возобладают как бы гуманистические мотивы: "Как это жестоко, острая железная секира на такой нежной мясной шее". Итак, пусть себе грабят да нахальничают, секира не опустится, а мы все как один, засучив рукава, каждый на своем месте, до последней капли крови, ни шагу назад.

Почему секирой не был Нюрнбергский процесс? Малый Нюрнберг (над нацистскими судьями)? Франкуфртский процесс (над личным составом немецких концлагерей)? В целом денацификация? А вот все, что касается России - это секира, которая притом же еще и не опустится.

Возможно, в 79 лет нет необходимости звать Русь к топору. Возможно, ее вообще не надо к этому звать. А так как и зовут, и предлагают еще множество выходов, то положение в высшей степени непонятное. Именно поэтому все ждут от пророка указующего пути. Было ли ему откровение свыше? Голос с неба? Где земля обетованная? И где дорога к храму? Если не было, то лучше дать объемную картину происходящего (что и сделал Александр Исаевич) - и пусть далее люди находят выход сами.

Смутна история России и еще более темно ее будущее.

Валерий Лебедев
А. Солженицын. Россия в обвале. М.: Русский путь, 1998.

Комментарии

Добавить изображение